Твоя итальянская кровь

«Господи Боже, неужели ад действительно пуст, а все бесы здесь? Шекспир не ошибался или знал наперёд?» — Именно это настроение крутилось в голове и на языке Виолетты, что вопрошающе осматривала знакомое ей помещение, которым все время ей угрожал Алфи. То заставит покрутиться на шесте, то натравит на девушку своего пса смердящего. Угроз было море, и Соломонс все никак не хотел воплощать их в жизнь, да пришлось. Заносчивость и лицемерие её же нужно было куда-то деть. Альфред вёл за плечо рядом с собой Виолетту, ныряя между последними столиками и не привлекая внимания гостей, которые в знали, что перед ними владелец клуба. Еврея выдавал вид, не внешний, а эмоциональный, потому что остальные мужчины в заведении выглядели, как кисельные кадки, тая под женскими лучами, в отличии от него. Алфи был холоден к своим подчинённым, ничего, кроме договора и выговоров их не объединяло. Наконец они преодолели небольшую лестницу, и Виолетта вдохнула холодный запах знакомого коридора, воспоминая о Тео, глотая горечь и беспокойство. Всё, что она знала, это что мальчик в чьих-то надёжных руках, но на хороший исход этой комедийной трагедии оставалось лишь уповать. Алфи толкнул дверь кабинета, вошёл сам, а после, подозвав к себе девушку, плотно закрыл за ними дверь, проходя глубже, как к себе домой. Обстановка была весьма скромная — письменный стол, за ним — сейф и шкаф с какими-то книгами. — Френсис! — позвал он вполголоса, — Френсис! Я пришёл, — буркнул он, как загулявший муж и из-за плотных штор выплыла женщина средних лет, поправляя аккуратно и весьма скромное для таких мест платье. — О! — удивилась она, — Слава тебе, Альфред, — проклокотала она, заметив и окинув коротким взглядом Виолу, судя по которой было ясно, что еврей сюда кого-то уже и приводил, все это уже не в новизну, — Гора бумаг, куча договоров, а я одна, как белка в колесе! Соломонс кивнул, хватая из маленькой вазочки конфету и закидывая её в рот, вынимая из кармашка жакета ручку. — Дела, дела, — прохрипел он, ставя подписи в подготовленной документации, перелистывая страницы и звякая карамелью о эмаль зубов, — Как дела с полицией? Женщина подошла к еврею, нежно погладила того по волосам, а после склонилась к уху. — Всё улажено, а вот ты, мистер Соломонс, — продолжила женщина, наблюдая, как Алфи царапает подписи, сидя на её стуле — А что, я? — с игривостью вскинул голову еврей. — А ты у нас устало выглядишь и очень напряжен. Соломонс хмыкнул. — Расслабишься тут, ага? — вскинул он укоризненный взгляд на Виолу, что молча стояла возле двери смотря в пол, — Кстати, вот тебе, Френсис, новая кукла для твоего кукольного домика, — проговорил Алфи, вынуждая женщину поднять взгляд, — Восемнадцать лет от роду, не пьёт, не курит… — продолжил он подписывать. — Скажи ещё, что девственница? — усмехнулась Френсис, скрестив на груди руки, оценивая Виолетту. — Нет, — отрезал он, все царапая закорючки, не поднимая взора, — Недавно родящая, — выдавил Алфи, — Так что ей там труд облегченный, ну ты понимаешь, — глянул он на женщину, и та покачала головой. — Как давно? — спросила она Чангретту, и Алфи тоже поднял вопросительный взор, — Сама что ль родила? Виола отрицательно, а затем положительно замотала головой. — Порвалась? — продолжала насмешливый вопрос женщина, тут же отвлекаясь на Алфи, — Альфред, ты в курсе, что за нетоварный вид меня потом отчитывают как школьницу? — Врач её осмотрит, — отрезал он, — Она же молодая, что там может случиться после одного окота, а? Я пошёл, — Соломонс дописал последнее, отметив какие-то галочки и оставив заметки о девушке, проходя мимо той, словно знать её не знает и подобрал, как бродячего щенка на улице. Обида мелькнула в уголках карих глаз, и Виола поджала губы. — Чтож, хочу обратить твоё внимание на зарплату, что составляет от ста фунтов в месяц, — промолвила Френсис, усаживаясь за стол и хватая в руки бумагу, оставленную евреем, с интересом впиваясь в текст. Далее всё происходило очень быстро, от чего Виолетта успевала только кивать. Девушка явно подходила необходимым требованиям этого заведения. Но Френсис знала, что она приглянулась еврею, от того и будет трудиться в эскорте: с её золотисто-русыми волосами, нежным личиком и вполне приличной фигуркой, Виола будет на коне. Женщина заинтересованно смотрела на итальянку. Акцент, возможно, вызвал бы вопросы, но Виола молчала. Да и внешние данные чересчур миловидные, чтобы девушка оказалась здесь, и по одному только выражению лица можно прочесть, что Виола голубой крови. — Вас осмотрит доктор, мы весьма щепетильно относимся к здоровью своего персонала и постояльцев. Виола хмыкнула, вспоминая обстановку в спальне, душ и постель, грязную и смятую, а ещё того кобеля, что бросался на неё. Вряд ли такой тип подвергается осмотру. Позади Френсис открыла небольшую дверь, вдавив её во внутрь. — Проходите! — отчеканила Френсис, и девушка на дрожащих ногах вошла и замерла, вдыхая запах медикаментов и хлора. Женщина вошла за ней и приблизился к ширме, протягивая кому-то в белом небольшой листок, что оставил Алфи. — Что ещё за «особая» такая? — проворчал мужской бас, и Френсис шикнула, тыкая ногтем в листок, вынуждая мужчину прочитать всю писанину, — Ах, вот как, угу, я понял. Всё, иди, — прогнал он Френсис, и женщина мелькнула мимо Виолетты, что с мольбой глянула на ту, вновь вздрагивая от баса. — Раздевайтесь, — хрипнул высокий светловолосый мужчина, сверкнув серыми глазами, — Вещи сюда, — указал он на контейнер из металла, — Волосы распустить. — Зачем все это? — робко проговорила девушка, делая шаги назад. — Спроси это все у мистера Соломонса, — отрезал он, — Стягивай шмотки и ложись. Виола разделась догола, роняя белье в контейнер, проходя к ширме и проклиная еврея. Врач наспех и без отдачи профессии коротко осмотрел девушку, опустив нижние веки и взъерошив густые волосы. А уже после приступая к самому неприятному для обоих. Ленивый взгляд, и поиск перчаток, которых нигде не оказалось. Доктор перерыл карманы, затем ящики и, не найдя, мельком осмотрел девушку, спуская её тонкие ноги на пол. — Свободна. Врач швырнул на стол перед лицом её тряпичный мешок с одеждой. В нем было тонкое белое белье, чулки, боди, туфли и кружевной халат. Виола сглотнула. — Я это не надену, — сказала она твёрдо, но получилось все равно как-то мягко и слабовольно. — Как хочешь, не надевай! — злобно ответил мужчина и исчез в дверях, выйдя в коридор и появляюсь через минуту уже с Соломонсом в придачу. Виолетта ахнула, закрыв голое тело руками, поймав его тяжёлый взгляд точно в глаза, наспех натягивая одежку. Алфи встал в пороге, как надзиратель и скрестил руки, наблюдая, как Виола одевается и корячится, пытаясь натянуть на бедра чулки. Еврея не хватило надолго, и он подошёл к девушке помогая ей, ударив по тонким пальцам. — Не рви, ткань дорогая пиздец, — ругнулся он, смачивая языком сухие пальцы, подтягивая капрон по бедру, закрепляя кружево на резинке, переходя к другой ноге. Горячие мужские пальцы бегали туда сюда, и Виола молчала, осторожно держась за края стула. Наконец, девушка выпрямилась, и сама же обомлела заметив свое отражение в зеркале. Немая сцена. Виолетта, в красивом белье, в туфлях и чулках выглядела поистине вызывающе, а Соломонс смотрел на неё весьма недвусмысленно. Еврей шёл впереди, а за ним спешила Виола. — Итак, детка, во избежание лишних нервов, слёз, угроз здоровью, слушай и запоминай, да? Ты будешь оказывать услуги эскорта. Это лучший для тебя расклад, да? Я тебя научу этому ремеслу, будешь работать со мной, а после — на меня, — говорил еврей, вышагивая по коридору чуть впереди, — Пойми истину — деваться тебе некуда. За плохое поведение тебя могут наказать сильно и больно, ага? Это как моя прерогатива, так и у тех, кто работает в этом заведении, да? — У тебя поднимется рука на меня? Соломонс резко остановился и девушка врезалась в его сильную спину. — Поднимется, даже не сомневайся во мне, детка. — Виолетта смолкла, — Я тебе покажу, как это — быть наказанной. Алфи дёрнул девушку за плечо и повел на третий этаж, приоткрывая дверь и указывая пальцем на деву, что облизывала член и мошонку неизвестного мужчины, в то время как второй хлестко бил её по промежности ладонью, вынуждая ту взвывать. — Если она цапнет его за яйца по чистой случайности, то её могут даже и убить нахер. Виола глотала ужас, не моргая смотря на происходящее. Алфи это забавляло, и он злобно ухмылялся, смотря на Виолетту. — Ладно, пошли, — дёрнул её Алфи, и они продолжили свой путь вниз. — Привет, — кинул еврей, войдя в гримерку, где сидело около десяти девушек, — новенькая! Дамы загоготали, встречая новую подругу или соперницу, облизывая глазами стан мужчины. Девушки жались к нему, но Соломонс был неприклонен. — Хорошая девочка? — спросила одна из них, и Алфи кивнул. — Ага, самая послушная на свете, ага? — Как ты умеешь трахаться? — спросила одна из самых любопытных, — Анал, орал, классика? Стриптиз танцевать умеешь? Виолетта покраснела, заметив в углу коробку с презервативами, судорожно пятясь назад. Из всего, что ей назвали, Виолетта умела лишь фантазировать на письма Алфи и больше ничего. Алфи посмеялся, потирая бороду. — Ей восемнадцать, и у неё есть сын, так что не думаю, что наша Виола что-то не умеет, да? — издевался он над ней, — Предпочитает итальянцев, я прав? А прекраснее всего умеет изображать невинность! Ладно, осваивайся, — закончил Соломонс и покинул гримерку, оставляя Виолетту одну с девушками, что определённо точили на неё зуб. — Мистер Соломонс, — процедил сквозь тонкие губы вошедший в кабинет еврея Лука Чангретта, стягивая кожаные перчатки. — Подмерз, однако, да? — пробормотал еврей, занимаясь бумаги, — Это тебе не Сицилия и не жаркие страны, дружок. Это Лондон, это Объединенное Королевство и еврейский закоулок, ага? Лука молча сел в кресло напротив Соломонса, прокручивая в губах тонкую зубочистку. Алфи поднял на него глаза. — Один…? — спросил еврей, — В поле не воин или смелый? — складывая пальцы в замок. — Один, — отрезал Лука, — Вся моя свита собирает обломки от дома. Альфред показушно вскинул брови, что-то записывая или подписывая на белых листах. — А что с ним? Виолетта рассталась со своим парнишкой и устроила дебош? — спросил он, смотря себе под нос. — Близко, — цыкнул Лука, — Её украли вместе с месячным сыном, — затрепетал он, и Соломонс встрепенулся, напрягая лицо. — Украли? Кто? — стал он играть на нервах. — Я полагаю, что это ты, — развёл руками Чангретта, — Месть — это святость, и ты её не обошёл стороной, и первым делом взялся за моих ближайших родственников. — Так, иди-ка ты отсюда нахер до ближайшего отеля, проспись там, и приходи ещё раз завтра с трезвым взором, лады? Лука улыбнулся. — Ты единственный, кому я крепко насолил. Девчонка у тебя, бьюсь об заклад, Соломонс. Алфи на это лишь рассмеялся. — Насолил? Насолииил?! — протянул последнее слово еврей, — Ты насрал, Лука. Ты крепко мне подосрал, мой милый! Не путай, ага? — убидительно проговаривал еврей, — И если уж я взялся бы истреблять твою семейку и весь ваш клан, то я начал бы с тебя, пидорас ты эпохи воздрождения, да? Лука прищурился. — Что ты на меня палишь? Я в праве прямо сейчас тебе черепушку снести, но зачем? Месть ради мести? — заливал в уши итальянца Алфи, вынимая из ящика стола свежий ром, — Хочешь, обыщи все мои заведения, но сестру в них ты не найдёшь, — продолжил он, разливая спиртное по бокалам, — Всё, что я могу предложить тебе с дороги — это ночлег и «шкуру». Лука заулыбался. — Я «не голоден», и уже обосновался в центре, мистер Соломонс. — А я тебе ебаное «застолье» не предлагаю. Максимум, фуршет, — вопрошающе опустил брови Альфред. — Умеете, мистер Соломонс, заинтриговать, — хмыкнул Лука, — А что насчёт Виолетты? Где мне её искать. Достоверно знаю, что она в Лондоне. Алфи лениво потёр бороду. — Ты выпей, отдохни с девочкой, а потом мы с тобой за сестрёнку твою и побазарим, ага? — начал Алфи, — Есть тут у нас новенькая, восьмое чудо света, однако, да? Лука отпил рома, причмокнул и снова ухмыльнулся, демонстрируя еврею обручальное кольцо. — Прибереги эту железяку для золотого зуба, да? Который тебе и выбьет девка, стоит тебе присунуть ей даже на пол карася, ага? Просто зрелище и хлеб, никаких рук и членов, да? И никаких членов в руках, ага? Лука посмеялся. — Только петтинг? Еврей допил ром. — Он самый. Мужчина одобрительно загудел. Он еще не знал, что обещанная девушка — это никакая не стриптизерша и даже не танцовщица. Через полчаса Алфи и Лука уже плотно налегали на спиртное и обсуждали былые времена, вспоминая только хорошее и саму Виолетту, когда ткань в комнату разошлась, а в ней показалась обещанная девушка. Алфи прыснул лишь в слух, а в мыслях изумился, прокручивая в руке кляп. «Внешности её может позавидовать любая» — думал еврей, оценивая стройную и высокую брюнетку с небольшой грудью, но весьма аппетитной задницей. Наряд на ней смотрелся весьма невинно, но в тоже время пошло и вызывающе, прекрасно сочетаясь с макияжем. Наряд школьницы — что может быть замечательнее на теле в восемнадцать лет? Лука уже не мог усидеть на месте, как слепой котенок мотая головой, чувствуя лёгкий трепет духов юной девушки, нарываясь уже на приватный танец, желая сорвать с себя маску. Алфи ухмыльнулся, подходя ближе к Виолетте, подгятивая её тонкую маску и пристегивая на ремешок маленький кляп. — Ничего личного, просто не хочу чтобы вы стали задушевно болтать, ага? Виола испуганно смотрела на Алфи, и глаза его дьявольски горели в полумраке. — И обо мне можешь тоже не забывать, лады? Порадуешь папочку, да? Ты же хочешь домой? Заиграла томная музыка и через минуту девушка уже извивалась своим телом перед лицом Луки, раскинувшегося в кресле. Виолетта возбуждающе изгибалась и двигалась в такт музыке, задирая в ходе танца юбку. Лука довольно рыкнул и медленно провел руками вдоль бедер девушки вниз до колен и обратно вверх до трусиков. Виолетта вздрогнула и отпрянула, но Соломонс звонко чвакнул, стягивая с пояса брюк коричневый кожаный ремень. Порки как таковой Виола не боялась, опасаясь до смерти того ужаса и унижения, что сразил её едва ли не насмерть, когда перед ней пороли и заставляли ублажать мужское достоинство одновременно бедную провинившуюся деву. Виолетта подошла ближе к еврею и повернулась к нему спиной, позволяя тому провести острую до ощущений линию по коже ягодиц и между ними тем самым ремнем, вынуждая её охнуть совсем гулко в кляп. Руки у еврея были шершавые и нежные. И об этом Виола в очередной раз узнала, когда Соломонс стал гладить и слегка массировать её спину, дергая лямки бюстгальтера, больно щипая ими девичью кожу. Девушка постанывала от двойного удовольствия, потому что Алфи делал всё нежно и еще, потому что он стремительно добрался до её ягодиц и стал тискать, вынуждая её закатывать глаза и облизывать губы, изображая недовольство и отвращение изо всех сил. Девушка встала перед мужчинами, стараясь без стыда расстегнуть тонкую рубашечку, швыряя её на пол, обнажая округлую грудь в кружеве, представ в очередной раз перед евреем наивной овечкой. Если бы не маска, то Алфи вполне смог бы разглядеть её порозовевшее лицо. Виола вновь оказалась на коленях Луки, извиваясь и выгибаясь, двигаясь абсолютно уверенно, ощущая бешеный жар итальянских рук, спешивших под юбку, а главное — в белье. Такая настойчивость мужчины жутко пугала Виолу, но она не сдвинулась, едва ли не скрипя зубами пропуская его пальцы под трусики, позволяя им изучить её лобок. — Как же всё гладко, — почти пропел Лука и удовлетворенно улыбнулся в маску, разогревая любопытство Соломонса. Алфи напрягся и потерев рукой свой ширинку на глазах девушки подозвал её к себе. — Ну-ка, поди сюда, давай, — поманил он её пальцем, и Виолетта, сглотнув ком, встала напротив еврея, расставив ноги возле его бёдер, слабо присаживаясь на него сверху и потираясь о его ширинку, пока та самая знакомая рука вошла под юбку, словно шприц, вызывая боль и наслаждение, а еврейские сухие пальцы ощупывали гладко-выбритую кожу, — И правда, черт возьми, гладенько, — проговорил он, смотря в её глаза, натягивая полуухмылку, задевая пространство чуть ниже, требуя Виолетту отрывисто простонать, и дать наконец Алфи войти в неё спустя несколько лет, хоть на долю фаланги, — Как ты сладко вскрикнула, словно я оказался в тебе, ага, — изучал он её по краю половых губ, не желая делиться с Лукой таким сюрпризом, смотря в карие и осоловелые глаза такими же, только серыми и задумчивыми. Виолетта закусила губу до крови, сжав руками плечи еврея, позволяя тому прочувствовать её желание не только сквозь гулкое дыхание, но и сквозь мокрые пальцы. Виола, словно следуя музыке, выплыла с грехом пополам из лап Алфи и, повернувшись спиной к Луке, стянула с себя юбку и отправила её вниз. Теперь она стояла перед мужчинами в одном белье. Она сделала неловкое движение, чтобы направиться к Алфи, не только потому что с ним безопаснее, а потому что с ним ещё и приятнее, но Чангретта резко обхватил её полуголое тело руками и притянул к себе. — Куда же ты? — ухмыляясь, сказал Лука, и Виолетта прислушалась к томному голосу, ощущая на теле холодный пот. Чангретта развернул девушку спиной к себе и запустил руки в ее трусики, лаская её и параллельно стягивая вниз. — Она мокрая, безумно мокрая, — талдычил наспех итальянец, поглядывая сквозь ткань маски чёрными глазами на лицо друга, что оставалось расслабленным и выжидающим. Виолу охватил страх, и она стала мычать как кобылка в кляп и лягать брата, но тот был сильнее. Она услышала как звякает второй ремень, сидя спиной к гостю, чувствуя его горячую плоть, что уверенно упиралась в её бедра. В этот миг паника захлестнула её с головой, и Виолетта снова замычала, смотря на Алфи, что сидел напротив, пил ром и в ус не дул, с искрой в глазах наблюдая за процессом. Лука стал водить своим членом по влажной от еврея «девочке» сестры, понятия не имея, кто перед ним, и что представляет из себя девица. Виола же ерзала, напрягалась и стыдливо закрывала глаза, видя периферией, как Алфи с блеском в глазах лицезреет её тело, её женственность, и не сводит глаз. Лука держал её, как маленького бычка, за живот, пытаясь усадить на себя, пока Виолетта, что было сил, мычала и отрицательно мотала головой, дергаясь и брыкаясь. Альфред встал с места и подошёл к Виолетте, видя в её глаза мольбу, и проигнорировал её, развел её ножки силой, встав между ними и став неким замком, чтобы своенравная дама не смогла свести мосты. Лука на это довольно хмыкал, а еврей смотрел на неё, словно на свою собственность, проводя между ног пальцами. Виола не знала, смеяться ей или плакать от ощущений, от безумного всплеска эмоций и кома в горле, до тошноты под ложечкой и эйфории во всем теле. Алфи стоял слишком надменно, слишком уверенно и твёрдо, но слишком уж изнеженно ласкал её внизу, растирал пальцами влагу и по чуть-чуть вводил её обратно. Лука обводил её тело и заставлял напрягаться излишне, пока Соломонс едва ли не сводил её с ума. Глаза его были большими и тёмными от расширенных значков, а губы сжатые в изумлении, в котором и находилась Виолетта, не понимая, что она делает и зачем. Всё, что её волновало — это новые ощущения и горячие пальцы еврея на её теле, и едва тёплые руки второго неизвестного ей, что растирал и мял мягкую грудь под тканью белья. Так продолжалось бы вечно, если бы Виолетта не застонала в кляп так гулко, что Лука довольно хмыкнул, а Алфи обомлел, сдерживая собственную дрожь и хватая её за руку, вздергивая и ставя девушку на ноги. Ее бедра тряслись, как в судороге или припадке, подкашивались, а грудь высоко вздымалась и опускалась. Альфред крепко удерживал девушку спиной к себе, продолжая усиленно услаждать её средним пальцем, пока та получала безрассудную и безудержную разрядку, смотря на то, как Лука стянул с себя маску, запуская в рот острую зубочистку и чванливо улыбаясь, смотрел ей в глаза. Виолетта невольно взвыла в кляп, сводя ноги и закрывая грудь, ощущая себя на самом верху блаженства, царапая лежащую на её «холме» руку едва ли не до крови, прикусывая губы и извиваясь в сильных еврейских руках. — Ммм! — промычала она, смотря в знакомое братское лицо, поднимая взор на Алфи, что, ухмыляясь, смотрел ей в глаза, склоняясь к уху. — Как ты кончаешь, а, — прохрипел он своим басом, — Как умело, да? — поднял он глаза на Луку, — Хорошо тебя ебаные макаронники поднатаскали, да? Видишь, как родного брата отменно обслужила, да? Он доволен. Виолетта сглотнула, смотря в висок Алфи, держа голову вздернутой, не смотря на брата, ощущая жуткий стыд и мечтая провалиться сквозь землю.