It's always darkest before the dawn

Но Авантюрин даже сам себе не верит. Встаёт с утра пораньше, встречая первые лучи солнца. Оно пробивается сквозь плотную листву, греет когтистую лапу, свесившуюся из гамака, и становится немного щекотно, когда ветер задувает меж крон, колыша мягкое оперение. Племя спит, лишь несколько дозорных, расставленных по периметру, внимательно изучают окрестности, выцарапывают когтями копья и что-то мирно обсуждают под щебет птиц. Он тихо цепляется руками за ветку прямо над его головой, подтягивается, и та призывно скрипит, шумит листвой, но ему удаётся поймать баланс. Хвост вытягивается перпендикулярно телу, помогая держать равновесие, слегка дрожит от напряжения, ведь Авантюрин ещё не настолько взрослый, чтобы идеально управляться с этой штуковиной. Он лезет выше, почти к самой верхушке, ведь спускаться бесшумно у него ещё не получается, а вот прокладывать путь по веткам вполне себе. Уши плотно прижаты к голове, чтобы ненароком не зацепиться за шипастые деревья, когти острые и идеально помогают держаться за тонкую кору деревьев, пока тело мелко подрагивает. Всё же сложно уловить баланс, стоя на четвереньках на какой-то тоненькой веточке. Сердце медленно бьётся в такт с лесом. Оно тихое, почти незаметное, но для острого слуха это почти не сложно, Авантюрин с лёгкостью улавливает каждый шорох, щебетанье птиц и тихие разговоры блуждающих пикси. Тонкие веточки и ломкая кора ощущаются под его ладонями, словно помощь и поддержка, которую лес может предоставить для него. Когти вгрызаются до самого луба, хвост обвивает ветку, и Авантюрин помогает подтянуться себе повыше. С каждым движением тела вперед он чувствует, как в груди приятно сдавливает, рёберная клетка сжимается, и хочется взлететь к небу. Взгляд его проскальзывает по игривым лиственницам, распыляя свет сквозь густую зелень и уводя его в мир мечты и приключений. Серебряный свет солнца ласкает щеки, словно прикосновение божественной руки, придающей крепости и уверенности в каждом шаге. Авантюрин выравнивает дыхание, и оно становится синхронным с листвой, смешиваясь с запахом свежей зелени и смолы. Каждый прыжок, каждое взмывание на высоту сопровождается кряхтением и тяжёлыми выдохами, но он не отпустит от своих принципов. Ему нужно убедиться в том, что на пляже никого нет, он себе всё это придумал. Не нужно заводить новые знакомства, ведь ещё несколько месяцев, и они уйдут отсюда. Что значат несколько месяцев для долгожителей? Короткое мгновение, что проносится мимо, будто бы ветер уносит опадающую листву. Эмоции проникают в глубины его души, раскрывают страсть к приключениям и особую связь с природой. Авантюрин отдаётся бесконечной радости от покорения невидимых вершин и встречи с самим собой в этом буйном танце с высотами и глубинами. С губ срывается смех. Прыжок, ещё один, хвост помогает держать равновесие, мощные для его возраста лапы цепко обхватывают кору дерева, и одежда колышется на ветру. Авантюрин спрыгивает на землю как раз возле пляжа, где уже почти чисто, мусор отсортирован, и каждая куча лежит на своем месте. Правда, какие-то звери растащили отходы, которые они не успели утилизировать, поэтому сегодня придётся снова замарать руки. Волны ласкают песчаный берег, создают мелодичный шёпот, поднимаясь и опадая с каждым их приближением к берегу. В пастельных оттенках рассвета над бухтой уже играют лучи солнца, окрашивая небо в разноцветные оттенки розового, оранжевого и фиолетового. На фоне этой невообразимой картины море мерцает, как огромное зеркало, отражая всю красоту окружающего мира. Авантюрин замирает на месте, сливаясь воедино со стоящим рядом деревом, и внимательно смотрит одним глазом. На берегу лежит тот самый русал, который ранее его похитил. Фиолетовые волосы с отблеском синевы парят в легком морском ветерке, а лицо его умывает теплый свет восходящего солнца. Длинный сверкающий иссиня-сиреневый русалочий хвост приподнят над головой, видимо, тоже использует его как укрытие от жары. Каждая чешуйка переливается лёгким перламутром, спинной плавник будто бы иглами торчит из копчика, захватывая часть хвоста. Эти самые длинные иглы соединены тонкой сверкающей мембраной. Авантюрин не уверен, но, возможно, это для лучшего маневрирования под водой. Тело покрывается мурашками, когда острые плавники русала расправляются вдоль плеча, плавно огибают локти и заканчиваются близ кистей. Почти полупрозрачные мембраны между игольчатыми отростками от лёгкого движения руки сгибаются и разгибаются. Авантюрин жмурится, ему это чем-то напоминают парус на корабле. В ноздри бьёт разнообразие запахов, голова начинает неприятно гудеть, а в глазах пощипывать. Он тяжело вдыхает, умело сортирует запахи и впускает только один единственный. Грудь наполняется свежим морским воздухом, заставляя в лёгких оседать запах солёной влаги. Авантюрин чувствует, как каждая клеточка его тела наполняется энергией и живительными лучами солнца, решаясь с мелкой паникой и страхом перед незнакомым существом. Ему кажется, что время останавливается, в руках русала сверкает что-то небольшого размера, и Авантюрин удивлённо вскидывает брови. Обычная книга. Только её страницы отсюда кажутся довольно странными, он не уверен, что видел такие раньше. Детские эмоции смешиваются — в них ощущается благодарность за возможность видеть такое чудо природы, восхищение перед величием морской стихии, погружение в медитативное состояние и небольшая сонливость, ведь он любитель поспать до обеда. Волны облизывают русалочий хвост, его обладатель хмурится, переворачивает страницу за страницей и забавно подставляет указательный палец к подбородку. — Я знаю, что ты смотришь на меня. Ты совершенно не умеешь скрывать ману, — вдруг громко произносит русал, и Авантюрин подпрыгивает на месте. Уши всё же цепляются за низкие ветки, и, кажется, там остаётся несколько царапин. — Её не так много, чтобы скрывать, — бурчит он в ответ и выходит из тени, вставая на безопасном расстоянии от хищника перед его глазами. Авантюрин ёжится, прикрывает хвостом светящее в глаза солнце, и тушуется, потому что этот чëртов незнакомец начинает улыбаться. — Хочется снова тебя похитить и спрятать от отцов. — Неожиданно произносит он, и Авантюрин вздрагивает, поджимая руки поближе к груди. — Чего тебя так тянет на воровство? Тебе же сказали, что это аморально и противоречит людским принципам. — А я не человек, да и ты тоже, раз на то пошло. — Лукаво произносит русал и закрывает книгу с глухим хлопком. Авантюрин снова вздрагивает, покрываясь мурашками. — Рацио. Я Веритас Рацио. Авантюрин делает резкий шаг назад, когда Рацио вытягивает перед ним когтистую ладонь с перепонками между пальцами, и лёгкие сжимаются, потому что становится страшно даже просто смотреть на неё. В глазах напротив на секунду мелькает обида и печаль, видимо, он действительно хочет просто познакомиться. С Авантюрином редко кто знакомится, за последние четыре десятилетия он стал единственным ребёнком в племени, ведь размножаться им уже попросту не с кем. Быть долгожителем сложно, от этого есть свои проблемы, а когда вас не так много, то всё сужается до того, что вы приходитесь друг другу родственниками. Авантюрин выпячивает губы, на глаза наворачивается непрошенная влага, потому что ему одновременно страшно и интересно, что из себя представляет этот Веритас. — Никто ещё не плакал при знакомстве со мной, — грустно отзывается тот и уже собирается убирать руку, как Авантюрин резко подскакивает к нему и обхватывает его ладонью своей. — Прости. Меня зовут Авантюрин. — Кто ты? Я о тебе ни в одной книге не могу найти информации, — Рацио осторожно поддевает хвостовым плавником воду и поднимает над собой, обливая высохшую кожу. Авантюрин завороженно наблюдает, словно ему тут показывают самые интересные магические заклинания. — Санитар, — пожимает плечами он и садится рядом лицом к солнцу. Вытягивает лапки, опирается локтями на песок и почти что урчит от удовольствия, когда волны приятно облизывают пятки, пускают по коже волну мурашек, и светлые бинты вмиг темнеют, прилипая друг к другу. На лице растягивается улыбка, уши прижимаются к голове и начинают подрагивать, пока хвост всё так же прикрывает его от солнца. Сердце бьётся быстрее, легкие наполняются свежим морским бризом. Для Рацио это не является чётким ответом, в книгах, которые имеются в его библиотеке, информации о неких «санитарах» нет, будто бы Авантюрин сейчас решил просто наврать ему в лицо. Он надеется, что это не так. Подпирает подбородок ладонью, перелистывает очередную страницу и хмурится. Нет, он должен добиться чёткого ответа, иначе не заснёт сегодня и снова будет надоедать местным старейшинам в их подводном поселении. — А кто такие санитары? — Авантюрин приоткрывает один глаз, смотрит на него и выдыхает, будто бы Рацио задал слишком глупый вопрос. — Ну-у, мы помогаем заблудшим путникам, следим за демонами в округе, чтобы их популяция не выросла, лечим лес и следим за чистотой вокруг поселения, — свободно отвечает Авантюрин, вспоминая то, что обычно они делают с соплеменниками. Вот недавно его даже согласились взять на серьёзную вылазку, где ничего интересного не произошло, но Авантюрин своими глазами увидел, как выдающиеся лекари колдовали над сломанными ветками, как потерявшиеся белки шли за ними по пятам и наконец-то смогли найти свои убежища, и даже получилось порыбачить. Авантюрин обожает рыбу. Рацио хмурится, поднимает верхнюю губу с помощью нижней, из-за чего кожа на подбородке натягивается, сводит брови вместе, и ему совершенно не идёт это серьёзное взрослое лицо. Авантюрин коротко смеётся и вновь обращает своё внимание на воду. Кромка туники полностью промокает, плотная накидка сверху точно так же тяжелеет и пачкается в песке. Авантюрин тихо выдыхает, судорожно пытаясь придумать, какими аргументами он будет отбиваться от сестры. В ноздри бьёт интересный запах. Он поворачивает голову к Рацио, который преспокойно читает книгу, осторожно катает под пальцами кончик странички, изучает каждую букву и о чем-то думает. Авантюрин резко опускается к нему. Тот вопросительно поднимает бровь, плавники, закрывающие внутренние уши, подрагивают, отчего волосы несколькими вьющимися локонами падают на глаза, игнорируя заколку. — Ты чего? — Интересуется он и наклоняет голову в сторону, когда Авантюрин без лишнего смущения наклоняется ближе и начинает внимательно изучать. Крылья носа резко расширяются и сужаются, сверкающие неоном глаза впиваются в Веритаса. — От книги интересно пахнет, — бубнит Авантюрин и заглядывает на сверкающие страницы. Он читать не умеет, в его племени об этом не сильно заботятся, потому что занимаются лишь выживанием и помощью лесу. — Она зачарованная. Из-за этого не могу наложить другие заклинания, чтобы прочитать под водой. — Ты всегда здесь сидишь и читаешь? — Нет, я ждал тебя, — спокойно произносит Веритас и поднимает свои глаза к сгорбившемуся Авантюрину. Тот краснеет, прижимает уши к голове и подтягивает лапы поближе, обнимая их руками. С ним действительно хотят подружиться? — Каждый день что ли сидел здесь? Вроде как две недели ведь уже прошло… — Да. Авантюрин удивлённо приподнимает голову и, вскидывая брови, улыбается. На его аккуратном лице заигрывают светлые искорки радости, словно звездочки на небесах. Рацио завороженно впивается взглядом в счастливое лицо напротив, где слезы так и не успели покатиться, лишь скопились в уголках и быстро высохли. Авантюриновы глаза сверкают яркими огоньками, которые отражают удивление и нежность. Сердце бьётся сильнее, словно птица, вырывающаяся из клетки. Улыбка, играющая на его губах, такая откровенная и радостная, отчего кажется, что само солнце улыбается ему в ответ. Веритас приподнимается на локтях. Авантюрин наклоняет голову в сторону, и уши также наклоняются вслед за ним. Они кажутся мягкими и интересными на ощупь, Рацио любит изучать предметы руками. Потрогать, пощупать, погладить. Чтобы подушечками ощутить шероховатость или мягкость, влажность или сухость. Солнце отражается в малиновых глазах, превращая их в целое представление из магии, словно самый искусный маг использует сейчас перед Веритасом свои заклинания. Руки начинают дрожать от волнения, словно он впервые в жизни знакомится с людьми. С какой-то стороны это правда. С ним не то чтобы хотят дружить, скорее остальным русалам неуютно находиться рядом с Рацио. Он смотрит на Авантюрина с благоговением и нежностью, словно встречает волшебный мир, где каждый миг наполнен радостью, детским волнением и любопытством. Так странно и приятно. В душе Рацио вспыхивает яркий огонь, словно распускающийся цветок после долгого зимнего сна. Солнце осторожно обрамляет волосы и густую шерсть у Авантюрина, словно боится того, что такое существо может исчезнуть от его прикосновений. И Авантюрин действует наперёд, поднимает над головой хвост, раскрывает самый конец, заставляя Рацио ещё более завороженно наблюдать за открывающейся картиной. Золотистые перья с изумрудными узорами гипнотизируют, сливаются воедино и расходятся витиеватыми узлами. — Мне нравится твой хвост, — восторженно выдыхает Рацио, рассматривая яркое оперение. Они переливаются изумрудом, блестят голубыми пятнами и сливаются с золотистым солнцем. Восхитительно. Веритас привык говорить правду, даже если она неприятна человеку, а здесь хочется просто увидеть на чужом лице смущение, алеющие щеки и прижатые к голове уши. Авантюрин кажется интересным. — М-мой хвост? — Заикаясь, переспрашивает Авантюрин и поворачивает слегка голову на свой хвост. — Да, — тихо выдыхает Веритас. Авантюрин внимательно начинает изучать его. Ничем не примечательные перья, сливающиеся с кроной деревьев, когда он находится в сложенном состоянии; защищает от солнца и помогает держать равновесие. Но щеки начинают неожиданно гореть, Авантюрин отводит свой взгляд и смущённо улыбается. — Спасибо. Солнце медленно вытекает из-за тёплых краёв моря, окрашивая небо в оттенках розового и оранжевого. Песок под ногами едва теплый после холодной ночи, и у берега слегка пенится вода вальяжных волн. Они щекочут лапы Авантюрина, которые тот вытягивает вперёд, чтобы освежиться, и по коже бегут мурашки. Рацио вновь открывает книгу и начинает читать, ведь не видит в этом никаких проблем. Авантюрин не против, а ему хочется доучить ещё одно заклинание, чтобы лучше себя чувствовать в водоворотах. Его хвост покачивается от воды, она щекочет живот и заставляет плавники трепыхаться. Короткие волосы Авантюрина легко колышутся на ветру, пока взгляд устремлен вдаль, где горизонт плавно исчезает в морской глади. Сердце тяжёлым механизмом ускоряет кровообращение, пульс повышается, и в глазах начинает пощипывать. Отчего-то хочется остаться здесь вместе с Веритасом, который спокойно читает книгу рядом. — Представляешь, как это всё будет звучать, когда мы будем старше? — Почти шёпотом произносит Авантюрин, и его голос неожиданно ломается, будто бы даже голосу страшно нарушить повисшую атмосферу. Рацио поднимает на него взгляд и сначала странно смотрит. Вопросительно хмурит брови, оглядывается вокруг и прислушивается. Морской прибой, который ему и так привычен, поэтому ничего удивительного, кричащие чайки над головой, норовят осесть на берегу и растащить собранный мусор, ветер играет с листьями, срывает их и пускает в небрежный танец, оставляя где-то на земле с остальными зелёными жертвами. Что именно Авантюрин имеет в виду? Всё то, что сейчас слышит Рацио? — Могу только лишь представлять, — неуверенно произносит он и цепляется за строчку из книги. Их разговор звучит, словно мелодия надежды и короткое обещание перед будущей своей версией, как шёпот моря, умоляющий пойти с ним. Авантюрин тяжело выдыхает и вздрагивает, когда острый слух ловит громкий свист из их лагеря. — Мне нужно идти, — он резко поднимается с места и охает, потому что Рацио вдруг хватает его за лапу, не давая отойти. — Ты придёшь сюда ещё? — С детской наивностью, блеском в глазах и надеждой, что они не просто так тут сидели несколько часов, спрашивает Веритас. Авантюрин прикусывает губу и приседает на корточки. Он резко хватает своего нового друга за щёки и сжимает ладони, делая его губы похожими на рыбьи. Веритас старается даже не шевелиться, но какое-то приятное чувство зарождается опять внутри. — Конечно, мы ведь вроде как подружились, — неуверенно-восторженно тянет Авантюрин и хмурится, — подружились ведь? Рацио кивает, не в силах ответить. Словно его тут силой пытаются заставить дружить. — Тогда завтра в это же время, я принесу тебе чего-нибудь интересного! Авантюрин отпускает его щёки и разворачивается спиной. Хвост аккуратно проезжается по подбородку, и все плавники на теле Рацио встают дыбом, а собственный хвост сводит истомой. Приятная нега разливается по телу, яркий запах мха и древесного сока забивается в лёгкие, не давая и шанса, чтобы свободно вдохнуть. Веритас сжимает пальцы в кулаки и хмурится. Что это только что было?

«…»

Авантюрин делает осторожный шаг, лапы холодит гуляющий утренний ветерок. Вокруг подозрительно тихо, сердце неприятно сжимается, а пальцы начинают подрагивать, ведь, как бы хорошо он ни знал лес, нужно всегда быть начеку. Нельзя доверять ни гигантским исполинам, завладевающим всем пространством вокруг, ни веткам, что, словно когтистые лапы, тянутся к его голове, ни звукам, исходящим из глубин чащи. С губ срывается судорожный вдох, кто-то ломает ветку над ним, и щепки падают бесшумно рядом. Тело сковывает страхом, голову поднять боится, из-за чего поперёк горла встаёт ком тошноты. — Ты мёртв уже около минуты, — сестра показывается перед его лицом, она свисает с ветки головой вниз, смотрит с легким прищуром и треплет остолбеневшего Авантюрина за щеку. С губ срывается то ли выдох облегчения, то ли предсмертное хриплое извинение перед всеми вокруг. Авантюрин поджимает под себя хвост, он неприятно щекочет оголенную кожу лап, пока сердце продолжает биться между рёбер, бьётся с такой силой о них, что ему становится дурно. — Прости, — глупо извиняется он и отходит назад, чтоб она спрыгнула с дерева. Несколько листьев бесшумно приземляются на волосы Авантюрина, как и остальной мусор. Опять придётся мыться. — Не нужно оправдываться. Если увидишь опасность — беги, не замирай от страха, — Авантюрин стыдливо прижимает уши к голове и перестает смотреть ей в глаза. Сестра наклоняется ниже, щёлкает легко по носу, создавая вокруг такую атмосферу, что ему хочется расплакаться от любви к ней, — никогда. Тихо добавляет она и разворачивается. Авантюрин вздрагивает, округляет глаза и старается поспешить за ней. Он ведь не опозорился? Не сделал ничего плохого? Ему всего лишь сто двадцать восемь, это ничего по сравнению с их сроком жизни. — Где ты был? — Голос то ли беспокойный, то ли злой. Авантюрин не пытается уловить её настроение, поэтому, понуро опустив голову, тяжело выдыхает. — Хотел поохотиться, чтобы принести что-нибудь тебе, — ложь. Грязная, неправильная, но нужная. Авантюрин знает, что никто не одобрит его дружбу с Рацио, его племя нелюдимо, и они всегда прячутся в самой глубокой части леса. Но сестра начинает улыбаться, коротко смеётся и треплет его хвостом меж ушей. — И где же твоя добыча, герой? — Не задалось, — легко отвечает он и вздрагивает от шума в лагере. Сестра хмурится, переводит своё внимание на главное дерево и в один мах забирается на него. Авантюрин даже не успевает понять, что происходит, поэтому просто следует за ней на каком-то интуитивном уровне. Дерево образует целое гнездовье, где обычно ночуют старшие по званию и вожак. Второй как раз стоит в окружении первых, вскидывает руками вверх, жмёт к голове обмотанные в бинтах уши, сводя к переносице густые смуглые брови. — Нам нужно следовать на северо-восток вдоль берега, чтобы не напороться на демонов, — строго проговаривает один из мужчин, пока Авантюрин пальцами хватается за хвост сестры, чтобы не потерять равновесие и не попасть под горячую руку. Куда они собираются следовать? Авантюрин никуда не хочет уходить, по крайней мере сейчас, когда у него наконец-то появился друг, с которым можно приятно проводить время, а не торчать среди деревьев, добывая еду или плетя гамаки. Даже если всего пару дней назад готов был первым сбежать из этой местности. Больше не хочется, у него появляется смысл, чтобы жить, а не существовать. — Если выйдем в течение этого месяца, то успеем до осени, нужно ещё подготовить запасы, организовать гнездовье для зимовки, — продолжает перечислять один из старших, и по коже бегут неприятные мурашки. Он не слышит, что произносят дальше, уши предательски закладывает, а во рту скапливается тошнотворная слюна. Затылок гудит, Авантюрин не понимает, что происходит вокруг, потому что ему впервые в жизни не хочется уходить. Желание узнать о Рацио больше сильнее, чем привязанность к месту жительства их племени, ему не нужны никакие запасы на зиму, он не нуждается в тёплом спальном месте, ему просто хочется дружить. Рассветные лучи осторожно касаются дрожащих ушей, дерево, что плывёт перед глазами, как и соплеменники, кажутся врагами, от которых хочется убежать. Сестра делает несколько шагов к вожаку, начиная обсуждать возможные привалы и правильный маршрут, ведь именно она чаще всего этим занимается. Сердце Авантюрина стучит в унисон со стуком листьев о кору, жгучая печаль просачивается сквозь пальцы, режет насквозь, и детский мозг не воспринимает никакую другую информацию. Он отводит взгляд от сестры, которая перестаёт обращать на него внимание. Ведь у него не должно быть такой реакции, никто из них никогда не привыкает к одному месту. Авантюрин достаточно шумно перепрыгивает на соседнюю ветку, царапает ладони о кору и засаживает несколько глубоких заноз. Плевать, главное, что его любимый гамак встречает своей прохладой, выпавшие перья и пух превращают своеобразную кровать в настоящее птичье гнездо. Он сворачивается в клубок, прикрывается хвостом сверху и надеется, что ему всё это приснилось. Вот только не хочется, чтобы знакомство с Рацио оказалось просто сном.