Дитя цветка

Знакомые стены ее спальни окружали ее. Это была комната, по которой она так много раз ходила раньше, размышляя о своем существовании и значении ничтожной песчинки на земле. Ее комната была усеяна кустарниками, растениями и виноградными лозами, которые свисали со стен, как новые обои. Эти растения усиливали ее способности - делали их сильнее в десять раз. Причина, по которой это было сделано, казалась нераскрытой. Эта неизвестная причина была такой же как неизвестные уравнения в жизни, которую ей нужно было найти, но она понятия не имела, где искать. Эффи подняла глаза, ее взгляд упал на информационные плакаты, которые она развесила. Там была ярко-синяя, заключенная в анатомию растения-паука, с диаграммой, установленной в центре, с множеством линий, появляющихся из нее, чтобы направлять зрителя. Был еще один, со списками трав, а также их ассоциациями, где их найти и значениями. Однако для нее все это было старой информацией. Она все это знала. Ее дом был похож на тюремную камеру, и она была заключенной. Ее способности и то, как они могли принести пользу Джеймсу Стивенсону, удерживали ее там как марионетку, у которой не было другого выбора, кроме как подчиниться ему. Эффи вздохнула и взяла карту таро, которую только что перевернула. Хотя это не входило в ее способности, гадание на картах было хорошим способом отвлечь ее от мыслей о своих способностях и о том, как сильно они ее истощают - ее отец всегда предлагал завести хобби, и это был неприятный шок, когда он понял, что она выбрала. Не танцы, не вязание, а гадание на картах таро. Боже. В семье Стивенсонов жизнь была суровой. Им управлял железный кулак Джеймса, в комплекте с наказаниями и строгим режимом тренировок, который, казалось, длился часами. Не то чтобы сам Джеймс был хорош в драке - на самом деле, он был ученым. Это всё, что Эффи когда-либо знала, - это странные инъекции, странная гарнитура, которую она должна была носить всякий раз, когда использовала свои способности, и система наблюдения, которая могла соперничать с пентагоновской. Она ненавидела все в этом доме. Он всегда говорил, что это для "большего блага человечества", но это заставило Эффи усомниться в том, что человечество вообще стоило всего этого - всей этой боли, пота и слез, которые никто никогда не оценит. Итак, однажды, оправившись от своего самого долгого наказания за отказ задушить невинного кролика растениями, она придумала план побега. Естественно, это прошло успешно, и она оказалась на улице, ей некуда было идти, и у нее был отец, который ничего так не хотел, как украсть ее из этой новой жизни, которую она сама для себя создала. Она бежала изо всех сил из района, в котором они жили, в непроглядную, безлунную ночь 14 июня 2016 года, но абсолютно ничего не нашла. Она не могла пойти в ближайший приют для бездомных, иначе он нашел бы ее. В конце концов, она стала рыться в кучах мусора и спать за мусорным баком, как уличные кошки, с которыми она так часто дружила. Это была тяжелая жизнь, когда никогда не знаешь, где она будет есть в следующий раз и получит ли она вообще что-нибудь, но это так отличалось от бесконечных расписаний и слез от наказаний, что она почти сказала бы, что это того стоило. Эффи пряталась под вонючим мешком для мусора, когда в ее переулок прокралась странная фигура, одетая в самые странные вещи. Странное, подбитое мехом пальто, черные ботильоны и цепочка на шее—Эй, э-э, девочка? Та, кто здесь живет? Э-э, я хотел спросить, не захочешь ли ты переехать и жить со мной. Она так и не сдвинулась со своего места, а только наблюдала за мужчиной усталыми, не мигающими глазами. —Меня зовут Клаус, и я благодарен тебе, что ты спасла меня. О. Несколько дней назад Эффи спасла мужчину того самого, который, по-видимому, был тогда в ее переулке от некоторых других, используя свои силы, которые с тех пор ослабли без постоянных тренировок. Это было больно, но сработало. Подняв ее голову так, чтобы мужчина мог ее видеть, он снова заговорил—Не хотела бы ты приехать и жить со мной? Я не могу сказать, что это будет потрясающе, но это должно быть лучше, чем это. А еще у меня есть лимонад! Этот человек привел убедительные доводы. С тех пор зародилось партнерство, известное как Клаус и Эффи. Конечно, бывали дни, когда Эффи жалела, что переехала к Клаусу, который жил очень близко к ее переулку, но она никогда не пожалеет о встрече с ним. Его дух был бодрым, и за низкую цену за выращивание его незаконных сорняков она получила бы бесплатный дом и бесплатную компанию. —Эй, Клаус?—Телевизор ревел на Эффи, глядя ей в лицо холодными немигающими фактами. —Да, Эфф? —По телевизору говорят, что твой отец мертв—Ее слова затихли, когда Клаус поспешил в их убогую гостиную, его глаза расширились от шока. —Он наконец-то сдался? Думаю, пришло время снова собрать старую банду вместе. Эффи слышала рассказы о великой Академии Амбреллы, видела комиксы и даже видела, как Клаус использует свои способности в хорошие дни, но она никогда не думала, что через "миллион" лет она отправится на окраину города, чтобы присутствовать на похоронах сэра Реджинальда Харгривза. Клаус предложил это, сказав, что "Мои братья и сестры не будут возражать! Им всегда было насрать на меня. Они спорили об этом в общей сложности три дня, прежде чем Эффи сдалась и согласилась с тем, что она посетит Академию Амбреллу, чтобы пойти на похороны великого человека, но "дерьмового отца", по словам Клауса. Эффи могла понять - ее собственный отец был ужасен. И иногда когда был плохой день, она видела сны или даже погружалась в свои собственные воспоминания, заново переживая наказания, которые навлек на нее отец. Темнота из чулана, в котором она была заперта, вспыхнула снова, и знакомое ощущение наручников сковало ее, когда она напряглась против них, ее голос срывался, когда она жаждала сбежать. Это были дни, когда Клаусу приходилось помогать ей - он сидел рядом с ней, когда она спала, и шептал нежные слова всякий раз, когда рычащий тон ее отца проникал в ее разум и отравлял ее мысли. И опять же, у Клауса тоже были плохие дни, так что, в свою очередь, Эффи помогала ему. Она выращивала его травку в обмен на то, что это была всего лишь травка и ничего более вредного, и пошла с ним на реабилитацию, чтобы поддержать это огромное изменение в его жизни. Даже тогда, когда многие попытки реабилитации терпели неудачу, она все еще оставалась рядом с ним, поднимая его так же, как он поднимал ее.  Это была здоровая дружба. Клаус также знал историю о том, почему Эффи была его ровесницей, но в 16 лет выглядела на 14 лет моложе. Она вспомнила, что через несколько недель после того, как ей исполнилось шестнадцать, обычные лианы и кустарники, которые обычно окружали ее тело, начали более навязчивый путь - через ее органы и ткани. В ее легких были цветы, которые мешали ей дышать, а в мышечных суставах - виноградные лозы, из-за которых было больно двигаться. В конце концов, это привело к масштабной операции, которая была завершена с помощью сыворотки, созданной ее отцом. Это остановило бы рост растений внутри ее тела, но имело побочный эффект, который после приема остановил бы все физическое старение, которое могло бы произойти. Вместо 30-летнего тела ее тело выглядело на 16. В том возрасте, когда она принимала эту сыворотку. Это был комфортный образ жизни, который они вдвоем строили в течение трех лет, прожитых в месте, пока смерть сэра Реджинальда полностью не разрушила его.