Little (Big) Changes

Презентация ни в коем случае не могла пройти хуже. В этом Ноктис был уверен по двум причинам. Во-первых, из ствола, покореженного, как распустившийся металлический цветок, все еще тянулся шлейф черного дыма, от которого во всем медпункте пахло переваренными батарейками и жженой резиной. Во-вторых проблемой была повязка, покрывавшая почти половину его защитного шлема, пропитанная ремонтным гелем. Ноктис почувствовал, как шипящая смола просачивается сквозь трещины на его лице и попадает на электрические схемы под ним, очищая от мусора и скручивая провода. Это вызывало невыносимый зуд, но он сам этого хотел. Это позволяло ему отчасти игнорировать грызущий стыд от очередной неудачи. Даже само слово “неудача" звучало как впечатляющее преуменьшение. Дроны, хихикающие в дверях, согласились с этим выводом. Ноктис понял, кто они такие, еще до того, как направил на них зеленый свет своего единственного функционирующего глаза. Их всегда было двое. - Так, так. Смотрите, кто тут у нас, - сказал первый, рабочий мужского пола. Притворное удивление буквально стекало с его губ, шипя и пузырясь на керамических плитках пола. - Этот идиот все еще жив? - другая, женщина пониже ростом, спросила с оттенком недоверия. Она не потрудилась придать своему тону ничего, кроме неприкрытого презрения и легкой насмешки. Ноктис не мог решить, какое из осуждений ему нравится меньше. Джоуль и Чад. Д-Ч, как их прозвали. И, как и прародителя, чье имя они неофициально носили, их в равной степени любили и ненавидели. Их дурная слава усиливалась вдвойне, если вы, как и он, находились на нижней ступени социальной пирамиды. В грязи, в которой находилась пирамида. Ярус, созданный и занятый исключительно им. Тем не менее, Ноктис мог простить это. Особенно в этот раз. Он очистил свои обонятельные датчики от едкого запаха химического дыма и встретил их с улыбкой. Она была натянутой, и это не имело ничего общего с его разбитым лицом. - Привет, Чад. Привет, Джоуль, - он съежился, услышав жужжание приводов под лицевой панелью, их бесшумные функции были слышны в серии механических щелчков и тиканья, напоминающих звук старинных часов. Он знал, что в ближайшие несколько минут, скорее всего, будет только хуже. Гораздо хуже. - Что привело вас сюда? Вы не выглядите раненым, - он улыбнулся шире, надеясь, без особой веры, что это уменьшит то, что надвигалось, - Вы двое и в самом деле неплохо выглядите! - Все выглядят неплохо по сравнению с тобой, идиот. Даже Вейл, - заметила Джоуль со своего места у столба, смахивая с козырька выбившуюся косичку. Ноктис попытался и безуспешно не смотреть, как она это делает. Джоуль ухмыльнулась ему, и, решив, по крайней мере, попытаться не ставить себя в неловкое положение еще больше, Ноктис предпочел уставиться на мозаичные плитки пола, с которыми он стал удручающе близок за время своих многочисленных визитов в этот самый офис. От двери кабинета до этого самого места было девять с половиной шагов. Там было ровно четыреста десять коричневых точек и триста семнадцать желтых. Желто-коричневая текстура была обусловлена составом осадка, из которого была изготовлена керамика. Было проще думать о статистике, чем о том, что будет дальше. Но даже сейчас он не мог этого избежать. Он увидел себя в отражении плитки. Он услышал, как Чад вскочил со своего места у двери напротив нее и направился к нему легкой походкой, которая свидетельствовала о безупречном равновесии и отличной работе ног — хореографии, отточенной годами на корте и беговой дорожке. Поставьте Чада рядом с любым другим роботом, и он бы выглядел так, будто его только что пересадили из жесткого корпуса во что-то, у чего есть ноги. Все в нем, казалось, соответствовало определению лучшей модели. Он был слишком силен, слишком быстр, чтобы быть таким рабочим роботом, как он. - Спасибо, приятель. - Чад сел на сиденье рядом с Ноктисом, отодвигая его недавний проект (неудачный) в сторону, пока он с грохотом не упал на землю. Взгляд Ноктиса привычно остановился на колбе с водородом, установленной на дне вертушки. Даже без достаточного источника энергии несколько сотен кубических фунтов сверх компрессированного водорода могли нанести серьезный ущерб. С этим нельзя было обращаться так бесцеремонно. Он, конечно, не осмелился сказать об этом Чаду. Но она держалась крепко, надежно закрепленная на своем креплении, устойчивая, как холодная скала. Это была единственная неповрежденная часть устройства. По крайней мере, одну вещь он сделал правильно. Вместо этого он спросил этих двоих, зачем они здесь. Это был риторический вопрос, но сформулированный не так. Даже он не был настолько социально отсталым, чтобы понять, к чему все идет. - Ты же меня знаешь, Нокс. Просто зашел проведать своего хорошего знакомого. Моего друга. Моего... - Он похлопал Ноктиса по спине.- приятеля. - Чад выдохнул это слово. Оно повисло в воздухе, как холодный туман, тяжелый и липкий. Ноктис опустил голову, жалея, что не может нырнуть под плитку и исчезнуть в этом зеркальном царстве. Но будет ли там все по-другому? Он выглядел таким же избитым, даже более того. Он все равно был бы заперт, как мышь в клетке. Ограниченный. Загнан в угол. Погребен. Но, по крайней мере, его бы здесь не было. Чад продолжил, восприняв молчание как приглашение. Ноктис слушал, потому что это было все, что он мог сделать. - Друзья помогают друг другу, не так ли? Итак, приятель, позволь мне кое-что у тебя спросить. Ты уже сделал мою домашнюю работу? Я ведь дал тебе ее, не так ли? Ты ведь обещал, что сделаешь ее? В какой-то момент Джоуль придвинулась ближе, и кончики ее ног вторглись в узкое поле зрения Ноктиса, расположенное в центре пола. Она наступила на его отражение. Он сомневался, что это было случайно. Один из ее пальцев скользнул к тому, что заменяло ему подбородок, и медленно, приподнял его. Как только они встретились взглядами, Ноктис похолодел. Неистово-зеленый сменился сумеречно-красным. Джоуль ухмыльнулся. -Идиот, прием, ты, наконец, сломался или что? Невежливо не обращать внимания на человека, когда он с тобой разговаривает. - Она оттолкнула его голову. Ноктис вздрогнул, когда кончики ее пальцев коснулись места на его треснувшем забрале. Он тоже сомневался, что это был несчастный случай. - Полегче, Джоуль. Он немного туповат, вот и все. Послушай, Нокс, как насчет того, чтобы я обратился к тебе вместо неё. Это не было сформулировано как вопрос, да и не должно было им быть. Даже наклонившись вперед и положив обе руки на подлокотники кресла, другой Рабочий выглядел огромным, как гора, но двигался проворно, как рысь. Его улыбка была по-волчьи проницательной. Ноктис не стал бы упрекать его за это, даже если бы он был на это способен. Не только из-за тумаков, которые он, несомненно, собирался получить; Чад заслужил свои потрясающие характеристики благодаря физической силе, в отличие от него самого, у которого шасси было отлито из редких, абсолютно чистых сплавов за много лет до того, как его создали. Подарок его отца. Наследство Дорманов. Итак, она сделана? - Спросил Чад тоном, который был сам по себе сладок. Это означало: “Я уже знаю ответ. Я просто хочу посмотреть, как ты будешь страдать.” И скрюченный Ноктис это сделал. Извивался и что-то бормотал. - Извините, я вас внизу не слышу. Не могли бы вы говорить громче? Точно так же, как вы делали это во время презентации? Я сказал, - сглотнул маленький работник, и звук, отдавшийся эхом, был слышен всем остальным в комнате в виде серии щелчков. Его слюна была сухой и стекала вниз с болью, - Нет, не сделана. - Нет, конечно, это нет, - Чед продолжал, погруженный в свой собственный театр. - Потому что здесь все в пепле после того, как бомба, которую ты принес в класс, чуть не убила меня. Ноктис вскочил, широко раскрыв глаза, - Этого не должно было случиться! А даже если бы и случилось, вы, ребята, оба были вне радиуса поражения. Я-я позаботился об этом. Несмотря на противоречивость заявления, это было правдой. Это был его проект, его ответственность. Если он пострадал из-за этого, то это был просто удар по его гордости. Если кто-то еще пострадал из-за этого.“Ничего не произошло! Он преувеличивает!” - Скажи это моему домашнему заданию. О, подожди, - Чад вынул руку из кармана. Между его сжатыми пальцами кружились пылинки. Он разжал руку, и комок черного пепла единственная жертва всего этого фиаско упал прямо на колени Ноктису. За секунду до рассыпания система восприятия рабочего собрала воедино отдельные слова из того, что оставалось видимым на изодранных лоскутах, которые когда-то были листами бумаги. ...отличная физическая форма- ...овь - это сила- ...мы даже не органичны, почему бы вам- ...арбузы- Серый комок рассеялся, превратившись в черную пелену, как облако над карьером, в тот момент, когда он соприкоснулся с ним, но Ноктис все равно почувствовал его вес. Проникая сквозь его пальто, как трансзвуковой кинжал, просверливая насквозь, чтобы упереться в голый металл, отыскивая щели, чтобы он мог проскользнуть внутрь, где он не смог бы его вычистить. Оставаясь там, где никогда не помогали уроки и предупреждения. Ноктис слегка приподнял голову и увидел Джоуля за спиной Чада. Она прислонилась к офисному столу. Улыбка, которую она позволила себе, была тонкой, как скальпель, но Ноктис видел, что она наслаждается этим. Он знал, что она думает о том же, о чем и он. “Когда же ты прекратишь зануда?” Чад пропустил это мимо ушей, без сомнения, для пущего эффекта, прежде чем перейти на более бодрый тон. - Но, приятель, послушай. Слушай очень внимательно, Нокс. Итак, я собираюсь завалить этот предмет, понимаешь? И это будет твоя вина, понял? Но ты все еще можешь все исправить. Просто отдай мне свою, и мы будем в расчете. - У меня ее нет. Я ее уже сдал. - У него их нет. У него её и в самом деле нет! Разве это не смешно, Джоуль? Добряк уже сдал её, в тот же день, как получил, как по маслу. И, кстати, как раз перед тем, как я смог сдать свои. Забавно, не правда ли, Нокс? - ...Я думаю, это немного странно... Нет, подожди, я НЕ...- Ноктис осознал свою ошибку на секунду позже, в тот самый момент, когда его голова ударилась о стену позади него. - Что, черт возьми, ты только что сказал? Это то, что, как показалось Ноктису, он услышал. Его зрение приобрело четкость, меняя качество, как телескоп меняет линзы, переключаясь между тошнотворной фокусировкой и шипящей снежной бурей статических помех. Сужаясь, расширяясь, размываясь, кристаллизуясь, затемняя. Зуд в его глазнице превратился из невыносимого в просто болезненный, когда микромашины в геле взбесились, как рой шершней в разворошенном гнезде. Бинты отвалились, осколки стекла его самого посыпались на пол. Сквозь жужжание он слышал смех Джоуль, но больше не мог точно определить, где она находится. Казалось, что это прозвучало одновременно отовсюду и исключительно в его голове. Даже ошеломленный, он остановился, чтобы подумать, что самым удивительным во всем этом испытании было то, что никто не пришел посмотреть, из-за чего весь этот переполох. - Я п-просто согласился с тобой! - Инстинктивно выпалил Ноктис. Обычно именно это люди хотели от него услышать, особенно Чад. - Да, ты выглядишь великолепно. Ты такой классный и конечно, я бесполезный идиот, который ничего не может сделать правильно. Кем же еще я мог быть? - Обычно это помогало ему быстрее и без проблем прекратить разговоры. Соглашаться с людьми, и проблемы, как правило, решались сами собой. Та же рука, что проломила ему череп, схватила его за воротник плаща и подняла плавным, легким движением, как будто он весил не больше пригоршни болтов. Раздался треск рвущихся пуговиц на его пиджаке, когда его вытащили из кресла и прижали к стене, посылая новую волну обжигающего жара из поврежденного зрительного нерва, омывающую все его тело, как импульс гидролокатора, обнажая его секреты и слабости для всеобщего обозрения. Все это нужно увидеть. Он уверен, что опозорил себя своим визгом. - Тогда, конечно, ты согласишься, что я сломаю несколько пальцев? В конце концов, мы уже в отделении, так что это идеальное место, не так ли? Когда его первая линия защиты — вежливое согласие с треском провалилась, и взаимоуважительные дебаты вышли за рамки дозволенного его социальным статусом, Ноктис прибег к единственному оставшемуся у него варианту: умолять. - Ты можешь делать все, что захочешь! - Плохо. Плохо! Не говори так! - Просто... не лицо? Пожалуйста? К его чести, Чад, казалось, обдумывал это около секунды, что было уже намного больше, чем Ноктис мог надеяться, прежде чем хрустнуть костяшками. Его улыбка сказала все еще до того, как его голосовой аппарат полностью сформировал первый слог. - Ничего не обещаю, если я увлекусь, - сказал Чад, когда четыре пальца с медными колпачками полностью закрыли Ноктису обзор комнаты. Но удара так и не последовало. Ноктис медленно, с трудом заставил себя открыть один зеленый глаз и увидел, как свет, излучаемый его оптикой, отражается от кулака, зависшего в дюйме от его забрала, и зеленый цвет в латуни стал медово-оранжевым. В это время лицо Чада исказилось в усмешке, которая выражала презрение, даже большее, чем то, которое он испытывал к Ноктису, и глубокую, как каменоломня, усталость. Был только один человек, который мог вызвать такой эмоциональный отклик у него. Из-за огромного плеча Чада Ноктис увидел, как одна из косичек Джоуль, переплетенных нитями красно-белой краски, отбилась в сторону, когда она повернула голову. Он проследил за ее быстро сужающимися глазами, и чувство, похожее на надежду, подняло его ввысь. И там, в дверном проеме, виднелся силуэт самого приветливого существа, которое Ноктис видел за весь день. И она постучала маленькой черной палочкой по дверному косяку, ведущему в комнату. - Так вы двое так и будете сидеть и целоваться или что? Вейл была темно-синей, как бритва, девушкой, чьи волосы свисали на одну сторону головы и растекались по шее, как масляная лужица. Ее наряд был прост: серые брюки цвета оружейного металла, черная рубашка без рукавов и бордовая юбка школьной формы, и все это под коротким шарфом цвета богатой железом почвы Коппера. Стилизованные дуги гауссовского освещения украшали ее руки потрескивающими спиралями, похожими на татуировки, которые некоторые люди, предположительно, наносили себе сами. Они поднимались по ее воротнику и опускались на лицевую пластину, похожую на необработанный драгоценный камень, словно струясь от ярко-синих сердцевин ее глаз к кончикам пальцев. У нее всегда был вид человека, раздраженного чем-то, хотя это никогда не было так заметно, как в подобные моменты. И в этот момент ее голос был похож на пение электронов для Ноктиса: гармоничный, ангельский, даже если Вейл была совсем не такой. Чад медленно, неохотно и с осторожностью, совершенно не соответствующей его комплекции, опустил Ноктиса, который тут же рухнул на свое место, как скульптура из папье-маше под мойкой высокого давления. Сопротивляясь желанию свернуться калачиком и уложить гнездо, которое было сформировано его волос, он наблюдал за разворачивающейся перед ним сценой. Чад повернулся, чтобы хладнокровно рассмотреть этого доброго самаритянина. Та самая добрая самаритянка, которая, как бык, неслась к нему, остановилась в своем стремительном беге лишь на мгновение, чтобы обменяться взаимной насмешкой с Джоулем, прежде чем встать в центре перед своим противником. Вейл была ниже ростом, чем сам Ноктис, и доставала Чаду лишь до плеч. То, как она умудрялась смотреть на него сверху вниз, было предметом глубокого восхищения Ноктиса. - Вейл, - поприветствовал ее Чад. - Ведро с гайками, - ответила Вейл. - Что ты здесь делаешь, любимая? - Не называй меня “любимой”, Чад. - рявкнул Вейл, и его голос прозвучал в маленькой комнате громко, как раскат грома, едко, как серный дождь. - Я не был твоей “любовью" целый год. И какого черта ты здесь делаешь? Эта палата для раненых, а вы забиваете пространство, как дерьмом забивают ливневую канализацию. - Она отступила в сторону, чтобы оглядеть широкую фигуру Чада. На какое-то мгновение они с Ноктисом удерживали зрительный контакт. Он увидел, как ее глаза заблестели. Она улыбнулась, и ее голос понизился на несколько октав. - Привет, Нокс. - П-привет, - кротко сказал Ноктис, снова погрузившись в изучение рельефа пола, в то мгновение, когда Чад бросил на него взгляд через плечо. - Не-а...…Мой приятель, вот он, потерял мою домашнюю работу. Мы с ним как раз разговаривали о том, как важно следить за вещами других людей. Держать свое слово и соблюдать границы, что-то в этом роде. - Я уверена, что вы знаете все о том, как держать свое слово и соблюдать границы. Я точно знаю, что он тебя и пальцем не тронул, так за что, черт возьми, ты с ним враждуешь? - Он потерял мою домашнюю работу. - Домашнее задание, которое ты все равно не собирался делать? - Он делал это за меня. - сказал Чад таким тоном, как будто на этом все и заканчивалось. Он положил руку на наплечник Ноктиса и легонько встряхнул его. - Не так ли, Нокс? Потому что ты такой хороший друг. У Ноктиса даже не было времени ответить, прежде чем Вейл сбросила руку Чада со своего плеча. Враждебное молчание опустилось, как железный занавес. Присутствие Вейл нельзя было назвать успокаивающим, хотя Ноктис был благодарен ей в любом случае. Она не защищала его со стоической любовью, присущей материнским инстинктам, подобно львице, охраняющему своего детеныша с помощью клыков, и даже не по дружески. Она защищала его, как хищник, сражающийся с себе подобным из-за трупа, отстаивая право на добычу. - Не втягивай его в это. Клянусь, ты такой же развратник, как и всегда. Будь честен, Чад. Даже если бы он отвечал тебе идеально на все вопросы, ты все равно был бы слишком занят разглядыванием собственного отражения, чтобы вспомнить, что нужно их сдать. А теперь убирайтесь отсюда к черту. Он ранен, разве вы этого не видите? Некоторым из нас действительно нужно воспользоваться этой комнатой. Чад скрестил на груди свои руки, похожие на плуги, - А что, если я этого не сделаю? Ноктис рискнул поднять взгляд, когда Вейл щелкнула по маленькому черному предмету, который держала в руках, и вытащила из него серебристый металлический наконечник. USB-накопитель. Он был благодарен, что Чад смотрел в другую сторону. Если бы он увидел его улыбку, Вейл не смог бы его спасти. - А что, если я расскажу всем, что вы использовали форсажные камеры и дополненные тренировочные программы во время официальных матчей и что все эти тренировки и повторения - на самом деле полная чушь? Тренерам это не понравится, как вы думаете? Чад напрягся. Самодовольство улетучилось, - Где ты это взяла? - В твоем шкафчике. - Как? - Я вскрыл замок. Так что, мне придется раскрыть твой секретик, или ты можешь следовать простым просьбам? Даже Чад понял, что случится если его тайна раскроется. В тесных коридорах и за тонкими стенами "муравейника", который работники называли своим домом, сплетни множились и мутировали, как бактерии в просроченном молоке. Но Ноктис не понимал, чего ему хочется. И не раз он боялся, что тот откажется только из-за чистой злобы. Тогда ему придется боялся не только за себя, но и за Вейл. Хотя она, без сомнения, пошла бы в атаку, изрыгая пламя, если бы дело дошло до драки, одной только массы Чада было бы достаточно, чтобы они оба оказались на раскладушках рядом друг с другом. Но в конце концов его плечи опустились с механическим рычанием, сигнализируя о капитуляции. Увлечения приходили и уходили, но слухи и репутация оставались. Никто не знал этого лучше, чем Чад. - Хороший мальчик. Какое облегчение видеть, что ты не полный идиот после того, как столько раз разбивал себе голову на корте. - Она медленно подбирает слова, перекатывая их на языке. По какой-то причине это заставляет Чада переминаться с ноги на ногу. - Мы уже достаточно поговорили. - Вейл указала большим пальцем через плечо. - А теперь убирайся отсюда к черту и забирай с собой свою девушку. -Флешка, - Чад протянул руку. - И я его отпущу. -Нет, - На распев сказала Вейл. - Я отдам тебе ее завтра утром перед первым уроком. Еще одна волна дурных предчувствий. Еще один момент переосмысления. Еще один шанс для Чада развернуться и позволить звону разбитого стекла разнестись по окрестным залам. Но Чад этого не сделал. Его голос понизился, и он заговорил так, словно они с Вейлом были единственными людьми в комнате. - Она не моя девушка. - Он говорил о Джоуле,которая все еще прислонившись к столу медсестры, за которым никто не ухаживал, как и Ноктис, молча наблюдала за перепалкой с нескрываемым весельем. Но при ее упоминании прежняя веселость исчезла, сменившись холодной, беспристрастной наблюдательностью. - Мне все равно, кто она, лишь бы ее здесь не было. Одного присутствия рядом с этой ханжой достаточно, чтобы свести меня с ума. Ноктис молча ждал, пока Вейл выступала в роли его адвоката. Пока они спорили, только он заметил, как на долю секунды на лице Джоуля появилось выражение уныния, похожее на надвигающуюся грозу. Ее глаза встретились с его. Он снова отвел взгляд. Он знал, что это было ошибкой; просто дал ей больше оснований переступить через него. Но девушка была пугающей. Они заключили сделку. На следующий день Вейл вернёт флешку, не проронив ни слова, после того как Ноктис доберется до своего жилища целым и невредимым. И с этими словами Чад ушел с довольным видом человека, который считает, что добился выгодной сделки от кого-то другого благодаря своей харизме, а не бросал отчаянные реплики, пока продавец не устал от их бесконечной болтовни и не отдал товар бесплатно. Тем не менее, он остановился в дверях, бросив на Вейл полный желания взгляд. - Ты единственный и неповторимый, любовь. - Сказал он Вейлу, положив руку на его грудь. - Иди к черту, Чад. - сказала Вейл, продолжая хмуро смотреть на открытую дверь, когда Чад скрылся из виду. Она перевела свой взгляд горгоны на Джоуля. - Ты тоже, хотя я не думаю, что тебе нужно было, чтобы я говорила это вслух. - Ты была идиотом, что позволил ему уйти. - Джоуль презрительно посмотрел на Ноктиса. - И он идиот, который ничего не может сделать правильно. Чем скорее он это поймет, тем лучше для всех нас. - Тогда она впервые обратилась к нему. - Знаешь, из-за этой твоей штуковины могли погибнуть люди. Ноктис не возражал. Не то чтобы он не хотел протестовать. Это было потому, что он не был до конца уверен в том, что она ошибается, не тогда, когда его проект выпустил еще одно облако горького черного дыма, больше похожее на то, что можно было увидеть в самых первых прототипах механических двигателей, чем на что-то современное. Возможно, это означало, что это все-таки мусор. Опасный хлам, от которого следует немедленно избавиться. - Как будто ты сделал что-то еще. По крайней мере, он пытается сделать... - Вейл оглянулась через плечо на незнакомое устройство на полу, - что бы он там ни делал. - Он хочет бороться с дронами убийцами. - Это было все, что сказал Джоуль. Выражение ее лица говорило еще меньше; явное недоверие к его предложению было совершенно очевидным. Джоуль был в чем-то хуже Чада. Если он был грубым и неистовым, как титан, то она была как ртуть. У нее было замкнутое отношение, которое никогда не было слишком далеко от презрения или антипатии, она колебалась между ними по прихоти разума, сверхпроводящего, как холодное серебро. Она не улыбнулась. Когда она пыталась, то это было похоже чрезмерно натянутую улыбку на бесчисленных плакатах, которые все еще висели по всему старому городу, их было слишком много, чтобы скромная группа выживших работников могла когда-либо избавиться от них. Ее оценки были выше, чем у него, что уже о чем-то говорило. Она была холодной, расчетливой. и злой. Очень злой. Джоуля никто не любил, кроме ее родителей, а они умерли гораздо раньше, чем его отец. Но, как ни странно, у нее была схожая с ним цель, о которой он никогда не стеснялся упоминать в их мимолетных, крайне односторонних беседах в коридорах. В отличие от него, ее решения в большей степени основаны на гарантированном качестве и практическом доверии, и значительно меньше связаны с насильственным саморазрушением и случайными осечками. Единственное сходство, которое разделяло их цели и которое ни один из них не желал открыто обсуждать, заключалось в том, что никто из тех, кто был в состоянии что-либо сделать с ее предложениями, на самом деле ее не слушал. После каждой ее презентации, например, той, которую из-за его неудачи неизменно отменяли из-за того, что проектору и большей части зала требовался обширный и основательный ремонт, он видел, как растет ее гнев, уродливая тень за тусклым светом ее глаз, словно что-то плывет под водой лед. Укус, холодный, как лед, и снисходительный, подчеркивающий каждое ее слово, когда она смотрела на пустые экраны, за которыми находились все ее зрители. В том числе и на него, который всегда уделял ей максимум внимания и усердия, даже когда она пропускала мимо ушей его поднятую руку каждый раз, когда спрашивала, есть ли у зрителей какие-либо вопросы. Их никогда не было. Они не видели смысла чинить то, что не было сломано. Его отец был предусмотрителен и позаботился о том, чтобы в будущем такая тактичность была излишней — чтобы пострадавшим не нужно было беспокоиться о техническом обслуживании или механических поломках. Это произошло впервые с момента их создания. Группе рабочих дронов никогда не пришлось бы прикасаться к гаечному ключу, если бы они сами этого не захотели. Это был величайший подарок, который кто-либо мог сделать, хотя Ноктис не мог отделаться от ощущения, что иногда это было ошибкой, учитывая, что из-за этого с ними происходило. Некогда августейший изобретатель всего сущего. В любом случае, у Ноктиса сложилось впечатление, что Джоуль был раздражен этим даже больше, чем он сам. И, соответственно, на него. - Что ж, тем лучше для него, - продолжил Вейл, - Самое время, чтобы кто-нибудь начал делать что-то значимое. Джоуль огрызнулся. Ноктис увидел это за мгновение до того, как она что-либо сказала. Ее глаза вспыхнули, как новые звезды, словно огонь был зажжен прямо за ее забралом. Какая бы терпеливая змея, обитающая в ледниках, ни плавала в этих глубинах, она погибла, когда вода, в которой она находилась, мгновенно вскипела - Я потратила двадцать семь часов, работая над презентацией из пятидесяти двух слайдов, а теперь даже не могу ее показать из-за него! - Она разложила свои документы между ними троими. Впервые Ноктис увидел, что именно она держала в руках. Графики. Схемы. Пути к аварийным выходам обозначены над старыми туннелями технического обслуживания. Численность персонала по возрасту, учет ресурсов. Более активное поощрение утилизации ограниченных ресурсов — серьезная проблема. Статистическая сеть, состоящая из логистики и внутренней инфраструктуры, аккуратно составлена и написана от руки. Для Ноктиса это было столь же прекрасно, сколь и сложно. - Я все равно хотел бы это увидеть! - Серьезно вмешался Ноктис. - Заткнись, - ...Хорошо, Вейл, который никогда не ценил такой уровень детализации, как он, даже не потрудился заглянуть в бумагу. - Хреново быть тобой в таком случае. Лучше проводи время в другом месте, вместо того, чтобы быть занудой, это пошло не по твоему пути. Джоуль, казалось, был готов вцепиться в него зубами. Ноктис оттолкнул ногой остатки своего проекта и отскочил назад, готовясь к предстоящей схватке. И вдруг Джоуль похолодел. Холодный, как кентавр, находящийся вдали от солнечного света. Холодный, как пронизывающий ветер. Холоднее, чем просто стужа. Медленно ее глаза оторвались от Вейла и встретились с его глазами. Смайлик, изображавший ее левую радужку, потрескивал, превращаясь в размытое изображение искаженной информации на дисплее. Обычный симптом стресса, и вряд ли это был первый раз, когда он видел, как это происходит с ней, но он был поражен серьезностью, с которой она исказилась. Он никогда раньше не видел этот код ошибки. Он бы не удивился, если бы такая неразбериха, как у него, привела к новой только для того, чтобы разобраться с ним. - Видите это, швейцар? - спросил Джоуль. Она протягивала мне свои документы. Ноктис кивнул, его глаза изучали, восхищаясь даже сейчас. - Я-я знаю. - Хорошо. - Она скомкала бумаги в комок, порвала их на мелкие кусочки, затем выбросила все это в ближайшую урну не для вторичной переработки и плюнула на них. Она указала на это. - Это ты. А затем повернулась и ушла, не сказав больше ни слова. - Это должно было быть угрозой? - Несколько секунд спустя Вейл размышлял вслух. - Я так думаю... - Ну, это было не очень хорошо. - Эта победа не вызвала у нее улыбки. Все было так, как она сказала: по ее честному, скромному и фактически верному, “Спасибо, что спросили”, мнению, гордых идиотов и так было достаточно, и любому было видно, что она раздражена тем, что ее время тратится впустую таким образом. Она упала на сиденье рядом с Ноктисом с возбужденным жужжанием статических помех, которое больше походило на рычание, чем все, что могла издавать машина. Очки, казалось, фокусировали свет ее глаз, превращая их в солнечные блики, словно катоды, проникающие прямо в ее сердце, откуда поступала неподдающаяся контролю энергия. Ноктис опасался, что прожжет дыру в своей руке, если протянет ее к ней. - Ее чопорный вид и ядовитая мужественность этого идиота достаточно сильны, чтобы включить мой внутренний гейгер. Не могу поверить, что раньше я находила это возбуждающим, - сказала Вейл, глядя прямо перед собой, и ее взгляд призывал кого-нибудь, кого угодно, снова потревожить священную землю кабинета школьной медсестры. Ноктис что-то пробормотал. Возможно, это было согласие, но он не был уверен. Вейл покачала головой, и он не был уверен, было ли это адресовано Чаду, Джоулю или ему самому. - Вот, - Сказала она, держа на расстоянии вытянутой руки кончик чего-то черного, пахнущего обуглившимся полимером. - Кажется, ты это уронил. Его проект. Его эксперимент. Его неудача. Он поколебался, прежде чем взять это. Скорее из-за того, что не знала, что еще с этим делать. - Спасибо, Ванадий. Она улыбнулась, услышав, как он назвал ее. Проект получился незавершенным: разбитым и выскакивающим, с искажениями, похожими на слайд-шоу, из-за не сфокусированной фильтрации дымки, которая была его решением, но этого было достаточно, чтобы поднять ему настроение, хотя бы немного. - Я полагаю, не только для того, чтобы прибраться после твоего беспорядка? Ноктис застенчиво кивнул. - Ба, не стоит благодарности. Это не проблема. Ты же знаешь, я люблю ставить фанатиков на место. Могла бы заниматься этим весь день. И ты видел выражение его лица на этот раз? Прелесть. Ноктис наблюдал, как она достала из кармана маленькое лакомство, завернутое в фольгу. Она сняла обертку и засунула застывший комок масла между складками, которые служили ей губами. Он нахмурился, и всплывающее окно на его дисплее предупредило его о поступлении масла, как будто скованность в суставах была недостаточно заметна. Он молча, хмуро отмахнулся. Она всегда говорила, что это не проблема. Ноктис был уверен, что так оно и есть, но решил не спорить с ней по этому поводу. Вейл откинулась на спинку сиденья, ловко переключая режим форсажа. Он мог сказать, что она тоже считала это проблемой и пыталась дистанцироваться от гнева, который все еще кипел в ее мыслях из-за того, с чем она только что столкнулась. Судя по всему, она едва преуспевала. Он предположил, что это хорошо характеризовало Вейл. Вечно на кого-то злилась. Вечно из-за чего-то злилась. У нее была репутация мегеры с более злобным характером, чем у Джоуля. Им пришлось раздобыть новый школьный кабинет только из-за ее нарушений в школе. Временами ему казалось, что она сама состоит из насилия. Каждое ее действие, даже такое простое, как присаживание кратер, протирание очков, источало определенную долю холодного негодования до такой степени, что, как говорилось в шутке, если вы хотели, чтобы вас аннигилировали, вам даже не нужно было выходить на улицу после наступления темноты. Просто найди Вейл, когда она будет в плохом настроении, и произнеси самое непристойное оскорбление, какое только сможешь придумать. За исключением тех случаев, когда она разговаривала с ним. Он не был уверен, всегда ли она была такой он часто подозревал, что она, должно быть, переходила в такое состояние, обхватив своими руками чью-то шею, или это началось только после расставания. Он также понятия не имел, как и где ему удалось хотя бы немного понравиться ей. Но он ценил ее компанию. Она отгоняла от него хулиганов. Она разговаривала с ним. Были, конечно, и другие шутки. В частности, связанные с ней и с ним. Даже мысли о них было достаточно, чтобы заставить его нервничать. Но Ноктис намеренно старался их не слышать. В конце концов, у него даже не было шанса. - Все равно, спасибо, - все равно сказал Ноктис. - Мне жаль, что тебе пришлось прийти и сделать все это для меня. Она отмахнулась от его извинений, поигрывая палочкой от леденца. Но он заметил в этом некоторую скованность. Она сжала пальцы. Пронзительный взгляд искоса. Она велела ему бросить это и двигаться дальше. - Можно мне взглянуть на это? - вместо этого спросил ее Ноктис, указывая на карточку. Вейл молча поправила захват, зажав его между большим и указательным пальцами, чтобы оставить ему свободный конец для захвата. Он быстро пробормотал “Спасибо", принимая его, и списал это на несчастный случай, когда ее рука коснулась его, в то время как его ядро получило и поддерживало резкий период ускоренного цикла, и одна шутка, в частности, вышла на первый план в его мыслях. Миновав его, она скинула с плеча рюкзак и начала разбирать папки с бумагами, которые, как предположил Ноктис, были домашним заданием на вечер. Она выбросила домашнюю работу в ближайшую мусорную корзину, захлопнула крышку и использовала ее как подставку для ног. Он и раньше много раз предлагал сделать это за нее. Добровольно. Она так и не соглашалась на это. - Откуда у тебя это? - Спросил Ноктис, разглядывая маленькое устройство. После недолгого пребывания у нее в руках, оно пахло цифровыми красками, которыми она пользовалась. Вейл одарила его пилообразной ухмылкой. - Как я уже сказал, я обчистил его шкафчик. - Это слишком тонко для тебя. - Я могу быть незаметной. - Она вытянулась на своем сиденье, ее руки оказались в опасной близости от лицевого щитка Ноктиса. Она смотрела на него сверху вниз, выгнув спину над подлокотником. Она вертела в руках тонкое перо, которое всегда носила с собой. Перо было выдернуто из яркого оперения на головном уборе скелета вида, когда-то обитавшего на территории Меди, огромной пещерной рептилии, которая наводила ужас на многих шахтеров, добывающих полезные ископаемые в глубоких слоях. Оно до сих пор переливается призматическими цветами. Она ударила им по его шляпе. - Мне просто не нравится быть такой. - Зачем ты рылся в его шкафчике? Это против правил - рыться в чужих вещах, и это тоже довольно грубо. - У меня было ощущение, что-то, что ты делаешь, будет в духе ядра нашей планеты. - Она указала кончиком пера на обугленную оболочку, лежавшую на сиденье рядом с Ноктисом. - Подумала, что нужно подготовить страховку. - О, - тяжело вздохнул Ноктис. - Спасибо... Вейл перевернулась на сиденье животом вниз, устраиваясь поудобнее, пока ее подбородок не уперся в ладони. Она рассеянно ударила ногой по воздуху позади себя, великодушно махнув ему рукой. - Но, очевидно, я многое пропустил с тех пор по настоящее время. Итак, мой коллега-домашний террорист, по какому несчастью для всех остальных наши пути пересеклись сегодня? - О, ты знаешь, - Ноктис кротко улыбнулся, - Просто я был собой. - Давай же! - крикнула Вейл, застонав. - Не дразни меня, дай мне сочные кусочки. Я почувствовал запах дыма с другой стороны Убежища и поняла, что ты имеешь к этому какое-то отношение. И я не хочу того, что все остальные изрыгают. Скажи мне правду. Ноктис глубоко вздохнул, прежде чем уступить. - Ладно. Итак, вы уже знаете, что я работал над этим некоторое время. И, наконец, я решил, что все готово, а у нас на носу были презентации, и я решил, что это лучшая возможность продемонстрировать это. - И что же? - Ну, сначала все шло хорошо. Думаю, я даже заставил некоторых из них отложить телефоны на несколько секунд! - Сказал Ноктис, и в его голосе звучала неподдельная гордость за себя. Даже у Вейлане хватило духу сказать ему, что это, вероятно, из-за того, что он принес в школу пистолет. - Поэтому я подумал, что, вероятно, мне следует показать свое оружие. Этого было достаточно для испытания в реальных условиях. Но часть водорода из колбы просочилась в камеру зажигания. В остальном все было бы хорошо, но электромагнитное сдерживающее поле не получало достаточной мощности, чтобы поддерживать себя и выделять энергию. Все расходовалось только на то, чтобы удержать плазму внутри, в то же время создавая вакуум под давлением, и ничто из этого не направлялось на ускорительные катушки для рассеивания, так что... - Ого, - Вейл подняла руки, понимая, во что она ввязывается. - Притормози, чувак. Не все из нас разбираются в информации. - Верно, верно, - улыбнулся Ноктис, когда под тихий треск помех очистил свой буфер. Она знала, как его подбодрить. Она не раз шутила, что, будь он человеком, он бы задохнулся, забывая дышать в такие моменты. - По сути, у него не хватало энергии, чтобы запустить эту штуку, поэтому он мог просто удерживать ее. Но это не могло продолжаться вечно, так как оболочка расплавилась бы, и через пару секунд она достигла критической массы и- - Взорвалась? - Закончил за него Вейл. - Думаю, я понял эту часть. На самом деле он взорвался несколько раз подряд. Но Ноктис сомневался, что она хотела такого уровня детализации. - Да, он взорвался. Я... я не хотел, чтобы это кому-то навредило. Вейл оглядел пустую комнату, прежде чем вернуться к нему с кривой полуулыбкой, обнажившей множество зубов. - Что ж, похоже, все прошло по плану. Я не вижу никого, кроме нас. - Она, казалось, задумалась о чем-то, прежде чем продолжить. - Хотя, в некотором роде, это досадно. Ничто так не преподносит урок, как то, что она кому-то его преподала. На это Ноктис что-то пробормотал. Шипучий зуд от восстанавливающего геля, казалось, обрел голос, нашептывающий снисходительность. “ Когда же ты научишься?” Он поднес руку к своему треснувшему и покореженному лицевому щитку, словно пытаясь заглушить голос. Вейл заметила, но истолковала это скорее как свежую боль, чем как старую рану. - Насколько все плохо? - Тихо спросила она, с шорохом опуская ноги на землю. - Все нормально, - солгал Ноктис, отворачиваясь. В этом новом ракурсе он увидел более полдюжины плакатов с изображением рабочих-дронов в период расцвета, спонсируемого их компанией: картина, составленная из пропаганды, существовавшей до коллапса, которая считалась достаточно вдохновляющей, чтобы заслуживать сохранения. Их сияющие улыбки и прямо посаженные глаза, казалось, смотрели на него сверху вниз. Вопрос усталого наблюдателя о том, где у него болят раны, почему-то вызвал наибольший отклик. Это было не на лице, это точно. - Хорошо, дайте мне посмотреть. Пораженный, Ноктис обернулся. - Вейл? - Твое лицо, глупенький. Дай мне взглянуть на твое лицо. Ноктис покраснел. С этой девушкой никогда нельзя быть уверенным ни в чем, так что стоило уточнить. - О, точно. Она стянула с него кепку, и его растрепанные волосы цвета меди рассыпались по плечам. Сколько бы он их ни чистил, перхоти всегда становилось еще больше. Ему не нравилось думать о том, чья она. Вместо того, чтобы опустить , она надела ее себе на голову, но не прямо, а под небольшим углом. Ноктис действительно изо всех сил старался не пялиться на нее. Это было самое трудное. Каждая капля его силы воли, дисциплины и сосредоточенности ушла на то, чтобы не смотреть на эту невесомую и совсем не привлекательную одежду, которую она сейчас носила. Но в нем она выглядела очень, очень хорошо. Настолько хорошо, что он не заметил ее ухмылки, пока она не исчезла. Он попытался отвернуться, но ее хватка на его лице, хотя и не сильная, удержала его на месте. Или, возможно, его металлические кости, как и его воля, превратились в желе. Или, может быть, ему следует перестать пытаться обмануть себя и просто сдаться. Поэтому он просто незаметно отвел взгляд в сторону. Краем глаза он заметил, что выражение ее лица не изменилось. Теперь на ее лице была только маска мрачной сосредоточенности, неудовлетворенное беспокойство сквозило в каждой маленькой незавершенной царапине и полоске краски на лицевой пластыре, когда она разматывала скользкую повязку. Она не ахнула, увидев степень его травмы, как это сделала бы его мать. Она не съежилась, как сделали бы девушки из женского общества, и не улыбнулась его несчастью, как сделали бы практически все его сверстники. Вместо этого она вытянула сегментированный палец и ткнула в его треснувшее забрало. - Ой. - Мммм, - очень профессионально промычал Вейл, - Да, похоже, больно - Все не так уж плохо, - заверил ее Ноктис. - Я почти не чувствую этого. Твой глаз держится на соплях. И ты не чувствуешь этого, потому что твои нервные узлы разжижились и стекают по твоему лицу. - заметил Вейл. - Это правда так ужасно, не так ли? Вейл покачала головой, прежде чем поднять бинт и осмотреть тонкие, покрытые пятнами полоски гидропленки. Незаметные человеческому глазу, сгустки автореактивных нанитов сновали по нему, как трудолюбивые насекомые. - Давайте сменим это. Есть еще гель? - Я был за столом медсестры. Но мне прописали совсем немного. Этого должно быть достаточно. Вейл не ответила. Вместо этого она перегнулась через стол одной рукой и присела на корточки, так что ее не было видно. Звуки копошения в бумагах резко усиливались тем, что несколько папок и мелких предметов перелетали с одной стороны стола на другую. Через несколько мгновений она снова появилась над столешницей, перепрыгнула через нее и неторопливо направилась к нему, одной рукой снимая крышку с металлической канистры. Из металлического улья, который она теперь несла, доносилось приглушенное жужжание. В другой руке болтался свернутый бинт. - Что ж, вот ваше второе мнение, поскольку здешние врачи тупы, как скала, из которой они вышли, - Она туго оторвала свежую полоску и отрезала ее ножом, прежде чем нанести на нее аэрозоль, который превратился в липкий, извивающийся серебристый осадок. Следующие несколько мгновений для Ноктиса были буквально и метафорически затуманенными ощущениями, в основном состоящими из огромного дискомфорта и периодических приступов мелодической боли, сотрясающих его тело, перемежающихся с тем, что Вейл неоднократно говорил ему перестать быть таким занудой и относиться к этому как к работнику. - Ты же знаешь, что наши родители занимались измельчением камней и геореакторами в основном ради развлечения, верно? - Сказала она, отрывая поврежденный провод от его шлема. - Они сделали это, потому что им больше нечего было делать. Ой! И они не видели, как ты тыкал им в лица! Сухой, растекающийся гель обволакивает его лицо и попадает в рану. Ощущение такое, будто ему в рот засунули ворсистый ковер, но на самом деле он весь на лице. Ощущается электрическое покалывание, когда он подключается к его организму и подчиняется его бездействующей подпрограмме автоматического ремонта, запуская процесс. Кожа очень чешется. Однако самым важным в этом было каждое мгновение, когда ее руки касались его тела, и это всегда пронзало его мысли с холодной ясностью, как алмазное копьё, приказывая ему оставаться дольше, чем ее голос или боль могли заставить его отстраниться. К тому времени, как это было сделано, он был почти расстроен. Почти. - О-о-о-о! - Ноктис издал протяжный стон, когда она затянула повязку. Он почувствовал, как его глаз с тихим щелчком вернулся в глазницу. - Почему? - Ругань тут бы не помешала, - посоветовала ему Вейл. Ее руки до самых костяшек были вымазаны его собственным маслом, похожим на черную краску. Она бесцеремонно вытерла их о свою рубашку, даже не задумываясь. - Печенье. Вейл закатила глаза и издала звук, похожий то ли на стон, то ли на смешок. - Я имела в виду настоящие ругательства, бабушка. - ...и крекеры? Вейл уставилась на него, склонив голову набок; выражение ее лица говорило о том, установлен ли у него какой-нибудь фильтр. Он смущенно улыбнулся в ответ. Она покачала головой. - Однажды я заставлю тебя выругаться. Или солгать. Черт возьми, и то, и другое. Я остановлюсь только если это будет не меньше “блядь”. - Почему? Можно использовать менее... агрессивные слова. - Ну, может быть, не стоит так сильно на что-то агрессивно жаловаться. Нахуй это, то, его, ее. Нахуй эту дыру в земле, в которой мы спим. Нахуй всю галактику, что она когда-либо делала для нас?” - Вейл, пожалуйста. Вейл хихикнул, отчего визор Ноктиса окрасился в светло-зеленые тона. - Ладно, это должно быть здорово, если только ты в ближайшее время снова не расшибешь себе голову. Как твое лицо? Лицо Ноктиса похоже на лоскутное одеяло. Он также уверен, что она перевернула его глаз, но улыбается в ответ. - Отлично. И я прошел через все это без единого ругательства, - сказал он, и его голос звучал слишком довольным собой, чтобы Вейл мог сохранять серьезное выражение лица. Это было самое близкое к самодовольному превосходству, на что он был способен. Вейл все же ударил его за это по руке. Ему показалось, что он не пищал, как плюшевый мишка. Ноктис, густо краснея, потирал руку, когда зазвонил звонок. Из гигантского громкоговорителя донесся пронзительный крик, от которого двери закачались на петлях. Через несколько секунд в коридорах послышались смешки. Под взглядом друг друга их тела блестели, как радужная рыбья чешуя, когда они шли по коридорам бункера. Со своего уединенного места Ноктис наблюдал, как они уходят, смеясь и шутя, как часто он это делал. Проходя мимо офиса, они либо останавливались, чтобы посмотреть на него, и на их лицах появлялась легкая усмешка, когда они замечали его травму, прежде чем они поворачивались, чтобы поделиться секретами со своими друзьями, пока Вейл не отпугнул их, либо полностью игнорировали его. Ничего промежуточного не существовало. Он ослабил хватку на пистолете. Они были его ровесниками только по именам. Он знал их всех. Большинство из них не могли вспомнить первую букву его имени. Как они вообще умудрялись это делать, когда их мозг представлял собой базу данных, способную вместить и отсортировать несколько миллиардов гигабайт, было выше его понимания. - Кто-то должен отстреливать этих тварей, - пробормотала Вейл, сердито уставившись на ближайший колокол. На нее, казалось, снизошло озарение, и она повернулась к Ноктису. - Эй, раз уж у тебя есть это, не мог бы ты... - Она замолчала, увидев выражение его лица. Он почувствовал, как его руки ослабили хватку на прикладе. Ноктис пришел в себя в буквальном смысле этого слова. - Ты в порядке? - Спросила Вейл, все еще держа пальцы перед его лицевым щитком. - Хорошо. - солгал Ноктис, мягко отводя ее руку. - Просто проголодалась. Она медленно отползла назад на своем сиденье, как будто не хотела отстраняться. - Проголодалась? Это странно специфично. - Я сегодня не пил. Не смотри на меня так, ты же знаешь, что у меня не осталось денег. Другим дронам это нужно больше, чем мне. Вейл фыркнул, звук был похож на глухой хрип пневматики, которой слишком часто пренебрегали. - Ты же знаешь, что Компания не одобряет благотворительность, верно? - Мы должны заботиться друг о друге. Это один за всех, и все за... Вейл со вздохом прервал его. - Будь реалистом, чувак. Все знают, что профсоюзы - это всего лишь миф. - Ну да, конечно. Но здесь нет дронов, которые могли бы убедить нас в обратном, не так ли? - Нет, но лучше ты, чем кто-либо из них. - Она указала пальцем в сторону коридора. - Ты слишком мил. Но мы это изменим. Так или иначе, мы наконец-то надавим на тебя так, что ты сможешь гордиться. Но если ты действительно хочешь не торопиться, мы можем начать с малого. - Она достает маленький планшет с ремешка на поясе и включает его. Она провела для него экскурсию по своей галерее дизайна. Любое из изображений внутри прекрасно смотрелось бы на самом тяжелом альбоме в стиле хэви-метал, который когда-либо существовал. - Как насчет нескольких рисунков? Ледниковые змеи? Скрещенные ледорубы? Рок-драконы? Мы можем изготовить электролобзики с заплатками, если вы хотите быть хрупким переходным металлом они даже не будут колоть. Все, что вам нужно сделать, это прийти на заброшенный, определенно не теневой черный рынок в третьем подразделе, где у меня определенно нет магазина, который нарушает несколько местных законов, даже не считая угрозы общественной безопасности. Ноктис уставилась на полосы молний, обвивающие ее руки. Они были нанесены по трафарету на первый тонкий слой ее корпуса; неровные шрамы глубоко врезались в композитный металл. Она сделала это сама. Улыбаясь, она сказала ему, что это больно. Сказала, что это “Приятная боль”. Хорошая это была боль или нет, но на сегодня с Ноктиса было достаточно того, что она с ним делала. Не нужно было, чтобы его еще и кололи и жгли. - Спасибо, но, думаю, мне на какое-то время надоело, что меня зашивают заново. Кроме того, у меня уже есть эти плохие парни. Он вытянул обе руки, с немалым достоинством демонстрируя Вейлу защитную ленту, намотанную толстыми слоями вокруг рукавов его мешковатого пальто, между серединами его рук и ключицы. Вейл не стал указывать на то, что это даже не настоящие полоски безопасности — просто пустая лента с цветным рисунком. - О да, по крайней мере, это выглядит по-настоящему зловеще в устах парня, который назвал меня в честь камня. - Вейл протянул палец и потрогал пуговицы на своем пальто. Самую верхнюю из них много лет назад заменила желтая булавка со смайликом, пришитая к ткани. Он хихикнул. Он боялся щекотки. - Эй! Таблица Менделеева - это круто!” - Ботан. - Эта таблица ответственна за более чем тысячелетнее ускоренное развитие технологий! Все сто тридцать один элемент заняли свое место и закрепились с древних времен, когда... - Боооотан. - Вейл протянула руку, быстро открывая и закрывая пространство между пальцами, словно рот. - Ты видишь это? Это ты прямо сейчас. Ноктис отвернулся, пытаясь надуться. Но у него это не очень получалось, так что, похоже, он просто слишком старался изобразить раздражение из-за ближайшей плитки на полу. - Да ладно тебе. Не будь таким. Прости? - Отлично. Я прощаю тебя, - тут же сказал Ноктис. - Одно очко в мою пользу. Я же говорила, что ты слишком милый. - Она покрутила палочку во рту, пока кончик не указал на сиденье перед ним. Перо в ее волосах поблескивало в больничном освещении трехцветными красками, словно жеода, вырезанная в форме пера ученого. - Итак, скажи мне, потому что я, кажется, не задавала этого вопроса раньше. Зачем ты сделала пистолет? - Ой. Эта штука? - Ноктис небрежно протянул предмет, о котором шла речь. - Это для того, чтобы мы могли сразиться с дронами-убийцами и вернуть себе наш мир! - Мило. - Рассеянно протянул Вейл. - Ну, раз уж ты так хорошо готовишь, я хотел спросить, не мог бы ты сделать что-нибудь, чтобы выбить у Чада задний проход из горла. Ноктис опустил пистолет и покачал головой. - Да ладно, Вейл. Насилие - это никогда не выход. - Оружие. - Насилие в отношении наших коллег по работе. Наших родственников. У живущих здесь и так сотни проблем ежедневно. Разве не у нас на прошлой неделе не взорвался генератор? В восточном секторе на три дня отключилось электричество. - Он крепче сжал оружие. - Я хочу решить наши проблемы, а не создавать новые. - Я не понимаю, к чему ты клонишь. Поджечь голову Брэндона на всю оставшуюся жизнь было одним из лучших поступков, которые ты когда-либо совершал. Но ладно, оставь свой пацифизм при себе. - Она произнесла это слово с неподдельным отвращением. - В любом случае, не так уж сложно заставить Чада хныкать. Все, что тебе нужно сделать, это обхватить его сзади и начать играть с его... - Вейл. - И он начнет скулить, как будто он один из тех брошенных щенков на обочине. Но если ты действительно хочешь заставить его кричать, все, что тебе нужно сделать, это... - ВЕЙЛ! Она повернулась к нему и невинно захлопала глазами. - Что? - Слишком много информации! - Голос Ноктиса звучал приглушенно из-за того, что он свернулся калачиком. - Давай, Нокс, - проворковала Вейл, подползая поближе. Он знает, что она улыбается его неуклюжести, как уличная кошка. - Я думал, вы, как никто другой, оцените, что я вникаю в сложные детали. Следующие слова Ноктиса были беспорядочной цепочкой произнесенного вслух мусорного кода, который едва ли заслуживал того, чтобы называться предложением. Единственное, что заставило его оторваться от уютного семейного убежища, было то, что она снова села. Даже тогда это было сделано с неохотой. - Я хочу сказать, мой дорогуша, что он козлина исключительного качества. У него тоже есть задница, но дело не в этом. Дело в том, что он мудак во многих отношениях, и ты мог бы надрать ему задницу, если бы действительно захотела. Или придумай что-нибудь, что сделает это за тебя. Но если это угнетает твое драгоценное маленькое сознание и не дает тебе спать по ночам, тогда просто отдай это мне, и я позабочусь об остальном. К Ноктису наконец-то вернулся дар речи. Он потянулся к своей шляпе, пытаясь забрать ее, как будто ей больше нельзя было доверять, что она ее тоже не испачкает. - Нет, Вейл. Этого не произойдет. Вейл увернулась от его хватки. Все рабочие дроны изначально обладали ловкими руками, но Ноктис знал с полной уверенностью, что действительно было редкостью, что он мог бы схватить его быстрее, чем она успела бы среагировать, если бы действительно захотел. Но.... Что ж. - Давай! Очень прошу? Я обещаю отнестись к этому ответственно? - Ты хочешь, чтобы я был жестче, верно? - Он заметил, - Тогда мой ответ - нет. - Ты издеваешься. - Вэйл проворчал что-то, но в её голосе был намек на улыбку. - Ладно, отлично, ты победил. - Он протянул руку, прося вернуть ему кепку. Она отмахнулась от него, как от ржавого клеща, и решительно водрузила на голову. - Нет, моё. Ноктис позволил ей взять её. В любом случае, она выглядела с неё хорошо. - Итак, вернемся к теме, - сказала Вейл, поправляя кепку на голове, чтобы она сидела как надо. - Зачем ты делаешь оружие? Ноктис наклонил голову и повторил свои слова. - Как я уже сказала, чтобы мы могли дать отпор. Вейл не ответила на это ничем, кроме жужжания, которое могло означать что угодно. Затем она сидела, вертя палочку во рту, как будто чего-то ждала. - Ага - Наконец ответила она. - Что ага? Она перестала играть с палочкой и повернулась к нему. Ноктис не сразу понял, что выражение на ее лицевом щитке было чем-то большим, чем веселое замешательство. По мере того, как молчание затягивалось, первое исчезало, оставляя только второе. - О, - наконец пробормотала Вейл спустя еще несколько секунд. Ноктис наблюдал, как палочка у нее во рту опускается. - Ты серьезно, да? - Да? - Сказал Ноктис, прежде чем поправиться. - Я имею в виду, да. Да, я серьезно. Совершенно серьезно! - Он приподнялся на стуле, так что оказался над неподвижно сидящим Вейлом. После того, как он чуть не потерял равновесие и не свалился со своего насеста, он протянул обугленное оружие, которое держал в руках, как ценную реликвию. - С этим мы сможем вернуться к нашей жизни на природе! Это просто нуждается в более тонкой настройке, но подумайте о возможностях. Свежие продукты каждый день! Солнечный свет! Все, что у нас было, мы можем получить снова! Вейл подняла на него глаза и уставилась неподвижными круглыми глазами, слегка наклонив голову. Она смотрела на это так, словно это была плохая комедия. Прошло несколько секунд, но выражение ее лица так и не изменилось. Не произнеся ни слова, Ноктис медленно сел, чтобы выяснить, что это значит. Он откинулся на спинку стула, внезапно потеряв способность смотреть ей в глаза. - Ты же не думаешь, что я смогу это сделать, не так ли? - Я, конечно, надеюсь, что ты не сможешь, - ответила Вейл, словно очнувшись от шока, и, казалось, забыла о лакомстве, на котором была так зациклена. То, как она смотрела на пистолет, подсказало Ноктису, что она сожалеет о том, что вернула его ему. - Они построили там башню из трупов. Это гора, и все, что мы знаем об этих тварях, это то, что они прячутся в ней весь день и покидают ее ночью. Так что, да, я думаю, что сражаться с ними, ну, я не знаю, глупо? Опасно? Безрассудно? Черт, это ты должен был сказать мне это прямо сейчас, а не наоборот. Дай-ка я еще раз осмотрю твою рану. Ты, должно быть, ударился головой гораздо сильнее, чем я думала. Она жестом пригласила его подойти ближе, но Ноктис не двинулся с места. Медленно ее рука перестала манить к себе. - Ты действительно серьезно к этому относишься? - Она снова спросила, все с тем же огорчением. - Не шути со мной насчет этого пацан. - Да, Вейл, я серьезно.Тот образ жизни, которым мы живем, не является устойчивым, и нам нужно перестать притворяться, что это так. - Он держал перед собой испачканное сажей устройство. Он вытер пятно рукой, глядя уже не на нее, а на свое отражение, все еще видимое под слоем угля. - Это сработает. - Это безумие. Если бы мы могли летать и уничтожать все с помощью наших рук, у нас бы тоже не было проблем. Ни то, ни другое невозможно. - Просто нужно что-то, что придаст этому немного больше мощности. Что-то, чего мы не можем создать сами. Она выглядела обеспокоенной. И это само по себе почти заставило его передумать. - И как именно ты собираешься это найти? - Скептически спросил Вейл. Хороший вопрос. Они питались отходами, тем, от чего отказались и что было переработано. В тех немногих литейных цехах, которые пережили обрушение, уже почти год стоял мертвый холод их треснувшие трубы были доверху забиты льдом и снегом, а печи-сердечники были холодными. Сборочные линии были неподвижны и безмолвны. Их скудные механические мастерские могли изготавливать только самые элементарные механические детали, используя почти забытые методы ручной обработки. О чем-либо более сложном, чем изготовленная батарейка, не могло быть и речи. Изготовление последнего изделия входило в его узкий список возможностей, а искать что-то ценное в разрушенном городе было все равно что развязывать узел прямо в кабельном аду. Ему нужно было чудо. Ему нужно было что-то невероятно технологичное по стандартам, ставшим ультрасовременными для тех, кто когда-то строил орбитальные сухие доки, закладывал фундаменты для грандиозных городов-шпилей и добирался до самых глубин миров, от Ядра до пояса астероидов и за их пределами, а теперь едва успевая держать в работе свет. К счастью, это уже произошло. Когда он рассказал Вейл о своем плане, она рассмеялась. Это был не тот резкий, отрывистый смех, за который он ее узнал. Это был неловкий смешок человека, который понятия не имел, как еще ответить на такое дикое заявление. В другое время он, возможно, гордился бы тем, что наконец-то поставил ее в тупик. - Забудь о своем расстроенном лице, - сказала она, когда он, наконец, закончил объяснять свой план, - у твоей матери случится нервный срыв, когда она услышит, как ты это говоришь. По сравнению с этим, то что случилось в классе будет выглядеть как фейерверк в долларовом магазине. - Я должен быть в состоянии позаботиться о себе. И… - Ноктис поколебался, но потом собрался с духом и выдавил из себя слова, которые были одними из самых трудных в его жизни. - Она не должна об этом слышать. Вейл застыл. Он практически видел, как в глубине ее глаз мигают коды ошибок. - Ноктис, - медленно начала она, - Ты хочешь сказать, что собираешься солгать? Своей матери, тем более? - Д-Да. - Ноктис придал своему голосу твердость и подавил растущее чувство вины от воспоминаний. - Да. Если это то, что нужно. И... ей просто придется... смириться с этим, я полагаю? И в тот же миг ее беспокойство исчезло. Вейл откинулась на спинку стула и закинула ноги на противоположный от него конец, так что ее затылок был обращен к нему. Она одним пальцем повертела его кепку, вынув ее из петли сзади. - Ну и ну, считай, что мой рот на замке. Посмотри на себя, ты наконец-то превращаешься в угрозу этому мрачному обществу, которым ты всегда должен был быть! У нас будет столько неприятностей вместе. Это будет здорово! - Она снова взмахнула удостоверением, сверкнув черным, серебряным и красным, держа её двумя кончиками пальцев. - В качестве вашего первого террористического акта, не хотите ли помочь мне загрузить вредоносное ПО и вставить в него мемы 2000-х годов, прежде чем я верну его Чаду? Решив, что не хочет нести ответственность за убийство, Ноктис вежливо отказался. - Может быть, в другой раз. Мне, наверное, стоит вернуться домой раньше мамы. Мне нужно... подготовиться. Ко всей этой истории с ложью. - Честно говоря, Ноктис был просто удивлен, что она до сих пор не ворвалась в медкабинет. Ей приходилось забирать его отсюда столько раз, что она могла добраться туда с закрытыми глазами, а это означало, что единственная причина, по которой она не бродила по коридорам, заключалась в том, что она еще не знала о его состоянии. Он знал, что по возвращении домой его ждет допрос, но, по крайней мере, мог рассчитывать на то, что правдивая история будет искажена сплетнями к тому времени, как она дойдет до нее. Ничего такого, что не смог бы разыграть идеальный маленький золотой сынок, который всегда делал уроки, вовремя ложился спать и совершенно не интересовался "дверьми". - Отлично. Не хотел бы отрывать тебя от маминой сказки на ночь, - хихикнула Вейл. Она с трудом поднялась на ноги и бросила через плечо знак мира. - Ладно, мир. Удачи тебе с мамой или с кем-то еще. Не забывай смотреть в глаза, когда почувствуешь, как чувство вины превращает тебя в металлическую лепешку. - Я буду иметь это в виду. - Сухо сказал Ноктис. Он повернулся к своему оружию, проверяя повреждения, теперь, когда опасность для него миновала. - Эй, Нокс? Ноктис обернулся. - Да? Вейл задержалась в дверном проеме, держась одной рукой за его край. Ее пальцы постучали по раме. - Ты же знаешь, что я прикрою тебя, когда они попытаются что-то затеять, верно? Тебе не нужно пытаться что-то доказывать. И уж тем более мне. Фигня, а не дерьмо, или разврат, или любой другой из ее бесконечных и бесконечно красочных эвфемизмов. Искренняя Вейл даже просто вежливая Вейл была той стороной, которую он все еще не привык видеть. Ничто в ней не было похоже на то, что так сильно отличало ее от ухмыляющейся задиры, какой она была обычно. Она была более тихой, менее напористой, более честной. Уязвимый. Увидев ее такой откровенной, он вернулся в пустой спортивный зал, и звук тихого плача, эхом разносящийся по пустым коридорам, как зов сирены, привел его к ней. После того, как она закончила угрожать ему, они поговорили. Двое незнакомцев в спортзале при холодном ярком освещении. Она рассказала ему, не заботясь о том, с кем разговаривает, почему они с Чадом расстались. Этого было почти достаточно, чтобы разозлить его. С тех пор, как он узнал почему, он мог видеть только эти неровные блики света, падающие на ее лицо, словно дорожки от слез. - Да, - кивнул Ноктис. - Я просто хотел бы, чтобы тебе не приходилось этого делать. Она слегка улыбнулась ему в ответ. Она повернулась, но снова остановилась. - О, чуть не забыла. - Она вернула ему кепку. Ноктис повозился с застежкой, но сумел сохранить достоинство, не уронив ее на пол. Он поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как она откидывает назад свои прилизанные волосы, направляя импульсивный удар прямо по центру, и застыл в изумлении, когда она вынула конфету изо рта и указала на него съедобной частью, на которой теперь блестели слюни. Такая же нитка соединяла его с ее ртом, все еще покрытый тонким радужным налетом по краям. Она высунула язык, чтобы лизнуть его. Ноктис был почти уверен, что его дисплей претерпел какие-то изменения из-за ползающих по нему нанитов, потому что тахометр в его поле зрения на несколько секунд остановился. - Удобная шляпа. Может, в следующий раз наденешь ее. - Я дам тебе знать, если найду другую. - Ноктис, заикаясь, пробормотал свое обещание. - Я твой должник, если ты это сделаешь. - подмигнула Вейл. - Увидимся завтра, герой. Ноктис махал ей, пока она не скрылась далеко в конце коридора. Его рука оставалась поднятой. Он прокручивал в голове эту сцену, внимательно изучая ее лицевой щиток. Он, конечно, понял, что она имела в виду. Это было очевидно. Вейл не отличалась утонченностью, но даже это было преувеличено по ее меркам. Это было так, болезненно, вопиюще очевидно. Нужно было быть совершенно социально неприспособленным человеком, чтобы не понять, что она пыталась ему сказать. С таким же успехом она могла бы объяснить это по буквам. Она не думала, что он сможет это сделать! Хуже того, она не думала, что он это сделает. И…почему она так? Почему кто-то мог подумать, что он способен на такой подвиг? Их герои погибли в течение часа после приземления, их тела складывали одно за другим, пока зловещий шпиль не стал выше некоторых зданий в окрестностях. Пайк, Сноубордист, Команда из одного дрона. Ико, вычислитель данных, который разработал специализированные программы для автоматического управления целыми районами, используя ту малую часть инфраструктуры, которая осталась нетронутой. И, конечно, Хан Швейцар. Его отец. Гений, которому хватило дальновидности создать нечто, способное противостоять божественному возмездию, в то время как все остальные считали себя свободными от наказания. Он создавал игрушки для сравнения. У них не было ни единого шанса. У него не было ни единого шанса. Лучше жить запертым в темном подземном мире, чем умереть свободным стоя под равнодушными звездами. Рабочие-подростки из бункера играли в игру. У него не было названия, просто набор правил. Место, время и действие. Когда охрана объявляла дежурство, тасовка карт прекращалась, и только отдаленное эхо шагов разносилось по коридорам, они, как крысы, крались к трем массивным дверям, которые преграждали путь снаружи. И там они начинали играть. Это было просто. Вы начинали с полосы опасности, которая отмечала зону безопасности вокруг самой внутренней двери, и шли дальше. Вы шли вперед с закрытыми глазами, под противовзрывными дверями, висящими, как гильотины. Вы шли так далеко, как только могли. Пройти можно было только через первые два, для прохождения третьего требовалась специальная карточка-ключ. Таких карточек было всего две. Охрана сохранила одну и забрала ее с собой, когда заканчивалась их смена. Другая была потеряна в течение нескольких месяцев, предположительно, случайно попал в одну из карточных колод команды во время игры и оказался там, куда делись потерянные вещи. В один из таких случаев Ноктиса вытащили из толпы и заставили участвовать. Это было еще до появления Вейл, поэтому его протесты и просьбы были проигнорированы, если их вообще услышали. Он даже не переступил порога первой двери, слишком ошеломленный, чтобы пошевелиться, чем заслужил насмешки тех, кто наблюдал за ним, когда он прокрался обратно к мессе, опустив голову ниже обычного. Чего они не знали, так это того, что он вернулся позже, перед рассветом, с украденной карточкой в руке. Чего они не знали, так это того, что он без сучка и задоринки преодолел порог первого и второго периметра. Чего они не знали, так это того, что он вышел на улицу. Пронизывающий ветер, словно когти черного льда, прошелся по его шасси, образовав на пыльнике наледь и угрожая унести шляпу куда-нибудь, где он никогда ее больше не найдет. Его обонятельные датчики улавливали по меньшей мере двадцать два различных запаха тяжелых металлов и химических примесей, поднимавшихся в водовороте, плотность которых была достаточной, чтобы убить человека в течение нескольких секунд после вдоха, прежде чем холод успеет превратить его легкие в сухие полоски кожи. Вдоль улицы мигали перекошенные уличные фонари, треснувшие лампочки жужжали, как рои клещей. Он посмотрел вверх и почувствовал, что уплывает в море из миллиона звезд. Это чувство напугало его настолько, что заставило рассмеяться. Солнце всходило. Он увидел его сквозь рощу скелетообразных зданий. Только мельком. Это было... ярко. Первое, на что он обратил внимание, было то, что блики от линз, проникающие сквозь его визор, были почти невыносимы для оптиков, привыкших к тому, что для распознавания тусклого искусственного освещения требуется только достаточная мощность, а теперь часто и вовсе без света. Он задавался вопросом, всегда ли это выглядело так, или он просто забыл, как это было на самом деле. Это длилось всего мгновение. И с тех пор он пристрастился к этому. Он возвращался как наркоман за следующей дозой. С тех пор он выходил из дома, когда только мог. Этого всегда было слишком мало. Всегда было недостаточно. Чего они не знали, так это того, что он хотел выйти из игры. Конечно, он хотел многого. Полететь в космос. Жить под небом, до которого нельзя дотянуться с помощью лестницы. Чтобы его изобретения приносили пользу людям. Уважение коллег. Но больше всего он хотел выбраться отсюда. Ни одна из этих вещей не была возможна в этой дурацкой, тупиковой дыре в земле. И чего Вейл не знал, так это того, что он не собирался лгать своей матери. В этом не было необходимости. Потому что он уже это сделал.