Гарри Блейз aka Призрачный Поттер

Силу о которой не знает Тёмный Лорд, Гарри Поттер заполучил как раз перед своим третьим курсом. Правда, он в тот момент и сам не догадывался, что именно так можно назвать полученный им навык. И о том, что такие слова в пророчестве имеются. Которое про него и Волдеморта было. Что, дескать, Тёмный Лорд отметит его как равного, но не будет знать всей его силы. Да и о самом пророчестве он тогда понятия не имел. И очень, кстати, хорошо оказалось что Волдеморт про полученную Гарри силу не знал ничего. Не учёл он этот момент, когда возродиться в очередной раз попытался, что и имело потом для него очень неприятные, можно даже сказать, роковые последствия. Случилось это незадолго перед тем как Гарри друзей встретил. Сам-то он в это время на Диагон Аллее тусовался потому что тётю Мардж надул. Ну и удрал из дома своих родственников, в котором каникулы проводил. В чём он, кстати, не раскаивался ни разу. Потому как, поделом ей досталось. А то слишком уж у Мардж язык оказался длинный. И распустила она его не по делу. Вот, во время одной из прогулок по Диагон Аллее Гарри эту силу-то и заполучил. Он как раз мимо какого-то переулка проходил, когда его что-то туда втянуло. Он даже испугаться не успел. Хотя, местность, в которой он вдруг оказался, опасение как раз таки вызывала. Потому что поверхность поля, где они очутились, была почти горячей, ну, сквозь подошвы не обжигало, но тепло чувствовалось. И ещё покрыта она была запёкшейся коркой с многочисленными трещинами. Через которые временами вырывался то дурно пахнущий дым, то пламя, а то и вообще лава раскалённая. А вот мужчина, одетый в байкерский прикид, которого он там увидел страха, почему-то, не внушал. И когда он представился, Гарри подумал что ему это снится. Потому как представился он Джонни Блейзом, Призрачным Гонщиком. — Э-э-э… — протянул Гарри, — но ведь вы же… герой комиксов. — А ты маг, — парировал Джонни. — И что из этого более невероятно с точки зрения обычного человека? То что ты маг, или то что я — Гонщик? В общем, поговорили они и передал Джонни свою силу Гарри. И если особо в подробности не вдаваться, а так, вкратце, то должок у был у Джонни перед Поттерами, а время пребывания в этом мире как раз закончилось. Вот он и решил передать свои силы последнему из Поттеров чтобы и долг погасить, и чтобы даром его способности не пропали. А последним живым Поттером Гарри как раз и оказался. Правда, предупредил Джонни, что не всё так просто. Ведь вполне возможно, что от него потом все друзья отвернутся, когда его в облике Гонщика увидят. Ну, если Гарри читал комиксы, то сам должен знать какой вид приобретал Джонни в те моменты как Гонщиком становился. Но, Гарри всё-таки согласился. — А знаете, — сказал он, — жаль, конечно, будет если отвернутся. Но если я их в этот момент спасти смогу, то будет оно того стоить. И ещё, перед своим исчезновение Джонни посоветовал Гарри заклинание Усыпления отработать. Раз уж он маг. Ну, чтобы подстраховаться. И чтобы подольше о его силе не знал никто. И цепь свою он тоже Гарри передал, разумеется. А насчёт прикида он посоветовал Гарри не заморачиваться. Не горела почему-то на Гонщике никакая одежда. Нужен был, правда, ещё байк, чтобы образ дополнить, но тут Гарри решил «велосипед не изобретать» и пойти по кратчайшему пути. Потому что есть у него летающая метла под названием «Нимбус 2000». Вот её-то вместо байка он и будет использовать. Ещё, в правильности принятого им решения Гарри убедили развешанные по всей Диагон Аллее плакаты с портретами Сириуса Блэка. Который, как утверждали окружающие, из Азкабана сбежал чтобы Гарри прикончить. Отсюда и вопрос возникал сразу же. Что он сможет противопоставить взрослому, матёрому убиванцу если им всё же пересечься придётся? Так что, подумал Гарри, подумал и решил что поступил правильно. Даже, несмотря на всю ту боль какую ему довелось испытать в момент принятия силы Джонни. Подумал потом Гарри и понял, что пламя в котором он сгорал заживо, превращаясь в Гонщика, было Адским. Ну, скорее всего. А температура у него, пожалуй, побольше чем у драконьего будет. В общем, больно было так, как больше ни разу. Ни до, ни после этого. Ну, когда он сгорал заживо, чтобы Гонщиком мог стать в последствии. Вот такие были минусы. Но и без плюсов не обошлось конечно. Например, некоторые ментальные способности у него появились. Так что, правильно всё он сделал. И, что самое главное произошло, так это его отличительная черта, ну, или особая примета, которая шрам на лбу, стала почти не видна. Зрение улучшилось весьма значительно. Даже очки поменять пришлось. Да и вообще стал он, наконец, выглядеть на свой возраст. Перестав быть мелким и тщедушным очкариком. Это, кстати, заставило Гарри вот о чём задуматься. — Интересно, а что с той силой что Волди мне передал случилось? — рассуждал он про себя. — Выгорела она или с моей собственной силой сплавилась. Ведь шрам-то на лбу остался, почему-то. В то время как остальные шрамы с его тела исчезли. А было их у него немало. И если остальные выглядели как и положено старым, зажившим шрамам, то вот тот, что на лбу у него «красовался» был вообще какой-то неправильный. Частенько воспалялся, краснел. В общем, доставлял он Гарри неприятные ощущения, доставлял. И именно он, по словам Дамблдора, был видимым воплощением части Волдемортовской силы, которую тот ему передал. А теперь его и не видно, почти. Кстати, шрам на руке от укуса василиска тоже не исчез окончательно. — Ну, да и бог с ними, — решил Гарри. — Не мешают и ладно. А я, пока, лучше вот чего выясню. Осталось ли у меня умение со змеями разговаривать. Оказалось, что не исчезло оно никуда. Это он в зоомагазине проверил. Так что, непонятно ему было что за фигня такая. Может и не выгорела сила вражья, а, действительно, с его собственной сплавилась? Такой вариант тоже возможен был. Также у Гарри вдруг пропали его детские хотелки. Например, если ещё некоторое время назад он еле сдерживал желание прикупить золотых шариков для игры в плюй–камни или движущуюся модель нашей Галактики внутри большого стеклянного шара, то теперь он на эти вещи поглядывал равнодушно. Да что там говорить про шарики, если даже на «Молнию», новейшую модель спортивной метлы он стал смотреть без прежнего восторга. В общем, повзрослел он как-то разом, что ли. Да и вообще, не интересовали его больше такие мелочи. Кстати, «Чудовищная книга о чудовищах», которую ему Хагрид подарил больше норов не демонстрировала и не пыталась Гарри палец откусить. Наоборот, она спокойно раскрывалась и он, наконец-то мог ознакомиться с её содержимым. Видимо, какой-никакой, пусть и небольшой совсем, но инстинкт самосохранения у книги имелся. А свою новую способность, ну, точнее не всё что ему от Джонни перепало, а всего лишь незначительную часть дара, ему довелось продемонстрировать когда он друзей наконец встретил. Он их на веранде кафе-мороженого увидел. И Рона, и Гермиону. Гермиона, разумеется, не была бы сама собой если бы тут же не попробовала его слегка пристыдить. — Гарри, ты и вправду раздул свою тётю? — серьезно спросила она у него. — Сама виновата, — пояснил Гарри. А Рончик в это время от смеха покатывался. — Это не смешно, Рон, — укоризненно заметила ему Гермиона. — Я, например, удивлена, что Гарри не отчислили. — А за что меня отчислять-то? — спросил Гарри. — Может за стихийный магический выброс, который, повторяю, спровоцировала сама Мардж. — И всё же, Гарри… — хотела продолжить Гермиона, но вынуждена была замолчать. Да и Рон, как-то резко смехом… поперхнулся. А всё потому что Гарри, буквально, «воткнул» в них свой взгляд и… пророкотал: — Достаточно! После чего встал из-за стола и ушёл, заметив что ему нужно побыть одному. А если честно, то огорчился он, немного. Потому что впервые столкнулся, так сказать, на практике с минусами дара которым его Джонни наделил. — Блин! — думалось ему во время прогулки. — Они же испугались, реально перетрухнули. Н-да, скверно, однако. Хорошо что я хоть облик Гонщика сдуру не принял. Впрочем, ладно. Посмотрим как оно дальше будет. А дальше случилось так, что пришлось ему таки в Гонщика превратиться. И хорошо, что он совету Джонни последовал и все эти дни усиленно Сомниус тренировал. Заклинание усыпления. Потому что усыплять пришлось сразу многих. Гермиону, Рона, Джинни, Невилла, их нового преподавателя по ЗОТИ, а ещё Роновскую крысу Коросту и Живоглота — Гермиониного кота. Произошло это когда они в школу ехали. Прямо в Хогвартс-Экспрессе. А дело было так. Сначала поезд остановился. Потом в нём погас весь свет, а дальше у них численность народа в купе их-за Джинни и Невилла увеличилась. А затем Гарри как что-то подтолкнуло Сомниус колдануть. Наверное, то что Гонщик наружу рваться стал. Ну, если так выразиться можно. Вот он и наколдовал Усыпление, которое у него массовым получилось. И как только он всех усыпил, то сразу в Гонщика превратился и распахнул дверь купе. А там, он увидел слабо освещённую, высокую фигуру, которая упиралась головой в потолок. Фигура была закутана в рваный плащ, а лицо незнакомца было полностью скрыто капюшоном. Гарри ещё успел разглядеть как из–под плаща высунулась рука пришельца. Лоснящаяся, сероватая, вся в слизи и струпьях, как у долго находившегося в воде утопленника. А дальше Гарри не рассуждал. Он, даже не обратил внимание на то, что как будто сам вырос в этот момент. Потому что не того он был роста чтобы вот так, запросто, дотянуться руками до головы этого… великана. В общем, обхватил он голову этого… существа своими горящими, костлявыми ладонями и… пророкотал: — Посмотри мне в глаза! — А потом добавил зачем-то, сам того не желая. — Сука! А дальше, существо охватило пламенем и оно стало гореть, издавая при этом высокие, визжащие звуки. Только недолго оно визжало, потому что прахом осыпалось очень быстро. После чего Гарри приняв свой обычный вид, вошёл в обратно в купе, на ощупь и, как только дали свет, наколдовал на всех Энервейт. И только после этого примостился в уголочке. Предпочитая помалкивать. Да и устал он, признаться. Мало того что летом совсем не колдовал, что всегда сказывалось в начале их учебного года, так ещё и вот так, массированно, по площади он заклинание применял в первый раз. Да, если честно, то Гарри даже тогда и не знал, что так тоже можно. — Никто, случайно, не знает, чего это было-то? — спросил он, всё-таки, ни к кому конкретно не обращаясь. — Дементор, — ответил новый преподаватель раздавая им шоколад. — Один из охранников Азкабана. — Так вот ты какой, северный олень, то есть дементор, — подумалось ещё Гарри прежде чем его сознание куда-то уплыло из-за магического истощения. А потом, когда они добрались до Хогвартса, на просьбу посмотреть ему в глаза нарвался ещё и Малфой. Придурок, который два года подряд портил Гарри пребывание в школе. В той самой школе которую Гарри считал своим домом. В которой у него появились первые в жизни друзья. И если бы не две «занозы в его заднице», под названиями: «Малфой» и «Снэйп», то было бы вообще здорово. Впрочем, к этим двоим он относился… по-философски. Как к неизбежному злу. Например, как к дождю или зимнему холоду. Как говорится, неприятно, но терпимо. До определённого предела. Так вот, когда они добрались до школы, одна из этих самых «заноз» по имени Малфой была, наконец-то, извлечена из его филейной части. Не придумал он ничего лучшего как пройтись по Поттеровской «отключке». Посчитав, что в обморок тот грохнулся из-за дементоров. О чём и не преминул задать вопрос в своей обычной глумливой манере. А Поттер, в ответ, взял да и предложил посмотреть ему в глаза. И снова добавил слово «Сука». Никто не знал, что именно там увидел такого Малфой, но вот мантию-то он быстренько запахнул, чтобы скрыть что-то, наверное, и куда-то умчался. Ещё раз Гарри предложил, потом, попозже, посмотреть ему в глаза нескольким ученицам Рейвенкло, которые третировали младшекурсницу. И слово «Суки» он снова добавил. В этот раз уже осознанно. Нет, может это и было-то самовнушение всего лишь, но казалось Гарри, что так его просьба… более доходчивой получается. А хулиганов Гарри не любил. Сам от них, в своё время, настрадался. В общем, девочки которые посмотрели ему в глаза, а отказаться они почему-то не смогли, тоже удрали. И тоже запахнув свои мантии. Так Гарри познакомился с Луной Лавгуд, которая, собственно, издевательствам-то и подвергалась. Она же, кстати, Поттера и «раскусила». Был у неё врождённый дар видеть… магию, скорее всего. Вот она и рассказывала про всяких там мозгошмыгов, лунопухов и нарглов. А Гарри она с тех пор называла Фениксом. Потому что, каким-то непонятным образом смогла рассмотреть его вторую ипостась. — Но Феникс-то почему? — спросил её Гарри. — Ведь они же существа Света. — А вот и не совсем, — ответила ему Луна, — Огня, прежде всего, а потом уже и Света. Только забывать не нужно, что Огонь он ведь как полыхнёт, порой, то даже и пепла не останется. В общем, Луну после этого никто не трогал, а самого Гарри, как и в прошлом году, стороной старались обходить. Ну, как тогда, когда его Наследником Слизерина считали. И всё вроде бы было хорошо, вот только в Хогсмид Гарри не выпускали. Из-за того что Сириус Блэк из Азкабана сбежал. И все, чуть ли не клятвенно заверяли Гарри, что как только он в этом самом Хогсмиде появится, то тут же его Блэк и… уконтропупит. Впрочем, не это злило Гарри. Ну, что в Хогсмид его не выпускают. Нет, это тоже, конечно, но, не так сильно. Даже не злило, а разочаровывало. И, если быть до конца точным, то не что, а кто. А разочаровывал его Рональд Уизли. Друг его. Который и так-то, обычно, не особо задумывался когда языком «молол». Но вот после походов в Хогсмид он стал сам себя… «переплёвывать». — Ах, Гарри, — говорил в такие моменты Рончик, — ты даже не представляешь какие вкусняшки есть в «Сладком королевстве». И то… и это… и ещё… а так же… и наконец… Как же жаль что ты с нами пойти не можешь. Чувствовал Гарри в такие моменты, особенно в последнее время, что сожаления Рончика… фальшивые. Что не сочувствует ему Рон, а совсем наоборот. Злорадствует почему-то. Вот это-то его и разочаровывало. Что его лучший друг, оказывается, не такой уж и друг, на самом деле. Хорошо, что хоть от Гермионы он такого не чувствовал. Правда у неё свои «тараканы» в голове были, но терпимые вполне. Бывали у неё… броски на правильность. Так это Гарри называл. Но их Гарри научился купировать. Так что и проблем особых это не доставляло. К тому же появилась вскоре у него возможность незаметно Хогсмид посещать. Подарили ему братья Рона, близнецы Фред и Джордж, один занятный артефакт под названием «Карта Мародёров». И когда её, так сказать, включали, то появлялась сначала надпись: «Господа Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост, поставщики вспомогательных средств для волшебников-шалунов с гордостью представляют своё новое изобретение — Карту Мародёров». Вот Гарри и заинтересовало, прежде всего, а кто это такие. Ведь если они… шалуны, как они о себе говорили, то наверняка не раз попадались «на карандаш» Филчу, их школьному завхозу. Да и не только ему. В общем, взял Гарри чаю, печенюшек, вискарика бутылочку и подался к нему в гости. — Мистер Филч, — говорил Гарри, выставляя на стол свои подарки. — Мы с вами друг друга не любим, конечно. Но ведь на вопросы-то вам это ответить не помешает. А то все только то и делают что папой моим восторгаются. Но, не верится мне как-то что за семь лет он к вам на отработку не попал ни разу. Так что, удалось Гарри выяснить, в результате, что не таким уж и «белым и пушистым» был его папа. Ну, когда в школе учился. И кто такие эти самые «Мародёры» Филч ему тоже рассказал. Оказалось, что так себя называла компания из четырёх человек. Его, Гарриного папы Джеймса, Римуса Люпина, Питера Петтигрю и… внимание, вишенка на торте… Сириуса Блэка. Того самого которого сейчас авроры разыскивают. И про главный, так сказать, «объект» их розыгрышей Филч тоже поведал. А оказался им не кто иной как… внимание, ещё одна вишенка на ещё одном торте… Северус Снэйп. Единственное, чего не выяснил пока Гарри, так это кто из них кто. Кем был его отец. Сохатым, Бродягой или Лунатиком. Но только не Хвостом. В этом-то Гарри был почему-то абсолютно убеждён. В общем, оценил Гарри подарок по достоинству. И из рук с тех пор старался не выпускать, как и мантию-невидимку. Единственные вещи которые у него от отца остались. В следующий раз Гарри Гонщика, так сказать включил, во время игры в квиддич. Сам-то он в команде состоял, в роли ловца. Вот как раз во время игры его дементоры в очередной раз к этому вынудили. Играли они с Хаффлпаффом тогда. Дождь поливал, как из ведра. В общем темно было, вот дементоры к полю и подобрались. А Гарри увидел снитч как раз, когда тот ввысь устремился. Ну, и он за ним, за снитчем. А дементоры за ним, за Гарри. Непонятно было, то ли они ему отомстить хотели за гибель одного из своих, то ли ещё чего. Но, в общем, налетело их тьма тьмущая. И когда Гарри снитч схватил, то оглянувшись увидел, что клубятся они вокруг него сплошной стеной. Вот тогда-то он вновь в Гонщика и превратился. Вместе со своей метлой. После чего стянул с себя цепь, ухватил её за конец и крутанул раза четыре. Пару раз в горизонтальной плоскости и пару раз в вертикальной. Ну и разогнал их. И устремился вниз. А когда вылетел из их толпы, то в себя сразу же превратился. Так они и летели, клином журавлиным с Гарри во главе. Почти до самой земли, где их Дамблдоровский Патронус встретил. Появился он неожиданно, прямо перед Гарри и ослепил его. Вот Гарри, ничего не видя в землю и врезался. Ну и сознание потерял, конечно. Очнулся он там же где обычно и приходил в себя. В больничном крыле. На тумбочке, рядом с кроватью, лежали его очки и волшебная палочка. А над ними, мелко подрагивая крылышками завис снитч. Только, чего-то не хватало. Почувствовал он вдруг какую-то потерю и понял, что «приказала долго жить» его метла. Его «Нимбус 2000» с которой он даже, как-то, сродниться успел, что ли? А может так было потому что стала она его частью как Призрачного Гонщика. Его огненным «байком». Кто же его знает-то? Впрочем, грустил Гарри недолго. Не велика потеря в конце-то концов. К тому же, в связи с появлением на рынке «Молний» цены на «Нимбус 2000» снизились. Так что без метлы он долго не останется. Ну, а раз так, то и переживать сильно нечего. И, кстати, скрытое злорадство Рончика в этот раз как-то легче перенеслось. Ну, когда он Гарри проведать пришёл. Внешне-то Рон, как раз наоборот, сокрушался. Типа, а чего делать, как же ты теперь снич-то ловить будешь, Гарри? Ах, какая потеря, какая потеря! Но вот мысль о том, что дескать так тебе и надо нет, нет да и проскакивала. Так что, выслушав причитания Рона, подумал Гарри, подумал и решил, что пора рыжего на «место поставить». А то в последнее время что-то стал он слишком… завистливым, наверное. Да и Гермиону он в качестве объекта на который раздражение можно сбросить стал часто использовать. А то, как домашку списать, так давай, Гермиона, давай. А во всех остальных случаях на неё и пошипеть можно. Вот так Гарри и решил. Ну и случай такой ему вскоре представился.