Металлическая Одиссея

      Клод очнулся в своём кабинете, ощущая замешательство. Размышляя, он ощутил, как его голова начала легко пульсировать, и медленно обвел взглядом окна. Время было неясно: либо раннее утро, либо поздний вечер. Осторожно вставая, он позвал слуг. На его изумление, ему сообщили, что сейчас вечер четверга, и он только что проснулся с того дня. Отшатнувшись, он направился на террасу. Прохладный вечерний ветерок ласкал его лицо. Мужчина не мог понять, как он так долго был без сознания. Если два дня он пролежал? В его воспоминаниях мелькали туманные образы странного сна. Было так, будто Атанасия являлась ему во сне дважды, и каждый раз он терял ощущение реальности.       В первый момент он помнил каждую деталь: Атанасия была полностью в белом, словно призрак, с заплаканными глазами, смотревшими ему в душу. Она говорила, что её больше нет. Во второй раз она сидела на подоконнике, напоминая ее маму, Диану. Она спросила его, любит ли он Атанасию как дочку. Но его ответ не был самым приятным. Затем произошло ещё одно странное событие: Атанасия обняла отца и разревелась, откровенно выражая свои муки, свои желания и утверждая, что именно Клод разрушил её жизнь.       Мужчина вдруг почувствовал себя нехорошо и смутно. Всю жизнь, казалось, он никогда не задумывался о том, как живет его дочь. Ему было все равно. Но сейчас он чувствовал настоящий стыд и какая-то обида мучила его душу. Клод позвал своего слуга рыцаря: — Феликс! — прозвучал его голос. Феликс вошел и сделал поклон. — Где Атанасия? Вы её ищете? — Ваше Высочество, мы до сих пор не нашли её. Боюсь, что она ушла из Империи. Если принцесса использовала магию, чтобы нас обмануть, то мы начнем поиски с колдуном. — Вы не могли найти простую девушку? Она не могла использовать магию. Найдите её. — Господин, разрешите мне спросить, вы собираетесь обвинять её в заговоре и приговорить к смерти? Клод застыл. — Это не твоё дело. — Однако, Господин, ваша дочь Дженит пробудилась недавно. Может быть, стоит поговорить с ней и обсудить всю эту ситуацию? — Клод молчал, словно прикованный к месту. — Феликс, займись своими делами. — Робейн поклонился и тихо покинул комнату.

~~~

Агент Су с бамбуковой крысой расслаблялись в убранных покоях Атанасии. — Хозяйка, вы, конечно, великолепны, но почему мы стараемся избегать Клода? По такому раскладу нам не удастся выполнить миссию на сто процентов, — с выражением недоумения и волнения поинтересовался мышонок. — Мелочь, я не спешу. Просто хочу, чтобы Клод почувствовал вину перед Атанасией. Для этого нам потребуется время, — попивая холодный коктейль, отвечала Сянвей. — И почему здесь так жарко? Ещё и в этих средневековых платьях ходить, полное неудобство. — Ну да, кстати, вы же не забыли, что вам предстоит счастливая жизнь с Клодом? — спросила крыса с ехидной улыбкой. Сянвей пощёлкнула мышонка по голове и ответила с такой же ноткой юмора: — Такую просьбу не так-то просто забыть. Каждый раз, когда вспоминаю, прямо хочется в дрова полезть. Неожиданно во дворце разнёсся шум. Как будто поток эмоций внезапно вспыхнул, заполнив замок своим трепетом. — Хозяйка, что происходит? — Похоже, главная героиня очнулась.

      В покоях младшей дочери императора царила непроницаемая тишина, лишь время от времени нарушаемая едва заметным шорохом. На угловом диване было много мягких подушек, а в воздухе пахло цветами и травами, что добавляло в комнату приятный аромат.       Дженит лежала на кровати, окруженная красивыми одеялами и подушками. Её лицо было спокойным. Pov Сянвей       Мы с моим верным мышонком наблюдали за главной героини сквозь балкон. Дженит не заметила нас, и мы лишь желали взглянуть на неё. Я не могла не думать, что она не имела отношения к смерти Атанасии. Узнав о казни, Дженит не пролила ни слезы, утверждая, что если Атанасия действительно отравила, то она заслужила свою участь. Однако, когда стало известно о её невиновности, Дженит прослезилась всего один день, а затем жила, как будто ничего не случилось.       Разве это справедливо? Мой вопрос звучал остро. Где же ваш ангел? Даже Атанасия, кажется, больше заслуживала этот титул. Не могу понять, как терпеть лицемерие в людях.       Дженит лежала неподвижно, когда слуга открыл дверь и впустил императора. Я спряталась глубже на террасе, надеясь, что Клод ещё не восстановился полностью и не воспользуется своей магией, чтобы обнаружить меня. Я не видела их лиц, но слышала их разговор — Отец, — кажется, Дженит поднялась с постели немного. — Не вставай. Как ты себя чувствуешь? — прозвучал холодный голос императора. — Со мной все в порядке… Отец, вы знаете, кто меня отравил? — Мы ещё не нашли этого человека. Я надеюсь, что Атанасию не должны глупо обвинять в отравлении. Ведь если в оригинале Атанасия виделась с Дженит до отравления, то в этот раз Атанасии во дворце даже не было. — Сестра Атанасия… Где она? — спросил мягкий голос. Боже… Я чувствую, как Дженит подняла свои руки возле груди, как беззащитная девочка. И в этот момент я испугалась до дрожи: — Почему ты о ней спрашиваешь? — резко ответил Клод, его голос звучал так, будто я наткнулась на недосказанность. — Эм… Простите, но она ведь сбежала из дворца перед тем, как я была отравлена, и… Что на уме у этой девчонки? Извини, милая, но если ты не осторожна с выражениями, это выглядит так, будто ты собираешься выдать меня перед этим тираном и намекнуть на мою причастность к отравлению. Вот что значит, когда шутки не вовремя! — Если ты полагаешь, что Атанасия виновна в твоём отравлении, то я лично буду следить за ней, — заявил Клод, его голос звучал уверенно. — Но помни, что мне не понравилось, что ты сказала. — О-отец! — не успела закончить девушка, как император исчез. — М-да, хозяйка, похоже, она с ума сошла. Без доказательств пыталась вас подставить! — пожаловался мой мышонок. — Мелочь, я думаю, она просто несведуща и не подозревает, что говорит. Она та еще наивная.       После ухода Клода я подняла голову и увидела, как Дженит плачет. Мне было трудно понять её. Странная девочка — то плачет, то радуется. Она снова легла в постель и заснула. Я спустилась с балкона и вошла в её покои. Я начала обыскивать шкатулки, шкафы и прочие предметы. В одной из шкатулок я наткнулась на рисунок. Подняв его, я заметила ещё сотни подобных. Если первый рисунок выглядел, как нарисованный ребёнком, то следующие были нарисованы уже более взрослыми руками. На них было изображено трое людей: видимо, Клод, Атанасия и Дженит. Но меня заинтересовало другое: на всех рисунках Клод и Дженит были близко друг к другу, а Атанасия стояла значительно дальше. Я бы могла бы принять это за случайность, но я ощущала что-то странное. — Хозяйка, чего вы так долго смотрите на эти детские рисунки? — неожиданный голос мышонка прервал мои размышления. — Мелочь… Подожди… Посмотри, эти рисунки были нарисованы, когда Дженит была маленькой. Но, как мы знаем, она впервые узнала своего отца только в 14 лет. Это значит, что она уже тогда знала о своём происхождении и ждала своего дебюта, хотя для чего, не совсем понятно. И самое интересное: что изображено на рисунках. Как холодны друг к другу Клод и Атанасия. Здесь явно видно, как Император обращает внимание только на Дженит, а Атанасия стоит в тени, мрачная. — Выходит, не может быть… — Верно, это означает, что ещё тогда Дженит знала о том, что происходило во дворце. Как будто всё было предрешено, что во время своего дебюта главная героиня встретит Клода. И как будто те, кто организовал этот процесс, уже знали, что Клод полюбит свою младшую дочь. И у меня возникает ощущение, что Дженит это понимала ещё в детстве...