12 часов ранее
— Скажи мне, Уильям, ты бы когда-нибудь сказал мне: "Прекрати. Если бы ты любил меня, ты бы остановился"? — Ганнибал, ты ожидаешь, что я буду настолько самонадеянным, что смогу просить тебя прекратить? Ганнибал подошёл к Уиллу, прислонив его к лестнице в офисе. Уилл откинулся назад, повернув голову, чтобы не вступать в зрительный контакт со своим монстром. — Ты все еще надеешься выманить из меня слова, чтобы разоблачить? Я не показывал, какая жизнь была бы у нас, если бы мы ушли от всего этого вместе. Уилл? Уилл сглотнул по мере того, как напряжение Ганнибала росло. — Я дал тебе возможность узнать меня, увидеть меня. Я дал тебе редкий подарок, но ты не хочешь этого, не так ли? — Разве я не хочу, Ганнибал?! Посмотри на меня, я стою здесь, и ты угрожаешь мне тем, что ты держишь в комнате. Ты хочешь, чтобы мы ушли отсюда. Но в какой-то момент человеку нужна какая-то ясность в этом слепом доверии?! Ганнибал, ты сделал все, что мог, и теперь мне нужно, чтобы ты хоть раз был со мной откровенен, — голос Уилла был шатким и угрожающим, — Я позволяю тебе видеть меня, направлять меня, помогать формировать меня, и все же ты ещё не доверяешь мне, Ганнибал. Ты действуешь из страха по отношению ко мне, а не из любви. Это не любовь, не так ли? — Уилл быстро терял мужество. Он не мог просто спросить Ганнибала, действительно ли у он способен на любовь, предназначена ли эта любовь только для него. Уилл отчаянно хотел доверять, но каждый раз, когда он доверял, ему было больно. Он знает, что не выживет, если это доверие окажется ложью. — При всех моих знаниях и вмешательствах я никогда не мог полностью предсказать тебя. Возможно, я был ослеплён тем, что думал, что ты можешь видеть во мне, но теперь я понимаю, Уилл, ты меня не знаешь. Если бы знал, ты бы не набросился на меня с такими словами. В последующие моменты воздух вокруг них казался неподвижным и безжизненным. Никаких слов не было произнесено, но они оба смотрели друг другу в глаза. Уилл мог видеть злобу и разочарование на лице Ганнибала, с трудом различимые, но они были там: грубые и реальные. Ганнибал мог видеть путаницу, отчаяние и что-то еще в глазах Уилла, что-то, что он не мог объяснить. — Прощай, Уилл, — Ганнибал быстро подошёл к выходу, открыл дверь и ждал, пока Уилл соберётся и уйдет. Уиллу потребовалось время, чтобы снова заставить ноги работать и выйти за двери, а когда она закрылась, он почувствовал, как чашка разбилась. Разбилась в его уме. Каждый осколок фарфора ранил, напоминая, что Ганнибал Лектер не любил его. Он попрощался и собирается уйти без него. Уилл не был ни на чьей стороне, он не был пешкой в игре. Нет, Уилл был не настолько смелым, чтобы позвонить Джеку и сообщить, что Ганнибал уходит без него довольно скоро. Как бы он объяснил, что знает это только потому, что в битве слов был слишком напуган, чтобы спросить Ганнибала, действительно ли он любит его, потому что, если бы это действительно было так, он бы ушёл с ним, но если бы Ганнибал сказал нет, он бы подождал и позволил ему убить себя. Убить его, потому что нет никакой жизни. Без Ганнибала её больше нет. Нет никакого удовлетворения в том, что Ганнибал будет пойман, потому что это просто еще одно напоминание о том, что он у кого-то другого, а не у него.11 часов ранее
Как объяснить кому-то, что ты влюбился в монстра? Влюбился не в тьму и хаос, а в красоту в смерти. Уилл думал, что он доволен танцем, который они исполняли. Он мог кружиться, опускаться и следовать шагам, когда его передавали от партнера к партнеру. Но в какой-то момент Уилл начал путаться. Ганнибал никогда не признавался, что он был Потрошителем, никогда не признавался ни в одном преступлении, нет, он всегда танцевал. Но когда он продолжал говорить о новой жизни, вдали от всего, только о них двоих, он никогда не использовал одно слово, которое Уилл так хотел услышать: любовь. Уиллу не нужно было признание в преступлениях, не нужно было подтверждение того, что он действительно знает. Ему нужно было быть уверенным, что человек, которого он жаждет, понимает, желает... любит, питает к нему такую же безграничную любовь. Уилл ехал обратно в Вулф Трап, в то время как слезы капали с его глаз. Всё в этом последнем разговоре с Ганнибалом ставило точку в их отношениях. Всё закончилось. Его жизнь казалась бессмысленной без Ганнибала. Любовь, погоня за ним, их танец — всё это было поводом просыпаться по утрам. Он был невероятно близок к тому, чтобы получить всё, что хотел, и теперь он никогда не сможет быть удовлетворенным тем, что снова будет просто Уиллом Грэмом, профессором ФБР. Нет жизни, к которой он хотел бы вернуться. Чем отличаются прошлое и будущее? Для Уилла это была жизнь до Ганнибала и после него.10 часов ранее
Уилл подъехал к своему дому, и лай собак в первый раз не принес ему утешения. Он открыл дверь, чтобы выпустить их, и те немногие, кто задерживался, не приносили ощущения уюта. Это больше не было домом. Дом стал чувством, человеком, и этот человек взял и разрушил его. Пустота эмоций — это то, что определило решение Уилла. Жизнь без Ганнибала, без его любви и принятия, не стоила того, чтобы жить. Уилл сделал всё возможное, чтобы сделать некоторые быстрые последние приготовления для собак. Он оставил дверь открытой, чтобы они могли входить и выходить, как им заблагорассудится. Он наполнил все миски до самого верха водой и едой, надеясь, что кто-то найдёт его, прежде чем они опустошат их.9 часов ранее
Когда с собаками было покончено, Уилл нашел блокнот и ручку. Он не знал, для кого была его записка, пока не начал писать: Любить и быть любимым — единственное, что мне было нужно. В моей жизни больше ничего не имело значения, когда я думал, что я твой. Ты изменил меня, своими играми, подарками, любовью. Но я полагаю, что ошибался, когда думал, что это любовь. Дело не в том, что я когда-либо сомневался в твоей способности чувствовать, но я сомневался в том, что ты мог испытывать по отношению ко мне. Ты знал меня лучше, чем кто-либо в этом мире, поэтому я предполагаю, что ты понимаешь, когда я говорю тебе, что не знаю, каково это — быть любимым кем-то, а не моим отцом, матерью, прошлыми партнёрами. Меня всегда считали недостойным любви, и по какой-то причине я почти думал, что достоин твоей. Я был неправ, я недостоин знать тебя полностью, ты заслуживаешь, чтобы тебе поклонялись равные, а не я. Когда ты попрощался, я надеялся, что ты, по крайней мере, убьешь меня. Оставить меня жить без тебя — самое жестокое наказание, которое я мог получить. Мне жаль, что меня было недостаточно, чтобы ты любил, мне жаль, что ты думал, что я пытаюсь причинить тебе вред, мне жаль, что я влюбился в тебя, моего монстра, моего равного, моего предателя.8 часов ранее
Уилл залез в ванну, включил краны с горячей водой. Она обожигла его кожу, но он не хотел двигаться, чтобы отрегулировать её. Он больше не чувствовал этого. Все пропало. Незачем жить. Уилл закатал рукава своей темно-бордовой рубашки, которая так хорошо сочеталась с глазами Ганнибала. Это была единственная причина, по которой он ее купил. Он даже не раздумывал, прежде чем полоснуть бритвой по предплечью. Это было быстро, глубоко, безболезненно. Кровь застыла на секунду, прежде чем потекла, моментально окрашивая воду. Когда Уилл посмотрел на порезы, он заметил, что они совпадают с шрамами Ганнибала — это глупое решение, которое он принял, пытаясь убить монстра — соответствующие раны заставили Уилла задыхаться. Он действительно заслужил это болезненное поэтическое наказание. В конце концов, всё, чем он был, существовало как продолжение Ганнибала. Уилл будет убивать единственную часть себя, отделённую от Ганнибала, — его физическую форму. Уилл думал, что Ганнибал любит его, думал, что если он умрёт в ближайшее время, это было бы от руки Ганнибала, и его плоть, кости и кровь были бы поглощены и использованы им, соединяя их вместе навсегда. Но Уилла не любили, не ненавидели, его просто... списали со счетов. Уиллу больно, он плакал. Он кричал в эти медленные моменты, желая, чтобы его душа не болела так сильно. Его сердце было разбито, опустошено. Смерть занимала больше времени, чем он хотел, каждая минута кровотечения всё ещё была минутой тоски по Ганнибалу. Когда наступит смерть? Когда Уилл сможет освободиться от этой боли? ~ Ганнибал11 часов ранее
Действовать из страха, когда дело доходит до человека, который вам небезразличен, — это не сам страх, а скорее настоящая любовь. Страх прогнать его, расстроить его, показать ему слишком много или недостаточно, когда дело доходит до монстра, которого Уилл пытался узнать. Ганнибал не действовал из страха с тех пор, как был просто мальчиком. В одиночестве в хижине со своей сестрой, в то время как охранники обсуждали, что делать с грядущем голодом. В страхе он участвовал в поедании своей сестры, но это был акт любви и преданности. Ганнибал знал, что если бы он сопротивлялся, охранники бы съели его первым, оставив его сестру без защиты. Он был слабым и голодным, поэтому он поклялся отомстить за свою сестру и позволил себе питаться её плотью. Она слилась с ним, разжигая в нём бурю в тот день, которая навсегда изменила его жизнь, превратив страх в ярость, его в того, кем он является сейчас. Ганнибал был обеспокоен своим разговором с Уиллом. Уилл предположил, что Ганнибал держал его рядом только из-за того, что тот мог его раскрыть. Уилл также предположил, что он сотрудничать с Джеком, играя с сердцем Ганнибала. У монстра нет способности к любви. Но у Ганнибала другой подход к этому идеалу. Монстр обладает способностью к любви больше, чем любая известная сила, ощущаемая человеком. Разница в том, что монстр знает о великой жертве, которая приходит с любовью: и он решает запечатать эту часть, зная, что когда он любит, мир сгорит, прежде чем эту любовь можно будет отнять у него. Ганнибал любил Уилла, но он не хотел заставлять его принять это, если он тоже этого не чувствовал. Ганнибал никогда не хотел напугать Уилла тем, что он любит его, он не хотел, чтобы Уилл любил из-за страха перед монстром. Ганнибал хотел, чтобы Уилл выбрал любить его, любить его таким, какой он есть, любить его и уйти с ним. Было ли это слишком много? Когда Ганнибал выходил из своего офиса через главную дверь, как обычно они это делали с Уиллом. Он увидел его пальто, натянутое на спинку стула. Забытое, потому что Ганнибал сказал ему уйти. Забытое, потому что Ганнибал холодно протащил его через выход после того, как попрощался. Ганнибал взял пальто, приблизив к себе запах Уилла. Натуральный аромат, без дешёвого лосьона после бритья, без химического мыла, только Уилл. Ганнибал понял, что Уилл оставил свой телефон в пальто. Он никогда не приносил его на их сеансы, никаких отвлекающих факторов. Ганнибал не был уверен, почему он хотел доставить пальто Уиллу в Вулф Трап. Это потому, что он хотел, чтобы у Уилла было пальто и телефон, и ему не пришлось беспокоиться о том, чтобы снова прийти в офис Ганнибала? Это было для того, чтобы он мог увидеть Уилла еще раз, но без его ведома, а издалека? Это было для того, чтобы Потрошитель мог попрощаться еще раз? Нет. Ганнибал не хотел убивать Уилла, мир лучше с Уиллом в нём, даже если он не собирался быть в мире Ганнибала. Он не знал, почему ехал к Уиллу, или, по крайней мере, он не мог позволить себе сказать это — даже в своем собственном уме. Если бы Ганнибал заехал во двор Уилла, а он ждал там, готовый убить его, он бы позволил Уиллу. Если бы он умер сегодня, лучше бы это было от руки Уилла. Если бы Ганнибал въехал к Уиллу, и ФБР было там, или в пути, он сдался бы. Он позволил бы Уиллу выиграть последнюю битву, позволил бы себе гнить в тюремной камере только потому, что Уилл этого хотел. Если бы Ганнибал приехал к Уиллу, а его там не было, он бы подождал, он бы не вторгся и не вломился, нет, он бы ждал Уилла. Бесконечно. Всегда. Для Уилла, что угодно. Ганнибал почувствовал, как ток ударил его по сердцу, убивая все мысли. Этот взгляд Уилла. "Ты действуешь из страха по отношению ко мне, а не из любви, это не любовь, не так ли?" Ганнибал думал, что Уилл говорит это со злостью. Он думал, что Уилл пытается причинить ему боль своими словами, пытаясь сказать Ганнибалу, что его любви недостаточно. Но это замешательство и отчаяние в глазах Уилла, Ганнибал не понял этого... он не понимал, что видел умирающую надежду. Это не любовь, не так ли? Это не любовь, не так ли? В какой момент человеку нужна некоторая ясность в этом слепом доверии? Уилл спрашивал Ганнибала, любит ли он его. Уилл спрашивал, любят ли его. Ганнибал предположил, что Уилл знал о его чувствах, знал, что Ганнибал влюблён в него. Уилл не нуждался в словах ясности, прежде чем он сможет уйти. Он боялся, что, возможно, он ошибся, думая, что его любят, и Ганнибал практически подтвердил отсутствие любви, вытолкнув Уилла за дверь. Ганнибал, человек, который гордился тем, что знал и понимал весь мир, совершил самую большую ошибку в своей жизни. Он был неправ и попрощался, когда должен был сказать: "Я люблю тебя, Уилл". Сердце Ганнибала сжималось от боли, когда он продолжал ехать. Его нога нажимала на газ немного сильнее, беспокойство подкрадывалось и начинало подавлять его существо. Что, если бы Уилл ушёл? Убежал? Где бы Ганнибал его нашел? Что, если бы он добрался туда, и Уилл закричал ему в лицо и сказал ему, что уже слишком поздно, и пожелал уйти и никогда не возвращаться, что, если он не хотел знать, где Ганнибал, он просто хотел, чтобы он ушёл? Ганнибалу потребовалось ещё двадцать пять минут, прежде чем добраться до дома Уилла. Из всех его мыслей и сценариев, которые прокручивались в его голове, это было не то, чего он ожидал. Дверь Уилла была широко открыта, но собак не было видно. Ганнибал осторожно подошёл к двери. Он нашёл собак. Все они собрались у двери ванной комнаты, многие с тревогой лаяли на неё, пытаясь открыть дверь. Он видел, как миски для собак заполнены сверх того, что он видел раньше, повсюду еда, повсюду миски с водой. Ганнибал разогнал собак от двери и приложил ухо к дереву, постучал. — Уилл? Единственным звуком, прозвучавшим в ответ, был крик боли.8 часов ранее
Уилл чувствовал, что это вот-вот умрёт, он был так близок к тому, чтобы уйти, он был уверен в этом. Потеря крови, возможно, замедлилась, но он чувствовал, как его тело начинает сдаваться. Его крики прекратились, и он впал в оцепенение, пытаясь умереть. Уилл слышал, как собаки скулили, царапая дверь. Они прекрасно осознавали, что что-то случилось, и на короткое время Уилл почувствовал жалость. Они были его бродяжками, его разбитой семьёй. Его собакам будет лучше без него, он не был бы хорош для них, если бы позволил себе жить в состоянии неопределенности. Уилл слушал их плач, звук, который ранил его сердце почти так же сильно, как прощание Ганнибала. Все собаки попадают в рай, но Уилл знал, что у него есть билет в ад в одну сторону. Плач прекратился на мгновение, и Уилл подумал, что услышал Ганнибала в своём доме, он думал, что услышал, как монстр зовёт его в последний раз... это, должно быть, конец. Когда Ганнибал повернул дверную ручку и вошёл в ванную комнату, его поразил образ Уилла, его Уилла, истекающего кровью в ванне с кипящей водой. Ганнибал ахнул. Он допустил это. Он причинил эту боль, разбил эту чашку. Все потому, что он не понял, что Уиллу нужно услышать эти слова: "Я люблю тебя, Уилл Грэм". Ганнибал никогда в жизни не чувствовал себя более опустошённо и глупо, чем в тот момент. Его ошибка вот-вот могла стать фатальной. Он мог потерять единственного человека, который узнал и полюбил его. Ганнибал бросился в сторону Уилла, выключив краны, схватив полотенце и схватив запястья Уилла. Два длинных и глубоких разреза рассекали молочную и фарфоровую кожу его предплечий. Сердце Ганнибала сжалось, увидев такой ущерб, нанесенный такому важному человеку. Повреждение, которое повторило его собственное, с той ночи с Мэтью Брауном. Боль, которую Уилл хотел нанести, чтобы наказать Ганнибала, но теперь Уилл наказывал ею себя. Когда давление Ганнибала ослабло, кровотечение слегка прекратилось, как он был благодарен за то, что раны Уилла были глубокими, но не задели артерий. Уилл бы давно истек кровью и умер бы. Раны Уилла были глубокими и требовали немедленной медицинской помощи. Только Ганнибал задавался вопросом, умрет ли Уилл в следующий час или его тело будет бороться. Но это также заставило Ганнибала задуматься, сделал ли Уилл нечто большее, чем просто перерезал себе запястья. Он что-нибудь принял? Добавил ли он таблетки, чтобы гарантировать, что работа будет завершена? Уилл, казалось, был в полусознании, поэтому Ганнибал спросил. — Уилл, Уилл? Можешь посмотреть на меня? Ты меня слышишь? Мне нужно знать, принял ли ты что-нибудь, что может помочь тебе умереть? Ты принял какие-нибудь таблетки, Уилл? Уилл застонал, не понимая, кто с ним разговаривает. Слова продолжали приходить к нему, и он обнаружил, что кто-то крепко держит его за запястья. — Что... — Уилл? Уилл, пожалуйста, попробуй посмотреть на меня? — Ган? — голос Уилла был слабым от крика. Он был так смущён. — Да, Уилл, это Ганнибал, я здесь, здесь, Уилл. Мне так жаль, что я... Уилл внезапно понял, что давление, которое он чувствовал, и голос, который он слышал, были реальными. Это был Ганнибал. Здесь. В его ванной после того, как Уилл пытался покончить с собой. — Уходи, — Уилл говорил с поражением и гневом. Почему Ганнибал был здесь? Он не любил его, так что он хотел убить Уилла? — Уилл, я.. Я не могу этого сделать, я неправильно понял. — Уходи, — голос Уилла был более твердым, — Позволь мне умереть в спокойствии. — Нет, Уилл, нет, я люблю тебя, mylimasis. Я люблю тебя сверх возможностей моего сердца. — Хватит, — снова начал плакать Уилл, он был так ошеломлен и смущён, — Прекрати лгать мне, ты попрощался, ты сказал это, ты не хочешь меня. Уилл пытался сразиться с Ганнибалом, чтобы выпустить свои запястья. Он боролся, он хотел умереть, он хотел, чтобы это было исполнено. — Уильям, нет, нет, я хочу тебя больше, чем саму жизнь, пожалуйста, пожалуйста, послушай меня, я люблю тебя, Уилл, я люблю тебя. Уилл плакал сильнее, он не понимал, что это за жестокая игра. — Пожалуйста, просто иди, Ганнибал. Позволь мне умереть. Я больше не могу быть здесь, слишком больно быть здесь, — он все еще боролся, пытаясь освободиться от хватки, удерживающей его запястья, — Я больше не могу быть здесь, Ганнибал, я не могу быть в мире, где ты не любишь меня, где каждая боль, каждая игра была зря. Пожалуйста, просто отпусти меня, отпусти меня, пожалуйста. Сердце Ганнибала чувствовало, что его разбивают на кусочки, разрезая изнутри. — Нет, я не могу. Я не могу жить в мире без тебя, не тогда, когда я люблю тебя так сильно. Пожалуйста, пожалуйста, послушай меня, когда я говорю, — Ганнибал ждал, пока борьба Уилла не замедлилась, показывая, что он был готов услышать, что Ганнибал собирался сказать, — Я был напуган в своем офисе, я боюсь, ужасно боюсь потерять тебя, Уилл. Страшно доверять тому, что говорит мне моя интуиция. Она говорит мне, что любишь меня, что ты уйдешь со мной, заканчивая этот танец, в котором мы были так долго, но... — Ганнибал ненадолго разрывает зрительный контакт, когда он снова смотрит вверх, на свои обычные бордовые сильные глаза, превратившиеся в глянцевые и красные, — но что, если я ошибаюсь? В этот момент Ганнибал почувствовал себя тем маленьким мальчиком разбитым из-за того, что он вот-вот потеряет свою сестру. Он чувствовал себя уязвимым. Он чувствовал себя маленьким. В этот момент эмпатия Уилла возросла, и он мог видеть этого маленького мальчика в костюме взрослого человека прямо сейчас. Он смотрел на ребёнка, у которого было отобрано все, что он когда-либо любил. Уилл начал плакать сильнее, он был в таком замешательстве. Больно. Ганнибал ослабил хватку за запястья Уилла, позволив себе на мгновение изменить свое положение. Ганнибал залез в ванну за Уиллом, вода плескалась повсюду, но ему было все равно, на беспорядок, на его костюм, впитывающий кровавую воду. Уилл был единственным, что имело значение. Как только Ганнибал был позади него, он снова схватил запястья Уилла и притянул его к себе, держась за дорогую жизнь. Ганнибал начал шептать в локоны Уилла. — Мне так жаль, Уилл. Мне так жаль, что я не понял, что тебе нужно это услышать. Я люблю тебя, Уилл. Я люблю тебя, я всегда любил. Пожалуйста, прости мне эту ошибку, пожалуйста, позволь мне загладить вину перед тобой. Мне так жаль, я не знаю, как жить без тебя, Уилл. Ты мое всё. Я не выживу без тебя. И мне так жаль, что я попрощался, мне так жаль, что причинил тебе такую боль. Уилл, я люблю тебя. Уилл захлебнулся от рыдания. Звук плача был душераздирающим. Ганнибал так долго плакал, услышав звук. Его слезы падали в темпе, о котором он не знал. Его голос оставался неизменным в его извинениях, когда Уилл внезапно поднялся, но не для того, чтобы уйти, а чтобы приблизиться. Уилл переместил свое тело, чтобы быть лицом к Ганнибалу, чтобы выровнять их грудные клетки и увидеть его глаза. Это заставило Ганнибала споткнуться о свои слова. Боль застряла в его голосе, подавляя эмоции и чувства невероятно человеческие, смертные, недостойные. — Уилл, пожалуйста, услышь меня, пожалуйста, услышь меня, когда я извиняюсь. Я не был человеком там... в моем офисе, я не был человеком. Мне нет оправдания, я просто не слушал, я не слушал тебя, я слушал свои страхи. Я люблю тебя, Уилл, я был невежественным и думал, что ты знаешь. Я люблю тебя. Ганнибал продолжал крепко держаться за Уилла, он держал его столько, сколько мог, независимо от того, насколько неудобной была поза, его работа сейчас заключалась в том, чтобы держать раны закрытыми, держать Уилла, держать чашку целой. Уилл потерял сознание в ванне, пугая Ганнибала. Смесь потери крови и истощения от криков и плача утомила его, и Ганнибал почти подумал, что он на самом деле ушёл. Когда Уилл потерял сознание, Ганнибал начал болезненный процесс, вытаскивая их из ванны и ухаживая за ранами своего любимого. Стежок за стежком на запястьях Уилла. Каждый из них вызывает разрыв в сердце Ганнибала. Он причинил боль своей любви, причинил ему боль сверх всего, что он считал возможным, и теперь здесь он зашивает раны своего творения. Ганнибал отнес Уилла в кровать, снял с него мокрую одежду и надел немного потную футболку, которую нашёл. Хотя Ганнибал оставался в своем мокром костюме, он не заслуживал комфорта прямо сейчас, ему нужно было убрать беспорядок созданный Уиллом. Это была его вина. Ганнибал убрал ванную комнату, взял бритву и закопал ее на заднем дворе, не желая выбрасывать ее в мусор, где Уилл может забрать ее и попробовать еще раз. Он убрал собачий корм и воду, оставив обычную порцию для животных, они не потеряют своего хозяина. Когда Ганнибал пошел и закрыл входную дверь, он увидел блокнот на журнальном столике, запятнанный слезами и грязной запиской, это были первые несколько слов, которые заставили его поднять ее и прочитать. Любить и быть любимым было единственным, что мне было нужно. Сердце Ганнибала остановилось на словах. Когда он читал дальше, он чувствовал столько вины и стыда за своё поведение. На этот раз он действительно причинил Уиллу боль, и он не был уверен, смогут ли они когда-нибудь оправиться от этого. Концовка заставила Ганнибала закричать. Когда ты попрощался, я надеялся, что ты, по крайней мере, убьешь меня, оставить меня жить без тебя — это самое жестокое наказание, так что я сделаю то, что ты не смог. Мне жаль, что меня было недостаточно, чтобы ты любил, мне жаль, что ты думал, что я пытаюсь причинить тебе боль, мне жаль, что я влюбился в тебя, моего монстра, моего равного, моего предателя. Ганнибал прислонил записку к груди, это было прощание Уилла с ним, вот какими должны были быть его последние слова. Ганнибал заставил себя подойти к постели Уилла, вставая на колени на полу рядом со своим возлюбленным. Он не заслуживал того, чтобы ждать на диване или на кровати, нет, он заслуживал того, чтобы ждать здесь, мокрым и в неудобной позе, ожидая, когда Уилл вернется в этот мир.