***
Эйгон больше не приходил, а если и заявлялся, то стоял у стены, постоянно наливая вино в свой кубок, не говоря с ней, потому что никакими словами не мог унять разрывающее грудь чувство. Они не были супружеской парой из песен наивных дев, но держались друг друга, отчаянно цеплялись. С момента этого брака казалось, что их обоих заперли в холодной клетке. Столько устремлённых глаз. Хелейна будто не ощущала эту связь сейчас. Она не понимала, что Эйгон может разделять её чувство, ведь это она носила в себе мальчика, укладывала его спать и расшивала одежду причудливыми насекомыми. Новоиспеченный король тоже был рядом, но разве с что-то может сравниться с той связью, что существует лишь между матерью и ребёнком? Молодая королева ощущала себе упавшей во мрачную пещеру без выхода, где кругом снуют крысы. Ей казалось, все покинули её, выкинули из жизни мира или заперли в темноте. Неужели её мальчик заслужил смерти, не сделав ничего ужасного? Неужели боги должны были забрать его так рано? Каким нужно быть чудовищем, чтобы отдать приказ убить ребёнка? Хелейна знала, что имя этого монстра, он всегда сопровождал её сестру. Чудовище было в её снах, смотрело фиалковыми глазами, и взгляд этот забирался под кожу. Во снах внутренности Хелейны словно сжигало пламя. Она кричала, а её руки держали голову сына, испачканную в крови. Хелейна просыпалась в пустых покоях, в которые теперь не пускала даже слуг. Она не покидала комнаты, даже с дочерью почти не виделась, была не в силах смотреть ей в глаза, не в силах объяснить, почему не смогла защитить её брата. Мейлором тоже занималась прислуга. Хелейне казалось, она потеряла слух — настолько тихо было с той ночи. Дни проходили однообразно, но когда Хелейну особенно сильно мучили яркие воспоминания, она приказывала принести маковое молоко и, выпив две чашки, погружалась в беспокойный сон.***
Ей снова снится поле, усеянное белыми цветами. Она глубоко вдыхает сладкий аромат, дарящий спокойствие. Больше никаких стен, никаких шепотков прислуги, никаких бесполезных утешений матери. Лишь она. Свобода. Хелейна слышит смех своего сына, видит его белокурую макушку, скрывшуюся меж деревьев. Она следует за ним, срываясь на бег. — Джейхейрис! — отчаянно кричит королева. Ей нет дела до корней деревьев, которые мешаются под ногами. Ей всё равно на ветви, царапающие щеки. Хелейна вытягиваете руку и, схватив ткань ночной рубашки сына, тянет к себе, но в руках оказывается лишь пропитанная кровь одежда. Джейхейриса нет. — А она шумная, — раздаётся мужской голос позади. — Я бы посмотрела на тебя после того, что пережила она…— злобно цедит другой, кажется, женский. Ночнушка сына исчезает из рук. Хелейна оборачивается к незнакомцам. Перед дней стоит беловласая женщина, облаченная в полупрозрачную светлую ткань, с грудью полной молока и округлым животом, а ещё мужчина, у которого за спиной виднеются драконьи крылья. — Кто вы такие? — требовательно спрашивает Хелейна. Лицо её напряжено и похоже на маску, а брови сходятся к носу. Королева оглядывается, вспоминая что ещё некоторое время назад одиноко лежала в холодной постели. — И где я? Что вы сделали со мной? Незнакомец примирительно выставляет руки вперёд, делая шаг навстречу. Хелейна пятится. Она не ждёт ничего доброго от них. — Успокойся, мы лишь здесь, чтобы помочь… — Помочь Таргариену? За века пора бы понять, что это бесполезно, Вермакс, — фыркает женщина. Незнакомец окидывает её злобным взглядом. Почти таким же, как у Хелейны. — Заткнись, Терракс, —шикает он. Хелейна вздрагивает. Их имена, что высечены на стенах Драконьего камня, их внешность… — Вы — боги… — шепчет она, и шок проступает на юном лице. Тот, кто зовётся Вермаксом, кивает и складывает руки за спиной. Хелейна вытирает мокрые дорожки слёз и держит спину ровно. — Я схожу с ума? — Все Таргариены рождаются с искрой безумия, — усмехается Терракс. — Тогда зачем вы здесь, в моей голове? Насмехаться над моим бессилием? Раньше, чем женщина успевает ответить, Вермакс останавливает её. — Насчёт своего бессилия ты заблуждаешься, — говорит он. Хелейна смутно припоминает, что Вермакс зовётся богом дипломатии. — Редко Таргариенам даётся дар, что течёт в твоих жилах. Хелейна не понимает. Она смотрит на обоих, но думает, что это шутка. Дар? Ужасающие сны — дар? Скорее проклятье. — И что же мне это даёт? — с горьким смешком спрашивает королева. —Всё, что я вижу происходит, это неизбежно. Мой сын мёртв, лишь вопрос времени, когда придут за остальными детьми. — Если тебе не хватает смелости вмешаться, то, конечно, ничего не меняется, — подмечает Богиня. — Однако тебе дан щедрый подарок — возможность изменить историю своего дома. Таким мы одариваем немногих. — Разве уже предначертанное можно изменить? — спрашивает Хелейна. Она сжимается вся и раздирает кожу у ногтей, сама не замечая этого. —О, ты способна на большее, — Терракс подходит к ней, проведя пальцем по светло-серебряным волосам. — Твой дар может вогнать всех врагов в ужас, но если ты, как испуганная курица, будешь сидеть в темноте своих покоев, Вермакс вскоре станет проводником твоих детей на тот свет, проводником всей твоей семьи, если ты не вмешаешься, Хелейна Таргариен. — Но как? —Мы окажем некую помощь, — Терракс поворачивается к Вермаксу. — Верно? Бог хмурится. — Это запрещено… — Просто так да, но мы ведь заключим сделку с ней. Хелейна хмурится. Она чувствует неладное и пробует отойти, но Терракс ловит за руку и крепко сжимает запястье. — Мы так давно не веселились, признай, — настаивает женщина. — И другим очень понравится эта маленькая игра. Вермакс тяжело вздыхает и в конечном итоге просто машет рукой. Терракс вновь поворачивается к Хелейне, видя смятение у неё на лице. Черты Богини тут же ожесточаются. — Ты хочешь спасти семью или нет? — сурово вопрошает она. Хелейна прикусывает нижнюю губу до крови и проглатывает тугой ком в горле. Её никогда и ни о чем не спрашивали. Всегда послушная дочь и идеальная супруга, прекрасная мать. Роль, от которой отходить опасно, опасно брать в свои руки такую ответственность. Но одного сына Хелейна уже потеряла, хотя могла предотвратить это. Подобной ошибки она больше не может допустить. Не имеет права. Но у всего есть цена. — Что я должна буду взамен? — спрошивает она. Богиня безмятежно улыбается и мягко толкает её в грудь. — Вскоре сама поймешь. Смех — последнее, что она слышит, прежде чем снова провалиться в темноту.***
Она просыпается в поту и буквально подскакивает на кровати. Дыхание её сбивается, и Хелейне требуется минута, чтобы успокоиться, но то, что она видит, снова заставляет сердце пустить вскачь. Её ноги в земле. Такие грязные, каким только могут быть после бега по лесу. Значит это не было сном. Королева подходит к окну и открывает шторы. Она так давно не видела солнца, что почти забыла, как прекрасен мир, освящённый его светом. Окно перед ней большое, почти до пола, и рама достаточно крепкая, чтобы встать на неё, а затем сделать шаг. Так было бы проще. Хелейна могла бы стать свободной. Но она не в силах. Не в силах оставить Джейхейру и Мейлора, не в силах бросить их также, как и своего старшего сына. Вместо окна она подходит к столу. Вышивка, лежащая на нём взамен книг и бумаг, какими обычно окружал себя дед или Эймонд, летит в камин. Осознание приходит быстро — иглой никого не спасти, лишь пламенем и мечом. Её взгляд натыкается на скомканные листы бумаги, разбросанные по полу. Хелейна не помнит, чтобы оставляла их тут, но, разворачивая один из них и видя странного старика с голубой кожей и синими глазами, уже знает, что нужно делать. Хелейна принимает ванну сама, но, чтобы завязать шнуровки платья, зовёт одну из служанок. Хэтти, пухленькая рыжая девчонка с веснушками, всегда была той ещё хохотушкой, хотя сейчас почему-то молчит и не поднимает взгляд. Хелейна догадывается, почему так. Все теперь относятся к ней с жалостью, даже она сама жалеет себя, но это скверное чувство не вернет ей сына и точно не принесет удовольствия. В отличие от мести. — Где сейчас король? — холодно спрашивает она. Хэтти удивляется и явно нервничает, но, едва закончив с работой, отвечает: — Сейчас собрание Совета, Ваша милость… Хелейна смотрит на себя в зеркало. Перед ней стоит бледная и осунувшаяся девушка. Даже украшение, платье и уложенный в прическу волосы не могут скрыть её горе. Хелейну вдруг тошнит от этого вида. Она покидает покои, уверенным шагом ступая в зал Совета. Прислуга и даже стража таращатся на неё удивлённо. Хелейна злится. Где были они, когда убили её милого невинного сына? В замке, полном сторонников, Хелейна оказалась одна перед лицом опасности, дети оказались одни. Полная ярости, королева входит в зал, распахнув двери. Она не намерена ждать приглашения. — Север уже присягнул этой шлюхе, а вы всё пытаетесь решить дело словами! — рычит Эйгон и бьёт кулаком по столу. Её появление слегка остужает этот пыл. Король нахмурится, заметив супругу, и откидывается в кресле. Остальные тоже смотрят на неё. Смотрят, когда она только появляется, и смотрят, когда она занимает место подле супруга. — Тебе стоит вернуться в покои, Хелейна, — говорит её мать. — Тебе нечего делать на Совете… — Королеве Семи Королевств нечего делать на Совете, где решаются важные вопросы ведения войны? — перебивает она. — Я всадница Пламенной мечты, и я должна быть здесь, это моё право, как королевы. У вас с сиром Отто тоже нет мест в Совете, но вы здесь. Хелейна опускает взгляд на Отто, который сидит возле Эйгона. — Тебе нечего делать на поле битвы, — уже тверже произносит Алисента. Хелейна смотрит на мать, и глаза её до того холодны, что это заставляет Вдовствующую королеву начать сомневаться в силе своего слова. — Вы думаете, что сможете найти кого-то, кроме меня, кого Пламенная мечта подпустит к себе? Я не уверена. В зале воцаряется тишина, который нарушает лишь громкий хохот Эйгона, и все взгляды в тут же устремляются на него. Лишь Хелейна чувствует горечь, скрытую за этим смехом. Эйгон всегда отшучивался, смеялся и выпивал, когда ему было плохо. Хелейна же всегда молчала, но теперь этому пришел конец. — Освободите кресло, сир Отто, — велит король и машет рукой, поторапливая. — Но, Ваша милость... Голос Отто становится мягче и тише — очередная попытка их деда переломить ситуацию в свою пользу, но Эйгон непреклонен. — Сейчас же. Место королевы возле меня. Хелейна не смотрит ни на кого, когда опускается в кресло десницы. Это не значит ровным счётом ничего, но она всё равно деловито складывает руки в замок и игнорирует вопрошающие взгляды матери. — Север присягнул Рейнире, — констатирует она, припоминая то, что недавно услышала. —Как вы это допустили? Вновь тишина. Хелейна стискивает зубы, впиваясь ногтями в кожу. — Нужно отправить на Север нашего человека, за Стеной они что-то прячут, и, возможно, это поможет нам в войне. Кроме того, полезно будет узнать, какое войско Старки готовят для нашей сестры, — продолжает Хелейна, поднимая взгляд. Среди членов Совета она безошибочно узнаёт Лариса Стронга и кивает ему многозначительно. Тот только кланится и, постукивая тростью, покидает зал. Она, конечно, не расскажет, что именно видела в тех заснеженных таинственных местах. Хелейна смотрит на карту, взгляд цепляется за Харренхолл. — Нам нужна поддержка Речных Земель, Эймонд может туда отправиться, — озвучивает своё предложение Хелейна, вновь повернувшись к совету. Отто с ней не согласен. —Вхагар нужна здесь, чтобы защитить нас от возможной атаки Рейниры. —Вхагар не смогла защитить моего сына, — отрезает Хелейна. — Пламенная мечта также полезна и сможет её в отсутствии Эймонда. Воцаряется тишина, которую нарушает только тихий скрип стула. Эймонд с готовностью поднимается со своего места. Он, кажется, только и ждал этого. — Я отправлюсь в Харренхолл сегодня, моя сестра права. Когда он уходит, никто не смеет возразить. И только Хелейна замечает, насколько беспомощно и потеряно выглядят мать и дед. Нитки на марионетках оборвались, и они начали свою игру. Теперь всё должно быть иначе. Покинув зал Совета, молодая королева первым делом направляется к своим детям и, оставаясь одна, почти сбегает по лестницу. Глупо было оставлять их хоть на секунду без своего присмотра. Когда Хелейна входит в покои матери, дочь сразу же бросается ей на шею. — Мамочка, мамочка… — шмыгает носом она, и Хелейна думает, что готова расплакаться вместе с ней. Взамен она только крепче обнимает Джейхейру. — Тише, милая. Я здесь, я больше не покину тебя. Никогда, слышишь? Хелейна бросает взгляд на люльку, в которой спит Мейгор. Боль потери ребёнка не сравнится ни с чем. Она заставляет тебя желать сделать всё вокруг пеплом, желать, чтобы пустота была не только внутри тебя. Затем появляется ярость. Она превращает тебя в чудовище, охотившимся за освобождением. Однако, даже убив всех виновных, ты не вернешь своё дитя. Хелейна умерла в тот день, когда на её глазах обезглавили сына. Возродилось что-то иное, созданное из жутких видений и ненависти в глазах, и оно превратит в пепел любого, кто навредит её детям. — Что за херь? — доносится позади голос, и Хелейна понимает, что слышала его каждую ночь в своих кошмар. Она медленно оборачивается, вцепившись в ребёнка, и ужас застывает в глазах королевы. Деймон озирается по сторонам, нахмурившись, словно не понимая как здесь оказался, и всё, что успевает Хелейна, так это схватить нож со стола и подняться на ноги. Она заталкивается малютку Джейхейру себе за спину и выставляет руку вперёд. Чудовище здесь.