Декабрь 2002 года
На Рождество Джастин пообещал своей матери, что проведет пару дней у нее, поэтому покинул квартиру Эммета в понедельник двадцать третьего числа. Мать была рада, что он вернулся, даже если это возвращение было временным, и чуть не задушила его в объятиях. Они отправились за покупками во вторник днем, что было, на самом деле, удивительно, учитывая количество людей, бегающих по улицам в поисках подарков для своих близких в последнюю минуту. Джастин чувствовал, как его мышцы сжимаются каждый раз, когда кто-то приближался к нему слишком близко, но держался и оставался рядом с матерью до тех пор, пока больше не мог этого выносить. Это испытание продолжалось пятьдесят семь минут, а когда они покинули торговую зону, Джастин опасался, что его мать станет останавливать каждого человека, с которым сталкивалась, чтобы рассказать о своем удивительном сыне. Джастин вернулся в квартиру Эммета к вечеру среды. Он с удовольствием провел Рождество с мамой и сестрой, но пребывание в маминой квартире только вернуло воспоминания о времени, которое тот предпочел бы забыть. Поэтому он убедил Дженнифер, что ему нужно уехать, и она неохотно согласилась и даже предложила подвезти парня до квартиры. Подъехав к зданию, он поцеловал ее на прощание, прежде чем выйти из машины, а две минуты спустя нашел двух своих соседей по комнате вместе с Майклом, Джесси, Тедом и Линдси, очевидно, пьяными и под кайфом после того, как те, вероятно, выпили слишком много алкоголя и выкурили несколько косячков, наблюдая, как почти голый Рассел Кроу дерется на арене. — Детка! — весело воскликнул Эммет, вскакивая со стула. Рядом с ним в креслах-мешках сидели Майкл и Джесси, в то время как Брайан, что неудивительно, занимал весь диван. Тед сидел на подлокотнике дивана, а Линдси устроилась на полу рядом с ними. — Ты вернулся! — взволнованно заявил Эммет, когда остальные окликнули его разными словами приветствия. — Меньше выпивки, Эмми Лу… — пошутил Брайан, делая глоток пива, что держал в руке. Взглянув на Джастина, он позвал его: — Блонди! Иди сюда! — он сделал еще один глоток и внезапно нахмурился, заметив Теда, сидящего на подлокотнике дивана, и прорычал: — Тед, проваливай! — и тут же столкнул темноволосого мужчину. — Эй! Хватит приставать к моему бедному Тедди! — вмешался Эммет, глядя на Брайана, который скривился в ответ. — Спасибо, Эм. Но я все еще могу защитить себя, — Тед похлопал друга по руке и посмотрел на брюнета, но все, что заработал в ответ, это убийственный взгляд еще до того, как у него появился шанс открыть рот. Обращаясь к Джастину, он вежливо предложил: — Джастин, почему бы тебе не сесть на диван? Я займу освободившееся кресло. Джастин застенчиво засмеялся и сел на подлокотник дивана рядом с головой Брайана. Линдси сидела на полу между диваном и деревянным журнальным столиком, на котором находилось много пивных бутылок, чипсов и травки. Характерный запах сладкого химиката наполнял воздух, а сам косяк все еще горел в переполненной пепельнице. — Итак, Джастин, как прошло Рождество с мамой? Ты хорошо провел время? — спросила его Линдси, улыбаясь. Джастин видел ее пару раз с тех пор, как переехал. Он знал, что она была одной из подруг Брайана из колледжа. Джастин собирался ответить, но вмешался Брайан: — Не думай, что ты должен отвечать на ее вопросы, — протянул тот с глупой улыбкой на лице. — Она — WASP. Это ее работа — спрашивать такое дерьмо, — закончил Брайан, посмеиваясь, когда Линдси, выглядя возмущенной и в то же время удивленной комментарием друга, схватила подушку и швырнула в него. — Вы можете просто заткнуться, блядь? Я пытаюсь посмотреть фильм! — громко сказал Майкл друзьям, которые глупо смеялись над своим детским поведением. — Конечно… Но ты можешь перестать жаловаться? Рассел Кроу может быть горячим, но он все равно не стал бы тебя трахать… — поддразнил Брайан, бросая подушку, которую использовала Линдси, в направлении Майкла, который просто рассеянно поймал ее и положил к своим ногам. Его очаровала сцена сражения нескольких гладиаторов по телевизору. — Эй! Не пытайся заставить нас поверить, что тебе не нравится шоу, — вмешался Джесси, защищая Майкла. — Рассел Кроу неплох… если тебе нравятся грубые и мускулистые, — безразлично ответил Брайан. — Но, да. Я бы все равно его трахнул. — Больше похоже, что он бы трахнул тебя! Ты видел этого человека? — возразил Джесси, ухмыляясь. — Он бы не подставил тебе задницу! — Почему бы и нет? — Брайан ответил с ухмылкой. Джесси приподнял брови, когда Тед посмотрел на Брайана широко раскрытыми глазами. — Он даже не гей, — предположил Джастин, внутренне удивленный тем, что Брайан иногда признавался, что бывает снизу, пусть даже если явно стремился шокировать. — Все так говорят, — самодовольно ответил Брайан, не сводя глаз с экрана. — Блядь! Если бы дело дошло до этого… Я бы позволил ему трахнуть себя. У него, должно быть, огромный член! — Брайан! — в унисон воскликнули Эммет, Линдси, Джесси и Майкл. Джастина позабавила легкая шутка, происходящая в компании друзей. Глядя на них и замечая, насколько комфортно они чувствовали себя друг с другом, он молча признал, что ему было приятно быть частью этого. Затем он посмотрел на Брайана и снова почувствовал, как собственное сердце забилось быстрее при виде парня, который небрежно лежал на диване. Его левая нога была согнута, а правая ступня касалась пола.***
Брайан ненавидел Рождество, ничего удивительного. Это было время, когда семьи признавали свою любовь, покупая подарки для своих близких. Тем не менее, Брайан на самом деле не видел разницы между подарком и покупкой их любви. По крайней мере, когда вы не получали подарков, вам не приходилось притворяться, что вам не все равно. В последнее Рождество, которое он провел с матерью, сестрой и отцом, они ели индейку, притворяясь хорошей маленькой семьей, сидя за украшенным столом, полным блюд, которые его мать готовила два дня. Она всегда так старалась притворяться в течение этого времени, но Брайан не мог вспомнить, когда чувствовал, что они были едины, если вообще когда-нибудь были. Ну, это было не совсем так. Когда он был маленьким, может быть, четыре или пять лет, он помнил время, когда мать садила его к себе на колени и заставляла слегка подпрыгивать, чтобы рассмешить. И был уверен, что это что-то значило, верно? Брайан никогда не понимал свою мать. Она говорила, что любит своих детей, но проводила время в церкви, пытаясь найти истину, свое место в Существовании. Она была красивой, но холодной женщиной, и годы, которые та пряталась за своей верой, отняли у нее часть человечности. Что же до отца Брайана, то он был из тех людей, которым наплевать на жену и детей. Он предпочитал гулять со своими приятелями по боулингу и пить до раннего утра, притворяясь дамским угодником, чем проводить ночи дома с женой и детьми. Брайан подозревал, что Джек Кинни был возмущен тем путем, по которому пошел, слишком поздно осознав, что сделал неправильный выбор, женившись на Джоан Эшли Джонсон. Он, определенно, предпочел бы прожить жизнь, полную гордости и славы, играя рок-н-ролл и каждую ночь спать с другой женщиной. Но, будучи молодым, наивным и беззаботным молодым человеком, он вскоре понял, что одна ошибка — это все, что нужно для жизни, полной сожаления. Когда Джоан объявила, что беременна Клэр, было уже слишком поздно. Семьи Джека и Джоан не приняли бы ничего, кроме брака, чтобы исправить это преступление. Рождение Брайана четыре года спустя было лишь вишенкой на торте. Джек Кинни не был жестоким человеком, как многие думают. Он не тратил время на избиение или жестокое обращение со своими детьми. По правде говоря, он их почти не замечал. Джоан, Клэр и Брайан были постоянным напоминанием о том, во что превратилась его жизнь и что тот потерял, став постоянным посетителем паба и спотыкающейся массой цирроза благодаря обильному употреблению алкоголя. Он не любил свою семью, он возмущался ими. Он считал, что, если бы не эти три человека в его жизни — жена, сын и дочь — она была бы совершенно другой. Счастливее. Проявлением этого разочарования было его отсутствие. Поэтому, когда Брайан вырос, он начал ссориться с отцом из-за этого. Сын слишком рано понял, почему его отец всегда уходил из дома, — от них — и у него был слишком большой рот, чтобы молчать, как мать или сестра. Джоан поклонялась Иисусу, Марии и Йозефу, а Джек называл его неблагодарным дерьмом каждый раз, когда Брайан осмеливался противостоять ему, называя трусом, человеком без члена и множеством других прекрасных имен, которые приходили тому в голову. Ага, у него всегда был большой рот. Он также заработал несколько синяков. Нападение на пьяного Джека Кинни было плохим ходом, но у Джека хватило ума выглядеть пристыженным после каждого промаха, и в результате тот действительно проводил немного больше времени со своей семьей. По крайней мере, до тех пор, пока доказательство того, что он сделал, не исчезнет с лица Брайана. Как будто его чувство семьи было связано с синяками Брайана. Когда они исчезали, исчезал и Джек Кинни. Тем не менее, жестокое обращение Джека со своей семьей было, в основном, психологическим. Снова и снова, заявляя, что оказался в ловушке жизни, которую не хотел, с фригидной женой и двумя неблагодарными детьми, которых должен был содержать, он убедил свою семью в том, что их не существует. Клэр и Брайан не были близки. Джоанна предпочитала искать утешения у Бога, а не у собственных детей. Они втроем должны были быть союзниками против Джека, но этого не произошло — каждый из них жил сам по себе. Более того, Джек никогда не стеснялся сказать им, насколько они бесполезны в будущем, намекая на то, что его дети никогда не почувствуют себя полноценными и не достигнут чего-либо существенного. Казалось, этот человек был убежден, что они пойдут по тому же пути, которым шел он, — пути, полному пренебрежения и сожаления. Брайан усердно трудился на протяжение всех школьных лет и обещал себе, что не закончит так, как это сделал его отец. Но он постоянно боролся со страхом, что этого будет недостаточно и что каким-то образом он станет еще одним мистером Кинни, со всем резонансом, который несет в себе это имя. Неужели Джек действительно хотел, чтобы его дети стали неудачниками? Или у него было скрытое желание, чтобы они стали кем-то ценным и достойным уважения? Брайан никогда бы не узнал. С тех пор, как его семья погибла, Рождество всегда было странным периодом для Брайана. Теперь канун Рождества он проводит вместе с Эмметом у Дебби. Время от времени Эммет навещает свою семью, в основном потому, что не может полностью избавиться от этого, но для его друга Рождество — это настоящая семья, тот, кто имеет значение. Вечером, удобно устроившись на отвратительных стульях в столовой Дебби, Эммет всегда предлагает тост, в результате чего почти драматично плачет из-за «красоты людей, которые значат для него весь мир». Брайан намеренно насмехается над ним, Майкл благодарит, а Дебби смотрит блестящими глазами, как будто тот — самый милый человек на свете. Вик же просто понимающе улыбается. Джесси всегда приезжает позже, а Брайан делает вид, что это очень скучное мероприятие. Этот год не стал исключением. Как обычно, Дебби пригласила всю банду, включая Джастина, в четверг, двадцать шестого. Парень неохотно согласился прийти и до сих пор не пожалел об этом. Дебби, несомненно, была одной из самых громких и гордых женщин, которых он когда-либо встречал, но она также была самой доброй и гостеприимной. Женщина, обладающая уникальным талантом заставлять любого чувствовать себя желанным гостем в своем доме. Джастин напрягся, когда она собиралась обнять его, как и всех других людей, присутствующих в ее столовой. В ответ на жест женщины он инстинктивно вздрогнул, опасаясь, что Дебби обидится, но она этого не сделала. Позже он поймет, что она узнала в нем молодого человека, которого полтора года назад избили на собственном выпускном. Конечно, узнала: Дебби всегда следила за тем, что происходит в ее общине, даже если это касалось людей, которых она лично не знала. И когда она услышала о произошедшем, то организовала митинги в его поддержку, громко и горячо призывая всех, что нападавший должен быть наказан так, как того заслуживает, и осуждая родителей Криса Хобба за их взгляды на гомосексуализм. Это часть причины, по которой сегодня вечером Брайан собирался открыть для себя историю Джастина. Она началась у Дебби; он приехал сразу после Джастина, и по странному поведению Дебби было очевидно: что-то изменилось. В конце концов, с каких пор Дебби Новотны позволила бы кому-нибудь войти в свой дом без объятий? Этот факт был достаточно необычным для Брайана, чтобы обратить на него внимание, и поэтому вечером он решил незаметно расспросить ее, пока помогал с посудой на кухне. — Дебби… — тихо окликнул ее Брайан, вытирая тарелку кухонным полотенцем, пока Дебби была занята приготовлением кофе. — Хм-м? — рассеянно ответила женщина и налила воды в кофеварку. — Откуда ты знаешь Джастина? — прямо спросил Брайан. Он подумал, что нет необходимости ходить вокруг да около. — Ты не узнал его? — она удивленно взглянула на него, слегка нахмурившись. Брайан посмотрел на нее в ответ: — Спрашивал бы я тебя об этом, если бы узнал? И что ты имеешь в виду под «не узнал его»? Дебби посмотрела в сторону гостиной, где сидели остальные и ждали, пока подадут кофе. Затем она снова перевела взгляд на Брайана, который выжидающе смотрел на нее. — Помнишь парня-гея, которого избили на выпускном? Брайан проследил за взглядом Дебби и увидел Джастина, который сидел на диване рядом с Виком, кусая ногти и слушая, как Майкл говорит о чем-то забавном. Он продолжал смотреть на него, когда Дебби повернулась, чтобы взять пачку кофе, зная, что ей не нужно было больше ничего говорить. Твою мать.***
Ребята хотели пойти потанцевать, — потрахаться было бы точнее — но Брайан притворился, что ему нужно было рано вставать, и ушел домой с Джастином. Он не был уверен, что его стратегия будет достаточной, чтобы обмануть друзей, которые пытались заставить его передумать, но он был непреклонен в том, что хотел сделать. Ему действительно нужно было работать в пятницу, но, к счастью, никто, включая Джастина, не знал, что его смена в библиотеке начиналась только к часу. Джесси подвез их домой. Удивительно, но он не прокомментировал решение Брайана не присоединяться к ним, и Брайан тоже не посмел ничего сказать. Джастин с Джесси, с другой стороны, продолжали общаться, как два старых друга. Первый задавал вопросы второму касаемо курсов журналистики — Джесси хотел стать известным репортером / иностранным корреспондентом — и даже спрашивал об Аароне. «С каких пор Джесси говорит о своей ебаной жизни с Блонди?» — не мог не задуматься Брайан, пытаясь понять, о чем те говорят, сидя на заднем сиденье машины. Пять минут спустя Джесси выпустил их и уехал в Вавилон. Брайан смотрел на уезжающую машину, пока та не исчезла из виду, и, наконец, повернулся, чтобы взглянуть на Джастина, который просто стоял на тротуаре, ожидая Бог знает чего. После нескольких секунд молчания Брайан игриво спросил, подняв бровь: — Планируешь остаться здесь на всю ночь? — Нет, — резко ответил Джастин. Он был удивлен, что Брайан не ухватился за возможность провести ночь с ребятами; с каких это пор Брайану вообще нужно было спать? Он не знал почему, но чувствовал изменение в поведении мужчины. Это заставляло нервничать. — Пойдем со мной, — мягко скомандовал Брайан, импульсивно схватив руку Джастина. Парень был слишком ошеломлен, чтобы отреагировать, позволяя Брайану вести себя к входной двери. Брайан отказывался думать о том, что делает. Он выпустил руку Джастина, когда они вместе вошли в здание и поднялись по лестнице на третий этаж. Обернувшись, чтобы убедиться, что молодой человек все еще находится позади него, он заметил вопрос в глазах Джастина. В этот момент они уже прошли мимо квартиры. Он не потрудился ответить, точнее, просто кивнул в сторону двери, ведущей на крышу. Джастин не понимал, что он здесь делает, следуя за Брайаном, как дрессированная собачка, не подвергая сомнению его намерения. Тем не менее, заглянув в карие глаза, он признался себе, что ему было любопытно. Брайан, очевидно, хотел, чтобы они пошли на крышу, и даже если Джастин не знал, почему, всё равно хотел пойти с ним. Так он и сделал. Они поднялись по внешней лестнице и вскоре оказались на крыше. Брайан не остановился, направляясь к углу, где привык сидеть в одиночестве. Он ожидал, что Джастин последует за ним, но когда оглянулся назад, то понял, что его спутник остановился на верхней ступеньке лестницы, а взгляд того скользил по местности. В конце концов, Джастин снова посмотрел на Брайана, и тот мягко поднял руку в молчаливом приглашении подойти поближе. Джастин колебался, но, в конце концов, преодолел несколько разделяющих их шагов и остановился рядом с Брайаном. Некоторое время они стояли неподвижно и молчали, притворившись, что смотрят на городской пейзаж перед ними. Джастин чувствовал пульс своего сердца, он не знал, что здесь делает, но каким-то образом понимал, что это мгновение важно. Он не удивился, когда в конце концов услышал голос Брайана, нарушающий тишину. Слова, однако, казались ему ударом в живот. — Я знаю, кто ты, — просто заявил Брайан. — Ты тот парень, которого тупой придурок избил на выпускном за то, что он гей. Брайан знает. Твою мать. Джастин чувствовал себя в ловушке. Он не понимал, почему, но не хотел, чтобы Брайан знал. Он никогда не хотел этого, так как думал, что с момента, как Брайан узнает, тот будет смотреть на него, как на сломанную куклу, которую нужно исправить. Не мужчину. От этой мысли ему захотелось сбежать. Убежать и больше никогда не возвращаться. Почему? Почему Брайан должен был узнать, кто он такой? Джастин чувствовал, как его дыхание учащается, а тело реагирует на это неожиданное откровение. Гребаный Крис Хоббс. Тот забрал, украл у него столько всего, но что потерял сам? Ничего. Он даже не сожалел о том, что преследовал Джастина с бейсбольной битой, не так ли? Конечно, если бы это было так, он бы связался с ним. Он бы сказал ему, что ему жаль; кто угодно должен чувствовать угрызения совести за то, что ударил кого-то по голове, верно? Почему он этого не сделал? Боже, Джастин так его ненавидел! Из-за Криса он не станет тем человеком, которым должен быть. Из-за Криса Брайан теперь думал о нем по-другому. Насколько это было справедливо, а? Каждый раз, когда Джастин думал, что все позади и что он может двигаться дальше, что-то, кто-то напоминали ему, что он другой. Обречен быть другим, остаться другим. Как он должен был…? — Джастин, — позвал его Брайан, но его внутренние разглагольствования продолжались. Несомненно, Брайан думал о нем сейчас, как о мальчике-гее, которому следовало подумать лучше, прежде чем дразнить первоклассного засранца. В конце концов, это его вина. Он выставлял себя напоказ. Господи, он говорил, как Крейг. Его гребаный отец, который, наверное, предпочел бы иметь мертвого сына, чем сына-гея. Как будто избиения было недостаточно… — Джастин. Чувствуя, что молодой человек не слушает его, Брайан снова произнес его имя, и на этот раз тон его голоса, казалось, проник в разум Джастина. Брайан видел, как юноша смотрел на него, его глаза отражали страх и удивление, но также гнев и отвращение. Черт, в его взгляде было столько эмоций одновременно. Это был взгляд человека, который уже пережил слишком много испытаний. По правде говоря, теперь, когда Брайан знал, что случилось с Джастином, все это имело смысл. С первого дня Джастин вел себя так, будто боялся всего, что его окружало, а точнее, всех. Брайан заметил, что тот никогда никого не трогал, даже Эммета, и, оглядываясь назад, ему не нужно было быть гением, чтобы понять, почему его сосед по комнате, казалось, был полностью поражен тем фактом, что Брайан держал Джастина целый час во время его панической атаки. Теперь Брайан понял, что Джастин, вероятно, никогда больше не позволит мужчине прикасаться к себе. Он, очевидно, доверился Эммету, потому что Брайан был уверен, что по действиям своего друга тот должен был знать об избиении. Брайан попытался представить, что чувствует Джастин. Очевидно, тот не обрадовался, узнав, что Брайан знает о его прошлом. Его язык тела не мог лгать: напряжение исходило от него волнами, и, как бы Брайан ни хотел его успокоить, он воздерживался. По правде говоря, он действительно не думал о том, что скажет после части «Я знаю твою тайную личность». Он просто хотел… что именно? Конечно, Великий Бог Кинни не хотел бы просто поднять свое и без того чрезмерное эго, зная, что Джастин позволил ему прикоснуться к себе, когда никто другой не мог? Он мог быть настоящим засранцем, это правда, но его эго не имело ничего общего с тем, что он хотел быть здесь, наедине с Джастином, на этой крыше. Так почему же Брайан был здесь? — Откуда ты знаешь? — спросил Джастин, выдернув его из мыслей. Брайан посмотрел на парня, заметив вызов в глазах напротив. — Дебби. Она узнала тебя. Она связана с ПФЛАГ, и я не сомневаюсь, что она была первой гетеросексуальной женщиной в Питтсе, которая шествовала по улицам с педиками и трансвеститами; за год она боролась за права ЛГБТ больше, чем кто-либо из нас мог бы сделать за всю жизнь, — объяснил Брайан, наблюдая за парнем, чье выражение ясно показывало неверие и ужас. — Она возглавила акции протеста против семьи нападавшего, когда ты еще был в больнице, — Джастин снова посмотрел на него. Изумление пересилило его прежние чувства. Брайан продолжил: — Каждый педик, который ходит в закусочную «Либерти», слышал твою историю, поверь мне. Тогда она была на задании; делала листовки, чтобы повысить осведомленность о гомофобии в школе. Она даже встретилась с несколькими деканами в этом районе… — Блядь… — Джастин не мог в это поверить. Все было хуже, чем он думал. — Ты правильно понял… Если ты ищешь конфиденциальности или анонимности на Либерти, ты в пролете, — подтвердил Брайан, прыгнув на трехфутовый выступ крыши перед тем, как повернуться лицом к Джастину, лишь на небольшом расстоянии, отделяющем его от края. Он достал сигарету и зажег, защищая ее от мягкого ветерка, который мог чувствовать на своем лице. — Остальные тоже знают? Джесси? Майкл? — поинтересовался Джастин, слишком потерянный в своем внутреннем королевстве, чтобы понять, что делает Брайан. Брайан выдохнул дым и пожал плечами: — Скорее всего, нет. Сомневаюсь, что они узнали тебя спустя столько месяцев. Они бы сказали мне или Эммету. Но если я узнал, это только вопрос времени, когда это сделают они… Джастин покачал головой. Этого не могло быть. Будет ли когда-нибудь время, когда он сможет оставить прошлое позади? Сможет ли кто-нибудь когда-нибудь взглянуть на него, не увидев слова «избитый», написанного на его лбу? — Дерьмо. Блядь! — Что тут такого? — драматично спросил Брайан, поднимая руки по сторонам. — Прости? — Джастин нахмурился. Чувство, близкое к гневу, начало закипать в нем. Как Брайан мог отбросить его прошлое, как будто удар по голове — это ерунда? Как он мог не понять, что это на самом деле значит? Брайан перестал двигаться, уронив руки, временно забыв о своей сигарете. Он пристально посмотрел на Джастина, указывая: — На тебя напали, потому что какой-то ебаный мудак был достаточно сумасшедшим, чтобы думать, что у него есть право использовать бейсбольную биту против другого человека только потому, что этот человек не любит киску. Но знаешь, что? Ему не удалось заткнуть тебя. Ты все еще здесь. Ты все еще дышишь. Ты все еще можешь сосать члены, заниматься сексом втроем или любыми другими извращениями, и он не сможет тебя остановить. Я готов поспорить, что ты станешь более успешным, чем он когда-либо будет. Может, он и отнял у тебя несколько месяцев жизни, но он точно не отнял у тебя сил. Потому что, понимаешь ты это или нет, но ты сильный, стойкий и гордый маленький ублюдок. Ого. Сказать, что Джастин лишился речи в результате заявления Брайана, было бы преуменьшением. Неужели Брайан действительно видел в нем человека, которого описал? Возможно ли, что того не волновало его прошлое? Что эта часть прошлого не определяла его, как он всегда думал? Взглянув вверх, он внезапно почувствовал завораживающее зрелище — Брайана, стоящего перед ним и ведущего себя так, будто мир принадлежит ему. Брайан просачивал уверенность в себе и был таким охуенно горячим. Его лицо, его тело, его глаза — все в нем пробуждало что-то глубоко внутри Джастина, и молодой человек чувствовал трепет, проходящий через все его тело. Что касается Брайана, ему действительно было интересно, не подсыпали ли Джесси или Майкл какой-то наркотик в его напитки в течение вечера, потому что, чем больше он оставался в присутствии Джастина, тем больше мог чувствовать, как тело реагирует на его взгляд. Он так сильно хотел прикоснуться к нему. Может быть, потому что выпил больше, чем думал. — А как насчет тебя? — в конце концов ответил Джастин, покачивая головой, чтобы не сказать или не сделать того, о чем наверняка пожалеет. Брайан смущенно нахмурился. Джастин пояснил: — Ты знаешь мой секрет. Какой твой? Брайан нахмурился в ответ, прижимая сигарету к земле ботинком. — У меня нет секретов. Я не девушка. — Я тебе не верю, — сурово ответил Джастин. — Это не секрет, если мои друзья знают об этом, — заявил Брайан, подразумевая, что, какую бы историю он ни раскрыл, он не чувствовал необходимости скрывать ее, в отличие от Джастина. — Извини, что не поделился с тобой своей историей в ту же минуту, как ты вошел в мою жизнь. — Прошло несколько месяцев, — игриво возразил Джастин, весело глядя на Брайана. — Во время которых ты избегал меня, как чумы, — фыркнул Брайан, наклонив голову. — Ты это заслужил, — фыркнул Джастин. — Не может быть, — возразил Брайан. Джастин в ответ только приподнял брови, и на его лице появилась тень улыбки. Брайан усмехнулся в ответ. Внезапно его улыбка исчезла, и Джастин понял, что они больше не шутят. Брайан спрыгнул с выступа, приблизившись к Джастину. Он остановился как раз перед тем, как их тела могли соприкоснуться, и оба мужчины почувствовали неоспоримое притяжение, которое медленно поглощало их. Брайан сделал шаг назад и посмотрел перед собой, почти застенчиво, глубоко вздохнув. Затем он посмотрел прямо на Джастина: — Моя семья попала в аварию, когда мне было восемнадцать. Мои мать и сестра погибли мгновенно. Что касается моего пьяного отца, который все это сделал, то он, конечно, выжил… но, видишь ли, у него была серьезная травма головы во время аварии, поэтому он этого не помнит. Черт, он ни хрена не помнит. По тону голоса Брайана Джастин мог сказать, что внутри него заперта обида. Он также чувствовал себя очень довольным из-за того, что Брайан решил довериться ему, рассказав о том, что, должно быть, было для него ужасным испытанием и, безусловно, все еще имело место. Вспомнив слова Джесси, он понял их истинное значение. — Он нуждался во мне. Джастин не мог себе представить, что Брайан, должно быть, чувствовал, потеряв всю свою семью в одно мгновение. — Блять, Брайан. Дерьмо, — слова вылетели из его рта бесконтрольно. Брайан ухмыльнулся: — Разве твоя мать не учила тебя, что ругаться невежливо? — нежно пошутил он, глядя на Джастина с весельем. Джастин выглядел расстроенным около секунды, а потом не смог удержать смешок, вырвавшийся из горла. — Ты знаешь, что я имею в виду. — Понимаю, — Брайан кивнул. — Но посмотри на светлую сторону! Ты не единственный, у кого плохая карма… Джастин почувствовал, как его улыбка застыла. Брайан теперь смотрел в сторону, а не на него. Он чувствовал себя вынужденным добавить: — Мне очень жаль. — Извинения — чушь, — сухо ответил Брайан, прежде чем прыгнуть обратно на выступ крыши. Он посмотрел на Джастина. — Иди сюда. — А? — смущенно ответил Джастин. — Я сказал, иди сюда, — Брайан опустил руку в приглашении, ожидая, пока Джастин схватится за нее. Он увидел колебание в глазах Джастина. — Я не знаю, — Джастин не был таким безрассудным, как Брайан. Мысль о том, что он будет стоять на выступе крыши, пугала его, хотя мысль о том, что Брайан может найти его глупым, пугала еще больше. — Ты мне доверяешь? Вопрос Брайана заставил его остановиться. Джастин посмотрел в карие глаза и почувствовал, как его грудь сжалась от пронзительного взгляда Брайана. Его сердце пропустило ритм, пока он стоял неподвижно, в то время как Брайан молча ждал ответа. Но, по правде говоря, он уже знал на каком-то уровне, что не отступит. Он хотел преодолеть свои страхи так же сильно, как Брайан хотел, чтобы он отпустил себя. — Да, — прошептал Джастин, отвечая на вопрос Брайана, вкладывая свою ладонь в его. Дрожь, которую оба почувствовали при прикосновении, не имела ничего общего с ночным холодом. Брайан успокаивающе улыбнулся, потянув Джастина за руку, чтобы помочь ему взобраться на выступ. Как только парень присоединился к нему, Брайан осторожно повернул его спиной к своей груди, обнимая. Джастин закрыл глаза, боясь взглянуть на городской пейзаж, окружавший их. Он чувствовал дыхание Брайана на шее, тепло его тела, когда тот держал его. Несмотря на страх, он знал, что не хочет, чтобы этот момент когда-нибудь закончился. Брайан вдыхал запах молодого человека и почувствовал, как чужое тело расслабляется в его руках. Он наклонился ближе и нежно уткнулся лицом в приветливый изгиб шеи. Он глубоко вдохнул и просто остался там. Подняв голову через несколько мгновений, он посмотрел на профиль Джастина. Его глаза были закрыты. Он выглядел таким красивым. — Ты сделал это, — прошептал Брайан ему на ухо. — Сделал что? — спросил Джастин. — Открой глаза, — мягко потребовал Брайан. — Брайан… — Джастин открыл глаза. Оглядываясь вокруг в течение нескольких секунд, улавливая захватывающее ощущение свободы, он внезапно почувствовал непреодолимое желание закричать, чтобы показать миру, что он все еще здесь, что каждый его вдох — победа над ненавистниками. Здесь, в объятиях Брайана, он чувствовал себя более живым, чем за последние месяцы. Ощущение было ошеломляющим. Освобождение. — Ты сильный, Джастин. Ты справишься. Что бы ни случилось… ты справишься, — заявил Брайан с уверенностью, которая согрела сердце Джастина так, что тот ощущал, словно оно вот-вот взорвется. Опасность находиться так близко к пустоте, но смакуя чувство тела Брайана рядом со своим собственным, заставила Джастина рассмеяться. Он чувствовал себя таким живым. Не задумываясь, он повернулся в руках Брайана и посмотрел вверх, в то время как парень переместил руки ему на бедра. Его спутник выжидательно посмотрел на него, и Джастин поднял руку. Ему хотелось прикоснуться, почувствовать кожу Брайана под пальцами и тепло, исходящее от его тела. Брайан не двинулся с места. Его сердце билось быстрее, чем обычно, и он решил проигнорировать внутренний голос, который пытался сказать ему, что Джастин другой, и что ему, вероятно, следует бежать. Здесь и сейчас он не хотел больше думать. Все, что он хотел, — это попробовать Джастина на вкус. Джастин продолжал прикасаться к нему, нежно лаская его лицо с выражением благоговения, пока глаза Брайана беспокойно двигались, смотря на губы, которые он так хотел поцеловать, и поднимались вверх к сияющим голубым глазам в поисках приглашения. Джастин осознавал, что дыхание Брайана было более затрудненным, его грудь поднималась и опускалась быстрее, но он был настолько поглощен тем, что делал, что не осознавал этого, его глаза были прикрыты, следя за медленным движением собственной руки на лице Брайана. Он ласкал его до тех пор, пока пальцы не достигли губ Брайана, делая паузу, а затем медленно и целенаправленно провел по ним. — Сделай это, — призвал Брайан, легкая, почти благоговейная ласка руки Джастина на его губах, была большим, чем он мог выдержать. Ему нужно было, чтобы эта пытка закончилась. — Джастин. Поцелуй меня. Джастин посмотрел в глаза Брайану, а затем на его губы. Он видел желание в его взгляде, отражающее собственное. Он позволил своей правой руке найти руку Брайана. Их пальцы сцепились вместе, когда он наклонился ближе, его глаза не отрывались от соблазнительного рта. Их губы встретились, сначала медленно, просто нежно прижимаясь друг к другу. Однако медленный темп длился недолго, ноющий огонь в их телах побуждал их нажимать сильнее, глубже. Брайан высвободил руку из хватки Джастина и положил ему на шею, поймав парня в ловушку. Он держал его в плену, сильнее прижимаясь к губам Джастина, лаская языком нежную плоть, жаждая разрешения исследовать его более тщательно. Джастин летел. Он не мог насытиться Брайаном — его губами, его запахом, его руками — и приоткрыл губы, позволяя мужчине полностью захватить его рот. Брайан исследовал его рот языком — мягкие стоны наполняли воздух — и ни один из них не хотел остановить эту сладкую эйфорию, которая их поглощала. В конце концов, им пришлось разорвать поцелуй, чтобы глотнуть воздуха. Брайан неохотно отстранился, положив обе руки Джастину на шею и прижавшись лбом ко лбу парня, ласкал его подбородок большими пальцами. Ни один из мужчин ничего не говорил, позволяя столь необходимому количеству кислорода заполнить их легкие. Брайан внезапно засмеялся, заставив Джастина застенчиво улыбнуться. Они оба подняли взгляд, смотря друг другу в глаза. — Что? Брайан прикусил губу с улыбкой. — Вероятно, нам следует сойти с края этой крыши, если мы не хотим полетать по-настоящему, — озорно заявил он. Джастин усмехнулся в ответ, и оба спрыгнули с крыши. Брайан снова обнял Джастина и поцеловал его. — Блядь… ты такой затягивающий, — игриво сказал он между поцелуями. Ему хотелось сейчас же сожрать блондина. Джастин не мог поверить, насколько хороши губы Брайана. Он знал, что эйфория, которую он испытывал, отчасти была вызвана тем, что он целовался и прикасался к кому-то снова. Прошло так много времени с тех пор, как он хоть отдаленно наслаждался этим, и хотя он боялся, что это никогда не повторится, теперь знал, что ошибался. Он не помнил, чтобы когда-нибудь чувствовал что-то подобное с любым другим мужчиной. Брайан заставлял его чувствовать себя так хорошо. Он был таким охуенно твердым. Боже, он был тверд, как скала… наконец-то его осенило, что это значит. Что касается Брайана, он чувствовал себя под кайфом. И возбужденным; таким охуенно возбужденным. Он чувствовал, как его жесткий член умоляет освободить его из слишком узких джинсов. Джастин отвечал на его поцелуй с пылающим жаром, не уступающим его собственному. Если они не сделают что-нибудь в ближайшее время, Брайан не был уверен, что сможет выбраться из их столкновения живым. — Я так хочу тебя, — хрипло выпалил Брайан, не задумываясь. Его губы нашли новую территорию для исследования на шее Джастина. Он почувствовал легкое движение в теле Джастина и неохотно посмотрел на него. Неуверенность, отражавшая страх Джастина, была очевидна по его чертам лица, и Брайан мысленно выругался на собственное рвение. Конечно, парень не был готов к сексу, даже если Брайан хотел именно этого. Тот не занимался сексом так долго, и насколько хорошим бы ни был поцелуй, Брайан знал, что не может просто взять то, что хочет. — Я… — нерешительно ответил Джастин, избегая его взгляда. — Эй… — Брайан снова положил руки на лицо Джастина, заставляя того посмотреть на себя. Убедившись, что его внимание привлечено, он мягко сказал: — Мы не будем делать то, чего ты не захочешь. Я обещаю. Джастин покачал головой. Что он должен был делать, зная, что у Брайана был потрясающий секс с таким огромным количеством парней? Он был уверен, что Брайан не стал бы сравнивать. Но что бы он сделал, если бы Брайану это не понравилось? Словно читая его мысли, Брайан успокоил его. — Я хочу тебя, Джастин. Клянусь, если мы ничего не сделаем, мне придется просто подрочить в душе. Я действительно не хочу кончать в штаны, но именно это и произойдет, если ты продолжишь целовать меня так, как ты это делаешь. Джастин покраснел. Он был поражен тем, что так влиял на Брайана. Но, смотря на него в ответ, он знал, что хочет этого так же сильно, как и Брайан. — Хорошо… Просто… — начал Джастин, но Брайан перебил его. — Я не буду делать то, к чему ты не готов. Я просто хочу посмотреть, как ты кончишь. Если это случится только из-за моей руки на твоем члене, пусть будет так. Блядь, если Джастин думал, что он был твердым раньше, ему следовало подумать еще раз. Он чувствовал, как его член дергается в штанах, когда в его голове возник образ, как Брайан дрочит ему. И все же, это было не самое удивительное. Удивительным было то, что Брайан был готов сделать все, чтобы ему было комфортно. Он чувствовал себя благодарным. Но больше всего он чувствовал себя в безопасности с ним. Он доверял ему сделать то, что могло заставить его почувствовать то, чего он не чувствовал слишком долго. Джастин ответил на просьбу мужчины поцелуем, полным страсти, что удивило Брайана, но вскоре тот ответил на него с равной силой. Снова отступив назад, Брайан призвал: — Пошли. Взяв Джастина за руку, он повел его к лестнице. Ночь обещала быть долгой.