***
–Ты чейно будешь, кучерявый? — Слышится пьяный ор со стороны автобусной остановки, которую в ночную темень разглядеть можно было с превеликим трудом. –Свой буду. Забулдыг интересует? — Огрызнулся Джисон, попутно достав из кармана свой любимый раскладной нож-бабочку, что носит с собой постоянно. Нет, он не напугался какую-то пьяницу, просто надо готовым быть в случае нападения, чтоб спортивки свои не замарать. И нож пригодился, когда после душераздирающего возгласа «Ты кого забулдыгой назвал, чмошник?!» с криком Маугли неизвестный набросился на Хана. Юноша явно не ожидал, что у того имеются и находящиеся совсем недалеко собутыльники, плюсом ко всему ещё и в более-менее адекватном состоянии, так как увидев товарища своего с ранением, начали кричать о помощи. И вот, уже сидя в полицейском УАЗике, Джисон стал размышлять, что же с ним будет в дальнейшем, но когда буханка припарковалась, в окне паренёк увидел знакомую фигуру, выходящую из участка, словно на встречу к ним. –Минхо Петрович, разлюбезный мой, помилуйте! — Высунулся из автомобиля Хан, когда, наконец, понял, что за человека он наблюдал. Перед ним Его Величество Ли Минхо, майор, а также единственный человек, кому кудрявый разрешает распоряжаться с собой, как угодно. Единственный, кого он не смеет дразнить и обманывать, как, к примеру, адвоката и пущих криминальных личностей, что на чай забегают. Проще говоря, VIP-персона, никак иначе. — Вы не поверите, что за оказия стряслась! –Прошу заметить, друг мой, повидали вы побольше бюста Александра Сергеевича Пушкина, что стоит у нас при входе в Дом творчества на Гражданской улице. — Посмеялся мужчина, а Пушкину оставалось только плакать от безвыходности, ведь отломанный нос, безобразно разукрашенные зрачки и увеличение губ с помощью пластилина оставляли желать лучшего. Ли потрепал по голове парнишку, что аж задохся от бури эмоций, но это, скорее всего, по большей части от присутствия майора, чем по вине произошедшей драки. — Что ж, думаю, нам стоит провести беседу об этом поодаль всего этого шума. Пройдём ко мне в кабинет. — Галантно открыв дверь перед младшим, пригласил Минхо. –Минхо Петрович, опять это чудо в перьях барагозит? — Слышится низкий тембр старшего лейтенанта спереди, когда двое быстрым темпом покоряют коридор. –Нет, сегодня только профилактические работы, Феликс Бедросович. — Улыбается майор, сильно сжимая руку Джисона, тем самым заставляя многочисленно закивать в качестве подтверждения слов старшего. –Ну, слава Богу. А то, в другорядь, давеча, уж совсем разбуянился. — Насмехается блондин. –Такого больше не повторится! — Напугано вскрикнул Хан, отчего Минхо самодовольно оскалился. Не перед кем иным, как перед ним, мальчишка не был таким послушным. –Верим, верим. Минхо Петрович, я вам на стол папку с бумагами положил от полковника, велено вам разобрать. Доброго вечера. — Майор кивнул. Лейтенант поспешил удалиться. –Что же, Джисонка, опять мне тебя отмазывать?.. — Открывая дверь в собственный кабинет, вздыхает Минхо, пока младший, пробежав вперёд, по-хозяйски устраивается на его кресле. — Эх, знала бы маманя твоя! — Шуточно замахнулся Ли, ведь по правде бить Хана не стал бы. — Как твои афëры сгладим? –Может, вполне привычным для нас способом?.. — С побитыми костяшками руками он тянется к ширинке майора, что похабно смеётся от этих манипуляций. Да, Минхо определëнно рад, что день, полный разговоров со всякими ублюдками, заполнением бумаг и прочей ерести заканчивается именно этим… Тем, что Джисон, несмотря на то, что делает всё это не впервые, до сих пор становится ярко-красным, как только прикасается своими губами чужого члена, но, поборов стеснения, набирает половину, пытаясь открыть рот намного шире, чтобы зашло больше, да и не дай боже задеть что-то белоснежными зубками. Взгляд свой поднимает на старшего, что закусил ворот рубашки и придерживаясь за стол, толкается в горло мелкого преступника. Кстати, а делать минет вместо того, чтобы отсиживать срок за ножевое — это статья?.. По крайней мере, этих двоих сейчас данная информация не особо интересует. Капельки вязкой жидкости, что не переставала капать с рдеющей головки стекали по стенкам прохладной и влажной глотки, безумно узкой. Язык очерчивает узоры на основании, щеки парень послушно втягивает…***
— Джисон, сынок, я дома! — Женщина ставит барсетку и авоськи на пол, снимает сапоги, которые мозолей наделали — мама не горюй. — Как я от этих смен устала, господи помилуй!.. — Вздыхает она, устало плетётся в комнату, на поиски молчащего ребёнка. Останавливается в дверном проходе, увидев за столом сидящего Джисона и какого-то паренька, возможно, на два-три года старшего его самого. — Ой, здрасьте… Джисон, ты бы убрался перед гостями, горе луковое! Вы уж извините, молодой человек, что у нас так неприбрано… — Захлопотала мать, подхватывая раскиданные носки своего дитя. — Да я уж ухожу, неча вошкаться, девушка! Позвольте представиться… Товарищ Джисонки, из училища — Чон Уëн. У меня ещё бабулька бухгалтер при общепите, с вами сотрудничает… — Шибко подскакивает хлопец, втихаря запихнув Джисону пачку сигарет Camel в карман олимпийки. Надоело Хану Sovereign дымить, ему и роскоши хотелось бы, так вот — приятели по старой дружбе выручают. — А какие манеры! Не то, что мой, брякало… — Женщина восхищëнно плюхнулась на кресло, махнув рукой на сына. Знала бы она, какие манеры у каждого во дворах проявляются… — Уëн, вам, может, чаю? Пряники тульские с зарплаты отхватила, вы откушайте! –Mercy, но мне бежать надо. Доброго вечера. — Чон пожимает руку и приобнимает Хана в качестве прощания, но наклоняется к его уху. — Клуша, у тебя пачка из-под штанины выглядывает. — Шикнул он на младшего, лучезарно улыбнулся матери друга и покинул квартиру. — Какие всё-таки друзья у тебя хорошие, пример бы брал… — Подытожила родительница. — Ох, а ты представляешь, адвокат-то наш районный, Бан, с женой разводится! Ума не приложу, что они там не поделили… — Неужели?! Маман, что ж они творят?.. — И так правдоподобно удивляется Джисон, словно сам не является виной сие события.