Наш девиз четыре слова

Мастер. Вообще, кличек у него было много: хоть пидорас, да хоть из хлеба квас. И жнец и на дуде игрец — еще одно его погоняло, но можно просто Мастер. Мастер во всем и во вся, но в первую очередь — мастерски издевается над людьми. Казино в школьном подвале — это малейшая затея из величайшей гениальности Мастера. Непреклонной хуйни, что натворил этот суровый человек всего за пять лет после его перевода в эту школу, было колоссальное множество. После его погоняла вздрагивает каждый учитель (директор — перекрещивается вовсе, воспаляя весь свой кабинет святой водой), от его упоминания трясутся малолетние школьники. От его действий рыдали многие, некоторые впадали в отчаяние, депрессию и апатию, а кто-то настолько привык, что даже и бровью не поведет, лишь мысленно обмочит штаны и лишь душевно обсыпет трехэтажным матом, который Мастер, тем не менее, ловко парирует красноречивым “иди нахуй”. Такова тяжкая ноша Мастера — разьебывать психику людей в щепки. Это его страсть, судьба и жизненная необходимость, это то, что он принял, приняв титул “Мастера”, как свое родное имя, которое, впрочем, сам уже забыл. Чего он никогда не забудет, так это трехметровый список шантажа на всех и каждого в учебном заведении: учащихся и учащих. Мастера боялись малолетки, Мастера боялись старые и мелкие. Мастера не страшится директор: от его упоминания трясется все министерство образование целиком и полностью. Мастер ахуел на уроке русского языка, взорвался и взорвал кабинет русского языка. С тех пор Мастера боятся буквы. Как-то Мастер чихнул, да так, что сместил всю орбиту солнечной системы. Теперь Мастера боится вся галактика: Мастер погрозился чихнуть и покашлять одновременно, а этого боятся все, после этого случится конец света. Мастер мог бы сказать, что его боится даже Бог. Но раздутое самомнение Мастера твердит, что он — Бог. Вот только… Мастера не боится Мелнара. Обычная Мелнара с необычными арматурами, которые, почему-то, каждый раз грозится вонзить ему в жопу. Обычная Мелнара, которая чуть не сожгла подвал с его бизнесом. Обычная Мелнара, которая конкурировала с ним в продаже хлеба. Обычная Мелнара, которая мнила себя ничуть не хуже Мастера в плане издевательств над людьми. Обычная Мелнара, которая совершенно не планировала возвращать свой обычный долг в три миллиарда восемьсот тридцать три миллиона девятьсот девяносто пять тысяч сто пять рублей. Мастер покажет ей, каково это тягаться с “Богом”. *** – Бабки когда? — Мастер появляется неожиданно. Мастер как буря: нихуя не тихий, но очень и очень быстрый. Мастера не зовут, он сам приходит. – Бабки вон там, на лавочке сидят и обсуждают какой ты тюбик, — лаконично показывает она пальцем на двоих бабушек на лавочке, которые оказываются их математичкой и физичкой. И которые, оказывается, действительно обсуждают прославленного. – “У Мастера двадцать долгов с геометрии, когда он уже это сдаст…” — гласят крикливые отрывки от разговоров, но Мастер не поддается лживым манипуляциям. Он никому ничего не должен, это ему все кланятся должны. – Допустим, — отрезает он, твердо прокашливается и старается звучать как можно более официальнее. — Неуважаемая Мелнара Мелнара Мелнара, когда соизволите вернуть мне долг в дохуя денег? Я буду очень благодарен, тварь ты вшивая такая, — закатывает глаза он, высовывает лаконичный листочек с выводимой суммой и допытывается одним лишь своим осуждающим взглядом. Он осуждает. Он очень осуждает. – Никогда, бе-бе! — высовывает она язык, мимолетно выставляет арматуру и мимолетно исчезает в окне третьего этажа, потому что отступление — часть нападения. Мастер не закатывает глаза. Он осуждающе молчит, осуждающе смотрит и осуждающе плюет в окно, но след Мелнары как сквозь землю простыл. – Ой, ты еще поплясаешь у меня… — обращается к пустоте и мило улыбается. Милая улыбка — предвестник немилых катастроф. *** Мастер ждал. Мастер ждал, ждал, очень долго ждал, буквально выжидал Мелнару, как хищник свою жертву. Нетерпеливо (на одном месте ему не сиделось), не незаметно (его зловещая аура проносилась по всей школе), но очень осуждающе. В конце концов, он ждал целую вечность (целый час), пока Мелнара начнет творить хуйню. Вот тут то она и поплясает! Вот тут Мастер и докажет, кто лучше творит хуйню! Прославленная своей скрытностью Мелнара очень скрытно пиздила его драгоценное оборудование для казино (которое он украл из помойки), чуть-чуть пару раз споткнулась об свою же ногу, чуть-чуть пару раз упала от своей тени, но скрытная же! Просто королева скрытности! Никакая скрытность не одолеет не менее прославленного Мастера — база шестьсот двенадцать видит все без исключений. Мастера не зовут, он сам приходит. – Мелнара Мелнара Мелнара, когда вы вернете долг в сумме… — буквально втюхивает ей в глаза листочек с долгом… — рублей. — и смотрит осуждающе: настолько осуждающе, что пробегается табун мурашек по коже, своим табуном буквально формулируя знак “SOS”. Мелнара не такая. Мелнара не боится зловестного Мастера! Мелнара скептически оглядывает и скептически прокручивает арматуру в руках, скептически произносит, не вызывая ни малейшего доверия. – Э-э-э… прямо сейчас! — неожиданно и резко для самой же себя выдает красноволосая, резко взмахивает арматурой и резко исчезает, не оставляя ни намека на свое существование. – Ну и какого хуя это сейчас было? — обращается Мастер к воздуху, на воздух он же осуждающе смотрит, пинает ногой и уже отчаивается, даже не надеясь на возвращение утраты. Утрата пришла, кажется, с каким-то пиздюком и довольной ухмылкой. – Во! Я же никогда не лгу! — на удивление, не ложь: Мелнара банально не умела лгать. Вопреки своему характеру заливалась красным, противоречищим бледной коже цветом, заламывала пальцы и в целом вела себя, как полная дурочка, поэтому решила, что лучше совсем не лгать, чем лгать настолько очевидно и нелепо. — И, да, я оплачу свой долг! — громогласно произносит она, и только сейчас Мастер решает взглянуть на ношу в руках. За шкирку Мела тащила странного шкета нефора, ношу отпускает легко и без сожалений. Шкет, несмотря на свой возраст явно помладше, уже выше Мелнары, и хуй поймешь, каким чудом она его притащила, но шкет был тут, осматривал происходящее скептически и, кажется, не был удовлетворен увиденным ни капельки. – Зырь, это мой младший брат, но я решила, что он приемный, — хлопает она в ладоши, искренне гордясь своим решением. Шкет чем-то был даже похож на Мелнару, как минимум, волосами. — Звать… бля, уебыш, как тебя зовут? – Акасу, — лениво и незаинтересованно произносит он. – Акасу! Уебыша звать Акасу. Но вообще, всем похуй, называй его просто уксус, можно даже попуск. – Выглядит очень раздражающим, — сухо прокомментировал Мастер. И вправду, пиздюк раздражал одним только своим присуствием (возможно, еще одна причина, по которой его можно было бы назвать родным по отношению к Мелнаре — она раздражала абсолютно также). – Именно! А еще у него работающие органы и он хороший раб! — говорит, словно рекламирует товар и победнически улыбается. – Органы… — задумчиво произносит Мастер, и даже немного облизывается. Мучить маленьких пиздюков он всегда любил. А еще очень любил их ломать… ломать их психику. – Хорошо, я согласен на сделку, — протягивает он руку для официального рукопожатия, но Мела в ответ не пожимает: победно хуярит чужую руку своей, подскакивая и маша арматурой в приступе чистой радости. – Да, есть, победа! — нескрываемо громко восклицает она, давая триумфальную “пять” из арматур самой себе. Избавилась от двух выстрелов одним зайцев: отослала надоедливого младшего брата и позабыла о накопленных ею долгах. Ну просто королева уничтожения. – Есть одна деталь сделки, — уклончиво и по-умному сообщает Мастер, привлекая внимание красноволосой. — Отныне у нас будет соревнование, кто натворит больше хуйни: я или ты. – Эм, ну очевидно, что я! – Да что ты возомнила о себе! Нет, я! – Четверостишие минет… Это будет легендарная битва.