Прекрасные синие глазки…

— Уяха-ха-ха! — запищал Гию как только Санеми перепрыгнул через костер. — Это так здорово! Томиока зажал кулачки и улыбался, как совсем маленький ребенок, которому перепала вкусная конфетка-карамелька. В глазах можно было увидеть звезды вдохновления и счастья, и этого было достаточно для того, чтоб Шинадзугава тоже заулыбался, только уже как молодняк, которому посчастливилось познакомится с самой красивой девочкой во всем районе. А может быть и не девочкой? Глаза бегали по белой, как бумага, коже Гию, на которой уже образовался розоватый румянец с красным отливом. — Ты самый-при-самый лучший! — хватаясь руками, привычным жестом для Санеми, шею и обвивая ее тонкими пальцами, сказал Томиока. Тот улыбался во все зубы, показывая свои клыки. Синеглазый и правда был счастлив, а если счастлив он, значит и Санеми тоже. — Ты тоже «самый-при-самый» — улыбаясь и повторяя фразу Гию протянул гарпия, присаживаясь на землю. Сев для всех привычную позу лотоса, Томиока уже не стеснялся, как в былые моменты, сидеть на Санеми. Наоборот, был даже рад посидеть и по наслаждаться его теплом и атмосферой. Взгляд Шинадзугавы скользнул на подтянутое тело русала, пот соскользнул с щеки. Местами, торс был усеян небесно-синими чешуйками, переливающиеся в голубой, что чертовски шло Гию, хотя, у всех «человеко-рыбо-подобных» такое. Невольно, рука Санеми скользнула на поджарую грудную клетку русала, что заставило второго склонить голову в непонимании. — А, эм, извини… — сразу взяв руку второй Санеми замялся. — Я отнесу тебя к Дунаю, поздно уже, да и предки мои волноваться будут! Сразу исправив ситуацию, Шинадзугава взял Гию, который должен был умирать от желания углубиться в воду и поплавать, а то, такими темпами, он задохнется. Закинув на плечо русала, с румянцем Санеми поднялся и зашагал в сторону кривых осок с березами, пытаясь найти путь к самой реке. Щеки, безумно горели от естественных покраснений, что отвлекало нашего болебрысого героя. Пытаясь убавить это ощущение, Санеми стиснул свои зубы железной хваткой, но это только прибавило боли в рубцах, отмеченные возле рта. За «горизонтом» уже виднелась знакомая персонажам ива, что колыхалась на ветру, и тот самый мокрый камень, на котором по началу болтали наши герои. Санеми протяжно вздохнул когда он туда дошел вместе с Гию. Немного подлетев к месту назначения, тот положил Томиоку на камень возле засохшей ивы и возвышающийся над Дунаем, где он встретил его по началу дня. — Ну что-ж, мы пришли-приехали. — протянул белобрысый, но не успев договорить, как по коже царапнули острые коготки, принадлежащие Гию. Аккуратно, водяной притянул к себе гарпию, что смотрел на него круглыми глазами, что просто не могло не умилять. Взгляд купалки упал на засохшие губы, которые просто требовали поцелуя от него. Решив сделать «подарок» судьбы для Санеми, тот приблизил его вплотную к себе, что белобрысый уже стоял на четвереньках, и припечатал свои губы к его. Нэми не побоялся на него ответить, и ответил, также страстно как и начал русал. Отстранившись, Гию похлопал своими густыми ресницами, и плюхнулся в воду. Шинадзугава же, так же как и когда-то, обеспокоено посмотрел в воду, пытаясь найти найти хвост русала, но не тут то было, черноволосый выплыл немного подальше от него, и махал ему рукой, рукой с перепонками. Гию сново юркнул под воду, только в этот раз, он больше не вынырнул, лишь оставил Санеми наедине со своими глупыми мыслями, благодаря которым он еще больше себя накручивал : вдруг Ю-ю не вернется? Похоже, он придумал прозвище для Гию. Это … мило? Даже спустя несколько дней, Гию не приплыл, смущался. Но каждый раз когда Санеми приходит на Дунай, посмотреть, вдруг он вернулся, тот наблюдает за ним из под воды. У него больше нету цели направится в Днепр, он хочет оставаться рядом с Шинадзугавой, пускай, белобрысый не всегда сможет его увидеть.