Нянька волчонку

Моно уже учился ходить. Он старательно топал по деревянному полу своими маленькими ножками, переодически падая. Но это не убавляло его детского энтузиазма. Милли старался придерживать его, волчок хватался маленькими ручками за штанину и рукава рубахи своей сиделки. Барашек лишь умилялся и хвалил радостного мальчика, который буквально рвался на поиски приключений: сам завел няньку в кладовую, потом в комнату старшего волка, а после — на кухню. Там они и остались. Барашек отодвинул стул и сел на него, подхватывая малыша на руки и усаживая его на свои колени. — Ну что, время обедать? — Авав! — ребенок издал нечленораздельный, явно утвердительный звук и ухватился ручками за край стола. Омега взял заранее приготовленный кувшинчик с молоком и попробовал немного, не скисло ли молоко за период их маленькой прогулки. Всякое бывает. А после перелил часть в небольшую чашечку с выступающим носиком. Волчик младший имел привычку хвататься деснами и только поорезающимися зубками за край чашки, словно пытаясь ее прожевать. Но благодаря носику, ребенка можно было поить молоком без лишних сложных махинаций. Конечно, проще всего кормить малыша грудью, но чего нет того нет. Вон, как радостно чавкает, как только овечка чуть наклоняет чашечку к его ротику, значит и так все отлично. Солнце освещало комнату сквозь приоткрытые окна, бликовало от доспехов и чистой мокрой посуды. Сегодня барашку нужно заняться стиркой, а потрясающая теплая солнечная погода так и шепчет. Как только Моно коснулся ножками зелёной травы он аж упал от неожиданности и странных ощущений. На пол в доме оно не похоже! Но волчонок очень быстро привык к странной поверхности под ногами, и полу-шагами полу-ползками стал гулять по небольшому дворику. А Милли притащил тазик воды и мыло, закатал рубашку по локоть и занялся стиркой, присматривая за резвящимся в траве мальчиком. Волку старшему было некогда заниматься стиркой, потому грязных вещей скопилось достаточно. Барашка застирывал в мыльной воде грязную одежду, а после прополаскивал в принесенном чуть позже ведерке с чистой водой. Моно добрался до своего воспитателя и уселся рядышком, наблюдая за занимательнейшем процессом стирки, помахивая черным хвостом и распахнув как можно шире свои глазки, выражая крайнюю степень любопытства. Теперь белье требовалось развесить, во дворе как раз оказалась специальное приспособление — два деревянных вбитых в землю столбика соединялись плотной натянутой веревкой. Малыш изъявил желание помочь и ухватился ручкой за рукав мокрой рубашки в корзинке и чуть приподнял, как бы протягивая овечке. Тот добродушно улыбнулся и принял помощь, в первую очередь взяв именно эту рубашку и повесив ее первой. Моно, по хорошему, тоже следует отмыть. За часы качания по траве он не только вымазал рубашку, но ещё и сам с ног до головы был в сухой траве и маленьких кусочках почвы. Отдельной комнаты для мытья не было. В горнице висела длинная плотная занавеска, что отделяла умывальный уголок от печи и места приема пищи. Тут располагались все тазы, умывальник, пара полок с разными чистыми скатертями и платками и, конечно, пара кусков мыла. Как выяснилось, мыться мальчик не любит. Волчонок стал громко хныкать, когда его раздели и усадили в тазик с чистой водой и Милли уже спохватился, неужели вода слишком холодная? Или слишком горячая? Он присел на колени рядом с тазиком и снова проверил воду, а мальчик тут же ухватил его за руку и стал плакать. Омега даже слегка растерялся: и что делать? Он сам быстренько умыл волка младшего, аккуратно обмыл и сразу вынул из воды, кутая в сухое мягкое полотенце. Ребенок продолжал поскуливать, пока его вытирали, барашек по настоящему испугался. Болит что-то? Вода слишком горячая? Полотенце колится? Милли нежно пригладил волосы хныкающего мальчика и нежно поцеловал в нос, поднимая на руки. Тот начал постепенно успокаиваться, вцепившись ручками в полотенце. Омега отнес мальчика в детскую и усадил на своё одеяло, после чего достал с полки деревянный гребень и стал медленно аккуратно прочесывать шерсть на хвосте. На голове волосы короткие, сами улягуться, а вот на хвосте нет. Будет ходить въерошенный и цепляться за все вокруг. Достаточно скоро домой вернулся Коран. Уставший, злой, он бросил свои доспехи на пол своей комнатки и сразу сел есть. Милли стал всегда оставлять перед его приходом на столе тарелку чего нибудь горячего, например печёной картошки, и ломоть хлеба. Мясо барашек готовить не умел, да и острой необходимости в этом не было. Сейчас волк жадно уничтожал кусок морковной запеканки, тяжело устало выдыхая. К уставшему вожаку примчался чистый переодетый сынишка, навострившимися ушками и виляющим пушистым хвостом. — Сумел его вымыть? Сильно капризничал? — Коран слегка приподнял бровь, смотря на сына, а после на барашка. — Смог. Хныкал, я сперва ужасно испугался… Он не любит мыться? — Он воду не сильно любит. Не знаю почему. Всегда начинает плакать, когда пытаешься его помыть. — Но мы справились, да Моно? — Милли подошёл ближе к ребенку и потрепал его по чистым волосикам. Тот вновь издал громкий довольный звук и широко беззубо заулыбался.