«Денежки любят труд»
Услышав эту фразу в школе, Вадим недоверчиво вскинул брови и нервно хмыкнул.
В тот момент он этой фразы не понял, зато потом всё на практике осознал. Произошло это ровно в тот момент, когда какая-то подработка с листовками принесла ему первые несколько тысяч. Купюры были чуть мятыми, но хрустели так в пальцах, что забыть этот прекрасный звук уже было невозможно. А что хотелось? Правильно, хотелось слышать ещё и ещё эту «мелодию обеспеченности», поэтому Вадим принимает в своей жизни несколько важных решений. Сначала он бросает на половине пути обучение в магистратуре, уходит в армию, подписывает многотысячный контракт с военной компанией и отправляется в отпуск на неопределенное количество дней. Отпуск ли? Не важно, главное, чтобы платили хорошо, а у таких, как Вадим, рука к труду приучена. Как оказалось, теперь еще и к обороне. Знала бы бабушка — Матильда Генриховна, царствие ей небесное, чем сейчас занимается её любимый внучок, не оправдавший её надежд на продолжение педагогической династии в семье, она бы его подвесила где-нибудь на заднем дворе своей симпатичной дачи с кучей цветов. Но дорогой бабушке об этом знать не обязательно. Она уже вообще ничего не узнает, а Вадим только и рад будет, если второй раз её сердце не потревожит инфаркт. Потому что, кажется, его сердце к этому будет намного ближе. — Амиго, чего завис? Пошли, наша посадка скоро, — Джесси хлопает по плечу так неожиданно, что телефон чуть из рук не падает, пока Вадим отцепляет его от зарядки, согнувшись в три погибели около аэропортовской розетки. Мало того что сел на самом интересном месте, так еще и новости надо будет пролистать — всё-таки выйти за рамки информационного поля, пока гоняешь где-то по Африке, такое себе дело, если честно. — Давай, давай, Вадим, поднимайся! — Уже, принцесса, не бушуй, — Вадим в примирительном жесте поднимает руки, усмехаясь. Как же её коробит, когда обращаешься ниже, чем что-то руководящее. Дракон снисходительное лицо делает, поднимается во весь рост и уже сверху вниз на наёмницу смотрит, скалясь. — Уже иду, моя королева, — Джесси одобрительно улыбается и щелкает пальцами, мол, «так держать, солдат». Шурик где-то с чемоданами возится около стойки регистрации, занимается их документами и билетами, пока рядом Слава просто молча существует — ему полезно, а остальным приятно. Вадим чешет затылок, включает телефон и молится всем богам, в которых не верит, чтобы сотовая связь вырубилась не так быстро. Длинный коридор, паспорт, билеты, приветливые улыбки проводников, и, наконец-то, можно спокойно усесться на крайнее место, закинув багаж куда-то наверх. У окна Вадим давно не летает — пропал тот детский восторг, с которым можно было посмотреть в иллюминатор. Пропал он ровно в тот момент, когда пришлось в первый раз выпрыгнуть с вертолета, и парашют давал томительные надежды оставить от Вадима только мокрое пятно где-то в песках. Но нет, раскрылся. Где-то шестьсот метров до земли, а ножки все равно подрагивали при приземлении, словно у испуганного ребенка. Но всё это давно в прошлом. У Вадима, в принципе, много чего в прошлом. На настоящее надежды нет, а о будущем думать таким, как он, точно не положено — кто знает, когда очередную пулю словит и не выкарабкается. Зато в их отряде был тот, кто всегда выкарабкивался — вне зависимости от того, пуля это, люди или отряд вражеских наемных групп. Был… Дракон на собственные воспоминания только губы кривит, по мягкой спинке чуть-чуть сползает вниз, выдвигая колено за пределы кресла, чтобы удобнее было, и продолжает скроллить новостную ленту.«Наводнения накрыли восточную часть России…»
Абсолютно плевать.«Члены оппозиции были пойманы и осуждены по…»
Каждый день такое.«Кончина Чумного доктора. Побег из Чумного форта».
Уже? Прикол.«Наемник из отряда «Мертвецов» по кличке «Призрак» — Олег Волков — был задержан в связи с массовыми терактами по всему Санкт-Петербургу…»
Ничего нового… Стоп, что?! Вадим чуть ли не подпрыгивает на своем кресле, удерживаемый только ремнем безопасности и мощным тычком локтя слева. Дракон читает заголовок, нажимает на него, чтобы открыть статью, но полоска связи в этот момент стремительно прекращает свое существование на экране, говоря о том, что ура, победа — мы взлетели! У Вадима дергается глаз, зубы скрипят от негодования, а в мыслях только «Олег Волков» и «задержан». Блять, какой же придурок. Просто невероятно тупой и конченый придурок. — Мне нужен интернет, — еще немного, и Вадим за руку схватит стюардессу. — Извините, мы на высоте сейчас, и… И этот самолет не оборудован средствами связи… — девушка испуганно осматривает салон самолета, но все равно возвращает свой взгляд на Вадима, у которого вот-вот лопнет какой-то сосуд над бровью. — Мне нужен… — Молодой человек, простите, правда, но мы… — Интернет. Прямо сейчас, — Дракон скрипит, чуть ли не огнем дышит, хотя понимает прекрасно, что никакого интернета у него не будет, пока они не сядут в назначенном городе. Куда они там летят? Вадим уже забыл. Пыл охлаждают ногти Джесси и её испепеляющий взгляд. Дракон скрипеть продолжает, но затыкается хотя бы вслух — внутри остается только комок из непонятных чувств. Ну и что, что Волков попал в передрягу? Какая разница? В первый раз что ли? Выберется сам, не маленький. Сам же свалил, пусть сам теперь и расхлебывает. — Хорош, — Дракон скидывает чужую руку, но взглядом извиняется перед Джесси за грубость. — Вынужденная мера. Вадим стучит пальцами по подлокотнику кресла и взглядом пропадает в стенке напротив, пытаясь найти в себе хоть одну причину на то, чтобы собирать ребят вызволять Волкова. Вот нахуя? Зачем ему это нужно? От большой благодарности? От любви к деньгам? Да какие у Волкова сейчас деньги. И все равно внутри что-то скулит и ноет. Дракон душит это на подкорке сознания, выпрашивает у стюардессы фужер с шампанским и наконец-то вырубается от усталости на мягкой обивке, зная, что Джесси обязательно за ним присмотрит. За Волковым, оказывается, тоже надо было присматривать, чтобы в такую парашу не попадался. Однако вопрос остается открытым:Нахуя?