Твоя итальянская кровь

***

Большой кабинет в минималистическом стиле таил в себе строжайшей секретности разговор. Блеклый свет рассыпался по тёмными стенам оттеняя находившихся в них мужчин, превращая их в гигантские тени. За столом из дуба, в чёрной фетровой шляпе и сидел пожилой мужчина с пейсами, водя глазами по интерьеру и выслушивая собранный в одно — ком жалоб и угроз. Он стучал пальцами, листал книгу и смачивал густую бороду чаем, пока в адрес еврейского сообщества сыпалась грязь. — Если ты не приструнишь Соломонса, то мои люди перебьют всех ваших иудеев к чёртовой матери! Поверь мне, Авраам, — доносился до старика голос с лёгкой итальянской заносчивостью и акцентом, что резал слух знатока иврита. — Ни женщин, ни стариков, ни детей не останется в Камдене, — твердил бас, а мужчина всё слушал и слушал, усиленно листая Тору, словно до него доносился лишь шум дряхлого радио. — Будут убивать и младенцев, и лежащих при смерти, и всё из-за одного Соломонса, — ударил по столу итальянец, что старик поднял глаза. — Оно тебе надо? Пожалей своих детей! — Закончил некто, посмотрев в голубые и немного мутные глаза. Правило кровной мести таково, что будут убивать до тех пор, пока не погибнут сами убивающие. Сначала сцепляются прадеды, за ними деды, а после уже сыновья, а следом и внуки, а ещё подключатся дяди, кузены и весь мужской пол — готовый в итальянском стиле биться до полного уничтожения клана. Пожилой еврей понимающе прикрыл глаза, снова утыкаясь в священную книгу, упиваясь мудростью. — Будет война, — добавил главарь итальянской мафии, как бы между прочим, негодуя от абсолютного спокойствия еврея. — Я тебя прекрасно понял, — улыбнулся мужчина, поднимая глаза. — Я всё улажу, но милости ради — не трогайте Алфи, — попросил он итальянца, — он слишком уж ценный игрок, — добавил он перелистывая страницу не глядя. — Знаю, молодой Чангретта захочет это сделать… Правило есть правило, вендетта есть вендетта, но сделайте исключение. — Ты понимаешь, что Алфи получит наказание так или иначе? — грозный голос доминировал в тишине. — О, да, — старик потёр бороду, — само собой разумеется, — согласился он. — Поступайте, как хотите. POV/АЛФИ Всё было рассчитано мной от первого и до последнего момента, но всегда что-то идёт не так. С учётом того что мы с Лукой раздружились навек, то, забрав свою милую сестрёнку, он решит ещё и вытрясти из меня душу. Эти игры в «отомсти» мне настолько надоели, что стало тошно. И утром, проснувшись с похмельным синдромом и Виолеттой в обнимку, я прозрел. Виола проснулась, почувствовав на своих губах моё горячее, а может пропитанное спиртом дыхание, и открыла глаза. Возле её правой руки сопел Луи и кажется весь мир мог подождать, но только не мафия и не Чангретта. Я задел её милый носик своим и Виола не дрогнула под моим поспешным напором, притягиваясь ближе, она словно хотела того, что и я — одновременно. Её тёплые и тонкие пальчики легли на мою бороду, зарылись в небрежные и отросшие завитки пытаясь распутать. Я улыбался, изредка морщась и смотря точно в карие сонные глазенки, ищущие света во тьме криминального мира. — Всё у него было старое, — залепетала в тишине Виола, задевая мои скулы. — Кроме глаз, — смотря точно в мои очи, — а глаза были цветом похожи на море, весёлые глаза человека, который не сдаётся… Я промолчал и кажется весьма решающе, протягивая ей за обыденным завтраком привычную чашку чая с ненавистным ей молоком. Завтрак не шёл из-за чуйки, что остро развита была как у меня, так и у Виолы, которая была сделана из мафиозного теста. Она притянула к себе чашку, с жадностью отпила три больших глотка и поблагодарив побрела к себе так, словно она не в заточении, словно мы парочка влюбленных живущих в Камдене и под прикрытием. Я поступил просто и разумно, сводя к минимуму все вытекающие последствия семейных тайн и секретов, а ещё разборок за наши-ваши. Через пару минут я поднялся наверх и, войдя в спальню сына, поцеловал его в лобик, осматривая как он уже собрал все свои любимые игрушки для предстоящего путешествия. Убедившись, что малыш в порядке, я побрел в комнату Виолы, которой в ней не оказалось. По началу меня охватил страх, но после я всё-таки догадался заглянуть в уборную, видя как расплавленный под тёплыми струями обнаженный силуэт сладко похрапывает на кафельном полу и вода сбегает с её тела, собираясь и стекая с гладко выбритой кожи женственного уголка. Я перекрыл кран и опустился на корточки поднимая лицо Виолы за подбородок, осматривая совершенное умиротворение. Я потряс её за плечо и убедившись, что она уже переступила порог царства Морфея, поднял и перенес Виолу на кровать в её спальне, укутывая мокрое тело в одеяло. *** Алфи сидел на краешке кровати периодически прикладывая к голове Виолы прохладные компрессы из нарезанной наспех ткани. Девушка выглядела бледнее, чем обычно и изредка горела, ворочаясь в постели и кусая сухие, потрескавшиеся губы. Всё что она видела — это смесь различных звуков и картинок под веками, пытаясь разобрать их и наконец-то прервать. «Какого чёрта она не встаёт?! Что это за препарат?» — доносилось до неё злобное шептание Алфи. «Когда Виолетта выздоровеет?» — робкое щебетание Льюиса и аромат горького кофе. Карие глаза медленно приоткрылись, но тут же опустились под пеленой яркого света. — Виола? — позвал её еврей полушепотом и девушка указала пальцем на окна, а точнее туда — откуда бил яркий свет. — Шторы… — пролепетала она и Соломонс, брякнув сухое «извини», тут же задернул грузные шторы, возвращаясь к кровати. — Мы где? — спросила она следующим шагом поднимая веки в тяжелой туманности. — Я где? Альфред немного замешкался, а после с абсолютной холодностью добавил. — Дома. У нас дома. Виола резко села в постели, ерзая ногами по простыне, с испугом изучая комнату и прилежащий к ней интерьер. — Лондон? — спросила она, осторожно поднимая глаза и сталкиваясь ими с евреем, который немного напряженно заморгал. — Нет, — донеслось до неё. Виолетта нахмурилась. — Сицилия? Алфи отрицательно замотал головой и ответил ещё более притупленно: — Нет. Девушка облизнулась, уставившись на Соломонса в упор, ожидая его вердикта, но тот молчал как рыба. Виола встала с постели и, с трудом держась на ногах, побрела к окну, распахивая шторы. Ослепленная ярким светом, она вскрикнула, увидев за окном бурлящий жизнью город. Ноги её подкосились и она бы упала если бы не Алфи, что был на подхвате, удачно поймав девушку под руки. Через полминуты она пришла в себя и, повернувшись к еврею, посыпалась на того с кулаками, начиная отбивать его надежды на адекватное восприятие новой обстановки и сложившейся ситуации. *** POV/АЛФИ Спустя несколько лет В это славное утро я проснулся от того, что в спальне было невероятно душно. Ещё бы, ведь за окном океан и зной летнего утра. «И дёрнуло же меня сюда, прохладнее места не нашлось?» — пронеслось в голове, когда я перевернулся на бок, скидывая лёгкую белую простынь, обнажая не только себя, но и спящее рядом чудом. Оно, свернувшись калачиком и зажав между ножками подушку, сладко сопело, жмурясь от яркого солнышка и от него же улыбаясь. Это чудо — моя милая Виолетта Соломонс, которая перестала быть этакой заносчивой задирой, превратившись в моих руках в весьма ранимое и нежное создание. Её темно-русые волосы расплескались по подушке, длинные ресницы прикрывали ярко-карие глаза. Виола распласталась по большущей кровати, места на которой хватало всем нам — мне, ей и нашим детям, но сейчас Виолетта занимала почти её половину, изображая морскую звезду со слегка шоколадной кожей, привыкшей к палящему солнцу в отличии от моей. Я же ходил как попугайчик, мучаясь от периодической пигментации, доставляя особое удовольствие жене отрывать эти куски моей шкуры ноготками. Виоле что-то приснилось и она усмехнулась, а может просто почувствовала мой похотливый взгляд на своём теле; на самом лучшем и красивом теле: длинные ножки, аккуратные и в меру широкие бедра, округлые ягодицы, осиная талия и ровная спинка. Наша спальня выполнена в современном стиле, названия которого я не помню, но могу сказать, что нечто подобное можно увидеть в богатых домах не только бандитов, но и любой знати, обитавшей округе. Изящная мебель, блеск зеркал и прочая дребедень, к которой я привык после получения статуса, а вот моя женушка с рождения. Виола по-прежнему мирно спала. Иногда её веки легонько подрагивали, наверно, снился какой-нибудь сон. Пусть спит, она и так устаёт днями нянькаясь с детьми, а ночами — со мной. Я сел, опустив ноги на мягкий коврик, оттягивая прилипшие от пота к телу трусы. Ещё раз посмотрел на Виолетту и ощутил твёрдый стояк в тесной ткани в ожидании того, что она почувствует мой уход, но она только свободнее разлеглась, обняв вместо меня мою подушку. Наша супружеская постель и впрямь смотрелась очень нескромно после этой ночи. Я поправил на шее золотую цепочку и, раскачавшись, побрел в ванную, плотно закрыв за собой дверь. Шум воды, прохладный душ, чистка зубов, одеколон, свежая пара белья и я пошёл вниз, вновь окинув голозадую девушку, прикусив нижнюю губу. На кухне меня уже ждали мои сорванцы: Льюис, Макс и маленькая Эбби, что неуклюже роняла на пол кашу, пытаясь есть её руками. Я поцеловал всех троих и пожелал всем доброго утра, как примерный семьянин, налил себе стакан холодного яблочного сока перенимая из рук няни ложечку, пытаясь накормить дочь. Эбби, сидя на своём стульчике в розовом платье, глазела на меня — копия Виолетты, но только с серо-зелёными глазами, маневрируя от ложки с кашей. Льюис под столом кормил своим бутербродом пса, периодически дразня и посмеиваясь над младшим братом Максом, которому послезавтра должно исполнится три. — Пап, а мама ещё спит? — спросил меня Луи и я кивнул, глянув на старые настенные часы, что указывали на без четверти десять. Макс ловко передразнил брата и Льюис запустил в него, как на катапульте, маленьким огрызком. — Ага, та ещё соня, — улыбнулся я. — Макс, стоп — прекрати смеяться над братом, — я повернулся к дочери ловко заправляя маленький ротик сладкой кашей, — Льюис, ты будешь отмывать всю кухню! Закончив с утренними делами, я вышел на балкон, чтобы вдохнуть свежего воздуха и насладиться бризом, наблюдая как мои мальчишки носятся в саду, а маленькая Эбби спит, убаюканная в неглубокой коляске. Кажется я не зря прожил жизнь и даже успел подарить жизнь этим детям. Вдруг сзади мою шею и грудь обвили руки моей возлюбленной, а нежные поцелуи в спину окончательно вернули меня в реальную жизнь. — Соня, наконец-то разлепила свои глазки? — спросил я целуя ей руку и вдыхая запах её кожи. — Мне не спится, когда тебя нет рядом, — она выпрямилась и подошла к краю балкона, встав ко мне спиной. Виола накинула на голое тело халат и, завязав узкий поясок, оперлась руками на бортик, с интересом изучая игры детей. — Я такая плохая мать, — улыбнулась она, — дети с няней, а я сплю, — посмотрела на меня жена и я хмыкнул. — Не всегда же тебе быть на посту, — погладил я её по лицу, но нас прервали. — Мам! — позвал её снизу Луи, а за ним и Макс разбудив Эбби. Виола помахала им с лучезарной улыбкой. Я подошёл к ней сзади, склонился к плечу и стал жадно его целовать. Её грудь под тонким халатом предстала моему взору, почти не скрываемая материей, и я почувствовал, как мое сердце ускорило ритм. — Я хочу тебя, — прошептала она мне на ухо и я, не долго думая, принялся целовать её в шею, сдвигая массу поцелуев всё ниже. Руки мои, как бабочки, порхали над её телом, поглаживая плечи, грудь и живот. По телу Виолы бежали мурашки. Наконец, я схватил её за руку и дёрнул в глубь комнаты закрывая за собой дверцу балкона, и наши поцелуи официально перекатились в молниеносную прелюдию. Их было много и они нарастали, но как-то внезапно прекратились и я понял, для чего. Виола лёгким движением распахнула мои брюки, а ещё более резким она стянула с меня белье. Это было очень вовремя, потому что члену явно было тесно в них, он давно просился наружу и сейчас он предстал перед ней во всей красе. Неожиданно, я почувствовал как её рука крепко обхватила мой член и он тут же погрузился в горячий, нежный рот моей жены, обхватившей его тёплыми губами. Она облизывала его вдоль и поперек, при этом сама постанывая от возбуждения. Так продолжалось долго и удовольствие расплылось по моему лицу. Я стал дёргаться, прижимая её за голову ближе к себе, мешал Виолетте полноценно дышать. Мои гулкие стоны посыпались по спальне и выплыли, наверное, на балкон, под которым резвились наши с Виолой дети, переливаясь радостными криками. Рыча, я запрокинул голову и стал что-то бессвязно бормотать, изливаясь в тёплый, подготовленный ротик, получая полное, как физическое, так и эмоциональное удовлетворение. -Дай мне перерыв, и я доведу и тебя до сладкого финала. — пробормотал я с улыбкой, как два гулких выстрела пронзили наш слух и мы вскочили, сбегая поочередно вниз. Я только и успел, что подтянуть штаны и взять из ящика револьвер, слыша визг маленькой Эбби, а после ещё один выстрел и крики стихли. Виолетта завыла на всю прихожую, осознавая причину тишины. Распахнув дверь, я посмотрел на того, чью сестру я украл много лет назад будучи уверенным, что нас уже никто и никогда не найдёт. Последний выстрел и чёрная пуля покинула патронник, пробивая мой череп также, как я когда-то грозился пробить его Луке Чангретте. Что ж, пожалуй мне жалко умирать, хотя бы просто потому, что я провел с любимой женщиной всего‐лишь пять прекрасных лет, падая на пол, чувствуя, как кровь растекается большим красным пятном. КОНЕЦ