Порознь

      С каждым днем юный Пайпер Джем становился все более… гиперактивным. Каждый новый день приносил ему новый опыт, и чем больше его становилось, тем интереснее ему был окружающий его мир. А Инк не мог отказать юному созданию в его изучении: он брал его на свою работу, посвящал в процесс создания вселенных и позволял путешествовать по ним вместе с собой. Конечно, это не могло не вызвать проблем. Интерес ребенка ко всем и ко всему становился причиной, почему иногда хранителю приходилось искать выход из ситуаций, когда Пиджи излишне «светился» перед жителями вселенной. Но кое-что в изменениях в этом чернильном созданье нельзя не назвать положительным. Постепенно он перестал походить на копию Инка из смешанного пластилина, его тело приобрело более однотонный черный цвет, а вот «одежда» забрала все яркие цвета, вскоре она даже стала индивидуальной и выглядящей полноценно: синие свободные штаны, ярко-розовая кофта с желтыми и голубыми пятнами, бежевый шарф.       Постепенно стали проявляться и черты его характера, и характер у него был не из легких. Пусть он не говорил, но мог четко выразить свое «фе» или «против» даже без этого. — Хэй, я понимаю, что ты расстроен, — начинал Инк осторожно, кладя ладонь на отвернувшегося юношу. — Та тетя-Андайн и вправду может научить многому, но я не мог позволить тебе пойти к ней на тренировку. Она ведь может быть важной, понимаешь? И из-за того, что она проведет время с тобой, она может не оказаться в нужное время в нужном месте. А это повлияет на историю вселенной.       Пиджи не поворачивался. Инк удрученно вздохнул и капнул на язык голубой. — Вроде ребенок, но такой сложный… Ты вроде как должен быть и моим «сыном», но до тебя так сложно достучаться…       Он подумал о чем-то после этих слов и замолчал, почувствовав слишком большую относительно количества попавшей ему в рот краски грусть. Стало не по себе, но то, что он услышал в следующий момент быстро выбило его из своих мыслей. — Ты. Не-е. Любишь. Меня, — обиженно проговорил Пайпер Джем с паузами, едва ли формулируя мысль. Но даже этим он знатно удивил. Это были его первые слова.       «И ты туда же?» — подумал художник, расстроившись сильнее. И впал в раздумья над своим ответом. Что сказать этому юному, неопытному созданию, которое за свою короткую жизнь еще не успел столкнуться ни с любовью, ни с ненавистью, ни с болью? Этот ребенок даже не знал еще о душах, потому как у самого него души не было, у единственного близкого монстра тоже, а у других он ее пока не замечал. Он не знал, как и почему появляются эмоции и чувства, да и сам он в этом плане был загадкой: ученый только сделал предположение о том, что его эмоции — это такие же, как у Инка в колбах, краски, только они были внутри него самого, они являлись частью его тела и действовали по умолчанию, когда это было нужно и не нужно. Как Инк должен объяснить неопытному ребенку свою природу, если ее не понимали и не принимали даже многие взрослые?       А тем временем, с каждым мгновением молчания обида внутри Пиджи росла, и в какой-то момент он, с голубыми капельками в уголках глазниц, поворачивается в пол оборота к своему родителю. Тот, увидев это, быстро понял, что молчание пора прекратить. Он мягко, но с горечью улыбнулся. — Я и вправду не люблю тебя, — начал он, и тут же глаза ребенка, не ожидавшие такого ответа, раскрылись сильнее. — Потому что не умею, — это немного убавило ужаса в малиновых глазках, и теперь в них читалось непонимание. Хранитель взял его ладошку в обе свои и заговорил вновь. — Но я хочу, чтобы мы с тобой дружили. Я хочу, чтобы всем было хорошо в нашем мире, и ты не исключение. Я хочу, чтобы тебе было хорошо со мной. Я никогда не смогу сказать, что люблю тебя, однако я хочу твоего счастья. Но ты не единственный, для кого я хочу счастья.       Юноша всхлипнул. — Почему… Ты-ы… Хочешь счастья для… них? — спросил он, позволяя белым пальцам подбирать голубые слезы со своих щек. — Потому что я лишен собственного, — с все той же улыбкой ответил старший, уже давно изучив свое поведение настолько, чтобы быстро ответить на этот вопрос. — Ты… плохой… — подавляя всхлипы, продолжал говорить Пиджи, но не отталкивал родителя. — Ты не… любишь… меня… Я тоже тебя… н-не люблю… — Тогда мы с тобой одного поля ягоды, — Инк усмехнулся. — Давай вместе будем не любить друг друга, но уважать? — Что. Такое. Уважать? — Стараться не обижать. — Но. Ты. Обидел. Меня. — Я знаю, но я не хотел этого. Прости меня.       Ребенок поджал губы, и по его щекам потекли новые капли голубой краски. Инк ласково прижал его к себе, начав нежно гладить по спине.

***

      С первого разговора отца и сына прошло немного дней. С того самого момента речь Пиджи развивалась, становилась быстрее и полнее. Инк учил его новым словам, объяснял их значение, и все чаще стал разговаривать с ним, используя новые слова. Совсем скоро эти новые разговорные навыки потребовалось показать не только обучающему. — Давно мы уже не приходили к тебе, — Дрим прошел в дом, как только Инк открыл ему. За ним прошел еще один член их компании из трех монстров, в голубом шарфе. — Да-а, пора бы возродить традицию оставаться у тебя с ночевой каждое воскресенье, — добавил Блу и улыбнулся своей очаровательной улыбкой. — Ой, ты не один?       Инк повернулся туда, куда смотрел Блу, и увидел выглядывающего из-за угла Пайпер Джема. — Да, точно… Пора вас познакомить. Пиджи, это мои друзья, они хорошие.       Тот, видимо доверившись словам близкого скелета, вышел из-за стены и стал неторопливо подходить к гостям. — Это подросток? Выглядит совсем юным, — Дрим улыбнулся и чуть наклонился к подошедшему черному монстру. — Тебя зовут Пиджи, да? — Пайпер Джем. — А… Пайпер Джем, значит. Ты тоже гость нашего друга? — Я тут живу. — А… Живешь, значит… — Дрим глянул на Инка, тот неловко потер затылок. — И как давно ты живешь у нашего друга? — Слишком много вопросов, — Пайпер Джем нахмурился. — Бесишь.       Дрим аху не ожидал, что на его попытку познакомиться последует негативная реакция, поэтому поспешил отстраниться. — Он с характером, — констатировал Инк.       Пиджи перевел взгляд с одного гостя на другого, с голубыми глазами. Тот быстро заметил это и добродушно улыбнулся, не став сокращать физическую дистанцию, как это сделал его друг ранее. — А меня Блу зовут, — представился он, и только из-за этого больше понравился Джею, чем предыдущий скелет. — Надеюсь, мы еще успеем узнать тебя получше.       Пайпер Джем улыбнулся. Дрим, увидев это, ненадолго задумался и выдал: — Тогда, может, вы тут поговорите, а мы с Инком пока пойдем на кухню и заварим чай?       Улыбка спала с лица Свапа. На место приятной добродушности на его лицо пришла серьезность. — Ты не хотел, чтобы я пошел к Инку за этим разговором с тобой, — в его голосе и во взгляде проявилась едва заметная горечь. — А сейчас хочешь высказать ему свои предположения наедине, чтобы я не услышал. При этом ты явно не осознаешь, что недооцениваешь меня и мой ход мыслей.       Дрим опешил. Он открыл рот, желая что-то сказать, но в итоге он, как рыба, немо хватал воздух ртом. Он действительно не ожидал, что его мягкосердечный друг так четко… Прочтет его намерения. — Пойдемте вместе заваривать чай, — сказал все тот же Блуберри, чуть сбавив серьезный тон. — Кхм… — пробил ком в горле хранитель позитива и обратился к Пиджи. — Малыш, побудь пока здесь.       Тот рыкнул. «Я не малыш», — пробубнил он, хотя его уже не слушали, и, схватив со стеклянного столика пульт, бухнулся на диван.       Само собой, он не собирался пропускать мимо «ушей» разговор отца с какими-то чужими дядьками. Тем более, ему хватило словарного запаса и ума, чтобы по словам Блу понять: разговор должен был быть серьезным. Поэтому он включил телевизор, убавил его звук на минимум и прислушался… — Как я понял, вы пришли в мой дом не просто выпить чаю, — начал разговор отец, подталкивая сразу к главному. О чем позже быстро пожалел. — Ты прав, — подхватил Блу, судя по голосу. — Сегодня мы были в Hypertale, и узнали новые подробности пропажи Эррора.       Ненадолго повисло молчание. — …Оу. И что за подробности? — спросил он, достаточно плохо играя интерес. — А вот ты как раз-таки и должен нам рассказать, что за подробности, — заговорил скелет в золотом. — Все, что мог, я уже рассказал вам. — Инк, — вновь начал Блу. — Мы знаем, что ты не просто был последним, кто видел его. В промежутке между встречей с тобой и его исчезновением мало времени. И ты никогда не говорил нам, что в тот день, после долгих месяцев воздержания от своего дела, он вновь взялся за разрушение. — Мне показалось это неважной деталью.       Блу замолк. Инк говорить не продолжил. — Ты шутишь?! — возмутился третий из компашки, имя которого Пиджи так и не узнал (ну и не надо). — Это буквально дает нам повод предполагать, что это ты…! — Я? — голос Инка бесстрастный. Он оставался холоден, несмотря на то, что своими ответами почти вывел обоих друзей на эмоции. — Ты убил его, Инк? — голос Блуберри едва слышно надломился. Пиджи представил его блестящие глаза и как они смотрят на его отца.       Инк вздыхает. — Я не убил его. — Ты врешь. — Дрим… — видимо, именно к третьему обратился Блу. — Инк, ты обещаешь нам, что говоришь правду? — Я обещаю. Я не убивал его. — Хорошо, — Блу, наверное, улыбнулся. — Я верю тебе.       А ведь Инк не врал. Но тогда никто: ни Блу, ни Дрим, ни Пайпер Джем не мог предположить, что Инк сделал нечто хуже, чем убил. Но об этом всем троим еще только предстояло узнать.       Дальше разговоры троих не были интересны Джею. Они были обо всем и непонятном, о какой-то банальщине из разряда «как у кого дела, что нового». Конечно, Пиджи не упустил момент, когда Инк начал рассказывать о нем, вот только ничего нового он не услышал: «появился из ниоткуда, поселился в доме, растет». Все то же самое, что он рассказывал ему о нем ранее.       Пиджи не мог унять интерес, о ком же они говорили в начале разговора. И он бы не мешкая спросил бы об этом отца, как только гости ушли бы, но… — Сегодня они останутся здесь на ночь, — поставил перед фактом повеселевший Инк. — Мы будем в гостиной, а ты, пока мы будем здесь, можешь посидеть в моей комнате. Только не спи в ней, а то там единственная кровать в доме, в которой помещаются трое, а ты вряд ли захочешь спать с кем-то из них.       Теперь еще и переселяют… С каждым часом эти гости нравились все меньше и меньше. Появилось плохое предчувствие насчет сегодняшней ночи.       Когда Пайпер Джем перешел в комнату Инка, оставив его с друзьями на первом этаже, он понял, что у него не такой уж большой выбор занятий. В этой комнате ему приходилось бывать не часто, но пошарить по шкафу и полкам он уже успел ранее. Теперь взгляд привлекал только отцовский стол. Большой, занимающий едва ли не четверть комнаты, со множеством ящичков и полочек, на которые в банках стояли разного размера кисти, карандаши, мелки, а рядом с ними акварель и гуашь. Он несколько раз видел, как Инк рисовал, но сам не решался следовать его примеру. А сейчас… У него просто не было ничего, кроме листа бумаги и карандаша. Это стало его первым опытом. И ему понравилось. Сидя за столом и болтая ножками, он выводил линию за линией, вырисовывая образы, которые он успел повидать за свою первую неделю жизни.       Стало темно, в какой-то момент потребовалось включить настольную лампу. А совсем скоро Джей почувствовал сонливость. Отодвинувшись на стуле от стола, он поднялся, подошел к двери и открыл ее… В гостиной светло и громко: троица скелетов разговаривала, смеялась, слушала музыку. И это, черт возьми, не могло нравиться намеревающемуся отойти ко сну Пиджи. Прилагая максимальные усилия для того, чтобы не показать свою злость во всей красе, он подошел к Инку. — Ты можешь перейти с ними в комнату?       Инк даже не отложил приставку в сторону. — Чуть позже, милый, потерпи еще немного… Вот же-ш! Дрим, это было не честно!       Злость. Она рычала внутри Джея и с каждой секундой рвалась из него все сильнее. До тех пор, пока в голову не пришла идея.       Взгляд юноши поднялся на второй этаж, на дверь. Но не на ту, что вела в уже знакомую ему комнату хозяина дома, а на ту, что представляла из себя более загадочный объект, ведущий в помещение, в котором Пиджи пребывать еще не приходилось. — Может, тогда я посплю там? — он ткнул пальцем в вечно закрытую дверь. Но конечно же, хранитель, не отрывающийся от экрана телевизора, не увидел этого, поэтому глупо ответил вопросом на вопрос: — Где?       О-о, Джей больше не мог сдерживать свой тон. — В той комнате, — если бы он знал брань, он бы начал ею ругаться. — На втором этаже. Рядом с твоей, дурак.       А вот это слово он услышал от жителя Хотлэнда в одной из вселенных. — Рядом с моей… — Инк сначала, видимо, не понял, и повторил для самого себя. Уголки его улыбки чуть опустили, а взгляд размылся. Это не ускользнуло от глаз Пайпер Джема.       Инк отложил приставку. Неужели? — Все друзья, пойдемте спать, — сказал он, встав с дивана. — Да можете играть дальше. Я правда могу закрыться в той комнате, расстелить одеяла и поспать… — Не нужно, милый, мы уже освобождаем твое место, — настоял Инк, выключая телевизор.       Больше Пиджи не возражал. Но для себя сделал интересные выводы. Закрытая комната на втором этаже вызывала вопросы, но не такой уж большой интерес, чтобы целенаправленно искать способы попасть в нее. Однако теперь…       Инк совершил большую ошибку, позволив Пайпер Джему увидеть, что он не хочет открывать ему эту дверь.