Этап

      Первый месяц прошел очень тяжело. Эрик потягивался за роялем в гостиной комнате, разминая спину с очень неприятным хрустом. Хотя гостиной это тяжело назвать, сюда никто, кроме четы Фантом, не спускается. Нет, хозяева уже и не особо против… Один из хозяев. Эрик все еще панически трясется от мысли о том, что в Озерный дом может спуститься граф Рауль де Шаньи и забрать бедную несчастную Кристину.       Бедная ли Кристина? Нет, точно нет. Она никогда не назовёт себя бедной, не при статусе примадонны. Удивительно, что знаменитый после недавнего похищения Маргариты и устроивший бедлам Призрак оперы позволил ей выступать на сцене. С его ревностью, чувством собственничества и постоянными кошмарами из-за воспоминаний из прошлой жизни и переживаний относительно будущей жизни даже удивительно, что он изъявил желание проталкивать госпожу Даае, оставив фамилию отца для сцены, дальше по карьерной лестнице. Не все даже знают, что она вышла замуж. Но все потенциальные спонсоры её спокойной жизни осведомлены о существовании загадочного гения, что пригрел несчастную под своими крыльями. Да даже если бы она и осталась вместе с ним без возможности выступать, бедной её не сделали бы все сбережения Призрака и его ежемесячное финансирование директоров. А вот несчастной еще как. — Эрик, — Кристина вошла в комнату очень тихо, в шелковом халате и мягких тапочках. Май на поверхности очень теплый, но сквозняки подвала угрожают здоровью каждого, кто спускается на нижние этажи национальной академии танца и музыки. Призрак резко обернулся, а после зажмурился, когда в поле зрения попала яркая свеча, — Эрик, хватит. — А…это Вы…Чего вы хотели?       Он не верит, что убедил её остаться. Невольно, конечно. Он отпустил её, отдал кольцо и попросил вернуться через две недели. Но нежная натура чистейшей души самого ангельского света не позволила Эрику умереть. Она осталась ради него. Да, первую неделю Кристина провела в имении, познакомилась с сестрами Рауля, да и в принципе была счастлива. Но это кольцо на её руке…нежное, маленькое, такое изящное…кольцо матери учителя, что в этот самый момент сначала лишил себя еды и воды, а после и вовсе упал в унынии около озера с клавиром «Торжествующего Дон Жуана». — Эрик… — Кристина перебирала светлые локоны на плече, они из-за постоянной духоты стали сильно пушиться. Ей это не нравилось, зато Эрик каждый раз зажимает щеку зубами, дабы не поддаваться соблазну погладить прелестные в своем проявлении слова «неизящность» кудри. Но услышав свое имя в третий раз, он резко вздохнул и вцепился в собственные волосы обезображенными от постоянной игры пальцами. — Эрик! Эрик! Эрик! Хватит уже! Мне ненавистно это имя, как вы вообще продолжаете произносить его после всего, что произошло? Вы ненавидите меня? Какое зло я вам причинил, что вы продолжаете возвращаться и насмехаться надо мной? — Кристина испугалась и прижалась к стене. О, как она скучает по Раулю в такие моменты. Эрик безумен, но в голове его новоявленной женушки давно вертится мысль о перевоспитании. Он увидел, как боится само воплощение нежности, и из-под маски скатилась одинокая слеза. Хотя возможно, глаза заслезились из-за слишком яркого пламени. Золото горящего фитиля неспособно сравниться с золотыми зрачками Призрака, отчего сердце Кристины каждый раз трепещет, но себе она еще не может в этом признаться. Нежная ручка сначала потянулась к дрожащему плечу под черным фраком, а после прижалась к белому шелку халата. — Эрик, я… я не могу уснуть. Мне боязно, что вы… третий день тут сидите. Вы ели что-нибудь за это время? Хотите чаю? — Вы просто хотите перестать слышать мою музыку? О Кристина, если я утомил вас своей игрой, просто скажите об этом, и я умолкну раз и навсегда. — Она помотала головой и попыталась взять его под локоть, но Эрик в страхе отпрянул и поднялся. В его мыслях это должен был быть величественный Призрак, он хотел возвыситься над Кристиной и её невежеством…но пошатнулся и завалился на рояль. Оперевшись о клавиши, раздался очень неприятный и громкий звук, отчего Кристина зажмурилась, а её муж зажал уши и надавил на виски в попытке унять боль. — Называйте это как хотите, — она ухватилась за плечо и направилась в сторону кухни, — но я не успокоюсь, пока не напою вас чаем. У вас серьезное истощение, вы не спали несколько суток. Помните, что сказал вам ваш врач?       Вернувшись на первое воскресение после злополучной ночи, Кристина обнаружила учителя почти прозрачного, вымученного и почти не дышащего. Она нашла его в состоянии тяжелой горячки и самостоятельно протащила на этаж выше, где сразу наткнулась на крысолова. Мужчина её не заметил, он промчался мимо с фонарем в руке, и даже не сразу почувствовал, как в спину прилетел небольшой камушек. Именно тогда он познакомился, в одностороннем порядке, с хозяином дальних владений Озера, на чью территорию он по тайной договоренности никогда не заходил. — Вы хотите напомнить Эрику о невыносимом стыде, что он испытал на этом ужасающем осмотре? — Он упал на стул и сразу прикоснулся, уже открытым из-под маски, лбом к столу, чья прохлада подарила легкое затишье перед наступающей молнией. — Ну хватит, — легкие ручки разлили заранее приготовленный чай, на стол заботливо выставлен мед, какие-то травы и мази. После посещения врача пришлось многое завести в дом под землей, — я вернулась не из-за тяжести, влекущей мою душу в самые дебри, не из-за жалости к вашей судьбе, и даже не для того, чтобы потешить мою склонность к бескорыстному состраданию.       Эрик на такое заявление сначала усмехнулся, а потом зашипел от боли. Он залпом выпил предложенный чай и закашлялся от лепестка мяты, попавшей в горло. — Кристина точно хочет меня убить! Гарпия, только и ждешь, когда Эрик умрет! Отпустите бедного несчастного Эрика, я умоляю вас! Это наваждение все никак не отпускает меня, — он спрятал лицо в ладонях и захныкал. Речь стала сбивчивой и до ужаса торопливой, — лживая Далила, ты врешь, ты все врешь! Я заклинаю вас, я прошу, я умоляю вас отпустить Эрика на ту сторону. Нет, это точно иллюзия. Я сплю? Это сон?       Он почувствовал, как мягкие теплые пальцы начали сминать его холодные и костлявые ладони, параллельно втирая какую-то согревающую мазь. Кристина не смотрела на открытое лицо животрепещущей и безжалостной смерти. Она разглядывала ладони, короткие ноготки манили её помассировать их и поцарапать ими свою ладонь. Память о вечере, когда эти самые ногти вцепились ей в ладони и заставляли царапать себе лицо, становилась все более мутной, будто и не было вовсе. В газетах рассказывали об одном профессоре, который даже объяснил причину потери памяти при сложных жизненных ситуациях. Однако с ним было много несогласных мастеров, поэтому слова о взаимосвязи рассеянности и психологической травмы не были приняты близко к сердцу, а потом и вовсе забыты.       Когда чай с мятой и доброй частью успокоительных средств подействовал и сознание прояснилось, Эрик увидел, как его костлявые пальцы заботливо кто-то отогревал дыханием. Он в панике и легком мандраже смотрел на еще вчерашнюю ученицу, а сегодня уже жену, и вспыхнул от смущения. Перед глазами пробегает свадьба, первая одинокая ночь, крики четыре дня назад и слезы пять дней назад. К счастью, слезы были не её. И все это события прошедшей недели!       Выхватив руки, он торопливо ушел из кухни и закрылся в своей спальне. Гроб все еще стоит, красная бархатная обивка ничуть не смягчала его положения. Хотя он и не должен расслабляться в нем. Этот гроб - наказание за все свои грехи: печали давно минувших дней, кровь каждой жертвы ангела Рока, и за ложь в отношении его музыки.       Через полчаса, убедившись, что муж уснул, Кристина пробралась в мрачный кабинет и накрыла его мягким одеялом. Много дней без сна не прошли без следа, Эрик даже не пошевельнулся. Но почувствовав защитное тепло, он смог глубоко вздохнуть и провалиться в сон без сновидений. Впервые, за много лет.