Связанные душами

      – Вэй Усянь, пойдёшь со мной на свидание?       Лань Сичень, красивый, высокий, с шоколадными глазами и тёплой улыбкой смотрит на него с ожиданием и волнением.       Вэй Усянь смеётся и отвечает: – Почему бы и нет, давай попробуем.       Шоколадные глаза в одно мгновение наполняются светом, а улыбка озаряет лицо Лань Сиченя.       Они познакомились на одной из бизнес-конференций. Лань Сичень, вице-президент корпорации Гусу Лань и Вэй Усянь, директор агентства по рекламе, впервые попавший на подобное мероприятие (и неважно, что в своём агентстве он был единственным сотрудником), которое давало ему прекрасный шанс для поиска будущих клиентов своего небольшого бизнеса.       Они столкнулись у столика с шампанским. Вэй Усянь сразу обратил внимание на красивого незнакомца, и что-то зацепило Вэй Усяня в нём.       Они разговорились, и Вэй Усянь словил себя на мысли о том, что рядом с этим интеллигентным, тактичным, вежливым парнем, который выглядел едва ли старше 23-летнего Вэй Усяня, он чувствует себя спокойно, как будто давно знал его. Они проговорили весь вечер и обменялись номерами телефонов.       Поначалу они встречались лишь как друзья, им было легко вместе, всегда находились темы для разговоров.       Лань Сичень был...милым, именно такую характеристику Вэй Усянь мог бы ему дать. Лёгкое общение, без надрыва и как-то по-семейному. Вэй Усянь, не знавший семейного тепла, выросший в детском доме, наслаждался тёплым и комфортным общением с этим парнем.       Вот только, иногда изучая безупречно красивое лицо Лань Сиченя и его манеру говорить, Вэй Усянь чувствовал, что он высматривает в этом человеке что-то другое, пытается в нём что-то найти, но не может.       Их общение каким-то образом перешло в обоюдный лёгкий флирт. И если сам Вэй Усянь флиртовал, как дышал, всегда и со всеми, то флирт Лань Сиченя был другим.       Вэй Усянь не был глуп. Он видел, что Лань Сичень искренне симпатизировал ему и возможно был немного влюблён. Это льстило. И хотя Вэй Усянь не мог сказать о себе того же, на вопрос о свидании он всё же решил ответить согласием. Вдруг из этого получится что-то большее. В конце концов, он, не избалованный чувствами, как своими, так и чужих людей по отношению к себе, считал, что при искренней симпатии и уважительном отношении друг к другу можно обойтись и без бури эмоций. Будет спокойнее и надёжнее.       Они провстречались две недели и успели обменяться лишь парой невинных поцелуев, которые, как ни хотел признавать Вэй Усянь, почти ничего не зажгли в нём – ощущение было таким, словно он целуется с родственником, это наверняка не должно было быть так, однако Вэй Усянь не стал заострять на этом внимание.       А потом Лань Сичень познакомил его со своим братом.       Уютное кафе, в котором они с Лань Сиченем частенько засиживались за кофе и пирожными с самого начала их знакомства, встретило парней привычной обстановкой. Ещё от входа Лань Сичень, забравший Вэй Усяня с работы для того, чтобы встретиться с братом и познакомить их, нашёл кого-то в зале взглядом и, улыбнувшись, потянул Вэй Усяня за собой к отдалённым столикам. Спеша через зал за Лань Сиченем, Вэй Усянь мог думать только о том, найдут ли они общий язык с братом Сиченя, которого он знал только по его рассказам, как серьёзного, ответственного и немного необщительного парня, который к тому же не любил проявлять эмоции с кем бы то ни было. Однако, несмотря на описание, Вэй Усянь уже знал, что брат для Лань Сиченя – самый близкий и родной человек.       Также как и Вэй Усянь братья Лань выросли без родителей, возрастная разница в два года практически не играла никакой роли в их общении, Лань Ванцзи и Вэй Усянь оказались одногодками, а вот Лань Сичень был на два года их старше, хотя это не было особо заметно.       Братья воспитывались строгим дядей, взявшим на себя заботы о племянниках, в атмосфере чёткого следования установленным в семье правилам и постоянного совершенствования их собственных личностей и характера.       Друг за друга братья Лань всегда стояли горой, оберегая и защищая от опасностей и неприятностей, которые иногда подкидывал им окружающий мир.       Волнующийся и погружённый в свои мысли Вэй Усянь не заметил, что они с Лань Сиченем, наконец, добрались до нужного столика. Из раздумий Вэй Усяня вырвал голос Лань Сиченя, произнёсший: – Ванцзи, познакомься, это мой парень Вэй Усянь. Вэй Усянь, это мой брат Лань Ванцзи.       Смущённый Вэй Усянь улыбается и поднимает свой взгляд на нового знакомого. Его серо-грозовой встречается с янтарно-солнечным младшего из братьев Лань и мир вокруг Вэй Усяня замирает.       Он пропал, он абсолютно точно пропал – с концами, без возврата, навсегда.       Вечер выходит несколько неловким.       Пытающийся унять поднявшуюся в душе бурю Вэй Усянь неуместно шутит и говорит ерунду. Он не может сконцентрироваться на разговоре. Он смотрит и смотрит на Лань Ванцзи, впитывая каждую чёрточку, каждое движение, каждое слово и не замечает, как беспокойно мечется между ним и Лань Ванцзи взгляд Лань Сиченя. Всё, что видит Вэй Усянь – это янтарный взгляд младшего Ланя.       Братья похожи, малознакомые люди могли бы принять их за близнецов, что и случалось довольно часто, однако, Вэй Усянь, пораженный с первого взгляда, замечает в лице и всём облике Лань Ванцзи то, что заставляет трепетать его сердце. Он находит в Лань Ванцзи то, что безуспешно и неосознанно искал в Лань Сичене всё это время. Лань Ванцзи ощущается недостающим звеном, последним кусочком пазла, который завершает внутреннюю картину самого Вэй Усяня. От этого радостно и страшно одновременно.       Пока ещё не полностью осознанные мысли в голове Вэй Усяня беспокойно жужжат где-то на периферии, порождая спор с самим собой. Такие вопросы как: "А как же Сичень?", "А если Лань Ванцзи не заинтересован во мне?", "Почему, это всё случилось так?" "Что теперь делать?"–уже мельтешат в голове Вэй Усяня, но он не позволяет пока что вылезти им наружу, он отмахивается от них, тем не менее прекрасно понимая, что это ненадолго. – И после того, как мы с Ванцзи чуть не утонули на том озере в детстве, монах из храма вручил нам два почти одинаковых амулета...       Вэй Усянь слышит последнее предложение и вздрагивает. Он совсем не уловил, о чём шёл разговор.       Он переводит взгляд на Лань Сиченя, пытаясь не пялиться на Лань Ванцзи (что в течение целого вечера было абсолютно безуспешным), и где-то сбоку, краем глаза замечает, что Лань Ванцзи, словно очнувшись от каких-то других мыслей и только сейчас услышавший, что говорит брат, вздрагивает тоже.       Вэй Усянь пытается взять себя в руки, мысленно надавав себе пощёчин за рассеянность и невнимательность, и переспрашивает Лань Сиченя: – Вы в детстве чуть не утонули?       Лань Сичень внимательно смотрит на Вэй Усяня, а затем переводит такой же взгляд на брата, от увиденного он всего лишь на крошечный миг слегка мрачнеет, однако, уже через мгновение на его лице снова милая улыбка. Он отвечает: – Да, мне было восемь, а Ванцзи шесть и мы с дядей поехали в Гусу – это местность, откуда родом наш клан. Каким-то образом Ванцзи оказался в воде, в лесном озере, а следом за ним и я, я даже не помню, когда бросился за ним, и мы оба чуть не утонули, никто из нас ещё не умел плавать. Из озера нас вытащил монах местного храма и самое интересное, что мы с Ванцзи до сих пор не можем вспомнить, как он выглядел.       Лань Сичень перевёл взгляд на Лань Ванцзи, и тот лишь хмыкнул согласное и неразборчивое: – Мгм.       От этого "мгм", прошившего его каким-то знакомым тёплым чувством и вызвавшим волнение, Вэй Усянь прикусил губу, снова возвращая внимание рассказу Лань Сиченя: – Вы совсем не помните, каким он был?       Лань Сичень улыбнулся и ответил: – По внешности ничего. В своих общих воспоминаниях мы нашли только белое светлое пятно его фигуры и цветок в волосах, и то мы не уверены, возможно, мы сами его придумали. Что странно, потому что этот монах не только нас спас, но и собственными руками повесил нам с Ванцзи на шею почти одинаковые амулеты, приказав никогда ни при каких обстоятельствах не снимать их, пока не придёт время. Что это значило, мы так и не поняли, но позже дядя Цижэнь подтвердил эти слова, потому что монах позвал его на какую-то тайную беседу. – Почему тайную? – поинтересовался Вэй Усянь. – Потому что дядя за все эти годы так и не признался, о чём они говорили в том храме с этим монахом. – Странно и жутко интересно, – немного нервно улыбнулся Вэй Усянь.       Ему стоило больших усилий не посмотреть вновь на Лань Ванцзи, однако, на себе он чувствовал ответный и как будто обжигающий взгляд со стороны младшего из братьев Лань. – Вы до сих пор носите эти амулеты? – продолжил допытываться Вэй Усянь. – Мгм, – снова подал голос Лань Ванцзи, и взгляд Вэй Усяня тут же метнулся к его лицу.       Лань Ванцзи тем временем абсолютно невозмутимо начал расстёгивать верхнюю пуговицу своей рубашки и Вэй Усянь потерял себя от этой картины, впившись взглядом в длинные пальцы и показавшуюся в вороте рубашки белоснежную кожу ключиц. Он даже не заметил, каким удивлённым стал взгляд Лань Сиченя, направленный на брата, который никогда себя не вёл подобным образом.       Тем временем Лань Ванцзи вытащил из-под рубашки серебряную цепочку, на которой висел двухцветный голубовато-серебристый кулон в виде горизонтальной восьмёрки – символа бесконечности. Лань Сичень достал такой же кулон из-под своей одежды, разве что выглядел он по расцветке зеркальным отражением кулона Лань Ванцзи.       Вэй Усянь внимательно рассмотрел оба кулона, они явно были парными и судя по рассказанной истории должны были что-то значить. – И вы никогда их не снимаете? – поинтересовался парень, – даже когда моетесь, или спите, или занимаетесь сексом?       Две пары глаз – янтарь и шоколад посмотрели на него в немом удивлении, а потом внимательно друг на друга, и Вэй Усянь почувствовал, что ляпнул что-то не то. Вечер становился всё более неловким. А беспокойные мысли и всплывающие новые вопросы снова заметались в голове Вэй Усяня.       В тот вечер Лань Сичень, проводя Вэй Усяня домой, казался задумчивым. Впрочем, и сам Вэй Усянь недалеко от него ушёл. Встреча с Лань Ванцзи словно перевернула в нём что-то. Мысли о брате Лань Сиченя заполонили его голову, и Вэй Усянь, позволивший им появится, теперь не знал что делать.       Дойдя до дома парня, они остановились. Лань Сичень потянулся к Вэй Усяню с поцелуем и тому впервые захотелось уклонится от этого. Поцелуй вышел смазанным. Пытаясь сгладить не совсем приятное впечатление, Вэй Усянь рассмеялся, но его искусственный смех лишь усугубил возникшую неловкость.       Лань Сичень смотрел на Вэй Усяня пристально и изучающе, и даже его привычная улыбка отсутствовала. Сейчас взгляд Сиченя как никогда сильно походил на взгляд Лань Ванцзи, разве что вместо янтаря на Вэй Усяня смотрели глаза цвета шоколада. Внезапно Вэй Усянь от этого пристального взгляда почувствовал беспокойство. Почему Сичень так смотрит на него? Неужели, он оказался настолько очевиден в своём интересе к Лань Ванцзи, что Лань Сичень догадался об этом?       Возможное разоблачение вызывало страх, но в то же время Вэй Усянь как будто ждал, чтобы это случилось и сразу прояснило всю эту жутко неудобную ситуацию раз и навсегда. Он был готов к тому, что Лань Сичень задаст ему прямой и наверняка самый неудобный вопрос. Однако, тот не произнёс ни слова, всё также продолжая смотреть на Вэй Усяня. Преодолевая неловкость, пытаясь успокоить Лань Сиченя и себя заодно, Вэй Усянь решил высказать своё мнение о прошедшей встрече: – Твой брат – необычная личность. Никогда таких не встречал. Я бы хотел узнать его поближе.       По изменившемуся взгляду Лань Сиченя, Вэй Усянь понял, что снова сказал что-то не то. Он повторил про себя высказанную фразу и осознал, насколько она двусмысленно звучит в контексте этой странной и неудобной ситуации. Он попытался исправить впечатление, дополнив свою мысль: – Я имею в виду, что ты столько рассказывал о своём брате, что я просто обязан подружиться с ним.       Лань Сичень едва заметно поджал губы.       Кажется, всё стало только хуже. И почему только язык Вэй Усяня всегда бежит впереди его мыслей?       Неловко распрощавшись, они разошлись по домам.       В ту ночь Вэй Усянь не смог поспать ни минуты. Освобождённые, выпущенные на волю мысли и пережитые этим вечером эмоции бурлили в нём, как в котле. Хаос, воцарившейся внутри Вэй Усяня, был неконтролируемым. Его бросало от одной крайности к другой. В один момент он считал, что внезапные чувства к Лань Ванцзи просто блажь и ему стоит как можно быстрее забыть об этом, и обратить всё своё внимание на Сиченя, который, вроде как был его парнем, с которым было спокойно и комфортно. А в следующий момент его так выворачивало накрывающими эмоциями, что он в тот же миг готов был нестись к Лань Ванцзи и бросаться в его объятия.       Вэй Усянь не понимал, почему его сердце так внезапно сошло с ума, стоило ему только увидеть младшего из братьев Лань. Его тянуло к нему какой-то непреодолимой силой – беспощадно и неумолимо. Словно появление Лань Ванцзи запустило в душе́ Вэй Усяня давно сохранённую программу и кроме этого больше ничего не имело значение.       Что же ему делать?       Поиск ответа на этот вопрос потребовал недели времени. За эти семь дней Вэй Усянь разобрал каждую свою эмоцию, каждую мысль в отношении обоих братьев Лань по кирпичику.       Всё это время Лань Сичень писал ему сообщения, интересуясь его делами и самочувствием, спрашивая о том, когда они снова встретятся.       Вэй Усянь не мог заставить себя ответить на последний вопрос, каждый раз ссылаясь на загруженность на работе и переводя тему разговора. Перед Лань Сиченем было стыдно.       Вэй Усянь знал о его влюблённости, хотя тот ни разу не сказал об этом вслух, однако, он не мог ответить ему тем же, хотя и считал ранее, что сможет со временем если не полюбить в ответ, то хотя бы принять чувства другого человека с достоинством, не причиняя боли. Однако, после встречи с Лань Ванцзи, Вэй Усянь уже знал, что этому никогда не бывать. Он не мог быть рядом с Лань Сиченем, одновременно тоскуя по его брату. И не мог быть с Лань Ванцзи, потому что, какого чёрта, они знакомы всего один вечер, несколько часов, не раскрывших ни его, ни Лань Ванцзи ни с одной из их сторон друг перед другом. Вэй Усянь не знал о Лань Ванцзи ровным счётом почти ничего, как и тот о нём, рассказы Лань Сиченя можно не учитывать, информации, полученной из них слишком мало для того, чтобы создать полное и верное впечатление о человеке. Чтобы узнать друг друга лучше они должны общаться, и именно это в ситуации Вэй Усяня было невозможным. Общение с Лань Ванцзи означало причинение боли Лань Сиченю, кроме того не факт, что сам Лань Ванцзи был заинтересован в Вэй Усяне, они всё ещё незнакомцы. Однако, и с Лань Сиченем он больше не мог быть, не как с возлюбленным – больше нет.       Спустя неделю раздумий Вэй Усянь решил решить проблему единственно возможным для его ситуации способом. В чат с Лань Сиченем улетело сообщение:       "Нам нужно встретиться и поговорить".