Big Bad Wolf

– Убери это, пока ногу себе не прострелила, – вампир грубо вырвал из рук девушки пистолет и небрежно бросил его в бардачок, – хотя, вряд ли ты сможешь причинить кому-то вред, если не будешь снимать с предохранителя. Ты что, впервые оружие в руки взяла? Николь стиснула зубы и устремила взгляд в окно. Ублюдок откровенно издевался над ней, а его кадиллак на бешеной скорости мчался к выезду из города. Осознание того, что вампир, едва не убивший ее два дня назад, везет ее в неизвестном направлении, пришло слишком поздно. Зачем она вообще села к нему в тачку? Николь скрестила руки на груди и чуть съехала вниз по сиденью, больно прикусив нижнюю губу. Ей сильно захотелось курить. Рейнхардт мельком взглянул на попутчицу. Девушка отвернулась, очевидно, наблюдая за огоньками города за окном, которых становилось все меньше и меньше. Она тяжело дышала, практически пыхтела от злости, хотя и добровольно села к нему в машину, даже не спросив, куда он ее повезет. Маленькая глупая пташка, так легко сдавшаяся на милость хищнику. – Кто ты? Николь вздрогнула от неожиданности, но не решилась посмотреть на вампира, не зная, что отвечать на этот вопрос. Пожалуй, ее история была слишком длинной, да и девушка сомневалась, имеет ли она право посвящать в нее этого мужчину. Она снова прикусила губу, выдохнула и тихо назвала только свое имя. – Николь. – Я не об этом спросил, – лениво протянул вампир. «Я догадалась», – подумала девушка, но не добавила ни слова. О чем ему рассказывать? Об иммунитете? Об экспериментах? О том, как ее без конца дырявили иголками в лаборатории? Или как Дамаскинос оставил ей жизнь потехи ради? Поскольку девчонка продолжала молчать, Рейнхардт снова взглянул на нее. Красный шифон на ее шее притягивал взгляд, вампиру захотелось посмотреть на свои художества на этой белой коже. Он перевел взгляд на дорогу – трасса была пуста. И вампир вытянул руку, стаскивая с девушки шарф. Николь отреагировала молниеносно. Она ударила вампира по руке, поплотнее закутала шею и, не зная, что еще предпринять, возмущенно воскликнула: – Останови проклятую тачку! Вампир ударил по тормозам. Николь впечаталась бы лицом в приборную панель, но Рейнхардт придержал девушку, когда ее по инерции дернуло вперед. – Совсем сдурел? – заорала она, снова отталкивая его руку, – Боже! Девушка потерла переносицу, шумно выдохнула и, прикрыв глаза, откинулась на сиденье. Подождав еще несколько секунд и убедившись, что покидать машину девчонка не собирается, Рейнхардт нажал на газ, и машина резко сорвалась с места. Николь украдкой взглянула на водителя. Он сидел в расслабленной позе, откинувшись на спинку кресла, слегка придерживая руль одной рукой, вторая свободно покоилась у него на колене. Эти руки были такими мощными и мускулистыми, что девушка невольно задержала на них взгляд. Такими руками он в одно движение мог бы свернуть ей шею. Или защитить ее. Николь смутилась и опустила глаза. Было весьма странным – чувствовать себя защищенной рядом с самым опасным существом на планете. Рейнхардт свернул с дороги, далеко в темноте слабо горели несколько огоньков. Здание, у которого остановился автомобиль, напоминало какой-то старый склад. – Сиди в тачке, – небрежно бросил вампир и вышел из машины, впустив внутрь прохладу ночи. Николь только хмыкнула и вышла следом, громко хлопнув дверью. Рейнхардт закатил глаза и слегка улыбнулся, пытаясь понять, что вообще в голове у этой крошки. Он обошел машину и достал из багажника черную сумку. Девушка чуть прищурила глаза, глядя на нее. Интересно, что внутри? Деньги? Оружие? Или, может, наркотики? Мужчина неспешно подошел к массивной железной двери и громко постучал кулаком несколько раз. Маленькое окошко, расположенное как раз на уровне глаз, приоткрылось, затем снова захлопнулось. Дверь распахнулась. – Опаздываешь, – бросил молодой парень в мешковатой куртке и темных очках, пропуская Рейнхардта вперед. Девушка поспешила войти внутрь вслед за ним, игнорируя похотливый взгляд, которым окинул ее ноги этот впустивший их человек. В помещении было не теплее, чем снаружи, две свисающие с потолка лампы освещали стол, заставленный бутылками из-под пива. За столом сидели еще двое мужчин, один из них тасовал колоду карт. Он поднял глаза, увидел вошедших, отложил карты и, улыбаясь, потер хлипкую бородку. – А ты сегодня с подружкой, – развязно протянул он, поднимаясь на ноги, – какая она сладкая у тебя. Николь тут же юркнула за широкую спину Рейнхардта, отметив, что вампир был чуть ни вдвое больше любого из этих троих неприятных мужчин. – Делай свое дело, Декс, – спокойно ответил Рейнхардт и швырнул бородатому сумку. Тот поймал ее на лету, поставил на стол и быстро расстегнул замок. Оставшись довольным аккуратными пачками новеньких стодолларовых купюр, он кивнул напарникам. – Эйд, Джонс, дайте Рейнхардту то, за чем он пришел. А я пока присмотрю за его девочкой, Декс подмигнул Николь, выглядывающей из-за плеча вампира. Рейнхардт жутковато рассмеялся. – Ну уж нет. Этой крошкой я не намерен делиться. Николь, проигнорировав откровенно пошлый тон вампира, с которым пришла, облегченно вздохнула, не имея ни малейшего желания оставаться наедине ни с одним из этих новых знакомых. Эйд и Джонс, переговариваясь между собой и посмеиваясь, удалились в соседнюю комнату. Рейнхардт повернулся к своей «подружке». – Жди здесь, ничего не трогай. Девушка только кивнула, даже через темные очки ощущая на своем лице его колючий взгляд. Декс подмигнул ей снова, но Рейнхардт, внезапно съедаемый чувством собственности, грубо толкнул его к двери, за которой уже скрылись двое других парней, и Николь осталась одна. Около минуты девушка действительно стояла на месте, чуть покусывая нижнюю губу, но любопытство взяло верх, и она быстрым шагом подошла к столу. Когда Николь увидела содержимое сумки, ее глаза распахнулись. Этих денег вполне хватило бы, чтобы купить билет на ближайший рейс из Праги и начать новую жизнь, не вспоминая о том, что она когда-то имела дела с вампирами. Схватить сумку, угнать тачку и сбежать. Какая глупость. Еще глупее, чем просто находиться здесь, с четырьмя вампирами среди ночи в богом забытой дыре. Николь сделала шаг назад, а потом и вовсе отвернулась, стараясь больше не искушать себя бредовыми мыслями о побеге. Время будто остановилось, девушке даже показалось, что ничего она не хочет так сильно, как чтобы Рейнхардт быстрее увез ее отсюда. От скуки наворачивая круги по комнате, Николь оказалась у большой ржавой двери с таким же закрытым окошком, как на входе. Девушка оглянулась через плечо, но мужчины явно не торопились нарушить ее одиночество. Она встала на цыпочки и отодвинула створку. За дверью была просторная темная комната, но в дальнем ее конце было что-то странное. Какой-то огромный, светящийся сосуд, стеклянная колба, к которой со всех сторон тянулись провода или шланги, а внутри был… мужчина. Николь сглотнула, и быстро схватилась за ручку двери, намереваясь ворваться внутрь. – Я просил тебя ничего не трогать. Девушка подпрыгнула от испуга и обернулась. Лицо Рейнхардта не выражало никаких эмоций, он молча схватил Николь за локоть и потащил к выходу, заставив других вампиров расступиться. Едва оказавшись на улице и вдохнув холодный воздух, девушка вырвала локоть из цепких лап вампира и трясущимися руками достала из кармана помятую сигаретную пачку. Мужчина тем временем опустил в багажник машины другую черную сумку, которая, судя по тому, как напрягались мышцы его руки, была гораздо тяжелее предыдущей. – Что там? – спросила Николь, затягиваясь крепкой сигаретой. – Пушки, – вампир пожал плечами и открыл переднюю дверь со стороны пассажирского сиденья, – давай быстро в тачку. Ноги словно сами понесли Николь выполнять этот приказ. Девушка села в машину, и мужчина с негромким хлопком закрыл за ней дверь, затем сел за руль и опустил стекло со стороны Николь. Девушка выдохнула дым в открытое окно, но не удостоила вампира словами благодарности. Автомобиль сорвался с места. Докурив сигарету, Николь швырнула ее в окно и повернулась к вампиру. – Что это было? Там, за дверью. Это человек? – протараторила она, словно боясь, что говори она чуть медленнее, смелость задать эти вопросы куда-то испарится, – Что они с ним сделали? Он жив? Он что-нибудь чувствует? Вампир чуть крепче сжал рулевое колесо одной рукой, повернулся к девчонке и слегка погладил большим пальцев ее подбородок. Николь замерла. – Послушай, детка, – снисходительно произнес он, – это совсем не твое дело. Тебе ясно? Девушка кивнула. Вампир снова перевел свое внимание на дорогу и добавил: – Выпить хочешь? – О, да, – выдохнула Николь, – не помешает.

***

Николь не понимала, от чего шумит в ее голове – от грохота музыки, сигаретного дыма, витавшего в помещении, или от двух рюмок водки на голодный желудок. Стало жарко. Она стащила с себя куртку и бросила рядом. Рейнхардт, откинувшись на мягкую спинку дивана, наблюдал, как девушка обнажает свои молочно-белые плечи. Под курткой был только черный обтягивающий топ. Внезапно Николь пододвинулась к вампиру и протянула руки к его лицу. – Зачем ты их носишь? – спросила она, снимая с Рейнхардта очки, – здесь и так темно. Вампир позволил девушке к себе прикасаться, с интересом наблюдая за каждым ее движением. Он не мог понять, в какую игру она играет. В то, что пташка его больше не боится, верилось с трудом. – Ну что, – полушепотом заговорил вампир, чуть наклонившись к девушке, когда она осторожно положила очки на стол, – теперь я тебе больше нравлюсь? Николь не спешила отвечать. Она снова закурила, затем неожиданно закинула затянутые в колготки-сетку ноги на колени Рейнхардта, нагло выпустила струйку дыму прямо ему в лицо и только потом заговорила немного хрипловатым голосом. – Ты мне вообще не нравишься. Рейнхардт стиснул зубы. Сучка. Повалить бы ее на этот прокуренный диван, прижаться всем телом и трахать прямо здесь при всех, пока не закричит, снова разодрать клыками тонкую шею и упиться ее агонией. Чувствовать, как все ее тело содрогается под ним. – Здесь есть еще вампиры? – рассматривая людей в баре, спросила Николь, словно не замечая, как напряглось тело вампира от ее близости. Рейнхардт огляделся и утвердительно кивнул. – Бармен. Шлюшка, что окручивает того парня в пиджаке. Та парочка в углу. Николь внимательно следила за пальцем вампира, которым он указывал на «своих». Когда Рейнхардт снова повернулся к девчонке, ее лицо было совсем близко. Он не удержался и коснулся большим пальцем ее чуть приоткрытых губ. Николь не дернулась, как тогда, в машине, когда он попытался до нее дотронуться. Она только смотрела прямо ему в глаза, пока он медленно поглаживал ее пухлую нижнюю губу. Похоже, ей и правда ничуть не страшно. Может, она пьяна? Вампир даже не знал, что заводило его больше – строптивость этой маленькой сучки или ее внезапная податливость. – Кто дал тебе пистолет, детка? – наклонившись к ее лицу, еле слышно спросил Рейнхардт. Николь отстранилась, сделала последнюю затяжку, затушила сигарету и пожала плечами. – Коунен. Вампир передернул плечами, воскрешая в памяти образ этого смазливого адвоката. – Лучше бы ты убила этого ублюдка, а не меня. – Я не собиралась тебя убивать, – после нескольких секунд молчания заметила девушка, – пули не серебряные. Но если нафаршировать ими твои кишки, будет чертовски больно, правда? Николь облизала губы. – Какая кровожадная пташка, – вампир почти нежно погладил кончиками пальцев обнаженное плечо Николь. – Ты едва не прикончил меня, – прошептала она. – Но ты не похожа на хладный труп, – Рейнхардт улыбнулся, – и на вампира тоже не похожа. Почему? Николь и сейчас не хотела отвечать на этот вопрос, она отвела взгляд. И вдруг у барной стойки мелькнул знакомый ёжик красных волос. Девушка прищурилась. Да, ошибиться было невозможно. Это был Джонни. Просто Джонни без фамилии, парнишка, что продавал ей дурь, когда она только приехала в Прагу. Идея закинуться чем-то позабористей алкоголя показалась хорошим вариантом продолжить сегодняшнюю ночь. Она молча встала и уже собиралась уйти, как вампир схватил ее за запястье. – Я вернусь, – бросила она, освобождая руку. Девушка быстро миновала толпу извивающихся на танцполе тел и положила руку на плечо своему дилеру, заставив его обернуться. Джонни тут же узнал ее. – Хей, Никс, – парень приветливо чмокнул ее в щеку, – давно тебя не видел. Как жизнь? Николь пробормотала что-то несвязное, а затем наклонилась к уху Джонни. – Есть что-нибудь для меня? Джонни широко улыбнулся и качнул головой куда-то в сторону. – Не здесь. Идем, – он взял Николь за руку и повел в сторону туалета, расталкивая людей по пути. Наблюдая эту сцену у бара, Рейнхардт сжал кулаки. Маленькая шлюшка. Куда этот выродок ее повел? Закрыв за собой дверь туалета, Джонни поочередно заглянул во все кабинки и, убедившись, что они одни, достал из кармана пакетик с белым порошком. Николь тут же забрала его. – Что это? Кокаин? – Очень хороший кокаин, – дилер подмигнул девушке и нежно погладил ее по щеке. – Джонни, слушай, я оставила деньги в куртке там, в зале, – тихо проговорила Николь, отстраняясь от его прикосновений. Парень пожал плечами и, покрутив золотое колечко в собственном ухе, ответил: – Не парься, детка, потом заплатишь. Николь улыбнулась, уже открывая маленький пакетик. Она высыпала немного порошка на тыльную сторону ладони и быстро втянула его носом. Джонни тут же подошел к девушке поближе и, когда та подняла голову, вытер большим пальцем остатки наркотика над ее верхней губой. Облизав палец, он наклонился к уху девушки. – Ну как? – прошептал Джонни, покусывая ее мочку. Николь опустила голову и мягко оттолкнула паренька, но он тут же снова подошел к ней вплотную, заставляя девушку прижаться к грязной раковине. – Да брось, Никс, нам же было хорошо вместе, – зашептал он, обжигая дыханием ее шею. Николь быстро сунула пакетик с оставшимся кокаином в карман юбки и обхватила лицо дилера ладонями. – Джонни, мы оба были под наркотой, я толком ничего не помню. Это была почти правда. Николь постаралась выбросить из головы смутные воспоминания о том, как она в пьяном угаре трахалась с Джонни на каких-то вечеринках. Но парень только затряс головой и, схватив девушку за ягодицы, прижался к ней бедрами. Николь опять увернулась от его поцелуев. – Я должна вернуться, Джонни, в другой раз… – У меня уже встал, – выдохнул парень, расстегивая ширинку, – давай, возьми его в ротик, я знаю, как ты умеешь работать язычком. – Джонни, не надо, – прошептала девушка. Дверь в туалет распахнулась, впустив внутрь грохочущую музыку. Николь подняла голову и натолкнулась на ядовитый злобный взгляд почти черных глаз Рейнхардта и почувствовала… стыд. Твою мать, какого черта он сюда приперся? Представляя, как вся эта сцена выглядит со стороны, девушка попыталась отодвинуться от Джонни, но позади была только раковина, вдавившаяся ей в поясницу. Вампир медленно вошел в туалет и плотно закрыл за собой дверь. Какого дьявола у этого выродка расстегнуты штаны? Рейнхардт был уверен, этот недопанк секунду назад лапал ее. Его челюсти сжались до скрежета зубов. Николь ощутила действие наркотика. Но вместо эйфории и легкости она почувствовала, как подкашиваются ее ноги. Все происходящее дальше было похоже на кошмарный сон. Обуреваемый яростью, Рейнхардт в секунду подлетел к дилеру и, грубо схватив его за шкирку, швырнул в противоположную стену. Николь пронзительно взвизгнула. Но из-за грохота музыки за дверью ее почти наверняка никто не услышал. Джонни с разбитым лицом сполз бы на пол, но вампир уже оказался рядом, подхватив его, словно тряпичную куклу. Взяв его за воротник, Рейнхардт несколько раз приложил юнца затылком о стену. Николь закрыла рот руками, но ее ноги будто приросли к полу. Она не могла сдвинуться с места. Джонни был на грани потери сознания, но наркотический туман в голове не позволял ему до конца понять, что с ним происходит. Вампир взялся за его уложенные лаком красные волосы и впился в шею, свирепо разрывая кожу. Парень даже не кричал. Рейнхардт чувствовал, как кровь хлещет из раны, стекая по его подбородку, пачкая одежду. И с каждым большим глотком он ощущал, как наказывает их. Этого мелкого ублюдка – за то, что он посмел прикасаться к Николь. А ее – за то, что позволяет себе мысль, будто может принадлежать кому-то другому. Нет. С той самой минуты, как его клыки коснулись ее сладкой шейки, она его. Только его. Когда в теле человека уже не осталось жизни, Рейнхардт просто отступил назад, позволив ему рухнуть на пол. Николь снова обрела способность двигаться и бросилась к Джонни. Он уже был мертв, но она отказывалась к это верить. По щекам девушки потекли слезы, она упала на колени, зажимая рваную рану на шее парня. – Нет, нет, пожалуйста, не умирай, прошу тебя, не умирай, – ее губы дрожали, Николь с трудом выговаривала слова. В какой-то момент ей показалось, что слезы кончились. Николь медленно выпрямилась, разглядывая собственные окровавленные руки. Весь этот вечер она дразнила убийцу. На поясе Джонни был чехол со складным ножом. Она осторожно расстегнула застежку и вытащила оружие – владельцу оно больше было не нужно. Девушка истошно завопила, вскочила на ноги и со всей злостью, какую смогла найти в себе, бросилась на вампира, намереваясь воткнуть лезвие ему в грудь. Рейхардт перехватил ее запястье и прижал девушку к стене. Нож выпал из ее руки. Девушка отчаянно билась, закусив губу, пытаясь высвободиться из крепкой хватки вампира. Мужчина грубо встряхнул ее, заставив посмотреть ему в глаза. Николь замерла. Вампир физически ощущал дрожь в этом хрупком теле. На ее губах была кровь. И Рейнхардт наклонился, чтобы снова попробовать ее. Едва их губы соприкоснулись, Николь сжала пальцами плечи вампира, впиваясь в его кожу ногтями, размазывая по ней еще не успевшую высохнуть кровь Джонни. Рейнхардт легонько прикусил ее нижнюю губу, чувствуя, как на него накатывает нестерпимая волна возбуждения и голода. Когда вампир прижался к ней бедрами, Николь тихо выдохнула ему в рот, но продолжала яростно сжимать его мускулистые руки, которые уже шарили по ее бедрам, задирая узкую юбку. Что она делает? Он убил Джонни. Рейнхардт стащил с шеи девушки этот злосчастный красный шарф и швырнул на грязный пол. Шрамы, что он оставил на бледной коже, возбудили его еще больше. Он схватил Николь за рыже-каштановые волосы, заставив наклонить голову и лизнул теплую шею, оставляя мокрый след. Девушка попыталась отстраниться, но позади была только холодна стена. Ощущая сопротивление, Рейнхардт утробно зарычал, на мгновение отступил назад, перевернул девчонку к себе спиной и прижался к ней еще теснее. Николь коснулась ладонями шершавой стены, оставив на ней кровавые пятна. Едва девушка увидела их, ее сознание будто встало на место, и она снова сделала слабую попытку вырваться, заведомо зная, что не имеет ни малейшего шанса против этого мужчины, даже будь он человеком. Вампир больно стиснул ее запястья, заставив девушку поднять руки над головой, а затем зажал их одной рукой. Николь услышала треск собственных колготок и уже через секунду ощутила нахальные пальцы у себя между ног. Рейнхардт покусывал шею строптивой девчонки, наблюдая, как ее кожа покрывается мурашками. Он сдвинул в сторону ее трусики и тут же ощутил липкую влагу ее промежности. Николь откинула голову назад и глухо застонала. – Нравится, крошка? – хрипло выдохнул Рейнхардт, – Ты этого ждала всю ночь? Вампир отпустил уже покрасневшие от тисков его пальцев запястья девушки, но она больше не вырывалась. Николь почувствовала, как сильная рука обхватывает ее вокруг талии и прижимает к мускулистому телу вампира. Наркотическое опьянение, страх и возбуждение, смешавшиеся в ее голове, снова заставили ее губы со стоном приоткрыться, когда мужчина вошел в ее влажное лоно сразу двумя пальцами. Девушка ощутила твердый член, прижимающийся к ее ягодицам. Рейнхардт решил, что не может больше терпеть. Он резко отпустил девушку, быстро расстегнул пряжку ремня, затем молнию на брюках и освободил от лишней одежды уже стоящий колом член. Николь громко вскрикнула, когда вампир одним резким движением полностью вошел в нее. – Тссс, – прошептал Рейнхардт, наматывая огненные волосы на кулак и заставляя Николь выгибать спину. Жар человеческого тела окутал вампира, он двигался грубо и быстро, ощущая знакомое голодное жжение в горле. Девушка прерывисто дышала в такт его движениям. Она, запрокинув голову, нащупала бритый затылок вампира и прижала мужчину лицом к своей горячей шее. Рейнхардт знал, что еще немного, и он уже не сможет удержаться, чтобы не разорвать клыками эту нежную кожу. А Николь прижимала к себе его голову, словно только этого и просила. Вампир вышел из нее и быстро развернул девушку снова к себе лицом. Рейнхардт приподнял ее ногу и настойчиво провел головкой члена по мокрой промежности этой сладкой пташки. Николь чувствовала, как бешено колотится в груди собственное сердце. Осознавая, что все творящееся в туалете этого безымянного ночного клуба неправильно, отвратительно и грязно, она закрыла глаза и тут же почувствовав, как твердый член вампира снова врывается в нее. Подхватив Николь под ягодицы, Рейнхардт прижал ее к стене, девушка тут же обвила ногами его бедра. Вампир стянул с ее плеча бретельку черного топа, обнажая округлую небольшую грудь с набухшим соском. Рейнхардт с почти животным рыком обхватил его губами, и Николь, снова обняв руками его плечи, застонала. Рот вампира переместился от груди к ее ключице, затем на плечо. Девушка глухо вскрикнула, когда почувствовала, как клыки пронзают ее кожу. Вампир поднял голову, и их взгляды встретились. Николь сама поцеловала его, ощущая вкус собственной крови. Разорвав поцелуй, она прошептала прямо ему в рот: – Еще… Похотливая грязная пташка. Вампир, все еще насаживая ее на свой член, впился клыками в девичью шею с той стороны, где еще не было его метки. Николь закричала не то от боли, не то от удовольствия. Рейнхардт чуть отстранился, наблюдая как по белой коже стекает ярко-красная кровь. Девушка обхватила ладонями его лицо и слизнула алые подтеки с подбородка и губ вампира. Это стало концом. Вампиру будто снесло крышу. Наступивший оргазм заставил мужчину хрипло застонать и вжаться в Николь еще сильнее. Рейнхардт вышел из нее и осторожно опустил девушку на пол. Но ноги ее, видимо, больше не держали. Она одернула юбку и медленно сползла по стене. Первым, что она увидела, когда туман в ее голове рассеялся, был труп Джонни. И остатки крови на ее ладонях. Вампир застегнул брюки, присел перед девушкой на корточки и приподнял пальцем ее подбородок. – Эй, крошка, ты в порядке? Девушка покачала головой. – Я хочу уйти отсюда. Рейнхардт помог ей подняться. – Куда ты хочешь пойти, детка? – почти нежно спросил он. – Все равно, – выдохнула Николь, облизав пересохшие губы.