Этап

      На следующий день в доме было поразительно тихо. Кристина спала в своей комнате, впервые тишина была настолько сладостной, что даже запах выпечки, расстилавшийся по всем углам, не мог разбудить её. К сожалению, часы пробили восьмой час, и необходимость раскрыть глаза позволила разглядеть на прикроватной тумбочке одинокий фиолетовый гиацинт. Какое-то наваждение заставило уголки губ приподняться, даже несмотря на ломоту во всем теле и категоричное нежелание подниматься с кровати. Но карамельный запах со стороны кухни резко пробудил сознание, и, наскоро умывшись и приодевшись, Кристина побежала вслед за едва уловимыми нотками яблок и корицы. — Доброе утро, моя музыка, — Эрик встретил жену теплой улыбкой и поставил на стол два бокала, бутылку вина и взял в одну руку какую-то сковородку, а в другую такого же диаметра тарелку. Изящным и быстрым движением он перевернул чугун, и на фарфоре, который в руках неуклюжей солистки уже разбился бы при подобном действии, показался великолепный пирог, — пару лет назад в гостинице сестёр Стефани и Каролины Татен в Ламотт-Беврон я увидал прелестнейший десерт, яблочный тарт татен. Уверяю вас, дивное сочетание прогретых в карамели яблок и несладкого теста с бокалом сотерна, нотки абрикосов и тонкий аромат цветочного меда и апельсинов которого сразу напомнил мне мою любимую женушку, вам окажется по душе. О, данное сочетание Вам, моя дорогая, точно понравится. Идеальный баланс сахара и кислинки. Все для моей маленькой лгуньи. Ну что вы стоите? Присаживайтесь, моя музыка, позвольте помочь Вам.       В крайней степени изумления Кристина даже не заметила, как уже не трясущиеся руки подвинули ей стул и подали кусочек идеального на вид блюда. Она даже не смогла ничего сказать, только лишь тихое «спасибо» да «приятного аппетита» было слышно с её стороны. Сейчас и слова не нужны, одно только искрящее счастьем личико выражало весь восторг и благодарность. Золото в бокале медленно исчезало, перевоплощаясь в легкий румянец на всегда бледных щеках. О да, Эрик с его удивительными коллекциями вин точно знает, что с чем сочетать, чтобы свести причину своего нервного тика с ума. Он иногда любит похвастать своими собраниями разнообразных сортов в погребе. У каждой бутылки своя история, у каждой капли крови Христовой найдется отражение частички Эрика. Но вот тарелки опустели, и Кристина начала расхваливать непревзойденный гений Призрака. Который, как известно, умер. И хотя со стороны кажется, что пара увлечена только друг другом, какая-то напряженная атмосфера витала вокруг, поэтому звонкая хвалебная ода утихла, и небесно-голубые глаза устремились в довольное лицо Эрика, что поглаживал кончиками пальцев шею и улыбался. Он заговорил навстречу тишине, бархатный тон ласкал чуткий слух и заставлял дыхание сбиться с ровного темпа, но голос его был до ужаса холоден, по шведской коже сразу пробежал табун мурашек. — Это все, конечно, прекрасно, но не могли бы вы прояснить один момент? — Кристина затаила дыхание и напряглась, хотя взгляд её был направлен не на дыру на месте носа и не на покрытые льдом безразличия глаза, а на руки, что своими монотонными движениями словно убаюкивали и гипнотизировали. Намеренно или нет, но темное прошлое иллюзиониста уже не первый раз проявляет себя, а потому напуганная девушка сейчас была будто в полудреме, — С какого перепугу вы возомнили, что мне требуется одеяло? В какой момент вы решили стать хорошей женой? И куда вы черт возьми смотрите?! — от испуга Кристина даже подпрыгнула, она оторвалась от рук и посмотрела в суженные от ярости зрачки. — Мои глаза выше! Не туда вы смотрите, Кристина, вот мои глаза, вот сюда смотрите! Мне пойти вернуть маску? Или хотите, я покажу вам, как ходили все девушки в гареме у шаха, где я служил палачом? О, эти руки отняли немало жизней, Кристина, и вы неспособны скрыть, что вас интересуют именно они! Руки Красной смерти! Ангел моего воплощения расправил крылья задолго до вас! О, я был славным ангелом Рока, и такие фокусы показывал султанше, что вам не приснятся даже в самом страшном кошмаре! Чего вы молчите? А? Чего замолчали?       Ну вот, опять безумие. Каждый раз одно и то же, Эрик все время мечется от обожания к ненависти, очень тяжело уловить момент, когда он превращается в Призрака оперы. И эта мысль воссияла в голове, как первая звезда на небе. Кристина глубоко вздохнула, закрыла глаза и коротко произнесла: — Я хочу наверх. — Эрик сразу же замолчал. Тишина длилась всего секунды, но ощущение было, словно он молчал долгие годы. Молчал, и его мысли, чувства и переживания так никто и не узнал, потому они сейчас лились, словно водопад. Он упал перед ней на колени и спрятал лицо в голубых юбках, заплакал и схватился за лежащие на коленях руки. Вот он, момент, когда нужно действовать. Сейчас его слышат, и он должен понять это. Кристина вложила его ладони в свои и начала мягко поглаживать в попытке успокоить. — Ну же, мой дорогой ангел, я не хочу от вас уходить, — Эрик затих, — вы мне обещали купить домик над землей, где мы могли бы вместе музицировать и отдыхать в саду нежных роз. Или тюльпанов. Вы любите тюльпаны? — Он отрицательно помотал головой, но так и не поднялся с колен. — Значит, будут розы. Не нужно мне дарить пышные букеты, давайте лучше будем их выращивать. О, какие чудные сады были в далеких краях Швеции, когда я вместе с батюшкой и матушкой еще в раннем детстве путешествовала. Музыка, что сопровождала нас, до сих пор звучит. Звучит в вас…       Кристина все продолжала рассказывать о своем детстве и о счастливых историях, произошедших с ней. Эрик уже давно успокоился, он продолжил слушать её. Также на коленях, но уже не как жалостливый щенок, а как любящий муж, словно кот, со всей необъятной любовью глядящий на улыбку любимой. Будто очнувшись ото сна, он отнял руки, которые все это время с особой нежностью гладили. Она сжимала каждый палец, царапала легонько середину ладони и время от времени массировала запястье. И перчаток все это время не было. — Кристина, что вы делаете?! — Эрик будто испугался и отполз, на глазах собирались слезы. Не от страха, не от обиды, а от непонимания происходящего и полного отсутствия знаний, что он чувствует и нравится ли ему это. — Нет-нет-нет-нет-нет! Это руки смерти, Кристина, Вам нельзя их трогать! — Но мне нравятся ваши руки… — удивление из-за поведения мужа было велико, она уже полчаса ласкала холодную кожу, а он только сейчас это заметил? — На маскараде я коснулся одного глупьца, который не послушался наказа с царственного плаща красной смерти, и он бежал, словно от Чумы! Нет, моя музыка, вы врете! И хотя я не понимаю ваших намерений сейчас, но это низко и подло так издеваться надо мной!       Непередаваемый страх на лице заставил сердце сжаться, поэтому Кристина поднялась со стула, коротко позвала Эрика за собой и направилась в гостиную. В камине потрескивал огонь, дрова почти догорели, поэтому она подбросила пару поленьев и села на диванчик. Призрак следил за ней все это время, но опешил, когда она легонько похлопала рядом и пригласила присесть. — И что вы хотите от меня этим действием? Я и тут способен постоять. О, Эрик настоящий Мефистофель, готов стоять над добычей веками и ждать момента потешиться над невзгодами каждого, кто попадется ему на пути! — Эрик. — Голос был нежен, но не мягок, как обычно. Она уже поняла, с какой интонацией нужно говорить с Призраком, чтобы призвать к тишине. — Эрик, мой дорогой, присядьте рядом. Вы не Красная смерть, и вы не Мефистофель. Вы мой муж, и я хочу показать вам любовь, какой вы ни разу не видели. К черту слова, к черту клятвы. Я покажу вам любовь. Прошу, сядьте сюда. Да, да, рядышком, — удивленный Эрик подчинился и с опаской присел так, чтобы не касаться даже платья. Но Кристина не согласна с его намерениями и подвинулась ближе, тепло от неё чувствовалось даже через рубашку и пиджак. Она с разрешения еще раз взяла его руки и начала гладить, глядя то на них, то в глаза, — я жива, мой дорогой. Ваше касание меня не убило. Вот, мой бедный несчастный Эрик, моя любовь. Нежная, легкая и живая. Влекомая исключительно любовью и заботой я намазала вам вчера руки, и с непомерным желанием позаботиться о вас, как о муже, я укрыла вас вчера. Да, Эрик, я вижу, вам это нравится. Это и называется лаской. Приятно же? Не молчите, у вас уши покраснели.       Он испугался и неловко закрыл их, оторвав руки из мягкой хватки. Кристина смеялась, но так искренно и светло, словно колокольчик, словно соловей ранним утром, что не было желания попрекать её за это и злиться. Эрику понравился её смех, это самая приятная музыка, что он когда-либо слышал. Ни одна скрипка, ни один клавишный инструмент, ни флейта, ни арфа и даже пение самих ангелов не могут сравниться с красотой данного звучания. Поэтому он медленно выпрямился, прокашлялся и очень робко, тихо и опасливо спросил: — А можно…можно Эрик коснется вашей ладони? — Покраснели не только уши, щеки его стали почти натурального розоватого цвета, как у обычного здорового человека. Кристина на эту просьбу мягко улыбнулась и сначала заправила выбившуюся из прически прядь за ухо, а после протянула руки. Очень нежно Эрик начал одним только пальцем гладить их, медленно и аккуратно проверяя грани дозволенного. К первому пальцу добавился второй, потом третий, потом он уверенне начал гладить ладони и запястье. Но увлекшись слишком сильно, он потерся о нежную кожу щекой. Но поняв, что Кристина не против, он уже смело прикрыл глаза и задержался чуть подольше. — Кристина такая добрая… — Мне хотелось бы…держаться с вами за руки иногда. Вы не находите этот жест…чересчур интимным без перчаток? — Эрик не знал, как реагировать. С одной стороны она изъявила желание держаться так и в будущем. Но также назвала это интимным моментом. И, увидев загнанный взгляд, Кристина сразу затараторила. — Нет-нет! Мне правда очень приятно! И вы мой муж, поэтому почему бы нам не попробовать? — Так вы просто хотите потешить мое звание мужа? — Он отвернулся и положил руки на колени. Но Кристина коротко прошептала «нет», взяла одну ладонь в руки и мягко поцеловала, а потом прижала ко лбу. От этого поцелуя эмоции взяли верх, и по щеке скатилась небольшая слеза. Он начал задыхаться, но нашел в себе силы улыбнуться, — Если вы не врете…то Эрик…я…не против…касаний рук.