Быть взрослым

Мы шли спокойным шагом, говорили обо всём на свете. Я почувствовал себя влюблённой школьницей, которую сопровождает самый крутой старшеклассник. Агацума в свои годы всё ещё выглядит молодо и я узнаю в нём того парня, который караулил меня у школы и всюду таскался со мной, защищая от неведомой мне опасности, которую вскоре я прочувствовал в полной степени. Я шёл в каком-то забвении, засунув руку в карман его пальто и неловко схватив большую и горячую ладонь. Мне было так страшно, что он вновь уйдёт. Что-то внутри меня, и я не знаю что именно, манило меня к нему и молило никогда не отпускать. А вдруг это и есть любовь? — Твоя мать, кажется, не заметила твоего исчезновения. Я заходил к тебе домой пару лет назад, на столе стояла пустая тарелка, рядом лежали новые тетради и записка о том, что она пошла в магазин. Агацума посмотрел на меня, стоило мне чуть сбавить шаг и отвести взгляд в сторону. Эти слова… Новости о моей маме меня угнетают. Я не общался с ней долгое время, после смерти Сэймея она совсем свихнулась, я ходил побитый, униженный ею, я не мог защититься сам, поэтому постоянно терпел побои и никогда не улыбался. В университете все знают о том, как моя семья трагически погибла, случайно попав в кафе, где между членами преступных банд завязался конфликт. Мама, отец, брат якобы были убиты этими поганцами. На самом деле, я до сих пор ничего не знаю про своего отца, но ещё более загадочным для меня является Школа Семи лун, про которую я так ничего и не узнал, а Соби предательски молчал каждый раз, когда я начинал разговор на эту тему. — Мне всё равно. — чуть ускорив шаг, вспылил я. Совсем скоро мы оказались около многоквартирного дома, где я и нашёл свой укромный уголок. У меня замечательные, учтивые, понимающие и очень тихие соседи, да и я сам после переезда такой же. Поднявшись на третий этаж, мы юркнули в мою скромную обитель. — Вот мы и дома. — закрыв за Агацумой дверь, произнёс я. Наконец его пальто повисло на вешалке, обувь осталась на нижнем уровне в прихожей, а мы с мужчиной прошли в комнату. Скромная, светлая комнатушка, где была только кровать, рабочий стол, небольшой кухонный гарнитур, встроенный шкаф для одежды и своя душевая. Телевизора, как и многих других технических причуд, у меня попросту не было. — Уютно. — ласково подметил высокорослый, присев на стул и оперевшись рукой на стол. Я видел его печаль, она была скрыта другой эмоцией, но приподнятые брови и улыбка словно говорили о добрых намерениях Бойца. Кровать тихо скрипнула, когда я присел на неё, сложив руки на груди. — Ты хотел узнать про любовь, Рицка. Это достаточно серьёзная тема, я рад, что ты решил поговорить со мной про это. Но его лицо вовсе не излучало радость, язык его тела молчал и лишь изредка я мог улавливать мельчайшие движения, чувствуя некую энергию Агацумы. Я замечал некий интерес с его стороны, но, зная этого извращугу, тут совершенно не обязательно уметь «читать» людей, ещё в моём малолетстве он так и тянулся к моим губам, проявляя ко мне излишнюю заинтересованность и привязанность. — Любовь не зря считается запретным плодом для многих людей. Только люди с чистыми намерениями могут по-настоящему полюбить. Это высокое, благородное, нежное чувство в душе. Ради любимого человека ты идёшь на подвиги, становишься ему всем и даришь всего себя. Если бы Рицка сказал мне умереть — я бы умер, исчезнуть — исчез, сделать за него домашку в школе — я бы сделал. — высокорослый вальяжно закинул ногу на ногу, подпирая лицо рукой. Едва видные морщинки проявились на лбу, привлекая к себе всё моё внимание. Я внимательно слушал Соби, понимая всё, что происходило с нами раньше. — Любовь даётся не каждому живому существу. Я верю в существование чего-то, что является чем-то большим, чем просто любовь. Его голос пропитался властными, слишком мужественными и приказными нотками. Выражение лица было строгое, верхняя пуговица его рубашки расстегнулась под напором длинных пальцев, заставив меня отодвинуться назад и взволнованно сглотнуть вязкие слюни. — Любовь — это нежность, лёгкость, доверие. — и вот очередная пуговица вновь расстегнулась на его рубашке, пока что утомляя меня в сладком ожидании. Рука двинулась к шее, всё также замотанной бинтами, которые вскоре уже лежали на полу. — Ты доверяешь мне, Рицка? — Не знаю. — пряча от Агацумы глаза, задрожал я. Ушки невольно прижались к голове, я ощутил то, как по моему хвосту медленно скользнула чужая рука, а сам Соби сел рядом, по-доброму поглядывая на меня. — Есть что-то большее, чем любовь. Но оно, несомненно, строится на этом высоком чувстве и на доверии. Без этого никак. — его голос прозвучал убедительно. Где-то внутри я боролся со страхом быть опороченным и остаться без ушек и хвоста, но там же зарождалось желание вцепиться в бледную мужскую кожу, испытывая недоступные мне ранее эмоции. — Соби, научи меня этому! Я принял единственное верное для себя решение, поняв, что у меня нет пути назад. Глаза длинноволосого на мгновение округлились в изумлении, он тут же обхватил мою талию своими руками, а я лишь податливо позволил усадить себя, как ребёнка, к нему на колени. Так жарко. Его тело будто пылало, дыхание было ровное, руки не дрожали, будто он продумывал этот день до мелких деталей уже сотни раз. — Я научу тебя всему, что умею сам, Рицка. — опаляя мою шею дыханием, прошептал мужчина. Я замер, зажмурившись и раскрасневшись. От одних только касаний я возбудился не на шутку и мой партнёр этим ловко воспользовался, положив свою руку на мой пах и ещё сильнее расслабив меня своими движениями. — Сегодня ты позволишь забрать твои милые ушки и хвостик? — Только тебе, Соби… — я буквально взвыл, когда рука настойчиво скользнула по моей спине к затылку, давая понять о том, что в этой сфере Агацума подчиняться не собирается. Длинные пальцы обхватили мою шею с великой нежностью, как это мог сделать только этот человек. Дрожащими руками я принялся расстёгивать на нём рубашку, сев лицом к лицу паршивца. — Ты слишком напряжён. — фиолетовые глаза всё также смотрели на меня, как на того грубоватого маленького Рицку, руки обвили моё тело и мужчина дружелюбно уложил меня на свою грудь, поцеловав в макушку. У него была приятная на ощупь кожа с маленькими выпирающими сосками, которые так и манили, но стыд и неловкость после долгой разлуки не позволяли мне ничего. А вот у Соби, как я и думал, ни стыда ни совести нет. Пока я разглядывал его тело, совсем не заметил то, как остался в одних лишь брюках, ещё и валяющийся на спине на своей же кровати. — Твоя кожа такая гладкая. — скользнув руками под рубашку, прошептал я. Высокорослый мужчина ухмыльнулся, склонившись над моими губами. Я чувствовал, как наши дыхания, заигрывая, сливаются друг с другом. Первый поцелуй после разлуки стал для меня самым сладким. Мужчина нежно прикоснулся к моим губам, целуя меня так, как мог, казалось, только он один. Настойчивый, любвеобильный, медленный и жаркий поцелуй постепенно становился влажным и чуть торопливым. Соби нависал надо мной, полностью закрыв меня своим громадным телом, и я чувствовал, как возбуждение подступает к вискам, туманя рассудок. Желание росло, а страх постепенно уменьшался. Я схватил длинноволосого за плечи, случайно прижав длинную русую прядь волос. Такое мой партнёр не оценил, схватив меня за руку и прижав её к матрацу, а после также зафиксировав и вторую мою руку, пытающуюся исправить ситуацию. Я не мог пошевелиться, боязнь отражалась в фиолетовых глазах бойца, которые всё также серьёзно смотрели прямо на меня после долгого поцелуя. — А это больно, Соби? — поджав колени к себе, прошептал я. В ответ он улыбнулся, на пару мгновений отвернувшись от меня и смущённо посмеявшись. Я чувствовал себя отвратительно от одного только воображения того, как я буду жалко выглядеть в этой ситуации. И зачем я вообще это спросил? — Я буду очень нежен с тобой. — горячие ладони обхватили мою тощую талию, медленно перемещаясь к груди. Большие пальцы чуть прижали соски, массируя их медленными круговыми движениями. Теперь я точно похож на школьницу, которую её парень уломал на взрослые отношения. Внизу становилось совсем тесно и я чувствовал, что это ощущение у нас с Агацумой взаимное. Тонкие мужские губы опустились к моей груди, трепетно целуя сначала всю грудь, а после постепенно сужая площадь поцелуев к соскам. Я лишь успел прошептать его имя и схватить за длинные локоны, когда мокрый до безобразия язык коснулся бусинки соска, а губы нежно приласкали её своим посасыванием. Я закрыл лицо руками, выгибаясь под Агацумой так, как не смогла бы никакая девушка. Любое его действие, да даже дыхание, вызывало у меня бурный выплеск эмоций, которые я не мог контролировать сам. Высокорослый успокаивал меня тёплыми поглаживаниями по волосам, целовал в щёки и нашёптывал, что я молодец и хорошо справляюсь. Если честно, я уже смутно верил в это, но когда открывал глаза, то всегда видел его доброе выражение лица надо мной, слегка запыхавшееся дыхание то и дело скользило по моим ладоням и животу. Он звал меня по имени так чувственно, что не хотелось отзываться, лишь бы снова услышать его дрожащий голос. Мы постепенно раздевались, я смог скинуть с его плеч рубашку, небрежно кинув её на стул. Он был подобен скале: бледный, мощный, широкоплечий и статный. Я зарывался руками в его густых локонах, порой прижимая мужчину к себе и вдыхая их аромат. Они пахли красками, растворителем и шампунем, который я часто использовал раньше, но это лишь сильнее заводило меня. — Рицка… — мужчина взялся руками за мои брюки, ожидая одобрения. Я стиснул губы, закрывая лицо руками. Для меня всё, что случилось сегодня, было огромным потрясением, я до сих пор не могу поверить в то, что Соби вернулся ко мне и что сейчас я действительно готов отдать ему то, что так долго берёг. Удовлетворённость не приходила, кажется, именно из-за моего мешканья. Я приоткрыл один глаз и едва заметно дал своё разрешение на продолжение. Агацума меня понял без слов, осторожно раздевая слегка унявшимися руками. И вот я без одежды. Сейчас он сможет прочитать меня, как открытую книгу. Все мои слабости давно изучены им лично, я присел на кровати, поджав ноги к себе. — Ты боишься? — положив руку на моё плечо, прошептал длинноволосый. Я гордо мотнул головой, но всё ещё смущённо пытался себя прикрыть. Холод сковал мышцы, меня трясло от страха, возбуждения, прохлады по спине. — Первый раз всегда самый волнительный. Ты готов? — Я готов. — сглатывая слюни, ответил я. Мужчина встал с кровати, скинув немного слипающиеся от пота волосы на одну сторону, а после принялся снимать с себя оставшуюся одежду, с лёгкой высокомерностью и вызовом смотря мне в глаза. Оправа была одной из немногих частей его гардероба, которой повезло аккуратно расположиться на столе. Когда я увидел каких размеров был его половой орган, то засмущался ещё больше, стесняясь не то чтобы вновь раздеться перед Агацумой, да даже ноги выпрямить сейчас. Высокорослый, заметив моё открытое смущение, даже сам покрылся лёгким румянцем. Впрочем, он может быть уже представил то, как исполняется его давняя мечта. Мой длительный взгляд на его член не остался без внимания. Я оказался в безвыходном положении, когда Соби вновь нависал надо мной, упираясь головкой прямо в мой анус. Совершенно маленький для таких размером, напряжённый, девственный. Я чувствовал, как давление тихонько увеличивалось, естественной смазки хватило на то, чтобы продолжить начатое. Я обхватил мужчину руками и ногами, распахнув глаза и моментально напрягшись. По жаркому обрывистому вздоху я понимал, что Соби тоже сейчас нелегко, но я ничего не мог сделать с этим. Его настойчивость взяла надо мной верх, спустя несколько минут член всё же скользнул внутрь и я почувствовал, как всё внутри меня изменилось. Рицка стал взрослым. Соби зарычал, как дикий зверь, а я продолжал крепко обнимать его, боясь отпустить. Не я один дрожал, переполняясь эмоциями. Агацума сделал несколько плавных движений, которые поначалу давались нелегко и причиняли мне скорее неприятные ощущения, чем долгожданный восторг, но чем настойчивее были его движения, тем легче давался каждый толчок. Я взял партнёра за руку, преподнеся её к своим губам. — Я люблю тебя, Рицка. Уголки его губ изогнулись в радостной улыбке, разгорячённый мужчина вжал меня в кровать, принявшись со всем трепетом и заботой волнообразно двигать бёдрами. Руки и ноги расслабились под захлестнувшим меня спокойствием, я лишь старался не застонать, боясь потревожить соседей. Член подрагивал, то и дело напрягаясь и пульсируя. Я чувствовал внутри себя всё: длину, объем, температуру. Толчки переходили с нежных на более грубые и назад. — Соби. Соби! — сжимая его плечи, я почувствовал как мой организм достиг своего пика, извергая сперму. Агацума хвалебно расцеловал меня, проведя ладонью по моему вспотевшему лбу. — Соби… Его темп постепенно увеличивался, я давно уже сдался, позволив себе вкрадчиво, но с опаской постанывать чуть ли не на ушко Бойцу. В ответ тот рычал, фыркал и громко дышал, порой словно в шутку извлекая из себя стон. Движения стали совершенно свободными, крупные руки схватили меня за талию, притянув поближе, а после схватив под колени и закинув мои ноги к себе на плечи. Потное тело не сдавалось, чувствуя кульминацию всеми своими клетками. В фиолетовых глазах читалось: «Я так долго ждал этого момента. Неужели сейчас это всё происходит наяву?» И вот наконец я чувствую, как тёплое семя наполняет меня, Соби томно выдыхает, закатывая глаза и буквально содрогаясь от свершившегося. Медленное скольжение внутри: я чувствовал всё, буквально каждую жилку и пульсацию, как постепенно член выходит из меня, а анус нехотя сжимается. Длинная рука взъерошила мои волосы, я почувствовал что-то странное, после чего увидел на лице Агацумы мимолётную радость. — Рицка, твои ушки. — мужчина ласково поднял с подушки мягкие ушки, показав их мне на своих ладонях. Я не мог в это поверить, тут же схватившись за голову. — И хвоста больше не чувствую. — изумлённо прошептал я. Всё стало совершенно иным, моё тело тоже изменилось, я сам изменился. Длинноволосый понимающе отстранился, дав мне время на осмысление. — А вот это значит, что ты теперь взрослый. — положив рядом с очками мои ушки, твёрдо сказал он.