Квартира на этаж выше

— Шурик! Открывай, у меня руки заняты! — вопит Лёва, перехватывает три пакета из магазина поудобнее и ногой долбится в дверь. Она распахивается через полминуты. На Бортника, улыбаясь, смотрит Шура. — Я уж думал ты сегодня не придешь, — хмыкает он. — Забегай! — Это почему это? — хмурится Бортник. — Машины во дворе не видел, — пожимает плечами Шура. — Мой руки. Ты извини, я пиццу заказал… — Ну слава богу! Я уж думал голодать будем! — хохочет Лёва. Он поглядывает на Шуру, хмурясь. Ему кажется, что в друге что-то не то, а вот что конкретно он понять не может. — Ну что ты на меня так пристально смотришь? Гипса не видишь, да? — хмыкает Уман. — Сняли сегодня, скоро буду бегать! Лёва чувствует, что зацарапала своими острыми коготками, почти как у Сьюкси, тоска. Значит, Шуре он больше не будет нужен. Они подружились как раз в тот вечер, когда Лёва пришел взъерошенный с тортом и борщом. После тарелки супа беседа пошла будто бы бодрее. Сьюкси пристроилась у него на коленках и тихо мяукала с требованием чесать. Лёвчик, как его начал называть Шура, предложил свою помощь с едой, а Уман с радостью согласился. Каждый вечер Лёва забегал к себе только переодеться и взять кое-какие продукты. Дома было холодно и пусто, а на этаж выше тепло и хорошо. Его там ждали Шурик и Сьюкси. С едой и историями с работы. А теперь… теперь потребность в готовой еде у Шуры пропадет. Он сможет готовить сам, как раньше, до перелома, и Лёве снова придется возвращаться в пустую одинокую квартиру, за это время ставшую почти что чужой. — Эй! Ты чего загрустил? Хорошо же! Не будет у тебя лишнего груза, — улыбается Шура и полушутливо пихает Бортника плечом. Из-за неустойчивого положения - какое-то время придется еще походить на костылях, как сказал врач, - Шурик почти тут же теряет равновесие и оказывается пойман другом. — Не хочу домой, — выпаливает Лёва и тут же прикусывает язык. Он не планировал устраивать исповедь, но, видимо, теперь придется. Шура не отстанет и до конца недели будет сверлить взглядом, пусть с расспросами и не полезет. Хотя с Шуриным взглядом не известно, что хуже. — Тут меня ждешь ты. А там никто. — Пф, вот придумал проблему, — хмыкает Шура и бодро ковыляет на кухню. — Оставайся у меня, Лёвчик. Сьюкси будет очень счастлива! Уман хихикает, наблюдая за тем, как кошка терпеливо ждет, пока Лёва усядется на свое место, а потом прыгает к нему на коленки и начинает мурлыкать почти сразу. Бортник чешет ее за ушком и улыбается. Когтистые лапы перестали скрести в груди и сменились абсолютным счастьем, когда Лёва услышал тихое Шурино: — И я тоже.