11 ноября 16:41
Они вдвоём покинули развалины убежища — Итачи всё ещё был в ахуе, в следствии чего не мог адекватно воспринимать действительность и не оказывал сопротивления. Просто… шёл. Как обычно ходит Учиха Итачи, с ровной осанкой и куском камня вместо рожи. Брат, судя по всему, вёл его к тому самом неизвестному, коего Итачи засёк ещё… Ну, до того, как всё стало… странным. Самого же Саске ситуация, казалось, абсолютно не удивляет и не волнует. Он просто шёл чуть впереди. Лёгким пружинящим шагом, насвистывая какой-то замысловатый мотив. Как минимум, периодически проскальзывало гемиольное синкопирование и разброс в малую септиму. Свистом. Итачи в музыке немного разбирался. Ахуй, едва начав спадать, опять окреп. Впрочем, через пятнадцать минут — да, Саске отнюдь не спешил — старший Учиха вновь начал отходить. И впервые за это время обратил взгляд на самого брата, а не на его поступки и слова. Взгляд был откровенно хреновым, расплывчатым и мутным, а потому сказать Итачи мог лишь то, что был он в чём-то цвета ультрамарина, с высоким воротом, рукавами по локоть и похожем на куртку, странных кобальтово-синих облегающих штанах — кажется, он видел что-то подобное у гражданских в каком-то крупном городе в Стране Молнии. Куртка была расстёгнута, а под ней виднелось что-то цвета индиго. Вроде бы там были пуговицы, пара верхних из которых расстёгнута, а значит вероятнее всего, это рубашка. Броско, дерзко и вызывающе. Самому нукенину — погодите-ка, они ведь оба нукенины, — подобный стиль не подходил, да и был не по душе, однако младшему он, судя по всему, к лицу. Да, за знание названий едва ли не всех оттенков каждого из цветов и их сочетаемости Итачи часто называли пидором. Что, кстати, сыграло существенную роль в его нынешней замкнутости и молчаливости. Ну, помимо того, что отец брал его на фронт в трёхлетнем возрасте. Но Итачи давно это перерос и теперь понимает, что требовать от простых вояк особого чувства стиля и простого человеческого понимания не приходится. А пока старший Учиха утешал себя тем, что хотя бы причёска, кажется, не изменилась. Хоть какой-то островок стабильности и привычного уклада жизни. Не то чтобы ему это поможет в будущем, но сам Итачи, на его же счастье, об этом пока не знает. У младшего же настроение было прекрасным. Он, конечно, фанат, да и ситуация похожа — детская травма, всё такое, — но мутузиться с братом до посинения и крови из жопы не собирался. А смысл? Всё равно в пятёрке те двое примирились. Со сторонней помощью, да, но и тут где-то Наруто бегает, так что ну его нахер. Да-да, Итачи вырезал клан, он помнит. К тому же, условия его вселения подразумевали полное слияние с владельцем тела, а значит мечты, цели и боль Учиха Саске являются и его тоже. После слияния часть его разума истерично вопила что-то о «пошли разъебём Коноху». Но новый Саске понимал, что толку ни от смерти брата, ни от разрушения деревни не будет никакого. Итачи, каким бы гением ни являлся, а тогда он был просто ребёнком, которого сломали и использовали. А сносить этот посёлок городского типа смысла и того меньше. Либо на её месте возникнет что-то новое, либо всю Страну Огня захватит другая страна. И ничего не изменится. Так что нет, нафиг-нефиг об этом думать. Ноль пользы, одна головная боль. Тем более они уже пришли. — Ка-а-ри-и-ин! Из-за ближайших кустов в ответ раздался мученический стон. — Нет! Саске, скрестив руки на груди, усмехнулся. — Да-а! — нараспев произнёс он. — Тебе нужно… Нет, ты просто обязана спросить у меня пароль! — Я отказываюсь это делать! Нет! Ни! За! Что! — А я тебя обниму! Кусты затихли. Видимо, задумались. Впрочем, думали они каких-то секунд пять. — Моэ… моэ… кьюн. Со стороны Саске послышался самодовольный хмык. — Яре-яре дазе. — Я тебя, блять, ненавижу, — плаксиво отозвались кусты. Младший Учиха же лишь развёл руками, покачав головой. — Было бы это так, ты бы не продалась за обнимашки. Растительность зашуршала и на свет показалась девушка с растрёпанными алыми волосами, чьё лицо заливала краска. Она сложила руки под грудью — небольшой, но Саске никогда не был любителем больших объёмов — и, отведя взгляд, пробурчала. — И я требую их прямо сейчас. Саске лишь шире раскинул руки. — Нет, я не буду кидаться тебе в объятия! Подойди и обними меня сам! Повторять дважды не пришлось — он в мгновение оказался за спиной девушки, после чего обхватил её за талию. Узумаки — а кем ещё она могла быть с такими волосами? — напряглась и чуть дёрнулась, но вырываться не стала. А Саске же оторвал её от земли и начал крутиться на месте. Постепенно ускоряясь. — А-ах! Всё! Всё! Хватит! …и ускоряясь. — Са-а-аске-е-е! Поставь меня! — Оке-ей, — разочарованно протянул он. Будучи столь экстравагантной и совершающей откровенною ёбань личностью он, на удивление, всегда знал, когда нужно остановиться, это Карин уже поняла. Но всё равно почувствовала облегчение, когда Саске замедлился и аккуратно поставил её на землю. — Ну-у? Довольна? — кокетливо протянул он прямо ей на ухо, опёршись подбородком на плечо. — Или мне обнять тебя ещё раз? Покрепче? Девушка вновь засмущалась и потупила взгляд. — Н-не надо… Последний месяц для Карин был… странным. Всё началось ещё в Восточном убежище, когда Саске пришёл за ней. Обедая, она почувствовала приближение чьей-то незнакомой — и странной, это единственное слово, которым она могла описать это ощущение — чакры. Яркая, тёплая, почти обжигающая. И пульсирующая, отбивающая драйвовый ритмический рисунок. Через полминуты наблюдений ритм приостановился, секунду отбивая ровные доли, а после на одной из общих кодировок отстучал: «Вуайеристка». Карин от такого подавилась кофе. А чакра продолжила как ни в чём ни бывало стучать свой ритм дальше. Очень странно. Через полчаса показался и сам Учиха, вводя Карин в ступор как своим внешним видом и поведением, так и ощущениями от сенсорики. Ага, та непонятная хрень оказалась чакрой Саске. Сам же парень танцующей походкой в ритме диско добрался до лабораторий, пинком, встроенным в танец, разбил колбу, в которой плавал Суйгецу, молча развернулся на пятьсот сорок градусов и утанцевал на выход. На последок бросив, что кто первый, тому и достанется сумочка из змеиной кожи. Освобождённый, даже не выходя из формы лужи, пробулькал «ну нахер», после чего куда-то утёк сквозь ближайшую щель. Узумаки же, сложив два и два и поняв, что её работодателю открутили-таки хвост и в дальнейшей работе на прежней должности не было никакого смысла, поплелась на выход. Сумочка, кстати, была весьма качественной и пришлась Карин по душе. А сейчас именно эту сумочку из чистейше-белой кожи гипнотизировал шаринганом Итачи, разглядывая остаточные следы чакры Великого Змеиного Саннина. Аухевал Итачи уже как-то устало и без огонька.***
13 ноября 7:33
— Куда идём мы с пяточком… Ну же, Карин! Подпевай! — Мхэ~Э~э~Э… — маятником простонала помятая, всё ещё не до конца отошедшая от сна девушка. — Давай, давай! — Му-Э-хрм! — этот полустон-полухрип вышел с изрядной долей возмущения. — Эх… Итачи! Тогда подпевай ты! Итачи лишь вздохнул. Апатично так, обречённо. — Большой-большой секрет. — Ну не-е-е! Так не пойдёт! Больше энергии! Больше страсти! За эти полтора дня, что они путешествуют вместе — куда они, блять, путешествуют Итачи даже спрашивать не стал, во избежание, — У Итачи появилась лишь одна теория, объясняющая… всё это. Видимо, его младший брат сошёл с ума. И он приложил к этому руку. Загнать собственного брата в трое суток бесконечного повтора смерти родителей от руки дражайшего нии-сана — браво, Итачи, великолепный план, просто-таки ахуенный! Не удивительно, что оказавшись под крылом — или хвостом, что подходит больше, но звучит как-то неправильно — поехавшего злобного учёного Саске окончательно поехал крышей. Судя по всему, мироздание посчитало смерть слишком лёгкой участью для такого ублюдка, как он. И если так посмотреть, то это вполне себе справедливо. И именно поэтому он всё ещё не сбежал от собственного сумасшедшего отото. Если его наказанием были присмотр за ним и терпение всех его безумств… Что ж, пусть будет так. Он этого заслуживает. — Большой-большой секрет!***
17 ноября 12:41
— Извини, но нет. Тут я бессильна, — покачала головой Карин, отчего очки чуть съехали. Итачи лишь хрипло вздохнул, лёжа на спальном мешке. — Это не туберкулёз. Это рак лёгких, — сказала она поправляя аксессуар. — А моя кровь лишь подстёгивает регенерацию и иммунную систему, что лишь ускорит развитие опухоли. Тут нужен квалифицированный медик. Мне жаль. Итачи никак на это не отреагировал. Он, в общем-то, и не хотел, чтобы о болезни узнал его брат, но уж как вышло. — Не стоит… — начал было он, но был прерван Саске. — Сколько он ещё протянет? — спросил он, поднеся руку к подбородку. Итачи отвёл взгляд. Специально или нет, но младший брат почти точь-в-точь повторил жест их отца. — От недели и до пары месяцев, для каждого случая скорость развития болезни индивидуальна. Не уверена наверняка, но опухоль размером сантиметров пять. — Вторая стадия, — задумчиво кивнул младший Учиха, расфокусированным взглядом упёршись в грудную клетку брата. — Верно, — чуть удивлённо отозвалась Узумаки. Она не думала, что Орочимару уделял время медицине при обучении своего будущего сосуда. Справедливости ради, он и не уделял, просто Саске в прошлой жизни был курильщиком с лёгкой формой паранойи, что заставило его прочитать о раке лёгких вообще всё. В итоге всё равно провафлил момент и помер от него. Ну и лошара. — Мелкоклеточный? — К счастью, нет. — Тогда всё не так уж и плохо, — напряжение из позы Саске тут же пропало и он легкомысленно пожал плечами. Карин посмотрела на него с недоумением. Нет, не так. С недоумением. — Эй, ты меня не слушал? Он на грани третьей стадии, с которой справится только ирьенин ранга А, а мы, если ты вдруг не в курсе, нукенины! Да где нам вообще… Узумаки прервалась и, равно как и Итачи, с подозрением посмотрела на Саске. Который давил самодовольную лыбу, с каждым новым словом девушки становившейся всё шире и самодовольнее. — Ну ты же не можешь быть настолько ебанутым… — почти не веря в собственные слова пробормотала Карин. Не смотря на то, что Итачи был знаком с новым Саске куда меньше девушки, он знал наверняка — настолько. И сам Саске не заставил ждать подтверждения. — Как сказал один террорист: «Чтобы спасать мир нужно быть ебанутым», — весомо покивав ответил он. — Как думаешь, хочу ли я спасать мир? Учитывая количество энтузиазма в голосе ответ был очевиден. — Так что да! — Саске неожиданно резко развернулся и вскинул руку с оттопыренным указательным пальцем к небу, встав в пафосную позу. — Мы идём в Коноху! Ладонь Карин смачно впечаталась в её же лицо. У Итачи были аргументы против такого решения. Бывшее ученичество младшего у Белого Змея — не косись на сумочку, Итачи, не смотри, не надо, — геноцид целого клана основателя на совести старшего, статус нукенина у обоих, ну и всё такое. Но он промолчал. Итачи понял, что путь, на который он встал, был путём Терпения. Внезапно захотелось сменить имя, свалить на север и вспахать там пару полей. Карин же ещё не познала суть мироздания, а потому продолжила препирательство. — Назови мне хоть одну причину, по которой нас не убьют на месте или не бросят в тюрьму после посещение отдела пыток и допросов. Итачи уже знал, что такая причина наверняка имеется. И Саске не подвёл. Смущённо потупив взгляд и сцепив руки за спиной, он шаркнул ножкой по земле. — Ну-у-у… у меня ведь не одна сумочка… А ученица Пятой Хокаге моя бывшая сокомандница. Да и Наруто… Ладонь Узумаки вновь оказалась на лице. А Итачи… Что ж, Итачи всё ещё ахуевал, но уже не так сильно. И ведь это только начало его великого Пути… …погоди, или правильно «путя»?