Люби меня любым

Не Хуайсан привычно скрывается за искусно расписанным веером, открывая лишь хитрый прищур карих глаз. Его спокойная улыбка не дрогнет, а в нежных руках крепко покоится Бася, сабля его покойного брата. Несмотря на то, что у нынешнего главы Не не имеется большого запаса внутренней энергии и крепкого золотого ядра, сабля чуть ли не с радостью отзывалась даже на малейший всплеск энергии. Являясь одной из причин смерти бывшего главы, Бася оказалась запечатана, потеряв из-за этого большую часть своей мощи. Однако Не Хуайсана это не волновало. Он знал, что был слаб в культивировании, что воля сабли быстро сломит и его. Но никак не мог решиться полностью запечатать то, что осталось от его старшего брата. Сабля и труп. Последнее из которых до сих пор запечатан в храме Гуаньинь. Пусть и прошло достаточно времени с этих пор, сердце Хуайсана все еще горело от остатков ненависти, обиды и боли. Он не был способен доверять кому-либо, полагаться на кого-либо. Его тонкие изящные черты лица давно потеряли свою утонченность, становясь все более жесткими и острыми. Глупые наивные оленьи глазки, сменились на острые, ядовитые, змеиные глаза. Он потерял свой титул «Незнайки» еще несколько десятилетий назад, приобрев новый «Всезнайки». Все такой же абсурдный и лишенный смысла. Тем не менее, орден Не расцветал под его руководством, нес знамя всеми забытой справедливости, горел силой и идеями. Орден шел вперед в будущее, а глава их остался в прошлом, проживал уже прожженные события. Никак не мог отпустить, смириться, простить своих названных братьев. Простить себя. Действительно ли это того стоило? Да, стоило. В то время не было выбора, альтернатив. Никаких «или», лишь то, что уже произошло. Не Хуайсан вовсе не жалеет, вернись он в прошлое, то поступил бы тем же образом. Нет, он бы уберег своего брата, стал бы сильнее, убил бы Мэн Яо намного раньше. Перестал бы жить мечтами и идеалами. Повзрослел бы. Бесконечное «бы». И вновь глава Не живет в прошлом. Не Хуайсан убирает веер, расшитый тонкими нитями золотого шелка, от своего лица. Невозможно что-то проглядеть сквозь его улыбку. — Кто это? — голос его непренужден, а в глазах презрение. — Мой новый помощник. Хорош в ведении дел, — тем же тоном отвечает нынечный глава Лань, Лань Сичень. Молодой заклинатель преувеличенно низко кланяется главе Не. — Да? — Не Хуайсан оценивает парня взглядом, — Не знал, что Глава Лань так любит предаваться воспоминаниям. — Вы должно быть шутите, — Лань Сичень напрягается, пряча своего помошника за своей спиной, — Это лишь совпадение. Не Хуайсан не отвечает. Скрывает свой ответ за веером, но главе Лань и так все ясно. Тот ненавидит его.

***

По приглашению Верховного заклинателя за небольшим столом слегка нервно сидел еще совершенно молодой юноша. Глаза цвета олива четко отражались в воде того же цвета. Чай, что подал глава Не отдавал слабым запахом лаванды и вербены. Приятный и успокаивающий. Однако пришедший гость не осмеливался даже сделать глоток. Он с напряженным ожиданием смотрел на Верховного заклинателя. Тот в свою очередь не торопился, делал маленькие глотки и улыбался неизменной улыбкой. — Тебе наверняка интересно, зачем же я пригласил помошника Цзеу Цзюня на личный разговор, — наконец начинает Не Хуайсан. Мальчишка напряженно кивает. Отчего наспех собранные волосы в неуклюжий хвост сразу же распускаются, скрывая за собой смущенное миловидное лицо. Алый румянец прошелся по всему лицу и шее. Какое неловкое и очаровательное зрелище. Не Хуайсан только ухмыляется на это. Такими простыми махинациями его не тронуть. — Мне просто стало очень интересно…- Глава Не выдерживает паузу, смотря как смущенный юноша борется со своими запутанными волосами, — почему же ты выглядишь в точности как он… — Как он? — юный заклинатель недоуменно переспрашивает. — Да, как он. Человек, которого я убил собственными руками. Юноша застывает, переводя взгляд, наполненным ужасом и страхом на него. А Не Хуайсан просто сохраняет свою улыбку. Похож, слишком похож, чтобы с этим ужиться. — Я-я ничего не знаю. Простите меня, Верховный заклинатель. У-умоляю, позвольте мне жить, — мальчишка падает на колени, склоняя столь знакомое лицо вниз, под ноги заклинателю. Бася под рукой дрожит от возбуждения, жажды мести, словно понимая, кто сидит перед ним. Но Не Хуайсан игнорирует агрессивные позывы своей сабли, приподнимая юношу с колен. Тот выглядит обескураженным, потерянным, испуганным. Никак не виновным. — Не бойся, я не буду тебя убивать, — Глава Не слегка посмеивается, душащая атмосфера вдруг улетучивается. Юноша наконец расслабляется. С растрепанными волосами он выглядел слегка нелепо. В помятых Ланьских одежках, слегка испачканных пылью и грязью он напоминал себя прежнего. Не хватает только киновари на лбу и льстивого выражения лица. — А теперь тебе бы стоило представиться, — Не Хуайсан не отпускает юношу, придерживая того за руку. Молодой заклинатель неловко вертится, пытаясь ослабить чужую хватку. Не отпускает. — Э-этого зовут Мэн Яо, — юноша не поднимает взляд, однако всей нутрой чувствует, как стремительно чернеет лицо Верховного заклинателя. Хватка усиливается. — Мэн Яо значит? — усмехается глава Не, — и сколько же исполнилось этому Мэн Яо? — Больно, — шепчет мальчишка, — э-этому исполнилось семнадцать, Глава Не. Прошу, пожалейте этого смертного! — Семнадцать, — с пустым смехом повторяет Не Хуайсан. Прошло семнадцать лет с событий в храме Гуаньинь. Семнадцать лет с тех пор, как он стал верховным заклинателем. Семнадцать лет с тех пор, как он запечатал свирепый труп своего брата в этом храме. За всем, что происходило за эти года он тщательно следил, однако оказывается, что он недооценил их. Его снова обвели вокруг пальца, снова лишился самого дорогого. И все из-за своего доверия. Глупый. Знал ведь, что все не так просто, когда Лань Сичень так быстро ушел на уединение. Чувствовал неладное, когда Вэй Усянь решил лично заняться этим храмом. Когда он попросил оставить все ему. С Хуангуан Цзюнем. С братом Лань Сиченя. — Хаха, — Не Хуайсан смеется, вспоминая об этом. Вот дурак. Какой же он дурак. — Верховный заклинатель? — Мэн Яо слегка насторожился, его лицо побледнело от боли. — Скажи мне, Мэн Яо, знаком ли ты с Не Минзцюэ, — глухим голосом спрашивает Хуайсан. — Н-Не Минцзюэ? Вы имеете в виду прошлого главу Не? К сожалению, мне не довелось с ним встре- — Заткнись! — обрывает фразу Хуайсан. Все же Мэн Яо оказался важнее. В храме остался только свирепый труп его брата. Бася с его руке гудит от жажды справедливости. Требует чужой, вражеской крови. И вот теперь Не Хуайсану кажется не таким плохим поступком убить Мэн Яо, убить Лань Сиченя с его братом. И Вэй Усяня. Особенно его. Предавшего доверие, обманувшего Вэй Усяня. Кажется, все они забывают, кто позволил им жить под ясным небом, кто позволил всем неприятным слухам и последствиям просто исчезнуть. Забывают, почему именно он Верховный заклинатель. — Сожгу…- бормочет Хуайсан, глядя на бушующую саблю. — Простите? — Мэн Яо уже жалеет, что приехал в Нечистую Юдоль, жалеет, что уговорил Цзеу Цзюня забрать его с собой. — Сожгу Облачные глубины, — более четко отвечает Глава Не, переводя свой взгляд на столь знакомое лицо. Не родное. Хватка на Басе крепнет, он вливает в нее достаточно энергии, чтобы печать спала, и сабля поддалась новому владельцу. Взамен темная энергия проходит по его меридианам, закрепляясь в сердце. Она питается его яростью, ненавистью и жизненной энергией. Бушует от изобилия энергии и подчиняется. — Г-Глава?! — с испуге кричит Мэн Яо. Однако сабля быстро проходит сквозь его юное тело, не давая тому и времени задуматься. Молодое, теперь уже мертвое тело падает. — Сожгу, — повторяет опустошенный Хуайсан, приобнимая свою саблю.