Из теней

Нога, как обычно и бывало с утра, пыталась его подводить, но Рей давно к этому привык и ни разу не пошатнулся на знакомой до ступеньки лестнице в воронятню Башни Десницы. За то время, пока Рей поднимался, он успел дожевать перехваченный в кухне Малого Чертога пирожок с капустой, а уже за делами можно будет выпить дорнийского зерна и позабыть обо всём за бумагами почти до самого обеда. За ними, в общем-то, он в основном и коротал дни. Мейстер Колемон на этот раз опередил его и уже отвязывал привычными движениями письма с лапок прилетевших ночью птиц. Одна из них, не иначе как узнав Рея, приветственно каркнула, и мейстер обернулся. — А, это ты, Рей, — он мимолетно улыбнулся вместо приветствия. — На этот раз всего пара десятков, я бы и сам донёс. — Никогда не угадаешь, мейстер Колемон, — Рей вернул ему улыбку. — Месяц назад случилось как-то вчетверо больше, не иначе как в каждом паршивом замке решили докопаться до Десницы лично. У ближайшего ворона письмо ещё болталось, и он недовольно перебирал лапками. Рей поспешил его освободить, и птица благодарно — ну, он надеялся — клюнула его ладонь. — С вечера ещё не разобраны доклады мастера над монетой, — напомнил мейстер Колемон, и Рей подавил отчётливое желание выругаться. Петир Бейлиш не нравился ему по очень многим причинам, но доклады на сотни страниц, в которых с трудом — и не всё — понимал даже отец, занимали в этом списке не последнее место. Уж больно любил Бейлиш напустить тумана на то, что и так было известно — казна почти пуста, и новые займы никак делу не помогут. — Благо от мастера над законами тишина и благолепие, — Рей с трудом сдержал смешок в голосе. Он бы поторопил отца с тем, чтобы разобраться с Ренли Баратеоном, который на своей должности умудрялся делать… примерно так ничего, но отцу виднее. Не Рею, к счастью, разбираться с Малым Советом — такой радости он не пожелал бы и злейшему врагу. Спускаться всегда было сложнее — пришлось крепко держаться за перила. При каждом шаге привычно стреляла резкая боль, но Рей привык не обращать на это внимания. Мазь вот уже много лет его не подводила — к обеду всё будет в порядке, будет до самого вечера, а до тех пор он всё равно будет сидеть за конторским столом и глотать пыль. Там стоило бы убраться, но пускать слуг к государственным бумагам никто бы не стал, а хромой Рей и престарелый мейстер убирали бы их, пусть маленькую, но главную канцелярию достаточно долго, чтобы часть бумаг покрылась новой пылью. В утренних лучах пыль кружилась по-своему красиво. Бумаги были свалены как Семеро на душу положат — по крайней мере, на его столе, мейстер Колемон поддерживал свой в достойном зависти порядке. Стул был отодвинут, и Рей с облегчением упал на него, поморщившись, благо мейстер уже отвернулся. Жалости к себе Рей терпеть не мог. За собственную почти детскую дурость годы назад стоило платить — и стоило научиться жить с тем, что есть, да радоваться, что вовсе не лишился обеих ног. Доклад мастера над монетой он малодушно спихнул мейстеру Колемону, а сам придвинул к себе то, что, отчаявшись, несли не Ренли Баратеону, а Деснице напрямую. Отчёты о безопасности в Королевской Гавани — Золотые Плащи делали свою работу из рук вон плохо. Бейлиш опять скажет, что денег нет, а отец, вздохнув, пошлёт на улицы личную гвардию. Меньше сотни человек особо погоды не сделают, но и то хлеб. По счастью, кого-то всё же ловили. Рей дословно, кажется, помнил все длинные и перемудрённые формулировки Кодекса Джейхейриса и, почти не задумываясь, приписывал их на каждый лист с донесением. Потом отец заверит, едва просмотрев, и судьба мелких воришек — и кого похуже — будет решена. Работа занудная, но привычная, не Деснице самолично же вникать в судьбу каждого, кто нарушает спокойствие столицы. — Лорд Бракен опять подаёт жалобу на лорда Блэквуда, — донёсся негромкий и, редкое дело, чуть насмешливый голос мейстера Колемона. — Третий раз за этот год — и это только на имя Десницы. Рей закатил глаза. — То-то, должно быть, счастлив лорд Талли, получая этот ворох что ни месяц. — Говорят, здоровье его неважное, — мейстер Колемон вздохнул. — Леди Лиза, должно быть, переживает в последнее время. Поскольку леди Лиза не удостаивала Рея больше, чем десятком слов — не самых добрых — в плохие дни, Рей неопределённо хмыкнул. — Ну, у него наследник старше меня, пусть вникает. А что до этих двух… опять эти холмы делят? — Именно, — мейстер поморщился. — С Эйгона Недостойного, с того, как он то одной, то другой любовнице их дарил. Бракены называют в честь Барбы, Блэквуды — в честь Мелиссы. — А нам лишняя сложность, чьи там выпуклости в земельный кадастр писать, — Рей вздохнул. — Лорду Джону оставим? — поинтересовался мейстер. Рей вздохнул ещё тяжелее — тревожить отца всякими кляузами не хотелось, у него и без того дел было выше головы. — Он в прошлый раз ещё говорил отписать, что так мол и так, дело рассматривается Малым Советом, о результатах сообщим. Малый Совет это, конечно, имел… в виду, но авось забудут хоть на полгодика. Или с ними уже разберутся Талли, их вотчина, им решать. Снова повисла тишина. Рей просматривал письма мелких лордов — просьбы о королевском суде со своими же сюзеренами, жалобы и кляузы, которые, по его мнению, прекрасно решались бы на местах, но всем почему-то категорически необходимо было обратиться в столицу. Бумаги привычно переходили из стопки в стопку, обзаводясь пометками его грубым почерком — не чета мейстеру Колемону. Просьбы о ссудах из казны, ходатайства о наследстве. Просьбы узаконить бастардов. Рей научился пролистывать их бесстрастно, откладывая отдельно те, что исходили от мало-мальски значимых лордов — с этим пусть решает отец. Мелкие ленные рыцари, не имевшие, к тому же, других наследников — иное дело, недосуг Деснице разбирать, кому должны достаться три покосившиеся хижины и с десяток акров земли. «Если я погибну — Роберт узаконит тебя как Аррена. Ты будешь править Долиной. Оставайся здесь, Рей, как последний из нашей семьи», — сказал ему отец вечность назад, когда несколько слов лорда Орлиного Гнезда изменили историю Семи Королевств. Рею было семь — и он каждую ночь прокрадывался в септу, и, дрожа, молился всем Семерым по очереди, чтобы отец вернулся. Тот вернулся — с молодой женой, что, пусть не сразу, родила ему наследника. И, обернись история вспять, Рей не поступил бы иначе. Рей погрузился то ли в воспоминания, то ли в бумаги с головой, и едва расслышал, как скрипнула дверь. — Лорд Десница, — послышался голос мейстера и скрежет ножек стула по каменным плитам. — Утро доброе, мейстер Колемон, и тебе, Рей… да не вставай ты! — отец с улыбкой покачал головой и махнул на него рукой. Рей улыбнулся ему в ответ, но тот уже повернулся к мейстеру. — Вот самое важное за нынешнее утро, лорд Десница. Отец, не садясь, бегло просматривал стопку бумаг, небрежно отбрасывая лишние. Малый Совет не мог заседать весь день, нужно было отобрать лишь самое важное… и то, что не вызовет новых споров, иначе битую неделю опять ничего не будет сделано. — Я перебрал то, что принесли из канцелярии мастера над законами — говорят, у них там только что не на потолке бумаги лежат, — Рей ухмыльнулся, не удержавшись от колкости в адрес Ренли Баратеона в очередной раз. Работы Рей не боялся, но ему казалось, будто едва ли не каждый власть предержащий в Семи Королевствах полагал иначе и предпочитал перекладывать обязанности на тех, кто недостаточно быстро от них убегал. Даже пожелай Рей бежать, у него всё одно вышло бы разве что торопливое ковыляние, и эта скучная многим рутина была лучшим, к чему он мог себя приложить. Отец отложил последний лист и обернулся к нему. — Я скажу Ренли, чтобы уделил хоть немного времени от своих забав… но не уверен, что он послушает. Между бровями у отца давно уже пролегла глубокая складка, которая теперь только резче проступила. Рей подавил желание спрятать глаза — ему не хотелось лишний раз напоминать отцу о том, что исправить не получалось. «Скажем, найду я толкового мастера над законами — скорее у нас, в Долине, люди найдутся. Что имеют — не хранят, потеряют — плачут, вот так и Ренли, а Роберт живо вернёт ему должность, только бы не портил настроение», — сказал ему отец ещё когда впервые сокрушался о безделье младшего из братьев короля, достойно следовавшего примеру старшего. Мастер над законами — лентяй с ветром в голове. К мастеру над шептунами лучше не поворачиваться спиной, даже будучи по самую маковку закованным в броню. Мастер над монетой подозрительно богатеет, в отличие от доверенной ему казны. Великий мейстер только и рад уйти от любой важной темы. Всех их назначал король, а год от года к нему всё сложнее было подступиться хоть с чем-то, не имеющим касательства к вину и женщинам. Отец пытался. Отец проиграл — проиграл короля его развлечениям, порядок — тем, кому в беспорядке жилось привольнее. Он всё ещё был Десницей — и уже безнадёжно проигрывал всякое дело, которое требовало его внимания. — Даже если так — пусть хоть подпишет, если всё верно, без его подписи всё одно недействительно, что бы я там ни корябал, — Рей протянул плоды своей работы отцу. — Это мелочи, с крупным… — Подойди с этим вечером, хорошо? — Отец явственно подавил усталый вздох, но явственно — для Рея. Может, даже мейстер Колемон ничего не заподозрил. — Мне лучше бы успеть пораньше, перехватить лорда Станниса. — Конечно, — Рей поспешно кивнул. — А с этим что? — Вернуть Ренли на подпись, может, даже до Совета успеется. Как только отец покинул их, Рей и сам начал собираться — благо было недалеко, и он не хотел уступать это дело мейстеру Колемону. Заодно пройтись можно. Лорд Ренли просматривал обыкновенно то, что подписывает… в целом, не просматривал вообще, и не первый день Рей вынашивал идею подкинуть среди бумаг написанный по всем правилам приказ о его, лорда Ренли, казни. Чтобы, когда тот решит, что достаточно поработал сегодня, предъявить ему с невозмутимым видом — авось начнёт смотреть в то, на что ставит свои красивые размашистые подписи. Подобная выходка изменила бы что-то разве что к худшему, поэтому Рей мог только мечтать об этом, торопясь, насколько мог, застать Ренли Баратеона у него в солярии. Если он вообще был именно там, а не в любом другом месте Королевской Гавани — в модных лавках, у портных, у ювелиров или и вовсе ещё не встал, несмотря на полдень. Покои его располагались на втором этаже самой Твердыни Мейгора, на этаж ниже королевских, и если бы Мейгор Жестокий мог слышать, какими словами Рей каждый раз мысленно честил созданные по его приказу крутые лестницы, то давно бы поднялся из могилы. Лестницы, лесенки, приступки — даже от двери солярия к его центру поднималось несколько ступенек — то ли это должно было помешать убийцам, то ли Мейгор даже в этом был напрочь свихнувшимся, и Рей отдельно предвкушал уже ставшую злым обычаем сцену… если лорд Ренли вовсе окажется у себя, и не придётся, что ещё обиднее, тащиться назад со всё теми же письмами, избежавшими в очередной раз рассеянного ока мастера над законами. На стук недовольно отозвались, и Рей потянул на себя тяжёлую дверь. Лорд Ренли недовольно поморщился и холодно кивнул — кажется, он преподавал Лорасу Тиреллу искусство игры в кайвассу. Действительно искусство, действительно игры и, что самое удивительное, действительно в кайвассу. Небольшой, казалось, ряд красивых, высоких ступеней с отвратительно хлипкими перильцами обещал прилично задержать Рея, если бы Лорас Тирелл с какого-то перепугу и под удивлённым взглядом лорда Ренли не поднялся бы, не подошёл и не протянул ему руку, наклонившись. Рука была твёрдая и… ну, возможно, наличие у него старшего брата со сходной проблемой добавило ему любезности. Отказываться было глупо. — Приговоры по всяким мелочам, лорд Баратеон, вам осталось только их подписать. Рей говорил в таких случаях спокойно и вежливо — ничего лишнего, всё строго по этикету. Так, чтобы от зубов отскакивало и на них скрипело. — Давай их сюда, Стоун, — со вздохом отозвался лорд Ренли и потянулся к отставленной в пользу доски для кайвассы чернильницей с дорогим цветастым пером не иначе как из задницы дракона. Рей мгновение помедлил. — Арренстоун, — поправил он ровно. — Его величество посвятил меня в рыцари за участие в Восстании Грейджоя и дал мне эту фамилию. Ему повезло не остаться там, задохнувшись под горой трупов, повезло, что переломанные ноги чудом и талантом мейстеров срослись — левая даже хорошо. Стоило ли этого «сир» перед именем и родовое имя отца перед бастардским «Стоун» — Рей обычно старался не задумываться, потому что оборачивать вспять время не умели даже в сказках, что рассказывала ему мать в глубоком детстве. Так, погрузившись в свои мысли, он возвращался в Башню Десницы, и не сразу услышал, как его окликнул знакомый голос. — Уже в третий раз тебя зову, — вопреки словам, в голосе Эртура не слышалось обиды. — Прости, вчера кузен поймал и муштровал до ночи. Рей улыбнулся ему в ответ. — Подожди, отнесу это добро в канцелярию — и вернусь. Эртур, к счастью, не стал говорить что-то про помощь, а терпеливо дожидался внизу. — Пойдём, раздобудем обед. Или ты уже? — Рей сам только что вспомнил, что из еды сегодня он видел разве что утренний пирожок, а тот давно уже превратился в сплошное воспоминание. — Нет, потому что с утра кузен Джейме тоже меня поймал, — Эртур, сам того, кажется, не заметив, потёр руку. — Когда его уже к королю вызовут, я кончусь как личность и начнусь как заранее несвежий труп. Эртур тяготел порой к сложным заворотам слов, будто изначально придумывал их на каком-то из кучи известных ему в той или иной степени языков. Рей, едва помнивший что-то из валирийского, даже представить боялся, что у того творилась в голове за субстанция — не хуже какого-то словесного Дикого Огня, наверное. Впрочем, эти мысли быстро исчезли, как и все прочие, стоило в воздухе повиснуть запаху тушёного мяса с овощами, и только сейчас Рей понял, насколько проголодался. — Знаешь, есть что-то в том, чтобы сидеть на лавке у кухни и есть щербатой ложкой из жестяной миски что-то из общего котла, — невнятно пробормотал Эртур, отдавая должное рагу. — Всегда рады видеть вас здесь, лорд Эртур Ланнистер, — дурашливо поклонился Рей, даже не приподнявшись. — Ты, вроде, что-то в тот раз говорил про новости, и совет какой-то хотел? Эртур явственно понурился, будто всё удовольствие от обеда в вольной обстановке мгновенно пропало. — Сразу выкладывай — легче будет, — посоветовал Рей. Эртур, бросив на него хмурый взгляд, набрал в грудь воздуха и на одном дыхании выпалил: — В общем, я узнал позавчера, что, оказывается, женюсь, и я не знаю, что по этому поводу думать. Кажется, ему стало чуть легче — наверняка же маялся. Самому Рею, впрочем, легче не стало — скорее уж наоборот. — Мне кажется, я среди последних людей в Семи Королевствах, у кого стоит спрашивать о чём-то, связанном с женщинами, — он невесело усмехнулся. Эртур перевёл на него взгляд. — Знаешь, что-то мне подсказывает, что кузен Джейме, кузен Тирион, а также Лансель в деле произведения впечатления на невесту тоже довольно поганые советчики, — он хмыкнул и пожал плечами. — Мейстер Алевиз в ту же копилку. В общем, почему-то в моём окружении нет ни одного человека, который был бы в этом компетентен. Рей, по чести, оказался перед задачей, даже издали перед ним никогда не стоявшей. — Я, как ты понимаешь, не компетентен ни капли, но… женщины же не снарки с грамкинами какие-нибудь северные? Познакомишься, поговоришь лицом к лицу и вообще поймёшь, какая она, там как пойдёт, ну, это ты лучше меня умеешь. Ты в этом змеином кубле поплотнее меня варишься и всё ещё не рехнулся. Эртур коротко прикусил губу. — Я ничего о ней не знаю… — Ну хоть имя-то знаешь? — уточнил Рей. — Леди Катри Тирелл, — со вздохом отозвался Эртур. — Хорошая партия, как мне сказали, но больше — ни слова. Рей немного помолчал, прикидывая. — Это всё, конечно, очень ненадёжно, — осторожно начал он, — но я прискорбно часто мотаюсь вот с такими кипами бумаг к нашему бесценному мастеру над законами. А где он — там и Лорас обычно. Будет минутка — постараюсь спросить его про сестру, честно скажу — её жених интересуется. Может, ответит. Эртур, казалось, слегка приободрился. — Буду в долгу, если так! Рей махнул рукой. — Сочтёмся.