Хрущёвский свет

Если Отто Циммерман был неприметным, неуспевающим раздолбаем, то Марта Миронченко была другого крою. Хотя, и Отто раздолбаем-то не был, просто таковым его считали, и юноша привык. Так вот, Марта играла на гитаре, висела в школе на доске почёта. Казалось бы, что свело её со всеми забытым парнем? У каждого из них дома было свои проблемы. Так сказать, тараканы в головах домашних. И в один день, когда Отто пересдавал последний экзамен, Марта Миронченко узнала о себе нечто ужасно-новое. Было утро. Июнь. Мама и отчим орали. -Ты идиотка! -Сама ты идиотка! -Пустила меня пО миру, ***!!!! -Заткни свой ****!!!! И так далее и тому подобное, не очень интересное. Однако Марта, вытиравшая пыль, не могла это спокойно слушать. Хотя извечные разборки, а нередко и драки, её родителей девушки напрямую не касались, но присутствовать в эти моменты было очень тяжело. Вот и сейчас Марта озлобленно хлопнула дверью спальни и продолжила вытирать комод. -Постучи ещё! - крикнул отчим. В ящике был бардак. Марта вынимает пачки дисков, кассету, черт знает, как сохранившуюся, бумаги всякие. И среди этих бумаг лежит одна, такая блестящая, в файле, аккуратно сложенная вдвое. В девчонке просыпается интерес, и она разворачивает бумагу. "Документ об удочерении Ириной Ивановной Миронченко и Олегом Егоровичем Евгеньевым воспитанницы детского дома номер 54, Марты Шитцен, по удочерении - Миронченко, - от 6 октября 2008 года. Город Н". Внутри девушки что-то рвётся, так смачно и громко. Она сжимает документ в родной руке, а второй проводит по горлу. Горло словно сдавило дорожным катком. Слез не было, нет. Были лишь шок, неимоверно удивление. И один вопрос, один. Зачем? Какого рожна и черта? Но Марта хорошая девочка, она спокойно довытерла пыль, убрала таз, тряпку, и все это под ор и маты родителей, как оказалось, ненастоящих. Да, они воспитывали, одевали, кормили её, но все-таки. Зачем? Странно воспитывать чужого ребёнка. Документ Марта положила в свои книги. Не зная, зачем, просто. -Я иду гулять, - глухо сообщает девушка. -Шлёпай и не вертись под ногами! - отвечает отчим. -К кому ты? - спрашивает проницательная "мама". - К Отто, - Марта не врет, не любит. - Я говорил, - произнёс отчим, - Что она возьмёт свое, -и ткнул пальцем в сторону Марты, - Ей не нужны русские. Одни фашисты. Зачем Марта слушала это? Зачем вообще сказала, что пошла к Отто? Но он не фашист! Отто не фашист!!! Последнее девушка крикнула вслух и на всю квартиру. И напоследок хлопнула входной дверью. Чудесно. Скандал потом обеспечен. Все же слезы навалились, когда Марта бежала куда-то. Просто захлестнули потоки солёной воды. -Цыц, дура! - шикнула Марта сама себе. Помогло. Она прибежала к их с Отто хрущёвке. Той самой, с окна которой они кричали Раммштайн. Нет, пели. Часы на башне показали половину десятого. Надо же, скоро начнётся смена. Марта работает в лагере вожатой. Подработка. В этом году она идёт по обмену в другую школу. Где-то у черта на куличках. Домой идти и переодеваться нет резона. Марта обязательно гаркнет что-нибудь дерзкое. Да и, где гарантия, что отчим не напился, как свинья, и не выносит там мозг "матери"? "Ладно, - решает Марта, - Пойду так. Все равно,- она сжимает в кармане брюк наушники на проводах и телефон, - Не пропаду. Ха! А день обещает быть интересным!" Какой сарказм и самоирония!