Будь светом, Халазия

      Просторную, сплошь объятую мрамором ванную комнату заливал свет взошедшей луны. Ее тусклые отблески отражались на серебряных канделябрах, отплясывали от гладких стен и большего овального зеркала, стоявшего напротив глубокой, белоснежной ванны. Служанки Лорда уже до краев наполнили ее кипяченой водой, посему крохотное витражное окошко под потолком запотело, а мраморные плиты под босыми ногами покрылись мелкой испариной. К влажному воздуху примешивался настойчивый аромат пачули и жасмина – возбуждающих компонентов эфирного масла, несколько капель которого служанки намеренно добавили в воду. На невысоком стеклянном столике лежало аккуратно свернутое махровое полотенце, а сразу подле него стоял пузатый коричневый флакон с иланг-илангом. Втирать его следовало в небольших количествах, тщательно массируя распаренную после купания кожу. Поначалу его эффект неощутим и раскрывается только со временем, усиливая чувствительность рецепторов и естественный запах тела.       «Лорд будет непременно очарован», — нашептывала прислуга, вынимая из высокой прически колючую тиару, освобождая сдавленную тугим корсетом грудь и снимая с меня алое шифоновое платье, а следом ночную сорочку на тонких бретелях. Забрав все нарядное убранство с собой, несколько юных девушек склонились в легком реверансе и тихо вышмыгнули за дверь, оставляя меня наедине с источающей пленительный запах ванной.       Абсолютно нагая, я медленно подошла к запотевшему зеркалу, левой рукой провела по стеклу, вытирая осевший конденсат, и впервые взглянула на свое отражение после Обращения. Непривычно спустя столько лет рассматривать себя в полный рост и не бояться быть уличенной за этим преступлением. Когда-то государство Стриклэнда установило запрет на зеркала, изъяло большую их часть, а нарушившие законы отступники навсегда исчезли за неприступными стенами столицы. Такую цену заплатили те, кто стремился вновь стать собой. Мои люди первыми вынесли все отражающие поверхности из своих приземистых домов после вступившего в силу приказа Лорда. В тот день по городским площадям пронесся пронзительный гул сирены, тут же внезапно затих и нашим перепуганным глазам предстала внушительная мускулистая фигура доверенного референта государства и непревзойденного солдата, командира разведывательного отряда — Чхве Сана. Его руки не раз были омыты кровью повстанцев, а под цепким взглядом кошачьего разреза глаз совершались сотни жестоких бесчинств. Появление Сана на поле боя никогда не сулило ничего хорошего и тогда, стоя на импровизированном постаменте в окружении десятков других рослых солдат, его обращение призывало смерть. Мы смиренно склонили головы и покорно разошлись по домам, унося с собой тягостное чувство страха. Повстанцы избавились от зеркал и сунули в широкие карманы крохотные стеклянные осколки, завернутые в грубую ткань. Чтобы чувствовать наперекор указу. Некоторых из нас, подобно этим осколкам, пришлось собирать по едва различимым человеческим останкам — цена была жестока и она была неизбежна. Я избавилась от своего осколка, когда решила отправиться в Халазию.       На первый взгляд, во мне ничего не изменилось — все тот же карий взгляд, вздернутый нос, россыпь мелких родинок на правой щеке, острая линия скул и узкие, чуть поджатые губы на обрамленном длинными каштановыми локонами лице. На щеках проступил румянец, вызванный охватившим меня возбуждением после процедуры Обращения, а в уголке нижней губы запеклась крови Лорда. Чуть шевельнувшись, я неторопливо вытерла символическую червонную метку и не отводя свободную руку от лица, плавно очертила тыльной стороной ладони изгиб ключиц, груди, талии. Я измученно улыбнулась. Лорду несомненно понравится это тело, ведь отныне оно принадлежит Ему.       Искупав свое тело в пахучей ванной, высушив влажную кожу мягким полотенцем, я старательно стала растирать афродизиак по всему телу. Одна из прихотей Лорда таилась в этом скромном, но интимном ритуале. Служители дворца трепетно относились к желаниям повелителя, особенно если дело касалось интимной жизни господина.       Сегодня, наконец, Он снимет с меня черную, обшитую гипюром маску, которая вот уже как несколько недель бережно скрывало мое лицо. По началу, я сочла эту церемонию сущей ерундой — надевать маскарадный элемент на каждый прием у Лорда, совместные с другими претендентами званые ужины и даже на обыкновенные состязания! Эта пропаганда красоты души и чистых намерений меня раздражала и подмывала стянуть давящий элемент с лица с первых дней пребывания в столице. Красота претенденток не принимала участие в этой игре. Спустя месяцы я поняла, что так восходящий Лорд подпитывал к нам свой интерес и распылял животный азарт. Поняв его желания, играть стало куда проще.       Теперь, обнаженная и торжествующая, я замерла возле остывающей ванны, мелко подрагивая от волнительной встречи с Лордом. Нервно сглотнув, я закрыла глаза и постаралась представить широкую улыбку Юнхо, вспомнить его звонкий смех среди угрюмых и ворчливых повстанцев на смене караула и большие горячие ладони с длинными пальцами, обвивающие мои в час горя, радости и печали. В памяти закружились его вечно прищуренные карие глаза. Обитателям дворца чуждо это чувство, но тогда от его взгляда в груди растекалось необыкновенное тепло, которое день изо дня во мне теперь неизбежно угасало. После брачной ночи с Лордом я с трудом вспомню его имя. Обряд Обращения уже стер часть воспоминаний и пока не справился с самыми яркими и ценными из них. Кто знает, сколько попыток мне придется приложить в следующий раз, чтобы отыскать эту тонкую нить, связывающую меня с домом…       За спиной скрипнула дверь и я шумно вдохнула концентрированный влажный воздух — Он здесь. Не обернувшись, я осталась стоять перед зеркалом, наблюдая за моим Лордом через усеянное каплями стекло. Его высокую статную фигуру скрывал черный атласный халат, нетуго повязанный на выразительной для мужчины талии, из-под сбившихся на груди складок ткани виднелись очерченные ключицы на безупречной коже. Светло-русые пепельные волосы Лорда гармонично контрастировали с красивым прямым профилем и расслабленными губами, лицо его было невозмутимо, впрочем, как и всегда. Впервые за долгие месяцы, я не ощутила исходящий от него холодности и вселяющий страх власти. Что-то изменилось. И изменилось во мне. Лорд Сонхва пришел к равному ему по крови и господству созданию.       Не нарушая воцарившегося между нами молчания, Сонхва прошел вглубь ванной комнаты и остановился за моей спиной. Он не спешил лишать себя тягостного удовольствия – снять загадочный аксессуар с моего лица. Лорд мягко опустил прохладные ладони на мои разгоряченные плечи и довольно оглядел мое нагое отражение. Он был крайне дисциплинирован, раз мог терпеливо наблюдать за женскими искусительными формами. Чего нельзя сказать было обо мне. Я невольно вздрогнула, когда он осторожно сжал пальцы и глубоким вкрадчивым тембром заговорил на ухо:       — Твой силуэт совершенен. Вижу, Обращение заметно изменило твою суть. Ты больше не боишься меня, но почему-то задыхаешься и дрожишь? Не терпится сбросить маску?       От горячего дыхания кожа на шее покрылась мурашками и меня охватила легкая дрожь. Теперь в его власти было все мое существо, а Обращение значительно усилило притяжение между нами. Меня пугала эта связь, способная безоговорочно подчинить меня его воли и Сонхва чувствовал это.       Забавлялся и непривычно ласково прикасался к моей коже. Его пальцы любовно проследили путь от скул к ключицам, от линии груди к округлым бедрам и по-хозяйски легли на талию. Меня не смущала моя нагота. Мое тело — скромный дар, который Он получит сегодня ночью и я не смею его стыдиться.       Негромко хмыкнув, Сонхва заставил меня обернуться к нему. Он никогда не позволял приближаться так близко. Я приподняла голову и пересеклась с его внимательным, проницательным взглядом. Должно быть, он изучал мое лицо, предполагая, достаточно ли удачный анфас он узрит, когда снимет с меня маску.       — Не будем оттягивать этот томительный момент, — снисходительно говорит Сонхва. Я покорно киваю – ради этого момента я принесла слишком дорогую жертву. Сердце тревожно стучит – последующий акт навсегда превратит меня в узницу Лорда.       Мне нестерпимо хочется заплакать, когда Сонхва бережно убирает пряди с моего лба и развязывает два тугих узелка на затылке. Перед глазами всплывает образ Юнхо. Возможно, я вижу его в последний раз. Жертва ради спасения моего народа ничтожна, в сравнении с миром, который они обретут. Который обретет Юнхо.       Я закусываю нижнюю губу и сдерживаю предательские слезы. Ненавистная маска сползает моего лица, я чувствую долгожданное облегчение. Горькая победа и греховное искушение. Сонхва медленно приподнимает меня за подбородок, словно стремится подступить еще ближе и рассмотреть мою лицо в самых незначительных деталях. Он довольно улыбается.       — Добро пожаловать в Халазию, — ликующе произносит он и оставляет властный поцелуй на моих губах. Я снова вздрагиваю, понимая, что ждет меня дальше. Влажные от поцелуя губы сжимаются в тонкую линию. Сонхва многозначительно смотрит мне в глаза и нетерпеливо выдыхает:       — Схожу с ума, ведь так сильно жажду тебя, моя Королева.       Не отводя пронзительных карих глаз, Сонхва тянется к поясу и ловко развязывает халат. Меня охватывает смятение. Ничего не сумев с собой поделать, я поддаюсь молчаливым слезам. Прежде, чем эта слабость разозлит мужчину, я прикасаюсь к его красивому лицу и торопливо отвечаю на его вопрошающий взгляд:       — Я не разочарую тебя, Лорд Сонхва.