***
Вечерняя тишина просачивалась через приоткрытое окно. Семья Новак собралась за столом на позднем ужине. Все сложили руки в молитвенном жесте, прикрыв глаза. — Очи всех уповают на Тебя, и Ты даешь им пищу их в свое время, открываешь руку Твою и насыщаешь все живущее по благоволению. — Произносит глава семейства, и Кастиэль открывает глаза, приступая к еде. Какое-то время тишину нарушал лишь звон посуды, но через пару минут Новак старший решительно откладывает вилку, словно намечался долгий разговор: — Кастиэль, ты не желаешь объяснить причину своего отсутствия на вечерней службе? Юноша вздыхает и поджимает губы. Он понимал, ничем хорошим этот разговор не закончится, но молчание или ложь приведут к проблемам еще большим. — Я не посчитал нужным приходить, отец. — Не поднимая взгляда отвечает Кастиэль и пытается скрыть нарастающее волнение. В комнате явно висит напряжение. Касу кажется, что ночная тишина стала осязаемой и проникает в их дом через окно бестелесной сущностью. Она вот-вот окутает собой все и обратит все в небытие. От этого ощущения по коже бегут мурашки, но юноша уже привычно это игнорирует, ведь психолог уже не раз объяснял ему, что Бытие не может Говорить с ним. — Сынок, Бог даровал тебе эту еду, и саму жизнь, неужели ты не желаешь даже отблагодарить Его? — Возмущается мать, бросив хмурый взгляд на сына. Она не могла поверить в то, что происходит. Они с отцом так много сил вложили в то, чтобы объяснить своему единственному сыну, насколько милосерден их общий Отец и как важно быть благодарным Ему. Но чем старше становился Кастиэль, тем больше он отличался от того, что они ожидали увидеть. Он поднимает на нее взгляд, и она видит — голубые глаза, прежде напоминающие ей сами Небеса Обетованные, казались более глубокими — там, за облаками и за Земной атмосферой таились миллиарды звезд, планет, галактик и черных дыр, и были они больше и прекраснее чем все что она могла познать. — Мама, вселенная настолько велика, может быть в ней есть и другие цивилизации, если кто-то создал это все, думаешь для него наша планета не очередная песчинка в бескрайней пустыне? — Кас смотрит на родителей сложным взглядом, надеясь разглядеть в их лицах понимание. Надеясь, что они смогут выйти за рамки того, чему их учили и откроют для себя нечто новое. Однако соглашаться, или даже думать о сказанном они явно не собираются. Матушка молча всматривается в голубые глаза сына, а отец сурово восклицает: — Ты богохульствуешь! Бог всемогущ и всевидящ, он слышит каждую молитву и всегда рядом. Он наставляет людей на путь истинный, дарует им смысл жизни! Неужели ты хочешь сказать, что не веришь священным писаниям, которые он сам нам даровал через посланников своих? Кастиэлю стало дурно. Он вдруг увидел, что отец его — воспитавший его, глуп столько, сколько глуп наивный младенец. Он был беспомощен и безволен, способный полагаться лишь на волю всевышнего, чей лик он никогда не видел, и чей голос никогда не слышал. Юноша разочарованно сводит брови, все меньше страха он испытывает перед бессильным отцом своим. — Я верю в Бога отец. И верю в то, что ему нет до тебя дела. Отец поднимается из-за стола, Кастиэль не успевает моргнуть, как хлесткая пощечина приземляется на его лицо, навсегда ставя точку в данном диалоге.***
— Суд приговаривает Дина Винчестера к пяти годам заключения в мужской колонии Штата Калифорния. На основании наличия смягчающих обстоятельств, данный приговор считать условным. Назначить подсудимому год исправительных работ, и ограничение в военной службе. Заседание окончено. Присяжные и суд поднимаются со своих мест, собирая документы. Дин выходит из зала следом за отцом. По длинному коридору с высокими потолками они направляются к выходу из здания. — Скажи спасибо, что я нашел тебе хорошего адвоката, иначе… Сам знаешь что было бы. — сурово произносит отец, выходя на парковку и садясь в машину. Черная импала немного устаревшей модели нагрелась под калифорнийским солнцем, превращая салон в огромную духовую печь. — Спасибо. — без энтузиазма отвечает Дин, садясь на пассажирское переднее сидение. Он тянется к магнитоле, включает музыку, но Джон ее тут же выключает. Они трогаются с места, и юноша подставляет лицо прохладному ветру из окна. — Заедем за Сэмом в школу, потом домой. — Ты расскажешь ему? — Перебивает Дин, кидая на отца тревожный взгляд, на что Винчестер старший возмущённо вскидывает брови, с трудом, кажется, сдерживая эмоции. — Я, блять, даже поверить не могу в то что это произошло, не то что вслух об этом говорить! Что я ему скажу? Что его брат не только идиот, но еще и убийца?! Дин молчит, всматриваясь в пейзажи за окном. Ситуация паршивая, его отчитывали словно подростка, который вернулся домой позднее положенного, и именно поэтому ему не хотелось продолжать спор, на месте отца он тоже был бы в шоке. Да и говорить на эту тему больше не хотелось, потому что воспоминания того события были еще ясны и давали о себе знать при любой удобной возможности, затмевая разум кровавым скользким страхом. В машине повисает тишина. Винчестер старший крепко сжимает руль, он и сам понимал сложность ситуации, но разочарование от того что Дин теперь не сможет военным, было слишком сильным и затмевало все остальные эмоции и мысли. В таком настроении они приезжают несколько кварталов и останавливаются у школьного двора в тени дерева. Шестнадцатилетний юноша с портфелем через плечо еще за пару метров замечает в приоткрытом окне импалы знакомый силуэт и подбегает к машине, заглядывая в окно: — Дин, ты уже вернулся? Почему так рано? — В его взгляде явно заметна радость от встречи, а на лице застыла удивлённая улыбка, однако угрюмое лицо отца явно не сулило ничего хорошего. — Что-то случилось? — он кидает взгляд то на отца, то на брата, предчувствуя неладное. — Просто отец узнал чем ты занимаешься в своей комнате, когда его нет дома, Сэмми, — шутит Дин, еле сдерживая смех, когда видит, как лицо брата сначала бледнеет, потом краснеет, а затем вовсе приобретает лиловый оттенок. — Придурок! — ругается подросток, обиженно надувая щеки и садится на заднее сидение под смех старшего брата.***
Сегодня было пасмурно — облака заволокли небо, погружая город в оттенки серого, однако не смотря на это, было все еще достаточно тепло. Апрель уже заканчивался, предвещая засушливое лето. Свет в аудитории Стенфордского университета был приглушен, отчего неумолимо тянуло в сон, однако Дин все еще слышал речь учителя: — Готфрид Лейбниц — немецкий ученый — считал, что несовершенство мира основывается только на том, что мы слишком мало знаем всеобщую гармонию вселенной и скрытые основания деятельности Бога… — Кроули, что это за лекция? — Дин поворачивается к соседу, шепотом уточняя у него название предмета. — Понятия не имею, у меня вообще мозг не работает со вчерашнего дня. — Отвечает парень сидящий рядом. Он удобно расположился головой на своей сумке, используя ее как подушку. В любом случае, ни учебников, ни тетрадей в ней не было. — По-моему, у тебя такая проблема каждый день, — доносится уже с левой стороны от Дина. Джессика, в отличие от них, слушала лекцию более внимательно и даже делала записи в тетради, но при этом не забывала отпускать язвительные замечания в адрес однокурсника. Винчестер усмехается, молча соглашаясь с подругой, и переводит взгляд на учителя, чтобы вслушаться в его слова. Он не помнил, чтобы им прежде преподавали подобное. Конечно, инженерия и гармония вселенной, возможно, связаны, но услышать такие подробности он не ожидал. — С 1995 года на дне Японского моря водолазы стали находить красивые круговые конструкции из песка, диаметром около двух метров, — На белой магнитной доске появилось изображение той самой конструкции, — Почти двадцать лет природа этих сооружений оставалась неизвестной. Оказалось, что эти произведения искусства создает обычная невзрачная рыбка — самец белого пятнистого иглобрюха, — Слайд презентации на доске меняется, теперь на экране — маленькая рыбка, с милым и глупым видом, как показалось Дину, — построенное гнездо он украшает ракушками и кораллами, с соблюдением всех правил симметрии. Представить сложно, что крохотный мозг десяти сантиметровой рыбки чувствителен к тому, что мы с вами называем красивым. Дальше учитель говорил что-то о павлинах и теории Дарвина, но Винчестер уже не слушал, начертив в тетради поле для крестиков-ноликов и двигая ее к соседу. По окончанию лекции Дин, Кроули и Джессика по традиции направляются к внутреннему двору университета, к уличной столовой. За одним из круглых темных столиков их уже ждёт Сэм, а рядом с ним сидит еще один парень, которого они прежде не видели. Тучи немного рассеиваются, и солнечные лучи озаряют площадь вымощенную бежевой плиткой. Слабый влажный ветер принес запах эвкалипта, и кажется, сегодня будет отличный день. — Привет, милый, — щебечет Джессика, целуя Сэма в затылок и садится рядом с ним. — О Боже, я сейчас расплачусь. — Завидуй молча, Кроули, тебя так даже мамочка не поцелует, — язвит Сэм, с усмешкой протягивая Дину бургер, даже не слушая что в ответ бурчит МакЛауд. — Привет Сэм, и...? — Дин берет бургер из рук брата, и присаживается между Кроули и Джессикой. Рядом с Сэмом — парень в белой рубашке и синим галстуком. Среди студентов в худи и футболках его образ кажется странным, однако почему-то придает ему определенный шарм. Незнакомец внимательно осматривает компанию друзей, сосредоточенно сдвинув брови над глубоко голубыми глазами. Его взгляд задерживается на Дине. Другие, увлеченные междоусобицами не замечают его взгляда, но Винчестер сталкивается с ним напрямую. — Это Кастиэль, он студент по обмену из Канады. — Представляет его Винчестер младший, однако Дин слышит слова словно через пелену. Чужие глаза гипнотизируют, смотрят в самую душу, без стыда скользят по лицу и опускаются ниже, оценивая, а далее вновь возвращаются к глазам. От такого пристального внимания становится даже не по себе, и Дин приходит в себя лишь когда этот зрительный контакт прерывается, чувствуя себя так, будто его держали прижав к стене, взяв за горло и перекрыв кислород, а теперь наконец отпустили. — Мои родители глубоко религиозны. — наконец подает голос парень, объясняя происхождение столь необычного имени. Речь его оказывается уверенной и вкрадчивой, но в тоже время тихой. Он явно говорил тише остальных, однако именно поэтому Джессике и Кроули пришлось прекратить спор, чтобы уловить его слова. Компания затихла ожидая продолжения, однако парень замолкает. Вместо него неловкую ситуацию разряжает Сэм: — Мы с ним теперь в одной группе. Он не мог найти нужную аудиторию, поэтому я решил показать ему университет. Кас, это мой брат Дин, моя девушка Джессика и наш друг Кроули, — знакомит всех парень. Кастиэль кивает в ответ: — Приятно познакомиться. Дин наконец вспоминает о завтраке, и принимается за бургер, а Джессика решает сменить тему, замечая общую неловкость. — Кстати, нам сегодня на лекции по физике рассказывали о красоте вселенной, или что-то типа того. Мол, красота встречается даже в математических уравнениях и, вроде как, зависит не от социума, а изначально заложена в нас биологией. — Рассказывает девушка Сэму. Они на этом и сошлись пару месяцев назад, когда Дин их познакомил — оба любили умничать и читать. и что там еще делают умники. — По-моему, это бред. Ну нравится павлинихе пышный хвост больше, чем обычный, и что тут такого? — спрашивает Дин, не переставая жевать, и смотрит на Джессику и Сэма. Кроули тоже что-то бурчит и отходит, чтобы заказать еду. Однако вместо них заговорил Кас, вновь пронизывая Дина тяжелым взглядом. — Это не бред, Дин, Красота действительно нечто большее чем субъективное ощущение. На протяжении многих веков менялись культура и религия, однако люди всегда находили Красоту в одних вещах. Таких как цветы, архитектура или другие люди. Может показаться, что вкусы менялись, но на самом деле лишь в деталях. Это подтверждает даже общеизвестное выражение «мода циклична». Людям нравится новизна, они стараются уйти от затертых традиций, однако в итоге неумолимо возвращаются к ним, потому что Красота остается неизменной. До сих пор нет точного определения чем именно является Красота, и почему определенные симметричные изображения вызывают у людей ощущение визуального удовольствия. — Ты типа человек дождя? — вдруг выдает Кроули, вернувшийся к столу с тарелкой салата, и тут же получает под ребра локтем от Джессики, — Что? _ восклицает он, потирая ушибленный бок. — Откуда ты все это знаешь? — спрашивает Дин, заинтересованно вскидывая брови, и Сэм со своей девушкой так же с интересом смотрят на Каса, словно в ожидании следующего «откровения». Парень ведет себя странно, и даже немного пугающе, однако этим же интригует. — Я много читаю. — кратко и без лишних деталей. Дину кажется, он уже начинает понимать стиль общения этого парня. Сэм и Джессика вернулись к обсуждению лекций. Дин и Кроули были заняты завтраком и вспоминали вчерашнюю вечеринку в общежитии. Кас отказался от еды, сказав, что не голоден. Он молча сидел, глядя на эвкалипты. Он думал о коалах. Ему казалось, что животное, питающееся только листьями эвкалипта, идеально подходит для сосуществования с этим деревом. Было так странно видеть эвкалипт без его постоянного спутника — коалы. Это было похоже на крылья птицы без своего хозяина.***
В этот день лекции пролетели быстро, хотя день казался томным и неторопливым. Кастиэль отправился в общежитие, а компания друзей села на поезд до Сан-Франциско вместе с сотней других студентов. Они расположились в уютных креслах в центре вагона и продолжили разговор, начатый ранее. Сэм неловко потёр шею. Он провёл с Касом больше времени, чем остальные, и парень в целом был приятным в общении, не вызывал неприязни. Однако представить его в качестве своего друга было сложно. — До того как вы пришли, он рассказывал, что учился дома, не ходил ни в школу, ни в детский сад. Поэтому неудивительно, что он не очень хорошо умеет общаться с людьми, — пояснил Сэм, переживая, что одинокий парень может увидеть в нем ложную надежду на дружбу. — Вот так обычно и становятся маньяками! Сэм, добрая душа, надо было тебе ему помогать, из-за тебя мы все оказались в его списке! — Кроули демонстративно закрыл лицо руками. Дин ободряюще похлопал его по плечу: — Нет, дружище, наоборот, теперь мы исключены из списка, в отличие от всех остальных. — Прекратите! Обычный парень, умный, милый, просто со своими особенностями, как и у всех нас, — вмешивается Джессика. — Милый? О, Сэмми, у тебя появился конкурент, — усмехается Дин, когда их диалог прерывает звонок его телефона. На экране высвечивается «Дерек». Дин хмурится, не ожидая звонка от человека, которого в последний раз видел год назад. — Кто там? — спрашивает Сэм, легко заметивший перемену в настроении брата. — Друг из армии… — отвечает старший, в замешательстве не поднимая взгляда от смартфона. — Так чего трубку не берешь? Справедливо. Дин берёт трубку, и в шуме поезда никто, кроме него, не слышит человека на другом конце провода. — Дин, здравствуй, — из динамика — голос женщины, хриплый и уставший, прерываемый тяжёлыми вздохами и всхлипами, — Дерек, он… его больше нет. Дин чувствует себя, словно его ударили обухом по голове. Шум вокруг словно стихает, становится холодно, в голове вновь проносятся воспоминания — кровь брызнувшая ему на лицо, и молодой новобранец весь в слезах и соплях. — Когда похороны? — голос звучит уверенно, но руки приходится сжать в кулаки, чтобы они не дрожали. — В субботу. Сможешь приехать? — Да, я буду. Отправьте адрес и время. — Конечно-конечно. Спасибо, Дин, спасибо тебе.