vice

юнджин всегда задавалась вопросом, не было ли суждено с самого начала всё пойти наперекосяк, если с самого рождения она была заклеймена Богом или каким-то другим всемогущим существом как порочная. чёрная овца среди ее религиозной, консервативной семьи. и вот, когда представилась возможность, она собрала вещи и переехала через полмира, чтобы поступить в колледж. вот только ее проблемы последовали за ней и туда. раскаленное копье впилось в её кожу и до сих пор болит даже после первого ожога. и всё же в нью-йорке есть вещи, которые она не может сделать дома. например, сидеть на крыше манхэттена с косяком в одной руке, глядя на горизонт, в окружении группы новых друзей, которых она, скорее всего, больше не встретит после сегодняшнего вечера. юнджин хорошо устроилась здесь, сумев найти одну из тех высокооплачиваемых работ после окончания университета, на которых всегда настаивала ее мать, без многочисленных связей и финансовой помощи семьи. она устроила свою жизнь, несмотря на все трудности, и, конечно, она отличается от других, но жизнь хороша. звучит рингтон её телефона. юнджин берёт сигарету и смотрит на телефон, чтобы понять, стоит ли отвечать. к приятному удивлению, это её старшая двоюродная сестра, которая ей всегда нравилась, и один из немногих членов семьи, которая интересуется юнджин и, кажется, искренне заботится о её местонахождении. юнджин встает и уходит в другое место на террасе, чтобы побыть наедине. — эй, как ты? — здоровается с ней юнджин. она чувствует на своей коже каждое дуновение холодного вечернего воздуха, но это терпимо, ведь вид напротив её... она слышит приятный смех джихё. — юнджин, неужели америка лишила тебя хороших манер? юнджин качает головой, хотя её сестра её не видит. — да, конечно, а ещё я теперь балуюсь тяжелой наркотой. наступает короткое молчание. юнджин в эйфории совсем не замечает этого. — ты серьезно? — тон джихё тверд. — нет, нет, — говорит юнджин, посмеиваясь. — никаких тяжелых наркотиков, обещаю. только марихуана, — она делает паузу. — я шучу, это была шутка. извини, не говори моим маме и папе. так, как ты, сестра? джихё звучит так обеспокоенно, что юнджин практически трезвеет, чувствуя вину. — у меня все хорошо! я жива, во всяком случае, пытаюсь жить. губы юнджин растягиваются в улыбке. — ты все еще с этим как-он-там-выглядит? это никогда не обсуждалось открыто, но когда женщины в семье юнджин достигают определенного возраста, у них у всех внезапно появляются партнеры. и все партнеры, похоже, происходят из одинаково состоятельных семей: сын генерального директора, основатель компании, племянник политика. даже если это не совсем ясно, юнджин всегда подозревала, что многие отношения подстроены, и хотя большинство из них заканчивались хорошо (по крайней мере, так казалось), она не могла отделаться от мысли, что это невероятно по старпёрски - играть романтикой, как пешками в шахматах. джихё часто бунтовала, юнджин помнит это. в те времена понятие бунтарство было расплывчатым, и это могло быть что угодно, например, надеть брюки вместо юбки в церковь (отличительная черта джихё) или тайком угостить детей закусками, когда никто другой не присматривал за службой. но джихё была по-настоящему бунтаркой. юнджин всегда уважала ее, и джихё была одной из немногих в семье, кто выступил в защиту юнджин, когда начали распространяться слухи о её ориентации. — всё ещё с ним. вообще-то, я звоню по этому поводу, — у юнджин сводит живот от её слов. — ты беременна? джихё смеется, но теперь ее смех звучит немного отстраненно, почти грустно. — нет, сестрёнка, — отвечает она. — Я выхожу замуж. юнджин на мгновение отводит телефон от уха, ошеломлённая. — ты... — я хочу, чтобы ты была рядом. я просто хочу, чтобы ты была рядом со мной. — перебивает её джихё напряженным голосом. — все в порядке? У тебя проблемы? — спрашивает юнджин. на линии повисает недолгое молчание. — нет, — твёрдо говорит джихё. затем, спустя мгновение продолжает. - я просто повзрослела юнджин растеряна. — юнджин, - зовет джихё. - как скоро ты сможешь вернуться домой? джихё встречает её у ограждения аэропорта. юнджин улыбается, подходя к своей сестре с распростертыми объятиями, джихё крепко обнимает ее, сжимая изо всех сил. юнджин вырывается из объятий и подолгу смотрит на свою старшую сестру. за пять лет, прошедших с тех пор, как юнджин в последний раз видела её в лицо, она лишь немного постарела. когда она улыбается, на её щеках появляются едва заметные морщинки, а в её больших глазах появляется заметная зрелость, но они всё ещё хранят ту доброту, о которой юнджин вспоминает с нежностью. — ты выглядишь так... — комментирует джихё, обводя взглядом фигуру юнджин сверху вниз. — по нью-йорковски? — юнджин заканчивает за неё с дерзкой ухмылкой. джихё смеется. — да, очень стильно, ты прямо как модель. пойдем, я отнесу твои сумки в машину. они подходит к машине джихё, и, проявив неожиданную силу, джихё умудряется затащить чемоданы юнджин на заднее сиденье, надежно пристегнув их. — ты можете сесть внутрь, — джихе открывает дверь для неё. юнджин садится на переднее сиденье, наконец-то осознавая реальность ситуации. джихё садится на водительское сиденье и заводит машину, и первые несколько минут в машине относительно тихо, юнджин смотрит в окно, пока они едут по улицам, ее сердце отдается давно ушедшим воспоминаниям. — знаешь, в церкви появилось много новых участников. одну из них я сделала своей подругой невесты. думаю, ты со всеми поладишь, — рассказывает джихё, слегка улыбаясь. юнджин действительно не хочет показаться язвительной, но первая мысль, которая приходит ей в голову, звучит так: «если они попали в ту церковь, то я сомневаюсь, что мы поладим» но она не говорит этого вслух, вместо этого вежливо улыбается и кивает. — пастор ким все еще здесь, — джихё продолжает. — о, правда? джихё кивает. — его племянница присоединилась к нам два года назад. я думаю, она вашего возраста, и она работает в нашей семье. так что, это было простой... юнджин отворачивается к окну, чтобы скрыть улыбку, потому что джихё была в нескольких секундах от того, чтобы сказать «договоренностью», а это было бы слишком дерзко. — рада за неё, — говорит юнджин. — она тоже верующая, — добавляет джихё, как будто это автоматически делает ее характер достойным внимания. юнджин поворачивается и смотрит на джихё. — знаешь, я помню, как ты говорила мне, что чрезмерно набожные люди склонны осуждать и не проявят сострадания, даже если оно укусит их за задницу. дословно. джихё втягивает воздух, избегая смотреть в глаза своей младшей сестре. — я говорила и делала много неправильных вещей, когда была моложе. я слишком быстро судила других. юнджин ничего не отвечает. когда они приезжают к джихё, юнджин вкратце посвящают, как все пройдет на следующей неделе. свадьба джихё назначена на четверг. юнджин останется с ней до тех пор (джихё категорически отвергла идею о том, что юнджин останется в хостеле аэропорта). джихё ясно дала понять, что юнджин не нужно общаться с её родителями или другими более невежливыми членами семьи, за что юнджин благодарна. тем не менее, её единственным условием является то, что юнджин будет посещать церковь вместе с ней по воскресеньям. юнджин не была в восторге от такой перспективы, но поскольку она, по сути, получает бесплатное жилье, еду и компанию, она считает, что самое меньшее, что она может сделать - это высидеть на трехчасовой службе. когда юнджин был маленькой, воскресенье было самым тревожным днем недели. она отчетливо помнит, что еще до всей этой драмы и самопознания, примерно с девятилетнего возраста, служба всегда казалась ей тюремным заключением. с изучением Библии в подростковом возрасте было еще хуже - как будто другие дети знали, что в юнджин что-то не так, что-то не так и открыто высказывали свое мнение. — ты прекрасно выглядишь, — говорит джихё, когда юнджин спускается по лестнице. юнджин благодарно улыбается. она выбрала простое черное платье, ее волосы разделены пробором посередине и спадают прямо на плечи. она не хочет привлекать к себе внимание, но боится, что её репутация здесь все равно опередит ее. но сейчас все изменилось. юнджин, стала старше, её самоуважение больше не утрачено, она чувствует себя более подготовленной ко всему, что принесет эта заброшенная церковная служба. честно говоря, если ей придется вступить в одобренную христианами перепалку с одним из наиболее открыто осуждающих членов церкви, она это сделает. пять лет, проведенных в нью-йорке, определенно привили ей здоровую самооценку. — спасибо, — джихё успокаивающе гладит ее по щеке, ее выразительные глаза серьезны. — я здесь ради тебя, ладно? все будет хорошо. воздух в церкви кажется другим. юнджин чувствует это, как только переступает порог. она хочет списать это на непривычность обстановки и нервозность, в конце концов, это первая служба, которую она посещает за многие годы, но, хотя это, является безусловным фактором, влияющим на ее состояние, это не дает полной картины. что-то витает в воздухе. что-то сладкое, но в то же время едва уловимое, похожее на то чувство, которое возникает, когда ты знаешь, что вот-вот произойдет что-то важное. она игнорирует пристальные взгляды прихожан, не обращает внимания на перешептывания и следует за джихё, держась с ней за руки, к самому началу церкви. юнджин делает глубокий вдох, пытаясь успокоиться, и оглядывается по сторонам. все вокруг ей знакомы, но родителей нигде не видно, и юнджин не может сказать, что это ее расстраивает. — юнджин! — раздается голос прямо у нее за спиной. юнджин оборачивается и тут же улыбается. — ынчэ? — её маленькая кузина радостно улыбается ей. — мисс америка! как же ты похорошела. юнджин и ынчэ обмениваются несколькими словами, прежде чем тетя ынче отводит её в сторону, которая, не колеблясь, бросает на юнджин пронзительный взгляд. юнджин вздыхает и смотрит вперед, отчаянно сдерживаясь, чтобы не нагрубить женщине. затем в комнате становится немного тише, как будто установилось хрупкое равновесие, которое все прихожане боятся нарушить. юнджин, заметив разницу в комнате, оборачивается и только тогда видит девушку, которую она не видела раньше. юнджин не чужда красоты. она живет и дышит ею, сталкивается с ней каждый божий день, но в этой девушке есть что-то удивительное, мощное, непохожее на других. юнджин задается вопросом, испытывает ли она сверхъестественное волнение или дает Бог знать о своем присутствии, что должно объяснять то, что чувствует юнджин, когда смотрит на нее. юнджин наблюдает, как девушка идет по проходу к скамье рядом с джихё и юнджин, стоя рядом с мужчиной и женщиной, которых юнджин также не узнает. её что-то окружает, и юнджин не настолько сильна, чтобы назвать это аурой, но это все, на что она способна, чтобы дать этому название, передать это словами. у неё волосы до плеч, челка закрывает лицо, и она одета в свободную рубашку и облегающие брюки, что удивительно, учитывая, что в последний раз, когда юнджин была здесь, брюки на женщинах считались делом рук дьявола. их разделяет только проход, но кажется, что это гораздо, гораздо больше. юнджин пристально смотрит на неё. и затем, словно почувствовав на себе чей-то взгляд, девушка поворачивается боком, и её непоколебимый взгляд встречается с взглядом юнджин. юнджин думает, что у нее приступ настоящего безумия, она отворачивается, резко прерывая зрительный контакт, её смущение усиливается в десять раз. но словно какой-то магнит притягивает ее обратно, какая-то сила побуждает ее посмотреть снова, и юнджин обнаруживает, что её взгляд возвращается к незнакомке с удивительными глазами, только чтобы обнаружить, что та все еще смотрит на нее. она улыбается с каким-то неуместным выражением на лице, и юнджин улыбается в ответ, потому что это все, на что она действительно способна. но тут пастор ким выходит в переднюю часть церкви, откашливается в микрофон, и юнджин отводит взгляд, на этот раз навсегда, когда начинается служба. в голосе пастора кима всегда слышалась решительность, когда он произносил свои проповеди. непоколебимая уверенность, как будто все, что он говорит, соответствует действительности, как будто любой, кто имеет глупость даже думать, что он не прав, недостоин его времени. юнджин, когда была маленькая, почти восхищалась тем, как он мог увлечь всю комнату своими словами и убедить всех сомневающихся, всех неверующих, что он говорит только правду. только правду — мы все грешим. отрицать этот факт - значит быть забывчивым, а Господь создал человечество не для того, чтобы мы жили в забвении. он хочет, чтобы мы пробудились, — пастор ким говорит, держа в руке библию и обводя взглядом каждого внимательного члена церкви. сделав драматическую паузу, он продолжает. — осознание наших грехов - это то, что признает Господь. готовность пытаться исправить свои грехи, активная позиция в их исправлении. вот к чему мы должны стремиться... юнджин явно осознает слова, осознает атмосферу в комнате, когда все соглашаются, но она также осознает присутствие той самой девушки. она смотрит на пастора кима снизу вверх с таким серьезным выражением лица, какое бывает у людей, когда они действительно внимательно слушают. такой взгляд юнджин никогда не могла себе представить, когда росла в церкви. это не свойственно юнджин, и она не может не наблюдать за откровенным интересом этой женщины со жгучим любопытством. она не находит проповеди пастора кима особо впечатляющими. — ведь все согрешили, и все лишились Божьей славы. я хочу, чтобы вы все помнили это. послание римлянам 3:23. вот и все, — заканчивает пастор ким, и юнджин вздрагивает, потому что это первая фраза, которую она по-настоящему услышала от него с начала проповеди. все прихожане аплодируют, и юнджин инстинктивно делает то же самое, хотя на самом деле не понимает, чему аплодирует, оглядывая церковь и замечая, что некоторые прихожане громко плачут настоящими слезами. юнджин изо всех сил пытается скрыть удивленную улыбку от драматизации происходящего. затем их взгляды встречаются в одно и то же мгновение, девушка смотрит прямо на юнджин. она замечает улыбку на лице юнджин, любопытство в ее взгляде, и юнджин внезапно чувствует себя разбитой на части. её отвлекает голос джихё. — хэй, все в порядке? — обеспокоенно спрашивает она. —как ты? — э-э... все в порядке. джихё медленно кивает, и на ее лице появляется выражение сожаления. — мне не стоило просить тебя прийти сюда сегодня. это было несправедливо, я вижу, как все смотрят на нас, и даже представить не могу, как тебе, должно быть, неуютно. может быть, это врожденная уверенность юнджин, а может быть, она просто привыкла к очередным осуждениями, но она чувствовала себя не так неуютно, как думала. помогает то, что она находится в самом начале зала, откуда не может видеть лиц людей, стоящих позади нее, и то, что она почти полностью поглощена таинственной девушкой на скамье рядом с ней. тем не менее, от того, что джихё привлекает внимание к тому факту, что все смотрят, у нее немного сводит живот. — это ничего, не волнуйся, — она машет рукой. — я была отвлечена проповедью, она была очень содержательной, ну или что-то в этом роде. — верно, — джихё прячет улыбку. юнджин смотрит мимо джихё и видит ту девушку, которая разговаривает с одной из пожилых женщин в церкви, держа ее за руки и лучезарно улыбаясь, когда пожилая женщина, казалось бы, изливает на нее свои чувства. юнджин снова отвлекается. от этой девушки исходит доброта и уверенность, даже в этом незначительном взаимодействии, которое можно наблюдать. — это было...мило. джихё хмурится, замечая, что её сестра отвлеклась. — мило? о чем ты... — она поворачивает голову туда, куда смотрит юнджин, а затем снова поворачивается к ней с легким удивлением на лице. — серьёзно? — говорит джихё. лицо юнджин вспыхивает. — что "серьёзно"? — ты буквально пускаешь слюни. — совсем нет. — она очень милая. ещё она племянница пастора кима, и подруга невесты на моей свадьбе. юнджин чувствует, что весь ее организм как бы немного сдувается от разочарования, потому что в глубине души она никогда не думала подобным образом об этой девушке, но тот факт, что она племянница пастора, заставляет ее отнести эту женщину к категории "набожных", которая навсегда останется таковой. наделенный врожденной рассудительностью, по крайней мере, по опыту юнджин. если подумать, это само по себе является субъективной оценкой - юнджин решает быть более непредвзятой. — тебе следует поболтать с ней, — предлагает джихё. — было бы неплохо завести в церкви подругу твоего возраста, пока ты здесь. она не знает о твоем... — влечение к моему же полу? — удивленно спрашивает юнджин. она отчетливо помнит, как однажды пастор ким сам отвел ее в сторону, чтобы расспросить о ее ориентации, и шестнадцатилетней юнджин показалось странным, что он не может заставить себя произнести слово лесбиянка или даже бисексуалка. — нет, я собиралась сказать, что она не знает о твоей репутации репутации. я не говорю, что ты должна что-то скрывать от неё, но было бы неплохо произвести хорошее первое впечатление, прежде чем, слухи распространятся. юнджин не нравится, как она себя чувствует. как будто ей приходится устранять ущерб еще до того, как он действительно будет нанесен, ущерб, за который, по ее мнению, она не несет ответственности. как будто ей приходится хлопать ресницами перед этой незнакомкой и умолять ее понравиться ей, прежде чем начнутся сплетни. она слишком горда для этого. — все хорошо, — она отказывается. — я все равно здесь ненадолго. юнджин не нужно заводить друзей в церкви. только не в двадцать два года. джихё выглядит почти оскорбленной. — ты все равно будешь на моей свадьбе. поговори с ней, пожалуйста. ради меня, — юнджин очень хочет сказать нет, но джихё смотрит на нее снизу вверх таким суровым взглядом, а она ещё и старше, пугает, когда хочет, поэтому она вздыхает, сдаваясь. — хорошо, хорошо, — юнджин поднимает руки вверх и джихё расплывается в улыбке. — иди, иди. юнджин некоторое время наблюдает за незнакомкой с беспричинным опасением, что она сама себя с трудом понимает. становится трудно отделить то, что она должна делать, от того, что она хочет делать. что она должна сделать: подойти к девушке и представиться, произвести хорошее первое впечатление. что она хочет делать: оставаться там, где она есть, в своей зоне комфорта, наблюдая за ней издалека и позволяя этому проходу быть барьером между ними обоими. по мере продолжения ее размышлений, кажется, что оба они сливаются в одно целое, юнджин чувствует себя отчужденной от самой себя, когда подходит к ней, благодарная за то, что сейчас она одна и печатает в своём телефоне. — привет, — хладнокровно приветствует юнджин, принимая более уверенный вид, хотя и может признать, что немного нервничает. незнакомка поднимает взгляд от телефона на юнджин, и на ее губах появляется легкая улыбка. — привет. юнджин улыбается в ответ, и теперь, когда она проявляет дружелюбие, в ней появляется неподдельная уверенность. — ты племянница пастора кима?, — девушка кивает. — да, ким чэвон. приятно познакомиться, — она протягивает руку, юнджин берет ее в свою. у нее мягкая и теплая кожа, и юнджин нежно пожимает ее, не сводя глаз с женщины. — юнджин. я двоюродная сестра джихё. чэвон удивляется. — ой! вообще-то, я одна из ее подружек невесты! —я слышала, — юнджин слегка наклоняется к ней, изображая таинственность. — буду честна, она сказала мне подойти сюда и познакомиться с тебой. чэвон смеётся. её смех мелодичен и воздушен, отчего все ее лицо сияет. — а я-то думала, что ты сделала это по собственному желанию. я ранена. — не стоит, я рада, что сделала это, — чэвон приподнимает брови на эти слова. — итак, откуда ты знаешь моего дядю? не думаю, что когда-либо видела тебя здесь раньше. — да, э-э... я была в штатах некоторое время, но выросла в этой церкви. На самом деле я здесь только для свадьбы джихё, — вздыхает юнджин, а брови чэвон сходятся на переносице. юнджин замечает, что она ужасно милая. — о нет! это совсем недолго! — да, совсем недолго, — слава богу. — но, эй, все хорошо. — сколько тебе лет? — чэвон улыбается. — двадцать два. скоро исполнится двадцать три чэвон кивает, ее яркие глаза сверкают. — ах, ты действительно красивая, — она произносит эти слова почти небрежно, как будто не собирается делать комплимент, а просто констатирует факт. если бы она сказала “небо голубое”, ее тон не изменился бы. юнджин улыбается, хотя и чувствует, что слегка краснеет. — спасибо. она хочет сказать что-то еще, сделать комплимент в ответ, но фраза застревает у нее в горле, и она боится, что ее воспримут как слишком резкую. она боится назвать чэвон красивой, а затем эти слова вернутся к ней, как только девушке расскажут о том, почему юнджин является изгоем в церкви. поэтому она держит рот на замке. — не за что, — спокойно отвечает чэвон. — в пословицах говорится, что тревога в сердце человека тяготит его, но доброе слово делает его радостным. комплименты должны быть гораздо более обыденными. юнджин натянуто улыбается и кивает. должно быть, это и есть та самая набожность, о которой говорила джихё. хотя она не хочет приписывать ей какие-то стереотипы. юнджин, после многих лет горечи и презрения, теперь на удивление менее требовательна к тем, кто произносит это. чэвон кажется достаточно спокойной. — конечно, я согласна. чэвон с любопытством наблюдает за ней. она собирается снова что-то сказать, когда другой член церкви хлопает ее по плечу. юнджин узнает человека, который всегда открыто демонстрировал свое презрение к ней. она удерживается от того, чтобы не закатить глаза. — чэвон, не могла бы ты, пожалуйста, подойти и помочь мне кое с чем?, —немного язвительно спрашивает женщина. чэвон кивает. — конечно, — она поворачивается к юнджин. — было очень приятно познакомиться с тобой. надеюсь, мы еще увидимся! юнджин просто улыбается и кивает, когда чэвон уводят, без сомнения, чтобы предупредить о том, что с ней лучше не связываться. нервная и слегка раздраженный юнджин плетется обратно к джихё. — она милая, правда? — с надеждой спрашивает джихё, когда юнджин приближается. она пренебрежительно пожимает плечами. — пока что да. — все будет хорошо. чэвон - хороший человек. и тебя действительно трудно не любить. — джихё вздыхает. — если только... — да, если только человек не из тех, кто использует свою религию для подтверждения своей правоты и осуждения других людей, которые не поступают так же. к счастью, чэвон к ним не относится, — признает джихё, затем ее глаза расширяются, как будто она осознает, что только что сказала. — мне, наверное, не стоило этого говорить. юнджин смеется и обнимает джихё за плечи, когда они выходят из церкви. — джихё, это так не по божьи с твоей стороны. — если бы я только могла... устроить им всем встряску и заставить их увидеть, какой ты замечательный, добрый и гениальный человек, я бы это сделала. джихё в отчаянии. именно в этот момент юнджин осознает, насколько сильно ее отношение к церкви, вероятно, влияло на джихё все эти годы. у нее были подозрения на это, когда она была ребенком, например, в тот раз, когда она увидела, как джихё ругается после жаркой стычки с госпожой хонг, оттаскивая маленькую юнджин прочь, прежде чем она успевала задать какие-либо вопросы. у нее был гребаный двухлетний роман, и у нее хватает наглости осуждать ребенка? юнджин помнит, что джихё что-то бормотала, но не стала допытываться. она до сих пор не знает, что именно сказала госпожа хонг, но она точно знает, что инстинкт самосохранения джихё по отношению к ней никогда по-настоящему не ослабевал, и это согревает ее сердце даже сейчас. — они могут поцеловать мою задницу, — вызывающе заявляет юнджин. джихё бросает на нее предупреждающий взгляд, но на её губах появляется улыбка. — ты такая нью-йоркская. — шикарная, правда? джихё смеется. — давай. пойдем, поедим.