Попытки всё исправить улучшают положение,
Помогая приблизиться к завершению.
Но это не конец истории сей.
Дальше будет только веселей.
- Да на что ты способен? Тело деревянное, голос ломается. Ты не сможешь ничего добиться, - гневно говорил мужчина лет тридцати. Из-за пивного живота рубашка сильно натягивалась. Пуговицы с трудом удерживали две части ткани. - Я буду много тренироваться. Дайте мне шанс, - жалобно говорил парень, сцепив руки позади себя. Ему нужно было это место. Ему нужна была эта профессия, чтобы выбраться со дна. Он готов был на всё, чтобы подняться по карьерной лестнице. Музыка совершенно недавно стала частью его души, но заполнила каждый атом тела и заставляла унижаться. - А есть ли толк? Танцевать и петь – талант, только у тебя он отсутствует. - Мне нужно время. Совсем немного, и вы увидите, что я не бездарность. Что я хоть чего-то стою и смогу добиться того, о чём мечтаю уже долгое время. Ржавые глаза смотрели на молодое лицо с презрением и недоверием, но внутри разливалось тепло, потому что этому человеку нравилось наблюдать за тем, как его подопечные унижались, чтобы хоть чего-то добиться. - Три месяца – вот твой срок. Если за это время ничего не изменится – вылетишь от сюда быстрее скорости света. Джин начал низко кланяться и бормотать слова благодарности. Счастье захлестнуло, будто город настигло цунами. Слёзы радости лились рекой. «Я докажу. Докажу» - проносилась мысль в его молодой, ветреной голове. Трёх месяцев ему хватит, скорее всего, с головой. Глухие удары были быстрыми, глухими. Боль пронзала тело колючками кактуса, но парень этого не чувствовал. Он обращал внимание только на то, как в прах рассыпается его сердце. Его предали. Предал тот человек, который оказался первым, кому смог доверить всё, что только можно было. А сейчас этот друг только наблюдал за ним и лениво курил сигарету, медленно тлевшую в безветренную хмурую погоду. Природа, казалось, была недовольна тем, что происходит в её объятьях, но ничего не делала, чтобы прекратилось это безобразие под названием «человеческая жестокость». - Зачем ты так со мной, Хо, - с вымученной ухмылкой прошептал Хёнджин, уже не закрываясь от ударов. – Мы же вместе пережили ад пару лет назад. Что теперь изменилось? За что ты так со мной? Смуглая тонкая рука с парой золотых перстней взметнулась и удары прекратились. Джин не собирался подниматься, так как понимал – не сможет и будет выглядеть очень жалко в этот момент. - Надеюсь теперь ты понял, что нас ничего не связывает, - сказал юноша лет двадцати трёх. Мягкие скулы остались неподвижными, большие голубые глаза смотрели холодно, казались стеклянными. Джин смог выдавить из себя только вымученную улыбку, дав понять, что всё понял. Сердце разрывалось от обиды, потому что этот человек когда-то был для него самым близким и родным, а теперь стал чужим. В одно мгновение, в один взмах ресницами, в один короткий выдох. «Ты ещё пожалеешь, что отказался от меня» - подумал парень перед тем, как потерять сознание. Слёзы душили горло. Ногти впивались в кожу на груди и старались её разодрать, чтобы достать плачущее сердце. Его хотелось покачать, как младенца, плачущего из-за коликов в животе. Ничего в dance-студии трогать было нельзя, так как даже пол стоил дороже, чем его почки. Приходилось с большим усилием сдерживать желание избить кулаки об все возможные поверхности. Крик застрял между рёбрами, но слёзы продолжали резать лицо. Хотелось уткнуться кому-то в лицо, чтобы успокоиться и получить поддержку, но никого теперь не было. Он вновь остался в полном одиночестве. Почему? Жизнь, видимо, считает его пребывание на Земле слишком скучной, поэтому добавляет всё новые и новые испытания, пытаясь поставить на колени. Множество людей проходили мимо приоткрытой двери, но никто не заглянул и не узнал, что за ней происходит. - Как ты мог? – хрипел Хёнджин, сложившись пополам, при этом сидя на коленях. – Всё же было так хорошо. Где я оступился? Истерика отступила только под конец рабочего дня. Джина успокоил охранник, который хотел его выгнать. Напоил чаем с малиной и выслушал, что произошло, старался поддержать и пытался помочь найти выход из сложившейся ситуации. - Ты мальчик сильный. Давно за тобой наблюдаю. Многие не стали бы унижаться, но вот у тебя была мечта, ради которой ты решил унизиться. Зато теперь стремительно поднимаешься вверх по карьерной лестнице. А то, что тебя оставил дорогой человек – не самая страшная беда в твоей жизни. Страшнее будет потерять мечту, здоровье, дело, которым живёшь. Так что вставай морально с колен и иди дальше. И запомни: надеяться нужно только на себя. В особенности в той сфере, которую ты выбрал для работы. Хёнджин только кивнул, но при этом усвоил правило, которое ему озвучил охранник. Сердце, конечно, продолжало болеть морально. До сих пор было желание вырвать его из груди и укачать, чтобы унять эту режуще-ноющую боль. Джин с трудом открыл глаза. По щекам продолжали течь слёзы. Руки слегка трясло, несмотря на то, что они были расслаблены. «Зачем мне эти воспоминания? Я же всё отпустил. Зачем?» - подумал парень, смотря в деревянный, немного сгнивший потолок. Казалось, что от сердца оторвался ещё один маленький кусочек из-за памяти о прошлом, которое так хотелось забыть. При том у него это почти получилось. За окном бегали облака, напоминая, что погода непредсказуема в Пленсе. Что в любой момент может пойти дождь и ещё сильнее испортить настроение. Солнце светило тускло и не приносило особого тепла в этот не совсем радужный мир. Птицы издавали противные звуки, что немного раздражало. Джин старался на них никак не реагировать, поэтому молча сел за стол, где уже стояла большая кружка молока и лежало несколько кусочков хлеба на деревянном блюдце с вырезанными веточками какого-то растения. Желудок слегка сводило. Голова казалось чугуном. Никакие мысли парня не посещали и он, казалось, смотрел в пустоту. Ему было даже невдомёк, что за ним наблюдают со стороны. Что Аин стоит совсем близко и пытается проникнуть к нему в голову, чтобы узнать по лучше каждую грань характера, ставшего слишком тёмным, отрицательным, негативным. «Жизнь, конечно, жестоко с тобой обошлась, но не нужно было становиться отрицательным персонажем этой длинной истории. Хотя, без этого, возможно, ты бы не выжил и давно находился либо в Остингто́не, либо в Аспингто́не» - подумала девушка и исчезла, почувствовав, что сердце слегка сжалось из-за сочувствия к этому грешнику. Хёнджин после завтрака отправился в город, чтобы постараться исправить свою карму. Дривов, живущих по близости, было трудно найти. Казалось, что эта часть города вымерла, из-за чего настроение в очередной раз упало и не желало подниматься. При том ещё нужно было думать о еде, чтобы не умереть из-за дефицита питательных веществ в организме. «И почему я ещё в сиротском доме не закончил свою жизнь? Может не страдал бы и после реинкарнации попал в более благополучную семью, в которой нет никаких проблем и жизнь кажется чем-то воздушным, радостным. Жизнь, в которой есть хоть какой-то смысл» - вдруг подумал парень и наконец стал встречать других жителей района, чтобы начать повышать свою карму. Было сложно, Джин с этим спорить не стал, но приходилось выполнять самую разную работу на протяжении нескольких часов, чтобы, во-первых, повысить шансы выбраться из этого места, а во-вторых – отвлечься от всего, что могло растеребить затянувшиеся, но не до конца зажившие раны. - Почему они не стараются выбраться из нищеты? Да, это непросто, но возможность есть всегда. Самое главное – захотеть и делать всё, чтобы покинуть эту яму» - подумал парень, вспомнив в очередной раз этап жизни, который ненавидел всем своим существованием. В этот осенний день дождь был слишком сильным. Создавалось ощущение, что город поливали из лейки с рассеиваетелем, чтобы кто-то или что-то выросло и принесло пользу этому непредсказуемому миру. Реки дурно пахнущей грязи лились со всех сторон. У людей перекашивало лица, потому что они хотели добраться чистыми до своих уютных квартир или частных домов. Джину приходилось прятаться в заброшенных зданиях, чтобы не намочить одежду, которую удалось найти совершенно недавно. Поблизости распивали «огненную воду» какие-то мужчины, которым было по лет шестьдесят, если не больше. Они его не трогали, но и смотрели как на чужого. Хотя он им и был чужой. Маргиналы своих знают в лицо, а такому молодому человеку следовало бы быть чьим-то сыном и добиваться высот, а не сидеть в полуразвалившемся здании, которое когда-то было либо жилым домом, либо относилось к какому-то предприятию. «Есть хочется» - пронеслась мысль в его молодой голове и в этот самый момент громко заурчал живот. Остальные посмотрели на него каким-то недобрым взглядом, из-за чего он решил перейти на другую «территорию», где никого нет, чтобы мучиться от голода в полном спокойствии. Такое состояние длилось около месяца. Иногда удавалось найти еду с питьём, или же выпросить у какой-нибудь жалостливой старушки. Время от времени приходилось воровать в магазинах и драться (в прямом смысле этого слова) за комфортный ночлег в прилежном заброшенном здании, где не протекает крыша и имеется удобное место для сна. Было, конечно, тяжело, но со временем парнишка привык и научился умело воровать деньги на улице из карманов прохожих. Полиция его ни разу не поймала, а мужики, умеющие быстро бегать, не могли его догнать, потому что ему были известны лазейки, чтобы можно было быстро скрыться. Но в один момент Хёнджин решился украсть дорогие часы у состоятельного человека, чтобы сдать их в ломбард и получить приличную сумму для более или менее счастливого проживания. Только получилось немного иначе. Этот незнакомый мужчина принял его и давал работу для того, чтобы честным трудом зарабатывать деньги для исполнения своих желаний, которые стоили не дорого. Его звали Со Чан Бин. С виду грозный, с подданными строгий, а на самом деле напоминал месячного котёнка, которому не хватает ласки и любви. Джин старался дать ему эту любовь. Радовал хоть и не дорогими, но подарками, благодаря его за кров и регулярную пищу. Чанбин, казалось, тоже был рад его нахождению в своём не просто большом, а огромном доме, но в один момент вышвырнул на улицу, как надоевшую игрушку, сказав: «Пожил на широкую ногу и хватит. Броди дальше по этим грязным улицам. Они всё равно тебе намного роднее». Сколько слёз тогда проронил парень? Сосчитать будет невозможно. А если в минутах или часах? Тоже не сосчитаешь. Боль, испытанную вновь, тоже не измеришь. - За что ты так со мной? Что со мной не так? – каждый раз спрашивал себя Джин, но так и не находил ответа. В особенности тогда, когда шёл дождь и город делался унылым, грязным и даже немного злым. Джин стоял с деревянным гнилым ведром на пороге дома и сжимал протёртую верёвку до побеления костяшек из-за злости. Он ненавидел этого человека так же, как и того, кто пообещал до самой смерти оставаться друзьями, которых даже тюрьма не разделит. «Убил бы вас собственноручно» - подумал он и, принеся дряхлой женщине лет восьмидесяти несколько при́кротов вскрэи́тов воды, отправился в своё убежище, проклиная свою жизнь в молодости всеми бранными словами, имевшиеся у него в запасе. - Джу́грое, - прорычал парень. - Я же обещал Аин исправиться. - Удивлена, что ты это помнишь, - раздался грозный голос девушки, появившейся прямо перед Хёнджином. - Я просто вспомнил человека, который когда-то меня приютил, а потом выкинул, как некоторые выбрасывают мусор на обочину. - Это не оправдание. Ты обещал мне. - Накажи тогда меня. Знаю же, что это сделаешь либо ты, либо та, кто главнее тебя. Девушка смотрела на своего собеседника холодным взглядом. Понимала, что наказание должно последовать, при том на среднем уровне жестокости, но какое? - Тогда пошли в твою конуру, чтобы можно было исполнить то, что мне хочется, - без эмоционально произнесла Аин и пошла вперёд грешника в нужном направлении. Парень плёлся позади неё. Когда они зашли домой, молодой человек увидел… розги?! «Серьёзно? Наказание как в средние века в школе? А что-то полегче нельзя было придумать?» - со стоном пронеслась мысль в немного заполненной голове, но он ничего против говорить не стал и, подойдя к стене, повернулся спиной к девушке, при этом сняв рубашку. - Зачем ты снял её? – спросила она. - А ты мне новую дашь, если ударами порвёшь эту? – слегка повернув голову, спросил грешник. Ответа не последовало, из-за чего пухлые губы растянулись в усмешке, а дальше сомкнулись в еле видимую линию из-за боли, получаемой с помощью ударов. Аин его не жалела. У неё была задача проучить его, несмотря на то, что он понял свою ошибку, при том это понимание было искренним. Только вот сила удара не сбавлялась, потому что Создательница всё видит и не простит её мягкости, поэтому она продолжала бить с той же силой, с которой началось наказание. Джин молчал. Его тело даже не вздрагивало, что повергло Аин в шок. «Что же тебе пришлось пережить, чтобы так спокойно выдерживать такую боль? Другие уже молили о пощаде, а ты продолжаешь молчать и стоять ровно» - посетила мысль её вечно молодую голову. - И откуда у тебя такая выдержка? – слегка помотав головой, произнесла девушка, обрабатывая нанесённые собственной рукой увечья. - Когда ты маргинал и тебе в прямом смысле слова приходится выживать, то драки становятся чем-то обыденным. Притом драки обычно происходят из-за ночлега, так как в большом городе очень трудно найти что-то стоящее из заброшенных строений. Мне не раз приходилось участвовать в драках. Организм, видимо, до сих пор приберегает навык спокойно переносить любую боль, - спокойно ответил грешник, слегка морщась из-за пощипывания какого-то лекарственного раствора. - А ты можешь всё с самого начала рассказать? - А тебе обо мне не всё известно? - Только то, что ты грешен. Всё остальное знает только Создательница. Если поделишься, то буду рада. Вы все такие разные, но такие одинаковые. - И в чём же мы, грешники этого мира, одинаковые? - Попадаете сюда из-за сложной жизни в вашем мире. При том те испытания, которые вам предоставлялись, должны были вас нормально воспитать, а не привить какие-либо грехи. - Ну, раз тебе интересно послушать мою историю, то тогда поведаю её тебе, - вздохнув, ответил Джин, и стал вспоминать всё с самого раннего возраста.