Ханджар

      — Я с детства не брал в руки кинжал. И даже не знаю, где он, — не стал отпираться Дубей, при этом ещё сильнее сжал подушку. — Мне не нужны подобные игрушки для убийства, — Рам порывисто встал с дивана, невольно задев нос и губы Дорана плечом.       Басу поднял голову и, улыбаясь, потёр губы пальцами. Он проследил, как его собеседник подошёл к столу и взялся за кувшин. Движения Рама были слишком резкими и нервными, видно, беспокойными были мысли ведающего. Дубей подхватил один из бронзовых кубков и наполнил его почти до самых краёв красным вином.       — Так сильно в горле пересохло?       — Не ваше дело, — он сжал челюсти и стиснул в пальцах чашу кубка.       — Не угостите гостя?       — Будь вы желанным гостем, то, возможно, так бы и поступил. Но вы тайно проникли в мои покои и теперь желаете отведать вина. Довольно дерзко, не находите? — брахман развернулся и, прищурив зелёный глаз, посмотрел на Палача.       — Жаль. Я бы не отказался, — Басу сделал несколько шагов вперёд и встал почти вплотную к Раму.       Они были почти одного роста, разница примерно в две ангулы, поэтому никому из них не приходилось смотреть друг на друга свысока. «Надо же, а раньше даже до локтя моего не доставал».       — Вам пора уходить, господин Басу. Могу напомнить, где находится дверь, если вдруг забыли.       — Не думаю, что мы с вами закончили. Я же сказал, что пришёл за ответами. Без них отсюда не уйду.       Дубей хотел поднести к губам кубок, но вдруг пальцы соскользнули с металла, и содержимое вылилось на одежду Дорана, при этом каким-то волшебным образом не задев ведающего, а сама посуда со звоном упала на пол и откатилась к дивану. Огромное пятно расползлось по плотной ткани ширвани, особенно досталось светлой дупатте, быстро впитавшей в себя алкоголь.       — Какой же вы неаккуратный.       — Что-то рука вдруг дрогнула, — печаль отразилась на смуглом лице, но в единственном открытом глазу затаилась насмешка. «Таким образом он решил меня выпроводить. Как по-мальчишески глупо». Доран, смеясь, снял пояс, на котором висела семейная реликвия, и аккуратно положил на сиденье дивана. Стянул дупатту, расстегнул ширвани, которые брахман намеренно облил, и оголил торс, усыпанный шрамами.       — Отдайте вашим девадаси, пусть отмоют и высушат. А я подожду, ведь мне некуда спешить, — Басу ткнул в грудь Рама мокрыми тряпками.       — Они храмовые танцовщицы в Доме Махакали, а не служанки, с которыми вы любите совокупляться, — решил поддеть Палача Дубей, как бы говоря, что он знает о нём больше, чем он предполагает.       — Какая осведомлённость. Не знал, что следили за мной. В следующий раз шпионам несдобровать, — мужчина выпустил из рук одежду и та свалилась вниз. — А разве вы не тем же занимаетесь, прикрываясь ритуалом? — усмехнулся Доран, намекая на майтхуну. — Как много женщин вам удалось осчастливить своим святым достоинством? — Доран мотнул головой в сторону паха собеседника.       — А вас это не касается, господин Басу.       — О, господин Дубей, — тем же тоном ответил незваный гость Калигхата, — вы не пове-ерите, как много меня касается. И сегодня я узнаю все ваши грязные секреты.       Доран схватил подбородок Рама и крепко сжал его двумя пальцами. Другая рука оказалась у лица ведающего и сорвала тёмную повязку, явив на свет серый глаз, в котором тут же появилось отражение Палача.       — О, да-а… — протянул Басу. — Давно мечтал увидеть. Это так странно, будто смотришь в глаз самой Махакали.       — Зря вы это сделали, — почти незаметное движение рукой под ритуальным одеянием, и вскоре горла Дорана коснулось остро заточенное лезвие. Это заставило его отпустить подбородок Рама и осклабиться.       — Кажется, у тигра появились когти. Как мило. Но, знаете, господин Дубей, их так легко лишиться, — он голой рукой схватился за лезвие и вырвал оружие у не ожидавшего подобного манёвра брахмана. — Запомните на будущее — лев всегда сильнее тигра, — Доран глянул на окровавленную ладонь, которая уже сжимала рукоятку в виде головы царя зверей. — И всё-таки носишь его с собой… — Палач незаметно перешёл на «ты».       — Не будьте столь самоуверенны, — ответил Рам. Блеск в его глазах, словно сверкающий клинок, летящий в голову врага.       Доран заметил, как Дубей быстро шевельнул пальцами. С минуту ничего не происходило, а затем в комнате заметно потемнело, и он почувствовал, как нечто прохладное коснулось его ног и поползло выше: от щиколоток к коленям, от коленей по бёдрам, пока не дотронулось до голой поясницы. Вот тогда-то Басу и ощутил самый настоящий холод. Это существо, странная тварь, кем бы она ни была, стала извиваться на его коже, точно огромная змея, кусать ледяными клыками спину, пока, наконец, до боли во всём теле не впилась чуть выше лопаток.       Гость Калигхата переместил пальцы и крепко сдавил в руках острие кинжала. Новая боль заглушила прежнюю, и холод тут же исчез.       — Ш-шш, — Доран зашипел от злости из-за того, что недооценил младшего Дубея. После же громко расхохотался, когда гадина сползла с него. Он ощутил, как теплая струйка крови быстро потекла по позвоночнику вниз и впиталась в пояс светлых чуридар. — Всё-таки научился управлять своими тенями… Неплохо. Опасный дар.       — Я достаточно хорошо его контролирую.       — Не сомневаюсь, — Доран приблизился вплотную, коснувшись мощной грудью груди ведающего. Рам затаил дыхание и сжал плотно губы. — Вырос. Возмужал. Уже не тот дохляк, что был раньше, — он напирал, заставляя его потихоньку отступать к стене. — Вижу, что без меня тренировался… — взгляд Дубея стал бегать из стороны в сторону. — А вот эмоциями так и не научился владеть. Испугался?       — Тебя? —вот и брахман перешёл к нему на «ты». — Конечно же, нет. Ух… — спина Рама прижалась к стене.       Доран вдавил в камень ладонь с кинжалом поверх плеча Дубея. Кончиком лезвия нечаянно задел щёку Рама так, что выступило несколько капелек крови, но тот не заметил и продолжил изумлённо взирать на Палача. Другую руку положил сбоку, чтобы ведающий не смог так просто уйти от него.       — Что ты вытворяешь, Басу! — возмущённо заговорил Рам. Но это недовольство было тихим, неуверенным.       — А что, по-твоему? — Доран укусил Рама за подбородок. Кадык дёрнулся, когда брахман тяжело сглотнул. — Ответишь? Или мне дальше продолжить?       Дубей промолчал, и Басу воспользовался этим и, сместившись в бок, стал прокладывать дорожку из укусов по линии нижней челюсти, пока не оказался возле самого уха. Схватил зубами мочку, провёл языком по золотой серьге, а после взял губами цепочку, соединяющую украшение с натом. Медленно пополз по ней, лишь на миг остановился, чтобы слизать кровь со свежей ранки, а затем продолжил движение, пока не достиг колечка в крыле носа.       Он сместился ниже и попытался накрыть рот брахмана, но тот отвернулся в сторону, не давая ему и шанса на поцелуй.       — Чего ты добиваешься? — хрипло спросил Рам. Его грудь беспокойно вздымалась.       — Есть ещё несколько вопросов, которые мучают меня. И я намерен получить ответы на каждый из них, — он развернул лицо Дубея на себя и жадно припал губами к его устам. Раздвинул языком зубы, которые не успели сомкнуться, и ворвался в рот.       Ведающий попытался отстраниться, но, забыв, что позади стена, ударился затылком о холодную поверхность. Не больно, но ощутимо. Это на миг дезориентировало, и Доран тут же воспользовался, схватив его за заднюю часть шеи и притянув к себе.       Язык Рама противостоял напору языка Палача, стараясь вытолкнуть тот наружу. Сопротивлялся пылкому поцелую, зубам, которые яростно терзали его губы. Он даже попробовал призвать тени, хотя это было делать неразумно что в первый, что во второй раз, но новый укус и боль после него отвлекла, и он забылся, утопая в этом безумии.       Доран подавлял волю ведающего, подчинял себе. И Рам спустя несколько долгих вздохов и мокрых поцелуев полностью сдался, не в силах больше противостоять сильнейшему. «Хотя мог, определённо, мог это сделать. Значит, всё это показное».       Вот и первый ответ — он не против.       Почувствовав слабину, Басу отпустил шею брахмана и стал стягивать с правого плеча чёрную дупатту, расшитую золотыми нитями, и кроваво-красное одеяние, предназначенное для служений. Но, не видя их, он быстро запутался в тканях и поцелуй пришлось немедленно разорвать. Из его рта вырвался недовольный рык. Рука, до сих пор державшая клинок, стала нетерпеливо резать одежду, которая тут же падала наземь, постепенно освобождая ведающего от верха.       Вскоре Рам точно так же, как и Доран, остался в одних чуридарах. Голодный взгляд Басу стал исследовать обнажённый торс хозяина покоев. А острый клинок мужчина направил в грудь ведающего.       — Ни единого шрама. Кожа чистая, гладкая, — подушечки пальцев заскользили по смуглой коже, ища на ней изъяны. Грудь от касаний стала вздыматься ещё чаще. — Берегли тебя, словно девицу. Хоть бы один… — ханджар прочертил на коже длинную красную полоску под грудью. Рам зажмурился, почувствовав жжение.       — Прекращай, — Дубей перехватил запястье Дорана и попытался сбросить ладонь.       Попытался, но не вышло. Палач дёрнул руку на себя и пальцы брахмана дотронулись до крепкого пресса Басу. Он насильно провёл его рукой по своей коже, наслаждаясь чужим прикосновением. Ладонью водил то вверх, к груди, гладя десятки старых и достаточно свежих отметин, оставленных в боях и в ходе жёстких тренировок, то вниз, проходясь по рельефу, очерчивая каждую мышцу, и всё дальше — к пупку, от него по дорожке из тёмных волосков, ближе к поясу чуридар. А после, минуя и его, — к паху.       Находясь близко к Раму, он услышал, как тот довольно громко сглотнул, стоило его руке оказаться поверх твёрдеющего от возбуждения члена. Доран намеренно сдавил его пальцы, чтобы те, пускай и через ткань, обхватили его достоинство, а потом провёл ими до самой мошонки.       — Вот так… Хорошо…       Спустя год после смерти родителей и его ссылки в Клифаграми Видия насильно женила его на младшей дочке из семьи Банерджи. Ни он, ни девушка по этому поводу не испытали никакой радости. Что, впрочем, было не редкостью в договорных браках. Им двоим пришлось смириться. И тогда-то они условились: несмотря на союз, супружеский долг они не будут выполнять. Хоть Доран и был хорош собою, да и девушка не дурна — не привлекали они друг друга. Не было влечения. Вообще ничего. В итоге решили не лезть в личную жизнь. Каждый был вправе делать то, что душе угодно, главное, чтобы это не мешало создавать образ «счастливой» семьи.       В Клифаграми, по его приказу, к нему тайно приводили проверенных хорошеньких девушек, чаще всего служанок, которые скрашивали унылые вечера своим присутствием и согревали постель горячими телами. По слухам, которые приносил верный слуга, супруга тоже не теряла времени даром, вот только к ней захаживал единственный гость, которого она полюбила ещё задолго до свадьбы.       Со временем вкусы Дорана… несколько изменились. И вскоре его покои стали посещать не только красавицы, но и мужчины, которые были готовы услужить «важному господину с особыми пристрастиями». Поначалу это было что-то вроде забавы, странной шутки над самим собой. И, что удивительно, необычные отношения стали привлекать его всё больше. Поэтому он не отказывал себе в удовольствии развлечься таким образом даже чаще, чем обычно.       Но всё же господин Басу не забывал о том, что подобные вещи общество осуждало, и это стало ещё большей тайной Палача. А особо разговорчивых, кто не мог уследить за своим языком, его и лишался.       Прибыв в Калькутту, он не стал испытывать судьбу и свою старшую сестру. Лишь изредка в его покои, с молчаливого одобрения Видии, захаживали служанки, которые трудились в резиденции Басу, чтобы снять напряжение господина. И то только потому, что он вплотную занялся расследованием. Мужчин к своему телу он более не подпускал… Пока на первом общем собрании не увидел Рама Дубея. Вот тогда-то у него и появилась навязчивая идея встретится с ним наедине. На тот момент он хотел лишь поговорить с ним о расследовании, об общем прошлом, не более, а потом всё изменилось…       Мужчина посмотрел в разноцветные глаза брахмана и увидел в них отражение своего желания.       Вот и второй ответ — он хочет того же.       Ничего не говоря, Доран отпустил его пальцы и дал ему возможность действовать самому. Минутная пауза, и руки обвили его шею, губы алчно впились в его губы, а тело плотно прижалось к нему, вынудив отступить. Сначала на один шаг, путаясь в одеждах брахмана, затем на второй, третий, спотыкаясь и сметая на своём пути лампы и подносы с утварью. Пока, наконец, его зад не упёрся в круглую столешницу, сбрасывая с неё кувшин с остатками вина и кубки. «Удивительно, что ещё никто не сбежался на шум».       Рам продолжал целовать его. С жадностью, как и он совсем недавно. Ведающий был ненасытен, горяч. Его язык, прорываясь сквозь зубы, блуждал во рту, касался нёба, с отчаянной решимостью нападал на его язык. Пальцы брахмана крепко сжимали его волосы, чуть ли не вырывая их. Крепкий подтянутый торс так и льнул к нему. Доран ещё шире расставил ноги в стороны и прижал его к себе, обхватив крепко спину одной рукой с зажатым кровавым ханджаром, а другой — за ягодицу, чтобы почувствовать трение одной плоти о другую.       Брахман был неумолим. Доран был уверен, даже если бы он попросил его остановиться, тот этого не сделал бы. Слишком сильны были чувства Рама, и он, похоже, перестал их стыдиться, выражая в полной мере, вкладывая в эту близость всего себя. Но Басу и этого было мало.       Палач не без труда оторвался от губ партнёра, напоследок слегка прикусил нижнюю губу, дразня его и давая понять, что они ещё не закончили. Он посмотрел в помутневшие глаза ведающего, снял руку Дубея со своей головы и направил её в сторону горящего от желания паха. Просунул его пальцы под ткань чуридар и дал им сомкнуться на своём члене. Он выждал несколько секунд, чтобы дать ему привыкнуть к новым ощущениям, а затем медленно стал управлять его рукой, гладя головку, напряжённый ствол, основание, дал дотронуться до мошонки.       — Не спеши, — остановил мужчину Доран, когда тот начал активно водить пальцами по органу. — Дай мне в полной мере насладиться этим, — Рам послушно стал гладить его член медленнее. — Да… так… — он внимательно следил за выражением лица брахмана, за щеками, на которых медленно разливался румянец, полными губами, которые он покусывал, следя за процессом. — Сухо, — промолвил Палач и, вынув ладонь из-под ткани штанов, дотронулся до подбородка Дубея.       — Что ты имеешь в виду?       — Твоя рука плохо скользит. Надо бы смочить мою плоть, — большой палец Палача подобрался к нижней губе Рама и оттянул её, обнажая нижний ряд зубов. Глаза брахмана тут же вспыхнули, когда он понял, что Доран задумал.       Ведающий взял его за запястье и лукаво произнёс, скрывая своё волнение:       — Могу омыть её вином, но, вот беда, оно закончилось, — он посмотрел на пол, на котором лежал пустой кувшин, и широко улыбнулся. — Или смазать маслом. Оно у меня в достатке.       — Предпочитаю другой способ, тигрёнок, — детское прозвище, которым он когда-то наградил Рама, вдруг снова пришло на ум. Доран облизнулся и просунул палец в рот Дубея, и тот не преминул его укусить. — Хочешь, чтобы я тебя заставил? — острие холодного оружия опасно замерло около подключичной ямки.       — Я никогда не делал этого, — он отвёл взгляд в сторону, не страшась ханджара.       «Смутился», — Доран отвел острие и благосклонно улыбнулся. Затем вынудил Рама снова повернуться к себе.       — Неужто я у тебя первый? А женщины? Хоть одна ублажала тебя? Или наш брахман невинен?       — Была. Одна, — коротко бросил он.       — Вижу, не смогла дать тебе того, что хочешь, — Басу с интересом вгляделся в лицо ведающего. Минуту изучал. Две. В итоге всё понял. — Только мужчин желаешь? В этом всё дело? Не смог с ними быть, боясь порицания?       Рам недовольно мотнул головой.       — Это даже к лучшему. Не привык быть вторым, — Доран погладил Рама по щеке, а потом поцеловал в губы. — Придётся учить тебя всему. Начнём с того, на чём мы остановились, — рука Палача легла на плечо ведающего и нажала на него. Тот сопротивлялся. — Дубеи не привыкли вставать перед Басу на колени? — усмехнулся. — Ну-ну, исправим это.       Он ещё сильнее надавил на плечо, и Рам, чувствуя тяжесть руки, опустился вниз, а после посмотрел на него. О подобной картине Доран не мог и помыслить. Даже в снах он такого не видывал.       — Помоги мне, — прозвучал властный приказ из его уст. Мужчина отложил в сторону ханджар и дернул пояс чуридар. С трудом сдерживал себя. Мечтал поскорее избавиться от одежды.       Рам протянул руки к штанам и потянул их вниз, освобождая Басу от ненужных тканей, обнажая его напряжённый член, обласканный рукой брахмана, крепкие бёдра и накачанные голени. Больше Дубея, конечно же, привлекла его плоть внушительных размеров. Доран ею не кичился, и ему доставляло особое удовольствие следить за тем, когда любовники, впервые раздевая его, поражённо рассматривали её.       — Слишком… большой, — с трудом сглатывая слюну, сказал брахман. — Не думаю, что я… — в выражении лица не читалась брезгливость, лишь сомнение в том, что у него получится.       — Сможешь, — пятерня уверенно легла на затылок Рама и приблизила его лицо к достоинству. Его губы коснулись обнажённой головки, не спрятанной под крайней плотью. — Раскрой их. Правильно, — языком тронул чувствительную кожу, отчего тело Палача задрожало от предвкушения, словно с ним это было впервые. — Ещё.       Напрягая ягодицы, подался вперёд, проталкивая в раскрытый рот свой член и чувствуя знакомое трение о зубы. Продвинулся дальше, пока не услышал сдавленный хрип Рама. Доран поспешил вынуть плоть. От головки к уголку губ протянулась тонкая ниточка слюны, которую ведающий, тяжело дыша, тут же стёр тыльной стороной ладони.       — Молодец, но тебе ещё надо учиться, — наклонившись, он убрал остатки влаги с тёмных губ Дубея. Небрежно потрепал его по щеке. — Этого мало, хочу ещё. Обласкай его языком. Ну же, тигрёнок.       Вновь его орган оказался рядом с лицом Рама, и ведающий послушно прошёлся языком по стволу члена, очерчивая каждую вену, выступающую под кожей. Он будто бы знал, что так нравится мужчине, и делал это, пускай и медленно, но довольно старательно. Восстановив дыхание и собравшись с духом, снова взял губами налитую кровью головку и стал языком во рту очерчивать по кругу чувствительную плоть, всё дальше и дальше, при этом давясь, но упорно продвигая её внутрь себя. Смотря на него сверху, Доран получал удовольствие, осознавая, что это делает младший Дубей. Тот самый любопытный тигрёнок, который с восхищением взирал на него десятки лет назад и который когда-то так сильно приглянулся ему.       Доран безжалостно сдавил ладонями столешницу, откинул голову назад и, не забывая работать бёдрами, стал вгонять в рот Дубея возбуждённый член. Более он перестал следить за Рамом, положившись на то, что он быстро поймёт, как делать правильно и хорошо. Ритмично двигая тазом, он наслаждался быстрым скольжением.       Хлюпающие звуки перемежались с его тихими стонами. Кажется, он забылся, утопая в удовольствии. Потому что, стоило ему очнуться, Доран понял, что должен вот-вот кончить. Он сжал голову Рама с двух сторон и ускорил темп, пытаясь ввести член до самой глотки. Дубей ухватился за его ноги, пытаясь удержаться на одном месте. Кажется, он вновь начал с непривычки задыхаться. Но Палач был неумолим.       Ещё раз. «Ну же». Мужчина был готов зарычать от злости. «Ещё!» — набатом звучало в голове единственное слово. Снова и снова он входил в него, пока, наконец, не понял, что не успеет вовремя вынуть член изо рта. Так и случилось. Оргазм, и семя заполнило рот брахмана, принося вслед за собой долгожданное облегчение.       Басу выдохнул и подпёр задом стол. Напряжение постепенно спадало. Он стёр ладонью пот, выступивший на лбу, и посмотрел на Рама, уже сидящего на полу, кашляющего и выплёвывающего сперму. Сложно было сказать, о чём он в этот момент думал. Глаза были направлены на диван. «Проклинает? Считает безумцем? Сожалеет о случившемся?» Чтобы не терзать себя мыслями, Доран присел на корточки и взял брахмана за подбородок. Тот снова закашлялся. Капля слюны, а, возможно, еще и его семени оказалась на верхней губе. Доран стер её пальцем.       — Вижу, тебе худо. Жалеешь?       — Больше так не делай… пока сам не попрошу, — по телу Дорана разлилось приятное тепло от слов Дубея. «Значит, готов и дальше быть со мной».       — Славно. Запомню это. Если желаешь, то могу сделать и тебе приятно, но придётся поначалу потерпеть, так как не было у тебя мужчин. Готов мне довериться?       — Да.       Вот и третий ответ — он доверяет, даже если не знает, что его ждёт.       В глазах Рама вновь появился огонёк, который побудил Дорана в очередной раз с жадностью впиться в податливые губы. Проникнув языком в рот, Палач почувствовал солоноватый привкус спермы. Дубей потянулся к его шее, а он руками обхватил худую, по сравнению с ним, талию и помог брахману подняться на ноги.       Пальцы спустились к пояснице и проникли под пояс штанов. Прошлись по линии меж ягодицами. За этим сразу же последовал довольный стон Рама. Доран стянул чуридары вниз, до колен, высвобождая пах и ноги брахмана от одежды. Возбужденный орган Рама коснулся его плоти и упёрся во внутреннюю часть бедра. Басу крепко схватил зад и вплотную притянул мужчину к себе, так что не осталось пространства между ними, а их члены стали медленно тереться друга о друга.       Он прижимал его к себе и понимал, насколько правильным было то, что творилось сейчас в этих покоях. Доран хотел Рама. И дело было даже не в том, что он изголодался по мужскому телу, находясь вдали от Клифаграми. Нет. Он действительно жаждал быть с ним. Не одну ночь, а больше. Возможно, даже постоянно. По крайней мере, ему не хотелось отпускать его от себя. Желал быть единственным.       Минута понадобилась на то, чтобы Рам окончательно снял с себя штаны. Мог бы и быстрее, но Доран не желал выпускать его из своих могучих объятий.       — Не выпустишь?       — Справляйся так, — ответил он, откинул его голову назад и укусил за шею, оставив на ней следы от клыков.       После, не отрываясь друг от друга, они двинулись в сторону одного из диванов.       — Вставай на колени. Сюда, — он указал на сиденье. — А руки положи сюда, — ладони легли на спинку мягкого сиденья. Рам обернулся и выжидающе посмотрел на сзади стоящего Дорана, который не без удовольствия следил за движениями ведающего.       — Жаль, никто тебя таким не увидит, кроме меня.       — Могу позвать девадаси. Я видел, как ты смотрел на Гиту. Приглянулась? — Рам прищурился.       — Ревнуешь? — Басу шагнул ближе и, положив руки на ягодицы Рама, слегка развёл их в стороны. — Зря. Меня интересуешь только ты, — он погладил пальцем чувствительный задний проход. Рам тихо простонал.       — А как же твои служанки? По-прежнему будешь с ними?       — Если согласен стать моим, то подумаю, — впился пальцами в кожу. — Ты что-то говорил про масло. Где оно?       Дубей мотнул головой в сторону комода, который стоял в углу комнаты, скрываясь за растениями. Доран воспользовался щедростью хозяина и взял с одной из полок склянку, на которой аккуратно было выведено «масло сладкого миндаля». Мужчина хмыкнул и, сняв пробку, из любопытства понюхал содержимое. Яркий ореховый аромат тут же ударил по ноздрям.       Уже подойдя к дивану, он обильно смазал пальцы маслом. Мужчина посмотрел ещё раз на Рама, чтобы удостовериться, что он не передумал. Спина брахмана со следами крови от его рук была выпрямлена. Ведающий не выказывал страха и просто смиренно ждал. Редкое явление даже для его любовников, не обладающих влиянием, которых он щедро одаривал за молчание.       Он погладил ягодицы Дубея, распределяя по ним масло, не спеша провел средним пальцем по линии, пока снова не оказался возле его входа и без каких-либо предупреждений просунул его внутрь. Тело Рама тут же подалось вперёд от неожиданного вторжения.       — Ох-х, — выдавил он из себя и вцепился в спинку сиденья.       Доран настойчиво продолжал проталкивать палец вперёд, чувствуя, как стенки плотно обхватывают его. Каждое движение давалось с трудом. Тело Рама дрожало от напряжения. Мученические стоны вырывались из его рта, но он продолжал терпеть.       — Расслабься, тигрёнок, — Доран с несвойственной ему нежностью успокаивающе погладил спину брахмана. — Иначе не сможешь принять меня и дальше.       — Откуда… знаешь?       — Пробовал в своё время. Интересно было, — разговаривая, он отвлёк его и за это время на все три фаланги погрузился в Рама. Послышался вздох облегчения.       Но Доран не дал передохнуть и принялся двигаться в нём, с каждым разом расширяя проход всё больше, подключив и другие пальцы. С новым толчком — очередной протяжный вздох.       Басу склонился над брахманом. Вторая рука спустилась к паху и сомкнулась на члене. Рам выгнулся, чувствуя, как ладонь заскользила по головке, а после по стволу, крепко сжимая его. Вперёд, назад… и снова вперёд. При этом он намеренно не давал ему кончить раньше, чем Доран этого пожелает. Он держал его на грани, приручая своего маленького тигра таким образом. Да и себе давал время на восстановление после недавнего оргазма.       Когда понял, что больше не может сдерживаться, поднялся, взяв свой член в руку, обмазал маслом и начал его энергично растирать, чтобы тот побыстрее окреп. Несколько ритмичных движений, и головка сама упёрлась в ягодицы брахмана. Доран провёл твердой плотью по нежной коже. А после упёрся коленом в обивку сиденья и начал проталкиваться, растягивая круговую мышцу.       — Ассссур! — воскликнул Рам, ногтями впиваясь в диван.       Палач ухватился за бёдра брахмана, чувствуя под пальцами дрожь его тела, и стал управлять им, входя своим большим достоинством всё глубже. Благодаря маслу, плоть беспрепятственно скользила внутри ведающего, расширяя узкие стенки.       Стоны Рама не прекращались ни на миг. То громче, когда он особенно жёстко толкался в нём, то тише, стоило ему ненадолго вынуть плоть наружу. Спустя три минуты мучений Доран почувствовал изменения в настроении Дубея. Его вздохи уже не были такими протяжными, стоны стали слаще самой приторной расгуллы, тело заметно расслабилось.       Доран наклонился, прислонился лбом к спине Дубея и стал ритмично двигать бёдрами, звонко ударяясь о его зад. Каждый новый удар, и ещё более глубокое проникновение, которое сопровождалось его низким горловым стоном. Пах неутомимо врезался в ягодицы. Басу тоже не сдерживал эмоций, громко рычал, словно зверь во время битвы.       Желая взять Рама иначе, он отстранился, но лишь для того, чтобы расположиться на диване, посадить брахмана спиной к себе и без раздумий резко насадить его на себя, чем вызвал шквал ругательств в свой адрес.       — Не знал, что ваш рот может исторгать подобное, господин Дубей. Надо срочно заняться воспитанием, — Доран подтянул ноги брахмана на диван и, разведя колени, жёстко вошёл в него. Рам откинул голову ему на плечо и застонал ещё пуще прежнего. Его пальцы отчаянно впились в ноги Палача.       Бёдра заработали с удвоенной силой. Басу пришлось закрыть рот ведающего рукой, перекрывая особо громкие возгласы. «Мы и так наверняка переполошили весь Калигхат». Другой ладонью обхватил член и стал энергично массировать его — вверх-вниз, вверх-вниз, ощущая кожей пульсацию плоти.       Завершающие толчки были самыми жаркими, мучительными, но в то же время они приближали Дорана к долгожданному освобождению.       Ещё один. Финальное движение рукой по члену Дубея, и им почти одновременно удалось кончить. Сначала Палач, почувствовав, как его орган освобождается от спермы внутрь Рама. А после и сам брахман выпустил семя наружу, облив им руку Дорана.       — Молодец, тигрёнок, — Доран устало поцеловал ведающего в плечо.

***

      Они расположились на каменном полу, предварительно раскидав на них подушки. Небольшой диван не вместил бы два обнажённых мужских тела, поэтому им пришлось искать другой вариант, где можно отдохнуть после близости. И потушить тот огонь, который разгорелся между ними.       Доран неподвижно лежал на спине и смотрел в потолок, прокручивая в голове сегодняшний вечер, который уже плавно перешел в ночь. Прошло больше двух часов с тех пор, как они получили удовольствие. Но тело до сих пор чувствовало его близость, губы — поцелуи, которые Рам успел подарить ему.       Он настолько глубоко погрузился в собственные ощущения, что не сразу почувствовал, как холодная сталь коснулась его шеи.       — Что делаешь? — спокойно спросил он, замерев. Глаза же скосил вбок и проследил за тем, как голый брахман переместился с подушек и уселся на его ноги, придавив их тяжестью, при этом прижав руки к телу.       Вскоре его лицо нависло над Дораном.       — Планирую тебя убить, — голос тихий, лишённый эмоций.       — За что?       Лезвие того самого ханджара, которое он оставил на столе, едва касаясь его кожи, переместилось от шеи к груди и замерло в районе сердца, которое предательски забилось, ударяясь о рёбра. «Потерял бдительность. Расслабился. Вот только за что?»       — Хочу вырезать твоё сердце… — клинок вошёл под кожу и стал действительно её резать. — Слышал однажды, что если съесть сердце льва, то можно получить его силу и смелость… — губы Рама неожиданно расплылись в улыбке.       — Самый настоящий ракшас, — Доран рассмеялся и, высвободив руки, погладил бёдра брахмана. — Напугал. И всё же, что ты делаешь?       — Ставлю на тебе свою метку. Раз ты так любишь свои шрамы, то ещё один тебе не помешает.       — Какую? — Басу с любопытством посмотрел на свою грудь, которая покраснела от выступившей крови. На коже были выведены перевёрнутые буквы на бенгали. — Что написал?       — Написал — «Он мой». Чтобы неповадно было делить постель с кем-то ещё, кроме меня.