Что-то...

*** Нейроны в мозгу «судорожно коротили», прокладывая доселе неизвестные «цепи», сменяя одну «картинку» на другую в попытке найти решение… *** Детство у Влада было тяжелым. Его с матерью бросил отец и сказать, что иногда приходилось в буквальном смысле выживать, как говорится, не сказать ничего… Но несмотря на все тяготы, он тянул крест этой жизни, не озлобляясь, как Виктор, верил в людей и в то, что вместе они лучше, чем порознь… Всё это было до безумия странным, так как казалось, что по всем законам логики это он, выгрызающий путь в жизни, должен был стать озлобленным животным, как зубастый хорёк. Оставив душу и веру в Небеса после того, как последние оставили его… В этом Мире у кармы было своё видение и, возносив бездуховных, она карала других за «наглость», которые проявили единицы «эгоистов», решивших оставить при себе душу… Своеобразный оскал вселенской улыбки карма показала и в тот момент, когда в возрасте шести лет свела не просто этих двух непохожих героев, а диаметрально противоположных по своей сути. Но всем смертям назло они всё же стали лучшими друзьями. Всё это было неимоверно странно, но даже, купавшийся в сытой жизни, маленький избалованный Витя рядом с Владом чуть изменялся… Впрочем, не стоит обнадёживаться: приоткрывшейся в нём человечности едва хватало на друга, которого он частенько звал к себе в гости. Делал он это, как бы играя, и чтобы коротать время, и, начиная понимать расклады этой жизни, подкармливал одного из безмерно малого числа небезразличных людей. А мама Вити, также всё понимая, без всякого театрального представления часто под конец дружеских посиделок заворачивала еды для друга сына. Всё в этом Мире было перепутанным, как мириады шерстяных нитей в старом ящичке для вязания какой-то бабули. Но, тем не менее пару концов нитей всё же представилось возможным найти… «Сострадание» Вити больше походило на кидание кости даже не любимому лучшему другу человека, а скорее обычной дачной соседской собаке, по которой за неделю успеваешь чуть-чуть соскучиться. А анализируя его маму, можно было «подцепить» взъерошенный серый конец нити, потянув который, становилось ясно, что сострадания там почти не было… Скорее жалость к не самым лучшим излишкам продуктов, от которых всегда ломился их большой «side by side», чтобы последние не пропали… А красновато-бордовая нить приводила к пониманию мотива поступка как радость за то, что забияка и «гроза» всего малого двора наконец сыскал друга… *** Нейронные цепи всё вспыхивали и перестраивались в мозгу, ища ответы, как и измученная длинной жизнью душа, даже несмотря на факт того, что главному герою не так давно стукнуло всего двадцать два… *** Новая вспышка — и в голове проносятся осколки картин и слов пятиминутной давности, так же быстро и горячо, как свистящие пули… — Цел? Не зацепило? — Отрывисто, тихо, но так, чтобы Виктор мог его отчётливо слышать. — Да куда им! — Скрывая свой испуг под распадающимся в крови норадреналином и бравадой, кратко ответил товарищ. — Эти ебобо за той каменной грядой засели. — Добавив к словам краткий жест направления стволом «UMP9». — Влад, обходим! Ты справа, я слева. Зажмём ублюдков в «клещи»! Владислав лишь кратко кивнул, и друзья полуприсядом двинулись выполнять план. Пока продвигались, с каждым шагом длиной с десяток сантиметров кровь нереально сильными толчками проталкивалась сквозь сосуды головы главного героя. Обострились все органы чувств от слуха и зрения до какого-то потаённого внутри каждого человека животного желания… жить. И по мере продвижения дальше это чувство лишь усиливалось перед возможной гибелью… Уже почти обойдя гряду, Влад недоумевал, куда подевались стрелявшие враги. Впрочем, как всегда бывает с большими ожиданиями а-ля «Враги отступили и сегодня никто не умрёт…», они растаяли, когда вместо этой дымки после очередного малого шажка двое врагов практически, как по волшебству, материализовались перед тобой на расстоянии полутора метров в конце злосчастной гряды! В этой ситуации судьбу можно было благодарить лишь за то, что оба врага отвлеклись на другой конец гряды, ставшей для этой четвёрки местом битвы насмерть… Враги отвлеклись, вероятно, на более увесистую и менее аккуратную поступь Витька. То животное чувство, разрывавшее сосуды Владислава, последние тридцать секунд окончательно взяло верх над разумом; и без киношного пафоса палец сам лёг на спусковой крючок. За каких-то несколько сотых доли секунд, видя спину врага, не пришло… озарение, что с механически инстинктивно нажатым спусковым крючком полуавтоматического дробовика умирает чей-то… Первый снег… Первая любовь… Мечта, а может, и мечты… Всё это разлетелось в клочья… Так как несколько сотых долей секунды истекли… Пока к стрелку после этого природного оцепенения и перехвата управления… возвращалось зрение, а после и слух, недружелюбно настроенный… вражеский «скар» успел развернуться и, находясь меньше чем в полуметре от героя, готовился разнести последнему мозги, отомстив таким образом за павшего, как максимум, умирающего товарища… Теперь его оппонент был захвачен желанием выжить любой ценой, а к Владу совсем ни к месту вернулась его человечность, потратив так нужные мгновения на второй выстрел, когда прикрывавшее тело первого врага, стало оседать, как в замедленной съёмке…