Ты – моя судьба

      Так проходили месяцы, я уже успела привыкнуть к обществу Эрики и Бары с Лизой. Кроме них я ни с кем больше не общалась. Из дома мы почти не выходим, разве что на тренировки, да и Эрика в последнее время была занята своей «работой». Под работой, я так полагаю, она имеет в виду свою стаю и дела связанные с ней, патрулируют границу с человеческим селом. Да и раздражённая она постоянно приходит, что мне не очень нравится. Хоть я и сблизилась с ней, не на много, но все же, ничего интимного у нас не было, максимум, который я разрешила — это целовать щеки и обнимать меня, а трогать где-то, то только с моего разрешения. Правда во сне ненароком может меня за грудь потрогать или за ягодицы, хотя кто знает, может и специально так делает, просто притворятся спящей. А с Барой мы все-таки нашли общий язык и этот флирт прекратился, что меня очень радовало, может ее Эрика припугнула. Лиза редко к нам присоединялась, завела себе новых друзей и проводили чаще с ними время, то и к лучшему это.       До заветного поединка оставался месяц.       За это время я уже успела натренироваться, но сейчас я начала задумываться. А нужно ли мне это? Может мне все бросить? Вдруг она меня разлюбит? А может она меня вообще не любит и это просто так действует на неё запечатление? Хотя, это уже больше мои загоны. За это время я уже решила для себя, что хочу быть с ней, быть ей поддержкой и опорой, но будто чего-то не хватало. Она смотрела на меня с горящими глазами, интересовалась мной. Я рассказала ей о своих родителях, которые не очень-то и обращали на меня внимание, я была сама по себе, друзей почти не было, разве что одна лучшая подруга и то, как только я сюда попала все связи с ней я потеряла. Вообще, мы много о чем успели поболтать за это время. Я узнала, что Эрике нравится заниматься спортом, ходить гулять, есть мороженое, шоколадки, молочный ее любимый. У меня был доступ в интернет, благодаря ноутбуку Эрики, однако я настолько здесь забылась, что даже не было времени зайти, да и зачем? Скорее меня объявили пропавшей без вести и не стоит даже заходить онлайн.       А ещё пару раз было полнолуние и Эрика сумела себя сдержать, чтобы не набросится на меня. Она призналась, что ей очень трудно было в этот момент и даже хотела сорваться, однако благо она находилась тогда у своей матери, которая старалась ее вразумить. Кстати, о матери, сегодня должна состояться с ней встреча, так сказать, знакомство, но я заметила, что ее саму не радует это событие, поскольку отношения с матерью были натянуты ещё с самого детства… Эрика снова была на работе, она должна скоро подойти. Я же в это время выбирала себе одежду, которую мы прикупили вместе с Эрикой, когда выехали в город. Проходя мимо витрин с нижним бельём, она пыталась затащить меня в подобные магазины, но я отмахивалась, говоря, что у меня уже все есть. Она обижалась, но мне и, в правду, не нужно было сексуальное белье, которое она мне предлагала заместо обычного нижнего белья. Сама она одевалась тоже дорого, стиль old money называется, как она сказала. Куда я эту порнографию надену?       Пока я выбирала наряд в шкафу, то заметила на одной из полок нижнее белье. То самое, когда Эрика молила меня, чтобы она мне его купила.       — Вот же ж лиса… – прошептала я, оглядывая белье, крутя на указательном пальце.       — Я вообще-то волчица! – появилась в проеме комнаты Эрика. Одета она была, конечно, сногсшибательно. Красное платье с открытым декольте, серебряная цепочка и серьги-кольца, а на голове объемная укладка. В руках у неё был букет тюльпанов. Мои любимые цветы, запомнила ведь из разговора! На лице у меня расплылась улыбка в тридцать два зуба, как и у Эрики, увидев, что я оценила ее подарок.       — Эрика, блин, спасибо тебе большое, это так приятно! – целуя в щеку, обнимая ее, протянула я слова.       — Для моей будущей жены – мне ничего не жалко! – поцеловала она меня в ответ. Жена… Даже не думала, что это будет так скоро, время быстро летит. В принципе, перспектива домохозяйки не так уж и страшна, тем более, если это любимая женщина, которая ради тебя горы свернёт.       — Я тут выбирала, что надеть, может ты подскажешь? – спросила я ее, попутно ставя цветы в вазу на кухне.       — Я думаю, что вот это платье прям в самый раз! – крутила она на плечиках чёрное платье с расклешенными рукавами, облегающее фигуру.       — Мне оно тоже понравилось! – улыбнулась я и стала примерять его. В этот раз было настолько хорошее настроение, что решила не выгонять Эрику из комнаты, как я это делала в прошлый раз. Думаю, она меня уже видела в белье, когда я случайно засыпала везде, кроме спальни. В этот момент я снимала футболку, девушка удивленно смотрела на меня, мол «Что, даже выгонять не станешь?», но ничего не сказала.       Осталась я в одном бюстгальтере и трусах, а она даже не думала отворачиваться, наоборот, очень внимательно разглядывала мое тело, изучала, даже в какой-то степени нагло, взгляд такой был хищный, дерзкий. Я смущенно улыбнулась и хмыкнула, надевая платье. Но что-то оно туго шло, залезла я в него только наполовину, поэтому пришлось попросить Эрику, чтобы она на меня натянула его. Там она поправила не только платье, но ещё и меня успела потрогать за талию, спину, руки. Мне от этих действий было не неприятно. В моменте закралась мысль, что может уже можно вывести наши отношения на другой уровень? Но секса мне все равно пока не хотелось! Но против тактильности в данный момент ничего против не имею.       Эрика будто застыла на время, смотря в мои глаза, когда я повернулась и сказала ей «спасибо», в ее глазах читался интерес, непонимание, смущение. Я слегка улыбнулась ей.       — Ты… Что с тобой это вдруг? – заикаясь, спросила она, явно не ожидая такого поворота событий.       — Ну, не до старости же мне от тебя шарахаться. – посмеялась я. — Ты можешь меня и в губы целовать с этого момента, думаю, я готова к этому. Эрика удивленно уставила на меня глаза и открыла рот, тут же закрыв его рукой.       — Афигеть… – протянула шепотом она слова, при этом улыбаясь, смотря на меня. Тут я не ожидала, она схватила меня руками под ягодицами и подняла воздух, кружась вместе со мной. Я же ещё шире улыбнулась и обняла ее за шею.       — Стефания, ты лучшая! – проговорила она, опустив меня на пол и поцеловав в губы. Она нежно коснулась моих губ, дабы не спугнуть. Эрика целовала очень мягко, я чувствовала ее горячие губы, как и ее горячие руки, которые исследовали мое тело, будто языки пламени обжигали меня, но не жгли, было приятное чувство. Она углубила поцелуй, засовывая свой язык глубже и переплетая наше пламя воедино, от неожиданности я издала тихий стон. Я этого не планировала, само как-то получилось от ее тёплых ласк. В эту же секунду волчице будто снесло голову, она взялась за мои бёдра и усадила на тумбочку, которая стояла напротив кровати, страстно целуя, даже грубо. Мне, одновременно, было приятно и в то же время я боялась, что щас произойдёт что-то непоправимое. Я почувствовала, как ее рука спустилась мне в пах, но в это же мгновение ее будто отбросила на кровать невидимая сила. Она тяжело дышала, а зрачки были расширенны настолько, что не было видно радужки. Мне было страшно от ее вида и страшно от того, что сейчас произошло. Взгляд был дикий, звериный, одержимый.       — Нет, нельзя, нам нельзя! – закричала на всю комнату Эрика, метаясь взглядом по всей комнате.       — Прости, надо было тебя остановить… – прошептала я, слезая с тумбочки, смотря то в пол, то на неё. я не знала, что ещё можно ожидать. Мялась, как провинившаяся школьница перед родителями за двойку по контрольной, ожидая, как щас будет красиво хлестать малиновый кнут по спине, рукам или ногам.       — Ты бы не смогла, Стефани, я на пару мгновений потеряла контроль, если бы не опомнилась, то я бы потом очень сильно жалела, что не успела вовремя остановиться. – грубо проговорила мне в глаза. Она до сих пор тяжело дышала, но зрачки стали приходить в норму, мне стало не по себе от ее тона и от того, что она мне сказала.       — А что бы было? – осмелилась я шепотом спросить раздражённую Альфу.       — Я бы тебя убила. – выпалила она, как гром среди ясного неба, яростно смотря на меня. Но нет, Эрика испытывала этот момент злобу не на Стефани, а на саму себя, на свою волчицу, которая так жадно пыталась завладеть разумом в этот момент. Грудь и лёгкие Эрики разрывало на части, давая понять, что волчица озлоблена на то, что ей не удалось сделать то, что хотела, она раздирала ее изнутри, прося выйти снова наружу, снова ощутить этот опьяняющий запах, снова почувствовать тепло маленького девичьего тела.       Я замолчала. Нет было что сказать, я будто отключилась от этого мира в этот момент. Как убила бы? Почему? Столько было вопросов, но и пусто было в мыслях. Как человек, который признавался мне в любви, может такое говорить?       — Что? – после молчания, спросила я, не веря своим ушам. На глазах начали появляться слёзы, тело дрожать, как и голос. Ну что, Стефани, снова будешь сомневаться в ней? Снова будешь нагонять на себя тревожные мысли также быстро, как тучи это делают в летний ясный день, намереваясь смыть всю грязь проливным дождем? Ты знала, на что идёшь.       Эрика мне говорила ещё что-то в этот момент, видя боковым зрением, как она размахивает передо мной руками, но мне было так все равно, она трясла меня, кричала мне что-то, но на душе было так пусто и омерзительно. Через пару минут я всё-таки «оклемалась» и сумела посмотреть ей в глаза. На ее лице читался страх, беспокойство, сожаление.       — Прости, прости, прости… – опустилась она на колени, держа меня за подол платья, смотря в пол. — Я так была увлечена процессом, что не заметила, как разум затуманился, я правда не хотела тебя пугать, прости, солнышко. – встала она с колен, дабы вытереть слёзы с моего ничего не выражающего лица. Она гладила меня своими руками так нежно, будто касалась фарфоровой куклы, которой было все равно, насколько сильно ее могут сжать крепкие руки и сломать, ведь они не разговаривают и не могут сказать, что они не хотят, чтобы их трогали, не хотят, чтобы им делали больно.       — Ты сказала, что могла убить меня, что это значит? – спросила я ее, посмотрев в глаза молящим взглядом, а слёзы все текли. Она взяла меня за руки и усадила на кровать.       — Помнишь тот разговор с женщиной, когда ты появилась первый раз в моем доме? – ставя перед собой руки на колени, спросила она, я только кивнула на ее вопрос. — Она была права, когда говорила, что я могу убить тебя, потому что обычный человек не может выдержать половую связь с оборотнем. – было видно она очень волновалась, говоря мне эти слова, я опустила глаза, не зная, что сказать. Она пристально смотрела на меня, изучая мои эмоции. Но что тут выражать? Снова утаили от меня самое главное.       — В прошлом у нас были не очень хорошие обычаи. К нам, к волкам, приводили человеческих девушек для того, чтобы они смогли выносить потомство и родить, но каждая новоприбывшая девушка умирала после сексуальной связи с волками и никто не понимал в чем дело, но потом со временем выяснилось, что оборотни ведут себя непредсказуемо в эти моменты и разумом завладевает их волк. Девушки умирали от разрывов и боли, от нехватки энергии, не в силах противостоять выносливости оборотня… – закончила говорить Эрика. Она взяла меня за обе руки и смотрела прямо мне в глаза, ожидая моего ответа. Я смотрела на неё грустным взглядом, в моей голове крутилось столько мыслей. Почему она только сейчас мне рассказала об этом? Я испытывала такие странные ощущения, с одной стороны, мне было жаль ее, но с другой и себя было тоже жаль. А если дело дойдёт до секса, что тогда? Почему мне нельзя было раньше об этом сказать?       — Мне жаль… – только и смогла сказать я. Зачем я это сказала? Жаль что? Этих невинных девушек или, может быть, себя, что поддалась ненадолго искушению, которое ни к чему хорошему бы не привело? Я просто не знала, как поступать, что делать, я ничего не знала. Было так больно, а если бы она не смогла остановиться? Но даже если и так, то почему я тянусь к этой женщине? Я привязалась, бесспорно и это меня напрягало. Я почти ничего не знала об этом мире, от меня скрыто столько тайн, а передо мной столько занавес, скрывающие в себе сплошные загадки, о которых я даже не подозреваю.       — Я справлюсь, я смогу контролировать ее, обещаю. – поцеловала она мои руки. — Я хочу быть с тобой всегда и не хочу, чтобы причиной своего страха была я. – у неё дрожал голос.       Я слабо улыбнулась, ее слова немного согрели меня. Я понимала, что я не могу развернуться и пойти назад, отказавшись от своих чувств к Эрике, которые успели вспыхнуть за это время. Но я могу отойти на пару шагов и выбрать другой путь, свернуть не направо, а налево, у меня всегда есть право выбора. Я начала понимать, что я влюбляюсь в неё. Её поддержка, ее ухаживания за мной, забота, любовь, ласка, тепло – всё это она мне давала, не жалея себя, она делала все для меня, я так благодарна ей за все, что она мне сделала. Я не хочу покидать ее, я хочу помочь ей справиться с этим состоянием, чтобы наша любовь была искренней и не находилась ни под чьим либо воздействием, хочу, чтобы мы обе были счастливы…       — Я помогу тебе, Эрика. – тихо проговорила я, обнимая ее за плечи. Она уткнулась мне в шею и я почувствовала горячие капли, стекающие мне по пояснице. Моя бедная волчица, ты столько лет ждала меня, столько мучалась и до сих пор мучаешься, мне так жаль, что я не могу успокоить ее душу. Так мы просидели ещё минут двадцать в тишине, пока время не подоспело. Я не понимала, каким образом я собиралась ей помочь, но мне так хотелось успокоить ее, поддержать, что все в порядке. Я знала, что путь будет тернистым, никогда ничего легко не даётся.       — Ну что! Настало время познакомиться с будущей тещей! – повеселела я, хватая ее за руки, попутно вставая с кровати и ведя к коридору. Все же не хотелось, чтобы у нас у обоих оставался неприятный осадок после этого случая. Эрика улыбнулась мне и стряхнула последние слёзы, взяла меня за талию, развернула к себе и нежно поцеловала в губы. Она смотрела на меня такими глазами, словно готова была броситься под серебряные пули, лишь бы защитить меня и не дать в обиду никому, даже себе. От ее взгляда мне стало так тепло, я готова была отдать ей весь мир, чтобы чувствовала себя счастливой, лишь бы она улыбалась мне всегда.       — Я люблю тебя, моя волчица. – встав на носочки, я робко поцеловала ее в губы. Она искренне мне улыбнулась и чмокнула в макушку, словно этого только она и хотела. А мне в ответ ничего и не нужно было слышать, я и так все знала без слов. Мы недолго ещё обнимались у входа в дом, но переступили порог, в лицо ударил прохладный воздух, от чего я съёжилась. Она обхватила мои плечи своими сильными руками, от чего у меня снова пробежался табун мурашек, этот контраст холодного и горячего мне был приятен.       Через пару минут мы добрались до дома ее матери. Никто нас на пороге не встретил, оно и было понятно почему, мне никто здесь не был рад, кроме самой Эрики, но в доме пахло чем-то вкусным, значит все-таки к нашему приходу подготовились.       — Эрика, ты? – послышался вопросительный женский голос с кухни.       — И не только я. – игриво отозвалась волчица, помогая мне снять обувь, будто сама я не в состоянии. В ответ ничего не послышалось, но настроение волчицы заметно сменилось, хмуря брови, будто она что-то все-таки услышала.       Мы прошли на кухню и заметили, как женщина крутилась возле плиты, вид у неё был равнодушный, она точно услышала, как мы вошли. Настолько неприятно мое общество? Я же ничего не сделала лично ей, так почему такая неприязнь? Сердце забилось чаще, страх сковал тело. А что если она снова будет меня прогонять?       — Да не трясись ты так, я не кусаюсь. – даже не стала оборачиваться ко мне женщина, все также копошась в кухонном гарнитуре.       Эрика окинула меня смущённым взглядом, даже тёплым, будто успокаивая, чуть поглаживая мою ладонь, которая утопала в ее крепких объятиях. Мы сели с ней за стол, еды было немного, но были и салаты, и мясо, и нарезки какие-то. Я не решалась как-то промолвиться. А страх все так и лип противно, будто голодная пиявка присосалась к бархатной коже, всасывая в себя всю кровь человека, только здесь пиявка работала в обратную сторону. Все свои скопившиеся токсины выбрасывала вместе с укусом в кровь, от чего она застывала в жилах, уступая место противному холоду.       На лице волчицы тоже было волнение. Она переживала за Стефанию, что мать будет язвить, пытаться убедить вернуться обратно домой, а то чего хуже натравит на неё своих шестёрок, но насчёт последнего она сомневалась. Мать, конечно, и была суровой, даже жестокой женщиной, но совесть ей не позволила бы сотворить такое с тем, кто дорог ее родной дочери. Эрика чувствовала ее настроение, чувствовала, как она тряслась, но нет, это был не страх, это была злость, раздражение. Дочь не прислушалась к ней, хватило смелости привести в дом бледнолицую, от чего мать была недовольна и явно не собиралась уступать место перемирию. Им и не пахло. А весь этот небольшой пир лишь картина, за которой автор долго морочился, взмахивая кистями раздраженно, будто и вовсе не хотел дописывать свою картину, от чего складывалось впечатление, что картина была и неживая.       — Все хорошо, Стефани. – нежно коснулась она своими ладонями моего лица и тепло улыбнулась она мне, прижавшись своим лбом к моим. Где-то сзади послышалась усмешка. Я нахмурила брови, но не отстранилась от Эрики, пока не услышала, как с противным скрежетом напротив нас отодвигается стул. И так была нагнетающая атмосфера, а тут стало ещё мрачнее.       — Угощайтесь, молодожёны. – саркастично съязвила она, особенно подчеркивая последнее слово, пододвигая к нам тарелки с едой. Да, для неё это все было странно и она точно не поддерживала решение Эрики, но это же твой родной ребёнок. Как ты не можешь радоваться за него, когда она, буквально, светится от счастья? Возможно, ее тоже можно понять, она оберегает свою дочь и не хочет подвергать ее опасности, а я ещё ого-го какая опасность, поэтому у меня нет причин на неё злиться. Пока что…       — Мам, давай нормально посидим хотя бы в этот раз. – с укором посмотрела она на старшую. А у самой тоже руки начали дергаться. Я слегка похлопала ее по бедру, стараясь так успокоить, от чего она слабо улыбнулась, кладя в рот кусочек мяса. Я тоже принялась за трапезу. Все это время мы сидели молча, я уставилась в свою тарелку, не поднимая взгляда, но все решила начать разговор.       — Вы не представились мне в прошлый раз. – сложила я руки под подбородок и вяло ей улыбнулась, дабы не переборщить, но и не спрашивать же мне ее безразличным взглядом. — Как вас зовут? – глядя на неё, спросила я.       Повисла тишина, будто моего вопроса вообще не услышали. Она отложила вилку в сторону и подняла на меня глаза, смотря прямо на меня с явным недовольством. Я видела, как она подняла брови, сморщив губы, что выражало пассивную агрессию.       — Маргарита. – небрежно сказала женщина. И снова принялась накладывать себе в тарелку салат, не обращая на меня внимание. Вот и поговорили, называется.       — Приятно познакомиться. – сказала я ради вежливости, чувствуя, что диалог угасает. В ответ послышалось насмешливое хмыканье. В это же время я почувствовала сильную руку, сжимающее мое бедро. Эрику знатно раздражало поведение своей матери. Как она смеет так обращаться с ее нареченной? С её Альфой. Но понимала, если откроет рот, то грубостей в ее сторону не избежать, а значит день будет моментально испорчен. Волчица была удивлена спокойствию Стефании и уважала ее за то, что она пыталась поддержать диалог, вывести это недоразумение в нужное для них русло. От волнения она сжала ее бедро, но через пару секунд очухалась, боясь снова навредить любимой.       В ответ снова молчание, только раздражённое дыхание еле слышно.       — Я понимаю, что я вам неприятна, но вы ведь даже не знаете меня. – сложив руки перед собой, я уставила взгляд на ее руки, которые плавно отделяли фасоль от всего остального салата, кладя в рот только зелень. Интересная дилемма, приготовила салат, но при этом добавила то, что сама не ест?       — Я не люблю людей. – холодно сказала она, поедая салат, прожёвывая быстро, даже торопливо, будто ее что-то душит. Некомфортно. Помолчала с минуту, я все-таки нашла, что ответить неприступной стене.       — Я понимаю ваши чувства, видимо, с вами случилась неприятная ситуация, поэтому вы так… – включила я клише банковского работника, дабы вырулить во что-то суразное разговор, однако меня перебил звук бьющихся столовых приборов об стеклянную тарелку напротив. Женщина злобно посмотрела на меня, сжимая кулаки.       — Это был мой брат. Люди убили его, посчитав, что это волк переросток. – повышая тон, грубо высказалась она мне. — Мы так и не смогли его похоронить, потому что тело разорвали на мясо. – чуть ли не рыча, процедила она сквозь зубы, смотря животными глазами на меня. Стало неловко.       — Хватит! – прорычала Эрика. — Нечего ей такие ужасы рассказывать за столом, ты ее пугаешь. – холодно ответила она заместо меня. И ведь, в правду, напугала, от такого взгляда даже Майк Тайсон ляжет.       — Она должна знать! – хлопнула по столу женщина так, что тот затрещал.       — Знать что? Что ты несчастная женщина, которая закрылась от мира, не жалея никого ни словами, ни кулаками, так и не сумев найти в себе силы оправиться после его смерти? – крикнула в ответ волчица, тяжело дыша. Женщина замолчала, ее взгляд потускнел, даже помрачнел, будто ее резали осколком стекла по сердцу, не в силах, что либо сделать, потому что знала, что это правда. Я старалась не лезть в их разговор, понимала, что Маргарита меня не услышит, а может даже кинется на меня в порыве ярости, смешанной с болью и местью.       — Ну, конечно, задела за живое? Почувствуй себя на месте тех, кого ты отвергала, кого ты ненавидела, видя, как счастливы другие, именно поэтому ты не можешь порадоваться за меня, я счастлива, мам. – выпалила она ей все это в лицо, словно она копила эти слова очень долго. Женщина открыла рот, взгляд упал на руки, которые она сложила в замок, перебирая кольцо на указательном пальце.       — Маргарита. – коснулась я ее руки. Она подняла на меня взгляд полный боли и отчаяния, глаза так и кричали: я не хочу так жить. — Не вините себя в произошедшем, я понимаю вашу ненависть, вы имеете на неё полное право. – почти шепотом я говорила, как бы стараясь не спугнуть и подбирая подходящие слова. Она лишь молча слушала и смотрела мне в глаза. — Вы заслуживаете быть счастливой, как и остальные, спасибо, что поделились со мной. – улыбнулась я ей.       Эрика встала из-за стола и обняла Маргариту за плечи, нашептывая какие-то успокаивающие слова, которые были слышны только им двоим. Из уголков глаз потекли слёзы, женщина всхлипывала, прикрывая рот рукой. Эрика поглаживала ее по спине, а я продолжала держать одну руку женщины, она тряслась.       — Простите меня, пожалуйста… – еле проговорила она сквозь слёзы, ее голос дрожал. — Дочка, извини, что не замечала тебя, что я отталкивала, когда ты переживала за меня, мне так обидно, что я не могу вернуться назад и все исправить. – промычала она полушёпотом.       — Я не злилась на тебя, мам, и не виню тебя ни в чем, ты все равно остаёшься для меня лучшей мамой. – слабо улыбнулась Эрика, смахивая другой рукой слезу со своего лица.       — Нет, я правда прошу у тебя прощения за все, что я сделала и не сделала тоже. – начала успокаиваться женщина. — И ты меня прости. – перевела взгляд она на меня. Я удивленно уставилась на неё. — Нагнала на тебя, дура старая. – пустила смешок Маргарита.       — Мам… – хлопнула по плечу ее волчица.       — Не извиняйтесь, я на вас все равно не таила обиды. – искренне улыбнулась я ей. Мы все втроём посмеялись, доели свои тарелки и вместе убрались перед тем, как уйти домой. Даже на душе как-то стало легче. И Эрика заметно расслабилась. Пока я мыла посуда, изредка оглядывалась позади себя и ещё шире улыбалась, видя, как они смеются и вспоминают прошлое, хорошее прошлое. Женщина расспрашивала меня обо мне, где училась, как попала сюда, какие у нас отношения с Эрикой и все в таком роде. Она оказалась веселой за маской безразличия, и улыбка ей шла к лицу. В душе я искренне делала ей стать счастливой. Это, безусловно, ужасно то, что она пережила и понимала ее чувство ненависти, злобы, мести, на ее месте я бы себя вела так же.       — Будьте счастливы, девочки. – пожелала нам Маргарита, стоя на пороге и провожая нас.       — И вы будьте счастливы, Маргарита! – крикнула я ей в уже закрывающуюся дверь. Женщина улыбнулась и скрылась за темной корой дерева. Приличная женщина, правда несчастная, но её можно понять.       Пока мы с Эрикой шли до дома в приподнятом настроении, обсуждая сегодняшний вечер и какие эмоции мы испытали за все это время. Эрика тоже была очень довольна, что вечер прошёл под конец очень сглажено. Нашу милую беседу прервала Бара. От нее за километр несло алкоголем и табаком. А я-то и думаю, чего она нос морщит, думала от меня может чем воняет, а тут вон оно что… Блудная дочь припорхала.       — Ооо… – держась за голову промычала темноволосая. — Перепила походу, ик!       — Здравствуй, похитительница чужих девушек! – театрально встретив ее и похлопав по плечу, крикнула ей Эрика, чтоб до пьяной Бары точно долетело.       — Уу… Че так громко-то! – отмахнувшись от фантомной мошки, еле стояла на ногах девушка.       Мы переглянулись с Эрикой и поняли, что случай тяжелый. Но тащила эту понторезку не я, естественно, зато за всю дорогу я наслушалась того, как отшили снова Бару, поэтому она «с горя или с радости» решила это дело отметить. Зная ее, опять что-то да вытворила, небось чью-то девушку решила подцепить, а ей за это в пиздак дали. Посмеялась я, конечно, за все это время от души. Пьяная она ещё забавнее, главное, чтобы хлопот не доставляла. Эрика же что-то бурчала себе под нос и кидала на меня серьёзный взгляд, как только я прикрывала рукой от смеха, пытаясь не заржать от несвязанной речи вялого тела, но как только я ей наивно-наигранно улыбалась, тут же личико волчицы смягчалось, закатывая при этом глаза. Придя домой, мы ее уложили на диван в гостиной, молясь, чтобы она не обделала нам ковёр своими внутренностями, а сами, уставшие, в обнимку легли спать.