1. Беззаботность
Он только что родился и видел смутное пятно рядом с собой. Скорее всего, это была его мать, Аика Укитаке, проживавшая последние секунды рядом с ним. Даже в этой смутной памяти ощущалась ее теплая, нежная аура. Отец показывает ему, как управлять своими духовными частицами, его голос строгий, но заботливый. Редкий момент, когда отец лично обращает внимание на меня. Тут старший брат играет с ним в го. Это были моменты радости и спокойствия, когда я чувствовал себя защищенным и любимым. Кин ни-сан был крайне занятым человеком, большая разница в возрасте лишь еще больше показывала то, насколько он далек от меня. По возрасту он был ближе к Соджун-сану. Няня рассказывает о маме. Ее голос мягкий и успокаивающий, полон любви и тепла, рассказывающий о женщине, которую я никогда не знал, но которая была частью меня самого. Все видели во мне продолжение матери. Дядя покашливает, говорит, что я очень похож на свою мать. Такой же добрый и нежный. Это было приятно слышать, я никогда не знал, какой была мама, но представлял, что она была самой лучшей мамой на свете. С другой стороны, мне было немного больно, что я – часть другого человека, а не отдельная личность, с которой стоит считаться, вечный ребенок. Мы с Бьякуей лежим на траве, мои белые и его черные волосы сплетаются в узор. Солнце ярко освещает наши лица, мы счастливы и беззаботны. Асами-сама играет на сямисэне успокаивающую мелодию. Асами-сама заплетает его волосы, тихо воркуя и напевая какую-то песню о добром шинигами. Соджун-сан качает их с Бьякуей на качелях. Смех и веселье наполняют воздух. Я упал с дерева. Бьякуя клянется на мизинчиках, что больше не допустит того, чтобы я плакал. Эта клятва всегда грела мое сердце, и я верил ему.2. Исчезновение
Похороны няни, отца нет рядом, он заседает в Совете 46. Старший брат стоит рядом, говорит о бренности жизни, что каждый умрет, но все зависит от того, какая будет смерть и как ты проживешь жизнь. Я стал достаточно взрослым, чтобы ходить на приемы. Брат сказал вести себя достойно и не позорить имя семьи Тсукие. Он уходит ко взрослым, оставляя меня одного. Вокруг слишком много людей, чувствую себя потерянным. Вижу Бьякую, мне становится легче дышать. Отец хвалит за успехи в кидо. Тогда я чувствовал себя окрыленным, отец редко был рядом. Брат говорит, что я могу остаться один, что я взрослый и могу управлять поместьем. Брат уезжает в Совет 46. Плачу и прошу не оставлять одного. Тогда во мне появляются первые ростки ненависти к Совету 46, что забирает семью. Отец и брат почти не возвращаются. Иногда вижу на годовщину смерти мамы и Новый год, но не понимаю, почему встречи становятся все короче. Я застрял в развитии, нанятые отцом учителя и медики не понимают, что со мной. Все показатели в норме, духовная сила даже слишком высокая для юноши моего возраста. Это непонимание вызывает отчаяние. Соджун-сан погиб на задании. Асами-сама погибла вслед за ним. Не знаю, что делать. Разговор с Бьякуей на похоронах. Чувствую себя никому не нужным. Разговор с дядей. Он говорит, что каждый должен найти свой путь. Ощущаю, что несмотря на все моя мечта должна исполниться. Бесконечные книги в поместье, бесконечные спуски в Дайрейсёкайро, холодные подземелья Совета 46. Ничего нет. Отчаяние нарастает.3. Пробуждение
День с пробуждением прошлой души. Пересматривая воспоминание, понимаю, что что-то не так. Я был уверен, что слепок души ассимилировался с душой, но сейчас вижу, что что-то не так. Какая-то белая нить обернулась вокруг шеи, казалось, такого не было в тот день. Подходя ближе, я пытаюсь взять белую нить себе. Воспоминание начинает плыть, и я оказываюсь в другом месте, окружённый светом и тьмой одновременно. В этом пространстве, между воспоминаниями и реальностью, я чувствую чьё-то присутствие. Передо мной появляется образ мамы, Аики Укитаке, точно такой, как на картине в кабинете отца. Её глаза полны нежности: – Мой дорогой сын, ты всегда был сильным и добрым. Эта белая нить — символ твоей связи с прошлым и твоей истинной силой. Чтобы достичь её, ты должен понять и принять её. Это будет нелегко, но ты справишься. Знай, я всегда любила и буду любить тебя. Сердце сжимается от боли и тоски. Слёзы катятся по щекам, и я не могу сдержать рыдания. Я бегу к ней, обнимая со всей силы, как будто боюсь, что она исчезнет, если я ослаблю хватку. Я чувствую её тепло, её нежность. В этот момент весь мир для меня останавливается, чтобы дать нам эту короткую, но бесценную встречу. – «Мама…» – шепчу я, голос срывается от отчаяния. – «Я так скучал по тебе. Я так хотел, чтобы ты была со мной всё это время.» Её руки обвивают меня, и я ощущаю, как её любовь проникает в самую глубину моей души. Её голос тихий и мягкий, как шелест листвы, но наполненный бесконечной болью и нежностью. – «Я всегда с тобой, Ямато. Ты не один. Моя любовь всегда будет частью тебя.» Я обхватываю её сильнее, чувствуя, как в груди разливается горечь утраты. Слёзы текут не переставая, каждое слово даётся с трудом. – «Почему, мама? Почему ты ушла? Почему всё так больно?» Она отстраняется немного, чтобы заглянуть мне в глаза, и её взгляд полон нежности и мудрости, но в нём я вижу и свою собственную боль. – «Ты сильный человек, дитя. Ты справишься. Иди вперёд, живи достойно, и знай, что я горжусь тобой. Любой твой выбор я поддержу.» Я пытаюсь сказать ей, как много для меня значат её слова, но горло перехватывает рыдание. Я только киваю, обхватив её руки, не желая отпускать. – «Не оставляй меня, мама… Пожалуйста…» Она улыбается сквозь слёзы, и её образ начинает медленно растворяться, оставляя за собой чувство тепла и покоя, смешанное с невыносимой тоской. Я не понимаю, что происходит. Почему здесь мама? Что со мной? Что с моим внутренним миром? Что творится в моей душе и с моей душой? Пространство вновь меняется, я на берегу моря под слепяще ярким солнцем. Кто-то лежит на песке. Подхожу ближе. Уже вторая встреча во внутреннем мире, почему раньше не случалось такого. Какие тайны хранит мой внутренний мир? – Хах, не прошло и года. Пришел наконец, малец. «Вижу не скучал и даже не думал обо мне», — с легкой усмешкой говорит Сергей? Я не понимаю, почему сознание той души находится в моем внутреннем мире. Что творится с моей душой? Почему мертвецы оживают в этом месте? – Наверняка думаешь, что я здесь делаю? Хороший вопрос. Я тоже думал какого хуя тут делаю. Умер в самолете, ахуел, проснулся в твоем теле, выехуел. Упал в обморок. И даже не гипс сука. Очнулся вновь, но уже здесь. Повезло, на самом деле. Тут красиво, я как раз тогда на море отправлялся, хотел от души отдохнуть. Только красоток нет, но зато бухло можно материализовывать, круто, да? Я сначала не понял, а потом как понял, что могу творить. Хотя знаешь, жизнь у тебя несмотря на все дары богов от богатства до талантов, все равно паршивая. За это время я вполне освоился. Хожу брожу по твоему миру, к суке Симидзухару, правда, ни ногой. Красивая пиздец, но как к ней подошел, так она меня и смыла обратно ха-ха. А тут ведь скучно порой, знаешь. Я к ней исключительно из добрых намерений, честно. Кстати, ты же уже видел да? Свою библиотеку воспоминаний? Хорошее место, хожу иногда, как в кино. Извиняй, но как есть. Не жизнь, а мелодрама. Иногда смотрю с попкорном, у меня такого никогда не было. Думал так только ну в фильмах, сериалах там. А тут реальная жизнь, хотя и мир явно с прибабахом у вас. В детстве, кстати, видел похожий. Мммм. Как-то он назывался еще странно, что-то, м, белый? Широ? Вайт? Стирка? Хлорка? Ааа, Блич! Во. Но там я тебя точно не видел вот. Мб сам в моих воспоминаниях видел, я видел, что ты видел частично что-то из моей жизни ахаха. Все еще пребывая в шоке, я смог только спросить: Но как? Я же смог поглотить духовные частицы от твоего слепка души. Ты должен был уйти… – Бро, я в твоих духах нихуя не понимаю. Говорю, как есть, умер, очнулся, ахуел, упал, очнулся. Как? Хуй знает. Твоя Симидзухару правда что-то точно знает, вот чую, она все это время типо загадочно сидит в своем храме и все, но так внимательно присматривает за тобой. Перед тем как выкинуть меня, она мне сказала: «бла-бла-бла Ты лишь никчемное существо, прицепившееся к хозяину, если бы не ты, то все было бы иначе». Ну я тогда пожал плечами, да сказал, что не ебу, что она мне говорит. Смыла потом… Сейчас то уже понял, что из-за моей части души ты настрадался, ты прости, если что. Я действительно не хотел… И, кажется, я залетел в твою душу еще до того, как ты родился. Почему? Пока я рылся в твоей библиотеке памяти, дошел до самого раннего, а в той книжке вкладыш. Во вкладыше были воспоминания о беременности матери. Ну вот вообще-то. Я тут кучу всего наговорил, но мне действительно хотелось выговориться. Я хороший, правда, просто жизнь у меня по пизде пошла. И сдохнуть хотелось, но все держался, грех это – самому. Сейчас даже может кайфую ахахах. Отдых на море, считай, с бесконечным бухлом, кинотеатром, библиотекой, ты, кстати, книжки побольше читай, я так их сам могу читать. С каждым словом я все больше ощущал насмешку судьбы, из-за какой-то дерьмовой случайности, шутки мироздания, моя жизнь пошла наперекосяк, моя мама умерла, а в моей душе все еще существует прошлая душа. Начиная закипать, чувствую, как перед глазами все мутнеет, сердце вот вот выпрыгнет из груди, и я уже хочу убрать этот наглый голос, что вероятно и убил мою маму. Нет, не сам, но своим существованием. – Эй эй, ты потише, успокойся. Пожалуйста. Наврядли ты меня убьешь. Я пытался навредить себе еще в самом начале, но ничего не мог сделать. Я не виноват. Я не выбирал своей судьбой оказаться духом в чужой душе и другом мире. На судьбу тоже грех злиться, она сама по себе злодейка, и не ответит. Ты лучше глянь тот вкладыш, думаю, он действительно может рассказать многое. Мертвецы ведь не рассказывают сказки, может это правда, и действительно стоит успокоиться и разобраться, что со мной. Чуть успокоившись, но все еще ощущая бессильную ярость, пытаюсь сосредоточиться, и представить свою библиотеку памяти. Закрываю глаза, глубоко вдыхаю, визуализирую. Открываю, вижу, что получилось, я здесь. Вновь видя свои воспоминания, иду к самым первым, открываю самое первое с мамой. Осматриваю эту книгу, ничего кроме движущегося воспоминания не вижу, но вкладыш должен быть именно здесь. Наконец замечаю, что книга в обложке, снимаю, вижу видимо тот самый вкладыш. С замиранием сердца открываю его.***
Отец выглядит совсем молодым, сидит рядом с мамой в беседке в саду, освещённой мягким светом луны, звезд и светлячков. Он обнимает её, а она смотрит на звёзды, одна её рука нежно покоится на животе. Она говорит отцу, что хотела бы проводить много времени с ребенком, он был бы отрадой души. Его бы звали «Ямато» - имя, которое состоит из иероглифов «великая гармония», и «мир». – Аки, он был бы обычным ребенком с гармонией в душе – не лидер, не весельчак или заводила, но он бы жил в свое благо, на радость родителям и близким. Он не будет наследником, и может выбирать себе любой путь из возможных, мы ведь поддержим его, правда? Он не будет обременен лишними чаяниями и надеждами, мы обеспечим его всем, чем сможем… Представь, какой малыш будет милый и хорошенький. Аки, это было бы наше сокровище, понимаешь? Кин уже вырос, и он всегда был похож на тебя, сильный и взрослый, а Ямато был бы добрым и нежным.***
Аика тихо поёт колыбельную, вышивая на крошечном кимоно изящные птицы. Отец, погружённый в работу, краем глаза наблюдает за её нежными движениями.***
Аика разговаривает с братом Джуширо, спрашивает о семье и просит найти свою няню Нэн-сан, которая бы вырастила бы ребёнка с такой же любовью, с какой растила её.***
Аика лежит в постели, её лицо бледно и измождено. Акихико, охваченный тревогой и снедающей печалью, держит её за руку и яростно спорит с врачом. – От-т-т-рицательная реакция духовных частиц... Её реяцу и реяцу ребёнка конфликтуют. Боюсь здесь нич-чем не п-п-помочь. – Пожалуйста, Аки... Оставь ребёнка. Он должен жить.***
Аика, с трудом передвигаясь, сидит на инвалидном кресле, но улыбается старшему брату. Она просит его быть сильным, жить счастливо, помогать отцу, и защищать маленького Ямато, её голос полон любви и нежности.***
Аика рожает, реяцу огромными всполыхами расходится по комнате. Она чувствует, что не может родить самостоятельно и умоляет врачей спасти ребёнка, вырезав из ее живота. Она тихо молится: «Ками-сама, помогите мне... Пусть он будет здоров.» Когда Ямато рождается, Аика, истощённая и едва живая, просит дать ей его. Она обнимает его, слёзы радости и боли текут по её щекам. Внезапно она замечает белый обод из духовной энергии, обвивающий шею ребёнка. Она пытается снять его, но не может. Её энергия уходит в этот белый обруч, она чувствует, как жизнь покидает её тело все быстрее. Отец вбегает в комнату, его лицо полно отчаяния, старший брат вбегает вслед за ним, бледный, как призрак. Аика, едва дыша, шепчет ему: «Дорогой, я всегда любила тебя… Ты лучшее… Что случилось со мной... Мы провели много времени с тобой, но даже так… Я эгоистично хочу быть с вами еще!, но чувствую, что больше не могу… Кин, ты моя гордость, ты превосходил все наши ожидания, ты очень сильный и добрый. Кх-кх… Аки... Ямато — копия тебя, только с моим лицом, таким же нежным. П-пожалуйста, присмотри за нашими детьми… Кин уже взрослый и сильный, но присматривай за ним, он тоже наше дитя, и не вздумай бросать Ямато, как когда-то поступали с тобой, он ещё малыш. Дай ему любовь, что не смогу дать я... Я люблю вас…» Её глаза медленно закрываются, и комната наполняется тишиной. Акихико, держась за её руку, рыдает, понимая, что его любовь ушла навсегда. Кин же с абсолютно опустошенным видом, сидит на полу возле кровати матери, одинокая слеза скатывается по его лицу, и он такой же потерянный ребенок лишь наблюдает за своим сломленным отцом и мамой, что выглядит, как будто-то бы ненадолго уснула. Ямато опускается на колени, сжимая вкладыш в руках, и начинает громко рыдать. Слёзы отчаяния и боли текут по его щекам, он наконец позволяет себе оплакивать свою семью. Воспоминания, такие живые и яркие, пронзают его сердце, наполняя его бесконечной тоской и любовью. Он чувствует, как каждая частица его души кричит от горя и сожаления. Ямато воет, как раненое животное, оплакивая мать, которую никогда не знал, и ту любовь, которую он потерял. Он кричит, обращаясь к небесам, как будто бы его вопль мог вернуть её назад: – Мама! Почему так? Почему именно я?! Почему я не мог родиться в мире и счастье, где ты была бы со мной? Я бы обменял всё, что у меня есть, на один день с тобой! Один день, чтобы ты могла держать меня на руках, чтобы я мог почувствовать твою любовь! Ямато сгибается от боли, его тело сотрясается от рыданий. Он чувствует, как его сердце разрывается, когда он понимает, что никогда не узнает её голос, её запах, её тепло. Он видит перед собой картины матери, тихо поющей колыбельную, и чувствует, как её нежные руки качают его. – Отец, как ты это пережил? Как ты мог жить дальше, зная, что она ушла из-за меня? Как ты справился с этой болью? Или ты не справился, и поэтому тебя почти никогда нет рядом!? Отец, я так хотел, чтобы ты был рядом. Он зарывается лицом в землю, слёзы капают на вкладыш, размывая чернила. Он ощущает, как ярость и беспомощность кипят внутри него, и кричит: «Почему мир так жесток? Почему судьба отняла у меня самое дорогое, даже не дав шанса узнать её?» Вокруг него начинают трепетать потоки духовной энергии, как если бы сама вселенная откликалась на его страдание, внутренний мир будто бы ходит ходуном. Ямато, охваченный непереносимой болью, ощущает, как его душа разрывается на части. – Мама, я обещаю... Я найду способ оправдать твою жертву. Я стану тем, кем ты хотела видеть меня. Я докажу, что твоя смерть не была напрасной. Я буду сильным и добрым, как ты мечтала. Он падает на землю, вымотанный до предела, но его сердце всё ещё пылает. Он знает, что теперь он должен жить не только ради себя, но и ради той любви, которую потерял. Слёзы продолжают течь, но теперь в них есть и сила, и решимость. Ямато чувствует, как белая нить начинает сиять и растворяться в его теле, становясь частью его сущности. Он понимает, что эта нить символизирует не только связь души и души Сергея из другого мира, но и жизненную силу матери, что отдала всю себя на благо ему. Неизвестно по какой причине душа Сергея попала в тело именно его матери, но Ямато был уверен, что столкновение реяцу происходило из-за энергии чужого мира, неизвестно как мать смогла так долго удерживать ее в себе. Скорее всего она истощила все свои ресурсы на ее сдерживание, дабы ребенок смог расти. Этот день его полностью вымотал. Ему нужно отдохнуть, подумать и задать верные вопросы своей занпакто. Ямато, наконец, встал на ноги, его тело ещё дрожало от пережитого, но сердце было переполнено новой силой и решимостью. Внутренняя борьба, воспоминания и осознание жертвы его матери оставили глубокий след в его душе. Он чувствовал, как белая нить жжет его, сковывая и оставляя отпечаток своей силы на нем. Он возвращается в реальный мир, окружённый щемящей тоской. Воспоминания о матери и её любви наполняли его грудь болью и гордостью. Ямато медленно открывает глаза, снова ощущая прохладный воздух вокруг себя. Он был вымотан, но чувство, что он получил что-то важное, не покидало его. Вопросы о том, что произошло и что это значит для него, сжигали его изнутри. – Симидзухару, – тихо произнёс Ямато, чувствуя, как его занпакто откликается на зов. – Ты всё это время знали, не так ли? Знала о белой нити, о духе и жертве моей матери, но молчала. Почему? Ответ занпакто был моментальным, но от этого не менее болезненным. Внутри себя Ямато ощутил присутствие Симидзухару, её голос был тихим и мелодичным, но полным сожаления и печали. – Да, Хозяин, я знала, – начала Симидзухару, её голос был пронизан нотами глубокой печали. – Но я не могла сказать вам, не могла вмешиваться. Хозяин, занпакто — это «убийца душ», каждый занпакто является отражением силы и души владельца, имея собственные личность и волю. Мы рождаемся в миг, когда вы работаете над асаучи, вливая свою реяцу. Мы растем вместе с вами, и умираем также с вами. Но есть битвы, в которые мы не можем вмешиваться. Ямато чувствовал, как слёзы снова наворачиваются на глаза. Он сжал кулаки, стараясь сдержать свои эмоции, но его голос дрожал от боли и негодования. – Почему ты молчала? – спросил он, его голос прорывался сквозь слёзы. – Почему не сказала мне, что происходит? Я мог бы понять, мог бы подготовиться! Я бы так не страдал… – Иногда, – ответила Симидзухару мягко, – истину можно понять только через боль и страдания. Вы должны были сами открыть для себя эти тайны, чтобы по-настоящему понять их значение. Только так вы могли стать сильнее, стать тем, кем должны были стать. Судьба бросает жребий, когда появляется душа, сколько боли она может выдержать. И если душа выдержит, то судьба будет благоволить ей. Ямато замолчал, пытаясь осмыслить её слова. Он знал, что она в чем-то права, но это не облегчало его боль. Он опустился на землю, чувствуя, как его сердце разрывается от тоски и горя. Вопросы о его второй половине души, о том, что она скрывает, продолжали терзать его. – Что скрывает моя душа? – спросил он, его голос был тихим, едва слышным. – Что ещё я должен узнать? – Как вы уже, наверное, поняли, белый обод все еще сковывает вас. Он исчезнет, когда вы сможете материализовать дух Сергея, и провести над ним священный ритуал «Консо», чтобы помочь душам «перейти через» между разными мирами. Он лишь жалкая неупокоенная душа другого мира, и не может самостоятельно уйти на круг перерождения. Помимо исчезновения «обещания», вы сможете стать полноправным хозяином своей души. Тогда вам останется лишь материализовать меня и подчинить для достижения банкая. Ямато чувствовал, как её слова проникают в его сердце, наполняя его новой решимостью. В дань уважения памяти матери он должен выполнить ритуал, как истинный шинигами. Он знал, что впереди его ждёт ещё много испытаний и открытий, ему предстоит много тренироваться. Но теперь он был готов к ним. Он поднялся на ноги, ощущая, как белая нить пульсирует внутри него, как символ его связи с прошлым и его истинной силы.