На те же грабли

      Ни в субботу утром, ни позже Юнхо так и не смог дозвониться до подруги. В «Какао» Джули не заходила, и его сообщение «ну как рука, ещё не отвалилась?», за шутливой формой которого он прятал беспокойство, всё ещё не было прочтено. Сильнее раненой руки, Юнхо интересовал только один вопрос — какого хрена ему теперь делать с её «не хочу терять»?       Джули удрала от него, как чёрт от ладана, и Юнхо чувствовал себя идиотом, ведь вообще не думал снова ввязываться в этот чёртов треугольник. Она буквально парализовала его своим бегством и последними словами. Он напугал её? Может, расстроил? Ему бежать вдогонку или отпустить, раз она не захотела остаться? Он же сам задвигал ей эту фигню, умничал про отношения! Но то, что казалось верным для других, было неприменимо к ней.       Так странно получается — ему не приходилось наступать на горло собственной песне, пока он встречался с другими девушками, с ними всё было предельно просто, легко и приятно. В отношениях с Джули он путался, как муха в паутине, сомневался в своих действиях и словах. Не потому ли, что на самом деле всегда хотел большего, но подавил в себе это желание, чтобы не осквернять прахом своих низменных желаний высокую любовь подруги к Хонджуну? Не потому ли, что у них с Хонджуном было соглашение, но Юнхо моментально забыл об этом, стоило только Джули оказаться ближе, чем обычно? Он не хотел отпускать её. И он ведь не слепой, видел же, что она тоже колеблется.       Эту микроискру, которая вспыхнула между ними на доли секунды, даже нельзя было назвать возможностью новых отношений. Но сейчас она тлела где-то в глубине, никак не гасла, и её хватало, чтобы лишить покоя парня, который все выходные напролёт проверял входящие звонки и сообщения. Звонить самому уже было как-то стрёмно — он попытался, и его проигнорили. Оставалось ждать шага от Джули и надеяться, что он вообще случится, а это мучительнее вдвойне — сидеть на жопе ровно Юнхо не умел. Хонджун, к сожалению, тоже.       Юнхо всегда считал, что другу просто повезло разыскать Джули быстрее него. Они оба потеряли её из виду, когда она сменила номер из-за грязных слухов, которые о ней распускала Хёсон, и молчком перевелась на заочку в Гачон. Но перед тем, как исчезнуть, Джули среди бела дня ворвалась в толпу студентов, ожидающих преподавателя у лингафонного кабинета, и поцеловала Юнхо прямо на глазах у всего потока, под улюлюканье парней, полный ревности взгляд Хонджуна и полный ненависти взгляд Хёсон. Очевидно, что это было ей в отместку, но Юнхо надеялся, что дело было всё же не только в этом, в глазах Джули он видел и любопытство. С Хонджуном они тогда находились в азартном соперничестве, парень ликовал от осознания первой победы, и поцелуй получился настолько жарким, что у него плавилась крыша при одной мысли о Джули. Он хотел её ужасно, и склонен был считать, что заполучил бы этот приз, если бы его не опередил один очкарик. Ведь адрес-то подруги Юнхо добыл почти сразу, но опоздал, решив сперва закончить вялотекущие отношения с Хёсон, во время которых его постоянно тянуло на сторону. Эмоции, которые дарила Джули, послужили пинком, к тому же ему не понравилась война Хёсон против «соперницы». Джули уж точно не была виновата, что Юнхо на неё запал.       И даже думать не хотелось о том, что пока он тут буксует, их жизни как-то неотвратимо изменятся, и он упустит нечто прекрасное — то, что уже упустил раньше. Но, кажется, именно сейчас было правильнее дать подруге время, хотя бездействие убивало.       Впрочем, с его семейством бездействие — роскошь. С самого утра субботы Юнхо по горло был завален поручениями Гонхо и матери, и это плюсом к его обычным обязанностям, что с другой стороны неплохо — чуть-чуть отвлекало от мыслей. Вернуться с Чёджу родичи должны были в воскресение утром, куда они все летали показывать бабушке и дедушке девушку Гонхо, которую, как выяснилось, угораздило принять его предложение; а вечером предстоял небольшой ужин. До этого на Юнхо возлагалось вылизать хату, сгонять за продуктами, заскочить по пути в «Какао Бум» за любимым десертом невесты, а затем к флористу за цветами на Сонсан-ро. А ещё в воскресение предстояло утром подменить заболевшего экспедитора, догнать план по продаже «Росы» и каким-то чудом успеть повторить лекции по термодинамике.       Так что вопрос, куда девать кипучую энергию, помноженную на расстроенные чувства, у него не стоял. Немного лучше он себя почувствовал, безнаказанно точа когти об хёна, который растекался в розовую лужу, пялясь на свою Джесси влажными, анимешными глазами, и не реагировал на подколы младшего брата. Юнхо же донимал невесту вопросами, где она так нагрешила, что Вселенная наказывает её свадьбой с этим «лысеющим мутантом», и предупреждал, что возврату и обмену этот товар не подлежит. Хён держался хорошо, лишь улыбался счастливо. Гораздо больше тычков и выразительных взглядов доставалось от мамы.       А Джесси опускала глаза и краснела, когда Гонхо наклонялся к её уху и что-то шептал ей, отодвигая волосы так бережно, словно боялся, что его ненаглядная сейчас растворится в воздухе. От этого зрелища просто мороз по коже пробирал. Особенно после того, как Юнхо представил себя с таким же слюнявым и глупым выражением лица. Его аж затошнило, как только он подумал, что такую вот рожу могла видеть Джули.       — Джес, я слышал, ты училась на художника, — сказал он, чтобы развеять удушливый ванильный кошмар.       — Не просто училась, а отличием закончила Школу Искусств, и у неё даже была своя выставка, — с гордостью вставил Гонхо.       Джесси улыбнулась.       — Это была не моя выставка, у меня там было всего лишь пара работ, — возразила она Гонхо. — Славы не случилось.       — А ты была у господина начальника в кабинете? Видела те зелёные сопли у него на стене?..       В голень прилетел ощутимый пинок со стороны Гонхо. Не выдержал, однако.       — Это «Малахитовые озёра», сколько раз тебе говорить, придурок! — процедил Гонхо сквозь зубы.       Джесси спокойно ответила:       — Как раз эту картину я знаю. И что с ней?       — Раз мы официально скинули убогого тебе, я обязан тебя просить, чтобы ты его обтесала, он такой нуб в искусстве… — Юнхо решил всё же обратить внимание на брата, который таращил глаза и строил ему страшные рожи. Джесс с вежливым вниманием ждала продолжения. До Юнхо запоздало дошло, что брат неспроста увлёкся современным искусством, и он попытался сгладить неловкость. — Раз ты заканчивала художку, значит, сможешь авторитетно сказать — где у этих малахитовых соплей верх, а где низ? Я спрашивал у Гонхо, но он не знает.       Мать и Гонхо сидели с каменными лицами. Юнхо сделалось смешно от их вида и собственного промаха, и он еле сдерживался, чтобы не заржать в голос. Он умоляюще посмотрел на батю, у которого тряслись губы, и оба не выдержали. Они уже не раз строили предположения, что за месиво изображено на зелёном полотнище, и почему Гонхо решил купить именно это произведение. Юнхо вообще советовал хёну не лезть со своей мордой в ценители тонких материй, а если некуда девать бабло, завести секси-секретаршу. Вот и выяснили, почему секретарши нет, а есть картина.       — Ты сегодня превзошёл себя, — Гонхо встал из-за стола и вышел на кухню.       — Джесс, извини меня, честно, — икая, произнёс Юнхо и начал судорожно пить воду прямо из кувшина. — Картина на самом деле отлично вписывается в кабинет Гонхо, он псих, а зелёный цвет, говорят, успокаивает…       — Извините меня, — ответила Джесси, вежливо поклонилась и поспешила вслед за Гонхо, очевидно, успокаивать женишка.       — Ну, добился?! — мать дала Юнхо лёгкий подзатыльник и такой же отвесила отцу. — Что вы колыхаетесь оба, обидели девочку зря! — Она начала собирать тарелки, чтобы под предлогом смены блюд зайти на кухню.       — А что, боишься, что благодетельница одумается, и Гонхо останется в девках? — фыркнул батя и увернулся от полотенца, которым мать рассчитывала хлестнуть ему по заднице. Юнхо давился от смеха.       — Если и сбежит, то не из-за Гонхо! Иди, загляни, как они там, — мама подтолкнула сына к кухне.        Юнхо прокрался в коридор и высунул голову за угол. Гонхо и Джесси стояли у кухонного островка как раз там, где Юнхо совсем недавно сам обнимал девушку, и целовались. Несправедливо, блин, он бы тоже хотел наслаждаться поцелуями на законных основаниях.       — Бе, они тут лижутся! — с отвращением воскликнул он, словно увидел тараканов. Парочка отскочила друг от друга, как школьники на перемене. А Юнхо дурным голосом завыл строчку из любимого маминого шлягера 70-х «Урок любви»: — «Ах, почему так волнуется сердце…»       — «… Я надену радугу вместо платьица!» — подхватил батя из комнаты трескучим рыком.       Мама, которая встревоженно заглянула на кухню следом, чуть не выронила тарелки, а Гонхо закатил глаза и обнял Джесси за плечи, будто правда боялся, что она сейчас унесётся прочь. Девушка растерянно слушала этот концерт. Юнхо по-медвежьи сграбастал хёна за шею, понужая присоединиться к дуэту, и следующую строку уже проорали втроём:       — «Ах, радость любви неспешно познаю я…»       — Оглашенные! Я же просила не поганить эту песню! — возмутилась мама. — Других нету, что ли?!       — «… пока утро зарёю не расплачется!!!»       — Совсем ошалели, — мама с грохотом поставила стопку посуды на стол, чтобы загрузить в посудомойку. — Джесси, зайка, пойдём пить чай, пока эти бесноватые не угомонятся.       — О, кстати, — вспомнил Юнхо про кота, которого запер в ванной на время ужина — просто на всякий случай. — У Лордика прививки все поставлены?       — Должны, не помню, потом гляну. А почему спрашиваешь?       Юнхо махнул рукой, мол, ерунда. Гонхо тут же подозрительно прищурил глаза, поглядывая на брата.       — Возможно, у него возникли проблемы с женщинами, — насмешливо сказал он.       Юнхо облился холодным потом, он решил, что брат сейчас по-подлому сдаст матери все его пятничные художества.       — Не неси ерунды, он же кастрирован, — возразила мама. — Какие у него могут быть проблемы с женщинами?       — А вот это правильно! Может, хоть меньше орать и гадить будет, — Гонхо фыркнул и взял Джесси за руку, чтобы отвести её в гостиную, давая понять, что ему нет дела до тайн младшего брата.       Пользуясь тем, что мама отвернулась, доставая из холодильника десерт, Юнхо с облегчением выдохнул и исподтишка погрозил брату кулаком.       … Поздно вечером, когда квартира затихла после насыщенного дня, Юнхо лежал на своей кровати, держа над лицом лекции по термодинамике, но вместо вывода формулы зависимости упругой силы от длины и температуры видел ослепительную фигу. Мысли разбредались в разные стороны. Уму непостижимо, его брат, с которым они дрались за приставку, за конфеты, за велосипед, да и просто так, — женится! Каким-то немыслимым чудом среди восьми миллиардов людей на планете наткнулся на свою половину, а может, с присущим ему рационализмом, просто выбрал самый подходящий для себя вариант. Но это вряд ли, по нему видно, что он без ума от этой своей художницы. А интересно, беспокоит ли его, что эта девушка, возможно, не та, кому он должен приносить клятву в верности до гроба? Люди — не вещи, чтоб принадлежать кому-то, и не провидцы, мало ли, что может случиться. Смог бы Юнхо дать кому-то такую клятву? А не кому-то гипотетическому, а вполне конкретному? Ведь его же, типа, «не хотят терять».       Юнхо взбрыкнул ногами, отшвырнул лекции в сторону и потащился на кухню, чтобы попить чего-нибудь. На кухне сидел Гонхо и таращился в ноутбук. Выпущенный на волю Лордик урчал у него на коленях, запуская когти в пижамные штаны.       Юнхо налил себе воды. Гонхо, не отрывая взгляда от экрана, спросил:       — Чего не спишь?       — Лекции повторяю. Плэнер. Выполнение мне пересчитали? «Росу» сегодня сделал, — Юнхо взгромоздился на стул напротив.       — Ага, только ты пока план по активным торговым точкам не дотянул, — Гонхо поднял глаза, задержал взгляд на младшем брате, который нахохлился на стуле и вроде как не собирался уходить к себе. — Ну да, ещё два дня, успеешь. Джесси сказала, что вы ей все понравились, — добавил он и скривил скептически рот. — Несмотря на ни на что.       Юнхо хмыкнул, глядя на свой стакан.       — Это она поторопилась, конечно. Мы можем лучше.       — Не сомневаюсь.       Юнхо повертел стакан пальцами, оставляя на мраморном камне влажный круг.       — А где её родители?       — В Австралии. Приедут сразу на свадьбу. Может, получится слетать к ним до этого, там видно будет.       — М-м. А что бабушка сказала про Джесси?       — Ну… — улыбнулся Гонхо. — А что она может сказать? Имя, говорит, странное. Я же не буду менять невесту из-за имени.       Юнхо понимающе улыбнулся. Любимый, идеальный старший внук должен был привести в дом настоящую расовую кореянку, а привёл иноземку, как какой-то неликвидный жених, за которого никто не хочет замуж.       — Джесси не хочет традиционную свадьбу, я ещё не говорил родителям.       — У-у, это косяк. А ты?       — Да всё равно.       — Нет, я не о том. Ты правда хочешь жениться?       Гонхо удивился.       — Что за вопрос? А по какому поводу мы здесь собирались?       — Я имею в виду, ты не сомневаешься? Вдруг вы друг другу не подходите, и ты об этом узнаешь слишком поздно?       — Когда поздно? На пенсии? — засмеялся Гонхо.       — Да-да, непримиримые разногласия, к примеру, в 80 лет до неё дойдёт, что она — прекрасная фея, а твоя пенсионерская жопа неизящно пердит. Или её доведёт до ручки твой храп…       — За языком следи, щегол.       — Я не шучу, людей иногда бесит, как ты дышишь.       — В смысле? Кого это тут бесит, что я дышу? — возмутился шёпотом Гонхо, еле сдерживая смех.       — Ну, меня иногда бесит, — Юнхо не удержался и гыгыкнул. Гонхо поднёс палец ко рту, призывая вести себя тише и беззучно трясясь от смеха. — Но я не про то. Вдруг ты думаешь, что ваша с ней любовь навсегда, но ошибаешься. Ведь баб на Земле дохреналлион, вдруг этой свадьбой ты приканчиваешь шанс встретиться со своей истиной парой?       Гонхо подпёр кулаком голову и озадаченно посмотрел на брата.       — Ничего себе. Ну, допустим… Я просто не хочу никого другого, и весь дохреналлион баб мне не нужен. Поэтому я знаю, что выбрал правильно. Потому что я хочу, чтобы это было правильно, ну, ты понял…       — А Джесси тоже хочет?       — Такие разговоры соображаются не за стаканом воды.       — Понял!       Юнхо вскочил и быстро наметал на стол контейнеры с остатками закусок. Потом подумал и вытянул из шкафа с разными запасами коробку соджу.       — Наш человек, — сказал Гонхо. — У тебя в базе есть мёртвые души, признавайся?       — Тебе какая разница? Ну, закрылось пару кафешек, откроются другие потом.       — Я надеюсь, тебе хватит зарплаты оплатить покупки, которые они не совершали.       — Ты, главное, задачу оплати по дистрибьюции. Нам же всё равно водка нужна, раз ты хочешь жениться, а те кафешки под акцию попадали, — Юнхо поставил пару бутылок, а ящик задвинул под высокий табурет. — Отличная цена! Джесси явно бухает, как боцман, иначе не пошла бы за тебя. Предлагаю спаивать её вплоть до свадьбы, а то протрезвеет и удерёт. Ты ведь у нас не красавец.       — Козлина, — фыркнул Гонхо, открыл одну бутылку и разлил соджу по стопкам. — А вообще я давно говорю, тебе пора полностью ко мне переходить. Глядишь, на обработку потенциальных клиентов времени будет хватать, и «мёртвых» грузить не придётся. Я же вижу, что тебе тяжело и работать, и учиться.       — Добренький какой. Не начинай, — поморщился Юнхо. — Универ я не брошу.       — Да уж, конечно, теперь не бросишь! Обучение денег стоит! Ученье — свет! — они чокнулись и выпили. — Просто на кой тебе сдалась физика, не пойму?       — А на кой мне сдались шампуни, прокладки и водка?       — Они приносят тебе ощутимый доход, — с готовностью ответил брат. Этот разговор вёлся не в первый раз, правда, сейчас братья спорили шёпотом.       — Как инженер-теплоэнергетик я буду приносить пользу в глобальном смысле. И не буду зависеть от твоих контрактов, впаривая в точки товар, который им нахрен не нужен, потому что нужно догнать планы. Сегодня выгодно продавать одно, завтра другое… Тепло людям нужно будет всегда.       — Будет ли эта работа так же глобально оплачиваться? «Юнилеверу», кстати, нужен свой представитель на дистрибьюторе, я могу подсунуть твоё резюме, они ищут «из своих». А ты знаешь товар, знаешь территорию… Легко справишься и поднимешься ещё выше, если перерастёшь свои подростковые фантазии.       — Как ты? Ты на педагога зачем пошёл учиться? Наверное, хотел просвещать юные души? А сам в итоге погнался за металлом.       — Твоя проблема в том, что ты презираешь цели, которые не считаешь благородными. Мои цели, конечно, не такие высокие, как тепло в каждый дом, но если ты думаешь, что они менее значимы, то ты — эгоист.       — Нда? А Джесси ты уже предложил изучать менеджмент, чтобы быть полезной нашему бизнесу, или нам в семье, кроме представителя «Юнилевер», не хватает ещё и художника? Каждый сам выбирает, нет? — яростным шёпотом возразил Юнхо, забыв, зачем он вообще припёрся на кухню.       — С тобой бесполезно спорить, — махнул рукой Гонхо. Он залпом свою стопку и отставил её. — Делай, как хочешь.       — Да я же и так работаю на тебя, что тебе ещё надо? Хреново разве работаю?       Юнхо стало стыдно, что их вечный спор возник в такой день. Но Гонхо сам зачем-то поднял эту тему, хотя наперёд знал всё, что младший брат ему ответит. Юнхо на данный момент вообще не интересовала ни торговля, ни термодинамика, повёлся на провокацию по привычке, и теперь момент упущен. Он встал, чтобы убрать стопки в раковину.       — Куда попёр? — шикнул Гонхо. — Я пододвинул стопку, чтобы ты налил, а не чтобы унёс! Тц! Чему вас там в универе учат…       Под пьяную лавочку Гонхо вытянул у младшего брата практически всё о том, что случилось в пятницу: Юнхо натравил на девушку Лордика, он её покусал, ей больно, она уехала зализывать раны. Юнхо бесился, потому что брат как-то не так понял его рассказ, а выяснить нужно было очень важную вещь — наступать ему на те же грабли или уже завязывать с этой историей?       — А шарф она своими руками… понимаешь? Для меня! И носки ещё, — Юнхо пытался изо всех сил пояснить брату, что Джули он тоже не безразличен. Он ломанулся в коридор, как лось через чащу, вытянул из шкафа шарф и намотал его на горло, чтобы предъявить вещественное доказательство.       — Ну, круто, круто, — Гонхо явно не догонял, в чём сложности, ведь всё так прекрасно складывалось.       — Вообще не круто! — Юнхо нашёл фотографию из клуба со Шреком и хорошенькой округлой попой, прикрытой чёрным бархатным подолом. — Мы были в клубе!       Гонхо со всей ответственностью изучил горилообразное лицо охранника и объект у него на плече.       — Я почти уверен в ответе, но просто на всякий… И кто же наша любовь? — он ухмыльнулся своей шутке.       — Это Джули! — Юнхо увеличил фото. — Её могут выгнать с работы, если я кому-то покажу фотку! Понимаешь?       — Понимаю! Молодец! Шантаж вполне сработает!       — Не беси!       — А ты ори тише, разбудишь родителей!       — Я же объясняю! — понизил голос Юнхо. — В клубе мы были, потому что она не пришла ко мне на день рождения! А не пришла она, потому что Хонджун — еблан! А еблан он…       — Кто такой Хонджун? — перебил Гонхо пояснения младшего брата.       — Её парень, — мрачно ответил Юнхо.       Они с Гонхо помолчали и почти одновременно осушили стопки. Юнхо с надеждой смотрел на старшего брата, который в задумчивости хрустел солёным грибочком, как на фокусника в ожидании чуда. Нужно было стопроцентное решение. Брат дожевал закуску и сказал:       — Зачем она поехала к тебе, если у неё есть парень?       — Он вроде как её бросил.       — Вроде как?       Юнхо припомнил, что именно Джули ему говорила. Да, по всему выходило, что у них с Хонджуном произошла серьёзная размолвка. Но разве она говорила, что они точно насовсем расстались?       — Бля-я, Хо-а… Ты не помогаешь!       — Уши оборву, мал ещё материться! Так да или нет?       — Я не знаю!       — А она с кем хочет быть?       — Я не спрашивал.       — Слушай, я начинаю думать, что хрен тебе, а не «Юнилевер»… Ты же тренинги проходил по технике продаж! Выяснить потребности и возможности клиента! Борьба с возражениями! Ставь себе амбициозные задачи!       — Выяснить потребности?       — Выясни!       — Выяснить, говоришь?!       — Выясни!       Юнхо схватил телефон и начал искать номер Джули в журнале звонков, благо, он был почти в топе списка. Гонхо, который сперва одобрительно кивал, как тренер бойца в синем углу, внезапно спохватился, что на дворе уже за полночь, и кинулся отбирать телефон. Раззадоренный Юнхо не желал отдавать аппарат, отмахиваясь от вражеских рук, которые хотели лишить его последнего в жизни шанса поговорить с Джули.       — Отдай, придурок! Потом позвонишь!       — Можно и потом! Потом будет суп с котом! Алё! Когда не хотят терять, вообще-то снимают трубки! А, стоп, это «Клаб Флекс»… Отлезь, я попасть по номеру не могу!       — Дай сюда телефон, дебил, ночь на дворе, она спит!       — Да, спит, но не время спать, мой босс сказал мне ставить амбициозные цели! — Юнхо извернулся, схватил Гонхо за затылок и прижался лбом к его лбу: — Я стану её потребностью! Я дам ей все возможности!       Гонхо дёрнул головой, стряхивая руку брата, выкрутил другую ему за спину, и выхватил наконец телефон.       — Станешь! Дашь! Только завтра! И тихо мне! — прошипел он, подталкивая брата к выходу, попутно отбиваясь от его неконтролируемых рук.       — Тссс! Хён, она захочет меня! — Юнхо порывался не то обнять брата, не то применить некий боевой приём.       Гонхо наконец доволок тело, вспыхнувшее внезапной любовью ко всем ближним своим, и свалил его на кровать. Юнхо тут же свернулся калачиком, подмяв под живот подушку и пробормотал:       — Подайте котика… Он один меня понимает…       — Я тоже понимаю, Хо-а, — ответил Гонхо и накинул на брата плед.       — Ты женишься, ты нам не товарищ! — капризничал Юнхо, еле ворочая языком. — Внесите Лордика… Лордик!!!       — Тихо ты! — подпрыгнул Гонхо и рысью понёсся на кухню за животиной.       Ничего не понимающего кота отняли от миски, где он мирно подкреплялся на сон грядущий, унесли в спальню и посадили на подушку. Юнхо сграбастал его в охапку и начал начёсывать череп. Кот понял, что вырваться сейчас будет нереально, покорился судьбе и успокаивающе замурлыкал.       — Хорошо тебе, шкура, понравилась девушка, лапу ей отгрыз, считай — всё, далеко не уйдёт… — бормотал Юнхо в пушистый бок. — Надо было мне её ещё за ногу цапнуть, вдвоём мы бы её точно одолели… Хён, посиди, а…       Гонхо было и дико смешно, и жаль младшего брата, которому, похоже, приходилось туговато в последнее время. Плохо, что он не мог ничем ему помочь. Но хотя бы телефон успел отобрать из этих пьяных лапищ, чтобы не опозорился перед какой-то неведомой Джули. Нетепичное имя для кореянки, разве что младший брат настроен добить родителей девушкой-иностранкой вслед за старшим. Он сел рядом на край, откинувшись на изголовье, и не уходил, пока не услышал мерное дыхание из-под пледа.

***

      Юнхо наконец-то поймал чёрный бархатный шлейф, и он больше не выскальзывал из ладоней, как змея. Сердце забилось, затрепыхалось радостно — его девочка больше не убегала от него. Она ждала его, но не делала при этом и шагу навстречу. Юнхо торопился, тянул её к себе, но получалось невыносимо медленно. Чёрный бархат начал расползаться, словно сахарная вата. Не успеет… Его осенило — бежать! Но мутный и неясный, как старая зернистая фотография, сумрак разошёлся клочьями; явь придавила потолком родной комнаты с привычным квадратным плафоном посередине. Всё равно что в клетке очутиться после того, как дали глотнуть свободы.       Юнхо со стоном закрыл лицо руками, очнувшись от сонного бреда, который окончательно растворился, оставляя только лёгкий звон в ушах. И первая же отчётливая мысль пронзила голову — он вспомнил, как они с хёном боролись за телефон, и похолодел. Господи, сделай так, чтобы Гонхо вчера отобрал у него телефон и спрятал куда подальше… Юнхо тихо пошарил рядом по простыне. Рядом, по-крайней мере, телефона нигде не было — ни на кровати, ни на полу рядом с кроватью, ни на тумбе рядом, ни на столе. А который час?       Юнхо резко вскочил и тут же пожалел об этом. Голова хоть и не болела пока, но предупреждающе заныла, а в глаза и глотку будто насыпали песка. Он высунул голову в коридор. Слава яйцам, квартира пустовала — отец с братом угнали на работу, мама, видимо, выскочила по делам. Они с Гонхо явно пошумели вчера, неохота было прямо с утра на допрос попасть. Часы на стене в гостиной показывали начало 9-го утра, на семинар надо было попасть к часу. Не проспал, это плюс.       — Так, будь я Гонхо, куда бы я подальше от меня запихал телефон? — произнёс вслух Юнхо.       Он перерыл подушки на диване в гостиной, бегло осмотрел книжные полки в коридоре, кухонные ящики и понял, что недооценил фантазию брата. Лордик, обрадованный тем, что в доме кто-то ожил, ходил за ним хвостом и мявкал, пытаясь склонить Юнхо пройти на кухню и приступить к кормлению питомца. Но бестолковый хозяин застрял посреди комнаты и не двигался с места.       — Что ты пиликаешь? — Юнхо рассеянно погладил кота, размышляя, где он ещё не смотрел. Так, ладно, сперва засунуть голову под душ, может, получше соображать начнёт… Ещё бы аспирин найти…       Отмокая под струями, Юнхо пытался восстановить и удержать в памяти свой то ли кошмарный, то ли, наоборот, прекрасный сон. Хён облёк в конкретную мысль смутные ощущения насчёт выбора своей пары среди миллиардов людей; Юнхо, кажется, тоже выбрал на свою голову, потому что всё, чего он сейчас хотел — это слышать своё имя, слетающее с одних-единственных губ. Джули всего лишь придуривалась, кривлялась, изображая «звонок бывшей», но чёрт… это было охренеть как неожиданно, и он вообще забыл, что его подруга может быть такой… не такой, как всегда, в общем, а милой, игривой и безбожно соблазнительной. Юнхо протянул руку к крану и открыл холодную воду на полную, чтобы ледяной поток охолонил голову. Он не хотел пачкать то, что испытал во сне, пошлой фантазией; ему нужна была живая и настоящая Джули. Тем более даже в отключке его подсознание не справилось с ней, не заставило подчиниться его желаниям.       Отфыркиваясь и стуча зубами, Юнхо выскочил из-под ледяного душа, наскоро вытер волосы полотенцем, засунул зубную щётку в рот и начал рыться в шкафчике над ванной. Он не помнил, видел он там аспирин или нет, когда искал йод и бинт для Джули, но даже если он там был, наверняка зашифрован под каким-нибудь нечеловеческим названием. Какого хрена не писать сразу на коробке, от чего лекарство? «Лечит от пнутия в левое полужопие, принимать 2 таблетки до еды». Лордик уже не стеснялся возмущаться во всё горло, ибо двуногое по-другому не понимало, тратя время на всякие глупости.       Юнхо плюнул на аптечку — по дороге заедет куда-нибудь, напряжёт продавца, — и решил отреагировать на вопли кота. Эти душераздирающие звуки уже откликались где-то во лбу. Миски у кота были убраны, а это странно, обычно Лордика кормил тот, кто первый с утра выходил на кухню. Юнхо залез в ящик, где хранилась кошачья еда, открыл пакет с сухим кормом и увидел свой смартфон, засунутый прямо в вонючие катышки.       Довольному коту наконец-то перепало еды, а Юнхо торопливо разблокировал телефон и запустил журнал вызовов и сообщений. Ему вчера удалось набрать во «Флекс» и одному из экспедиторов, с которым созванивались днём по работе, но контакта Джули, слава Богу, в числе последних набранных не было. Значит, напортачить не успел. Юнхо почувствовал горячую признательность брату, который припрятал телефон, хотя вот так мудрить было необязательно.       Он запустил «Какао», привычным движением открыл чат с Джули, наплевав, что значка уведомлений на нём не было. Но сообщение зато было прочитано! У Юнхо ёкнуло внутри, он еле удержался, чтобы тут же ей не набрать. Она на работе или нет? Он попытался прикинуть график. В пятницу они встретились после её смены, а в субботу она говорила, что у неё в клинике выходной, но какая-то халтура вечером… Чёрт, это гиблое дело. Юнхо немного подумал, потом набрал в чат:       «Ты жива? Что делать с дичью, казнить или миловать?»       Юнхо сфоткал кота, который пожирал выстраданную еду так, будто не ел годами, и отправил в чат вместе с эмодзи «большой палец вверх» и «большой палец вниз».       Если Джули на работе, заглядывать в телефон у неё времени не будет. Но можно попробовать связаться ближе к обеду. До этого он попробует пообщаться с Джуном, чтобы выяснить текущий статус их отношений. Хён прав, сперва нужно убедиться, что у них реально всё кончено.       Юнхо поставил греться чайник и набрал Гонхо, чтобы отчитаться, что нашёл телефон, и спросить, как он после вчера. Брат поднял почти сразу, поржал над описанием поисков, а на претензию, что телефон теперь воняет, посоветовал не ныть и сказать спасибо, что заботливый хён уберёг его от позора, как ангел-хранитель.       — Спасибо, какангел, — передразнил его Юнхо, рыская по шкафчикам в поисках чая или кофе. — Ты там не дохнешь?       — Нет, а ты? Как спал?       — Ну… нормально спал.       — А Лордик?       Юнхо посмотрел на кота, который утирал мордочку после завтрака.       — Ему тоже всё понравилось.       Гонхо фыркнул. Они помолчали, поднимать вчерашнюю тему обоим было неловко.       — Ну, в общем, это… Я звоню, чтобы сказать, что всё нашёл.       — Я с утра у матери узнал, все прививки у Лордика есть, так что если ваша дама взбесится, значит, гуляла с другими котами, — сообщил Гонхо. — Матери я сказал, что это из клиники звонили, данные восстановить после сбоя хотят. Не за что.       — Ну, ладно, ладно, не старайся ты так сильно. Не буду я больше «Малахитовые сопли» звать соплями. При Джесси.       — Спасибо, — засмеялся Гонхо. — Ужасно мило с твоей стороны.       — Всё, больше подарков на свадьбу от меня не жди, — улыбаясь во весь рот, сказал Юнхо, заваривая какой-то пакетик из какой-то коробки. — Кстати, я могу собрать команду, и мы отнесём твоё кольцо обратно в Мордор, пока ты не облысел ещё сильнее.       — Пошёл ты, — моментально прилетело с того конца провода.       На душе у Юнхо стало хоть немного полегче, статус-кво восстановлен даже после неприятного спора насчёт фирмы. Гонхо — отличный хён, и если бы прекратил зудеть о прекрасном светлом будущем Юнхо в роли торгаша, — цены бы ему не было. Когда он съедет к себе на хату после ремонта, Юнхо, возможно, даже будет скучать. Скорее бы дождаться этого момента.       Выруливая с парковки в сторону Гванака, Юнхо думал, как ему поделикатнее вызнать у Хонджуна его намерения. Он давно ведёт себя так, будто его не интересуют эти отношения, но Юнхо нужно было услышать это от него. Совместных занятий у них сейчас не осталось, раньше был инглиш, только с этого года Хонджун перешёл к другому преподавателю из-за загруженного расписания. Идеальным вариантом будет встретиться в пекарне на первом этаже Университетской библиотеки — «Тous les jours» (название которой никто ни разу не произносил верно — то «Ту ле Жру», то «Ля Гушечная», то «МуленКружечная», в общем, любое слово, хоть отдалённо напоминающее французское). Юнхо просто жизненно необходимо заправиться кофе, чтобы дожить до вечера, после встречи он планировал идти в читальный зал заниматься. С повторением лекций у него вчера как-то не заладилось, а перед Юным Имом облажаться никак нельзя. Весь семестр Юный Им, которому вообще-то было хорошо за шестьдесят и у которого была седая борода, примечал активных и соображающих студентов. В конце года у них был реальный шанс попасть на стажировку в ИЦ СНУ, поучаствовать в промышленных теплотехнических исследованиях крупнейших предприятий страны и обзавестись нужными связями. И этот шанс просирать нельзя.       Юнхо успел доехать до университетского городка, купил в минимаркете какой-то пейн-киллер и уже добрёл до корпуса С62, когда Джун ответил в чате, что проезжает Пожарную часть и будет минут через десять. Юнхо купил кофе, но сидеть внутри кондитерской не стал. Ждал, когда подействует таблетка, прохаживаясь со стаканом в руках вокруг голой вишни, которая ветвилась перед громадой нового корпуса библиотеки. Заходить в этот стеклянный улей не хотелось, ему казалось, что там тихо гудящая башка растрещится на полную катушку. А здесь свежо и пустынно — люди на промозглом ветру не задерживались, пробегали по мощёному брусчаткой двору и скрывались в здании.       Юнхо сделал глоток из стакана, и в этот момент в затылок что-то стукнуло и с лёгким шуршанием упало на землю. Юнхо подопнул сосновую шишку кроссовком и обернулся.       — Хав-а-ю дурень! — Хонджун как всегда исковеркал формальное английское приветствие. Он взбежал по широкой лестнице во дворик и изо всех сил хлопнул Юнхо по спине.       — Хелло, хуйло, — проперхал свой обычный ответ Юнхо, потому что не успел проглотить горячий кофе и подавился от удара.       Хонджун расхохотался, тряхнул головой, скидывая капюшон толстовки, и подышал в замёрзшие руки.       — Чего тут торчишь? Пошли в «Ля Батон». Там вытрешься.       Юнхо наспех отряхнул капли с пальто, не говоря ни слова, подхватил рюкзак, и они потопали в бетонный переход между внешним и внутренним двориками, на свет прозрачных витрин. Юнхо занял столик и начал вытирать руки и лицо салфетками, озадаченно поглядывая на Джуна. Тот заказывал кофе с какой-то плюшкой, расплачивался и приветливо улыбался персоналу. Ничего в нём не выдавало человека, который двое суток назад разорвал долгие отношения. Он был бодр, свеж и весел, и это пиздец как нехорошо пахло. Либо Хонджун настолько циничный гад, что ему попросту насрать на расставание; либо он ничего не знает о нём, так, что ли? Или они с Джули успели помириться? Юнхо не хотел в это верить. Не могла Джули так просто простить его за всё дерьмо, иначе она будет круглой дурой. А Юнхо будет круглой дурой в квадрате.       Хонджун с подносом двинулся к столику, и Юнхо поспешно уткнулся взглядом в свой стакан, принимаясь помешивать кофе. Друг рухнул на диван, высыпал сахар в свой кофе и обхватил стакан ладонями, чтобы согреть руки.       — Что у тебя сейчас? — спросил он.       — У Юного две пары после обеда, потом инглиш.       — М-м.       — А у тебя?       — С третьей уголовка.       Они помолчали. Хонджун достал из кармана замшевую салфетку и протёр свои круглые очки, излучая полнейшее дружелюбие. Он не спрашивал, почему друг внезапно предложил встретиться перед парами, но у Юнхо не осталось сомнений, что он знает о причине. Атмосфера начала незримо сгущаться. К тому же Юнхо оказался прав, голова в душном помещении начала ныть сильнее. Таблетка что-то пока не действовала.       — Ты видел Джули? Она пропала и не берёт трубку, — спросил Юнхо осторожно.       — Так это я у тебя хотел спросить, она же с тобой была в пятницу, — ответил Хонджун, не меняя приветливого выражения лица. Он спрятал салфетку в карман и водрузил очки на нос. — Чудные фотографии в инсте, милый шарфик, я заценил.       — Ты ещё скажи, что я тебе не говорил, что мы встречаемся в пятницу. Она же из-за тебя не пошла на день рождения.       — Ну, извини, не хотел мешать вашему тет-а-тет, — Хонджун так широко улыбнулся, что Юнхо чуть не ослеп от белоснежного оскала. — Хорошо время провели?       — Ой, не делай из меня крысу. Она каждый раз спрашивает о тебе, у меня уже кончились отмазки.        — Тебя это ранит? Мне так жаль, давайте пообщаемся втроём, я не против.       Юнхо вскинул злой взгляд. Потому что — да, чёрт возьми! Он бесился, когда приходилось врать Джули, и было жаль подругу, но сейчас он сильнее ненавидел Хонджуна за то, что его подозрения, за которые Юнхо ещё два дня назад мог плюнуть ему в лицо, теперь были абсолютно оправданы. Хонджун мог «отвлечься» налево; откровенно кидал в игнор собственную девушку последнее время; а мудаком оказывается Юнхо, который утешал-утешал подругу и доутешался.       В висок стрельнуло, отдавая где-то внутри глазниц. Юнхо скрипнул зубами и выдал вопрос напрямую:       — Она тебя бросила?       И тут же с мстительной радостью увидел, что вопрос попал в цель. Всего на секунду лицо Хонджуна сделалось жёстким, а пальцы на бумажном стакане дрогнули, будто хотели смять его. Но он быстро овладел собой. Таким, наверное, и должен быть государственный обвинитель, Юнхо восхитился бы его самообладанием, если бы в данный момент не подводило собственное.       — Я с этим разберусь, — Хонджун отщипнул кусок плюшки, запихал её за щеку и сделал большой глоток из стакана. — Всё будет как раньше, не переживай.       У Юнхо внутри взмыла стая бабочек и тут же рухнула вниз. Значит, он не ошибся в Джули, её терпению пришёл конец, и она бросила эту задницу. И помириться они явно не успели! Он был почти счастлив, что Джули отключила телефон на выходных, это значит, она пряталась вообще ото всех, а не только от Юнхо. Но ликование моментально угасло, потому что из слов Хонджуна выходило — он не собирался это так оставлять.       — Да ладно тебе, с чем тут разбираться, — откинулся на диване Юнхо, независимо скрестив руки на груди и рассматривая посетителей, проходящих мимо их стола. Он старался сохранять спокойствие, хотя внутри всё клокотало. — Мне-то можешь не рассказывать, видел я, как тебе важны эти отношения.       — Прости, я не понимаю, почему это должно тебя волновать, — отзеркалил Хонджун его позу с насмешливой улыбкой.       — А я не понимаю, почему это внезапно стало волновать тебя, — Юнхо весь вытянулся вперёд и уставился в немигающие глаза Хонджуна.       Некоторое время они молча испепеляли друг друга взглядами, потом Юнхо стало смешно, потому что всё это очень напоминало соперничество каких-нибудь оленей или африканских бегемотов. Не хватало только закидать друг друга какашками или помериться рогами. Хонджун тоже заметно расслабился, и его улыбка перестала быть ужасающе сердечной. Стала обычной.       — Сорри, — Юнхо выставил указательный палец и отпил из стакана. — Я сейчас соберусь, и мы продолжим.       Хонджун не выдержал и засмеялся.       — Stultus stultorum rex, — сказал он и посмотрел на экран телефона.       — Отсосиус ослиус, — моментально парировал Юнхо. Он терпеть не мог, когда Хонджун выпендривался со своей латынью, как будто подчёркивая само собой разумеющееся превосходство того, кто зазубрил пару идиотских поговорок. Попробовал бы хоть раз разобрать схему цепи, которую им как-то ради прикола подсунул лаборант с реального объекта (квартиры) с заданием найти утерянную безрукими электриками «фазу»…       — Так, ладно, — Хонджун не обратил внимания на выпад донсена. — У меня скоро пара. Давай сократим этот разговор. Ты хочешь встречаться с Джули?       Юнхо поперхнулся. Хонджун выдернул из салфетницы салфетку и плашмя положил её перед ним. Юнхо непонимающе посмотрел на салфетку, посмотрел на Джуна, словно перед его глазами сейчас произошёл какой-то сложный фокус. Что он только что услышал?       — Так вот, — продолжил Хонджун. — Напоминаю тебе наш договор.       Ну, всё правильно, упёртее Джуна может быть только Джун, у которого не получается по его.       — Ты мне просто скажи, нафига тебе это всё? Нет, правда, объясни, я не одупляю, — спросил Юнхо, приходя в себя и вытирая предложенной салфеткой рот и пальцы. Даже смешно, он поверил на секунду, что Джун откроет рот, и оттуда вылетит сейчас что-нибудь, типа: «Благославлайкаю вас, дети мои». — Человек ждал от тебя хотя бы вшивой смс-ки целый месяц. Ты гулял. Теперь вашим отношениям конец, вы оба свободны. А наш договор, кстати, недействителен в силу, что отсутствует предмет договора. Ты же будущий юрист. — Он скомкал салфетку и пульнул ею в почти пустой стакан.       Хонджун залпом допил свой кофе и поднялся.       — Я не угрожаю, просто по-дружески предупреждаю: не трать своё время, иначе снова разочаруешься. Джули не свободна, — сказал он.       — Да ты за нас не переживай, всё будет хорошо, — Юнхо сам не понял, зачем вставил это «нас», позлить, наверное, хотел.       Хонджун смерил его внимательным взглядом, накидывая рюкзак и поправляя капюшон.       — Ну-ну, — он натянул на голову наушники и поднял ладонь в знак прощания. — Не болей, — Джун повернулся и пошёл к выходу.       Юнхо проводил его глазами, запрокинул голову на спинку так, что хрустнуло в шее. Боль в голове почти исчезла — это плюс. Он только что потерял друга — это минус. Будем надеяться, что это того стоило.