Да сколько можно?!

— С возвращением, Вэй Ин, — стоя бок о бок с мужчиной в чёрном, произнёс Лань Чжань. Яркое солнце придавало его лику торжественности, зрелище было настолько красивое, что Вэй Ин позволил себе несколько коротких мгновений полюбоваться профилем друга и кивнул в ответ: — Поскорее хочу увидеть лицо учителя Лань, когда он узнает, кого ты притащил! «Вот я и снова здесь! И даже не в кандалах, сам пришёл», — мысленно смеялся над ситуацией Усянь. Но иной судьбы он для себя, как ни старался, придумать не смог. По крайней мере на ближайшее время. Конечно, он мог бы охотиться в одиночку, уничтожать нечисть и получать за это деньги. Мог бы попробовать и в клане каком-нибудь молодом себе место найти, но былая слава его оставалась такой огромной, что требовалось как минимум несколько лет, чтобы и до простых людей, и до малых кланов наконец дошло, что Старейшина Илина на самом деле неплохой малый и с ним можно иметь дела. Поэтому решение увязаться за Лань Чжанем казалось ему самым логичным и правильным. Так он себе всё объяснил, и в момент, когда непривычно напряжённый Лань Чжань уже разворачивался к нему спиной, чтобы в одиночку отправиться в Гусу, выпалил: — А можно мне с тобой? Ошеломлённое, но уверенное «мгм» было ему ответом. Так, просто и без лишних вопросов начался их новый совместный путь. В один из вечеров на постоялом дворе Лань Чжань, абсолютно трезвый, сам завёл разговор о том, что теперь, когда репутация Усяня вновь более или менее очищена, ему с его знаниями впору учить молодых заклинателей. Немногословно, но с чувством Второй Нефрит признался, что любой орден будет рад заполучить себе такого опытного воина: — … Гусу в том числе. — Фто ты сказал? — Усянь чуть не подавился огромным куском свинины, который как раз пытался протолкнуть в глотку сразу за Улыбкой императора. — Если ты захочешь, я бы договорился с братом и тебя бы официально приняли в учителя. Сичэнь наверняка уже думал об этом... — Лань Чжань! Ушам своим не верю! Ты хочешь, чтобы я учил маленьких Ланей? Не боишься, что я всех там попорчу своими дьявольскими науками? — глаза тёмного заклинателя полыхнули красным. — Не боюсь, — мужчина отвёл взгляд. — Я бы хотел, чтобы Вэй Ин остался как можно дольше. Ситуация повторялась: Лань Чжань опять звал с собой в Гусу, но на этот раз Усянь знал, что зовут его совсем не для опытов или усмирения. В этот раз он и напросился буквально сам! Он знал, что верный друг закроет его собой от опасности, если того потребует ситуация. Что рядом с Лань Чжанем ему никакие беды больше не грозят. Что дружба их проверена временем и самой смертью и поистине может считаться несокрушимой. А если так, то и места лучше, чем рядом с Лань Чжанем, Усяню было не найти. Согласиться на новую жизнь было очень просто, легче даже, чем представить собственное возвращение в Пристань Лотоса. В Гусу у него вновь могла появится цель в жизни: он мог во благо нового поколения использовать свой дар, который ранее приносил только беды и боль. Усянь чувствовал, что вот-вот мог обрести новую ценность как заклинатель и воин. Потому на территорию клана Гусу Лань он шагнул уверенно, полный энтузиазма и азарта. Лань Чжань шёл на несколько шагов впереди, открывая талисманом защитный барьер. — Ванцзи! — нарушая правила своего же ордена, проревел Лань Цижэнь, чуть ли не трусцой направляясь к мужчинам. За ним не отставая шёл Сичэнь. — Дядя, брат, — невозмутимо поклонился им Второй Нефрит. Усянь последовал его примеру, пряча улыбку за рукавами. Ему будто бы вновь было пятнадцать, будто бы мир совершил петлю и вернулся на привычное место, и не было войны, всех этих бессмысленных смертей и предательств. — Ванцзи! Ты в своем уме? — дядюшка буквально побагровел от гнева. — Этого… — он окинул Усяня взглядом, — этого нам ещё не хватало! — Дядя, Вэй Ин согласился и принял моё приглашение, — сталь в его голосе немного усмирила пыл старшего. — Он — гость. Прошу вас вести себя подобающе. Вот ещё самого Лань Цижэня на место родной племянник не ставил! Но делать было нечего, вспомнив, кто он и где находится, мужчина немного успокоился. Понизив голос, он проскрипел: — Жду вас у себя, Сичэнь! Ванцзи, тебя это тоже касается. — Он ещё раз сверкнул глазами на Усяня. — Распорядитесь, чтобы гостю было комфортно, — выдавил он сквозь зубы, — и приходите. Нам нужно многое обсудить. — Прости, брат. Сообщение о том, что ты вернёшься с господином Вэем, по ошибке доставили дяде... — с виноватой улыбкой сказал глава клана Лань, когда дядя унёсся в неизвестном направлении. Настоящего сожаления в голосе главы не было. Он вообще выглядел слишком спокойным и радостным для того, кому только что пришлось успокаивать разъярённого родственника. Всегда ответственный и послушный, Лань Чжань в этот раз не торопился исполнять просьбу дяди. Когда братья о чём-то своём переговорили одними глазами, Сичэнь ушёл. Ванцзи же спокойно повёл Усяня в его новые покои, показал, что изменилось в ордене после восстановления, и, почти запинаясь, сообщил, что его покои находятся совсем близко и, если вдруг (ну мало ли!) Усянь захочет, он может приходить его навестить. А затем и Лань Чжань ушёл, предоставив тёмного заклинателя самому себе. Дядя поджидал братьев у себя, сидя за столом перед пиалой остывшего чая. Усы и борода его были в беспорядке, а уголок левого глаза дёргался так, будто он только что пережил сильнейшее в жизни потрясение. Всё стало ещё хуже, когда Лань Чжань заявил, что хочет, чтобы Усянь преподавал, и что заполучить самого Старейшину Илина в учителя является величайшей удачей. Сичэнь соглашался с ним, утверждая, что никто лучше господина Вэя не научит юных заклинателей обращаться с нечистью, ведь он, по сути, какое-то время эту самую нечисть и возглавлял! По тому, как стремительно то краснел, то бледнел Цижэнь, казалось, что семейная встреча закончится искажением ци у дядюшки и изгнанием Ванцзи вместе с его подопечным из Облачных Глубин. Но, вопреки всем существующим законам подлунного мира, в конце концов Лань Цижэнь сдался. У него не осталось выбора после того, как уже порядком раздражённый Ванцзи напомнил, что глава клана — Сичэнь, и если он не против, то дело о назначении Вэй Ина решено. Правда, чтобы уж совсем не портить хорошие отношения с дядюшкой, пришлось согласиться, что свои уроки Усянь причинит только опытным заклинателям клана и учить их будет исключительно тёмным техникам защиты, но никак не атаки. А ещё: «Ванцзи, ты обязан играть ему каждый день, чтобы контролировать тьму, что сокрыта в нём! Это твоя ответственность и меньшее, что ты можешь сделать для клана», — мелко дрожа нижней губой молил Цижэнь, пока Цзеу-Цзюнь подливал ему чай с ромашкой. Сколько палочек благовоний успело сгореть, пока шёл разговор, счесть было невозможно. Но два драгоценных нефрита Гусу вышли на улицу, когда уже стемнело. Сичэнь, очевидно, был очень доволен результатом встречи. Он повернулся к брату и с тёплой улыбкой произнёс: — Поздравляю, Ванцзи! — Спасибо, брат. Они поклонились друг другу и направились каждый к себе. Глава клана, кажется, даже начал напевать какую-то весёлую мелодию себе под нос, отойдя на приличное расстояние. __________ — Даже ты иногда нарушаешь правило про отбой! — с восторгом сказал Усянь, когда дверь цзинши открылась и в ней показался высокий силуэт в белом. Тёмный заклинатель сидел у окна и допивал уже третий кувшин непонятно откуда взявшейся Улыбки императора. Подходя ближе, Ванцзи на секунду задержал взгляд на пустых сосудах, но, вопреки ожиданиям юньмэнца, ничего не сказал. — Нам пришлось действительно многое… обсудить. И я думал, что сегодня уже тебя не увижу, поэтому не сильно торопился, — Нефрит сел напротив Усяня, придвинул к себе низкий столик-подставку и положил на него гуцинь, очевидно готовясь играть. Вэй Ин наблюдал за всем этим приподняв бровь, его до сих пор шокировали перемены в товарище. Лань Чжань из прошлого бы тут же вышвырнул его из цзинши, да что уж там, на улице бы даже обошёл другой тропинкой. А нынешний... нарушал уже какое правило подряд и, судя по всему, не собирался останавливаться. Было очень любопытно, что же такое случилось за все эти годы, пока Усянь был мёртв, что Второй Нефрит Гусу так сильно изменил свои взгляды на дружбу и веселье. За время, что они путешествовали вместе для расследования истории с Мэн Яо, им так и не представился шанс обсудить то, что произошло с ними перед смертью Усяня. Кем они расстались, чем был занят Ванцзи всё это время, в каком состоянии находился Усянь и помнит ли он что-либо о своей смерти. Ответы на эти вопросы, по сути, были уже неважны, потому что они вновь могли сражаться спина к спине и проводить время вместе, но иногда, замечая такие разительные перемены в поведении Лань Чжаня в свою сторону, Усянь не мог ничего с собой поделать и много думал над всем, что касалось их отношений. Пока тёмный заклинатель по второму кругу гонял в голове мысли о странности такого поведения, Ванцзи уже начал играть мелодию очищения. — Эээээ, нет, Лань Чжань! Перестань. Мелодия тут же затихла. — Почему? Тебе не нравится? — Нет! Играешь ты всё так же божественно, даже ещё лучше! И я мог бы слушать часами, но в другой ситуации. — ...? — Ну, понимаешь, Лань Чжань, мы только вернулись, и хочется отдохнуть. И ты чтобы тоже отдохнул от всего этого, — он лениво обвёл гуцинь рукой. — Я понимаю, что дядюшка наверняка сказал играть мне это день и ночь, чтобы я не рассвирепел и не навредил никому. Но, послушай, я не монстр, я могу себя контролировать, — он обреченно вздохнул. — Я, кажется, тебе это уже доказал. — Вэй Ин — не монстр, — кивнул Лань Чжань и стал послушно заворачивать гуцинь обратно в шёлковый чехол. — Но! — резко вскинул руку Усянь, чуть не расплескав вино. — Ты можешь сыграть просто так. Что-то красивое. Без духовной энергии, просто музыка, идёт? Я бы с удовольствием послушал. Ничего лучше твоей игры мне так и не удалось услышать, — он подмигнул, кажется, даже не осознавая, насколько игриво выглядел в тот момент. — Было бы очень глупо не воспользоваться такой возможностью и не попросить самого Хангуан-Цзюня скрасить этот вечер! — Кстати… — внезапно отвлекся Нефрит. Он почти улыбнулся, и это было похоже на чудо. Он достал из рукава письмо и протянул его Вэй Ину. — М? — находясь под впечатлением от увиденного, тёмный заклинатель не торопился открывать письмо. — Это приказ о твоём назначении на должность преподавателя техник выслеживания и защиты от нечисти... Усянь молниеносно развернул бумагу, пробежался по письму и чуть не вскрикнул от восторга. — Правда, пока тебе придётся тренироваться на опытных заклинателях нашего клана. Дядя просит дать ему время, чтобы найти место в расписании юных воспитанников, — врать было запрещено, а вот приукрашивать допускалось. Лань Чжань решил не рассказывать подробностей, ведь, в конце концов, всё уже было решено. — Лань Чжань! — М? — Я правда могу остаться здесь? Я могу работать на благо твоего клана? — было похоже, что разум тёмного заклинателя немного помутился от счастья. — Да, Вэй Ин может оставаться сколько захочет. Сичэнь, дядя и старейшины одобрили это, — подтвердил Нефрит. — Так мы, получается, теперь празднуем моё назначение! Лань Чжань, ты лучший! — в сердцах выпалил Усянь и, в ту же секунду поняв, что переходит черту, немного сбавил обороты. — Я до последнего не мог поверить, что это возможно. Я очень рад, правда! Усянь заметил, что Лань Чжань в последнее время всё чаще смущался, когда они оставались наедине. Вот и сейчас Нефрит опустил голову, краснея кончиками ушей. «Интересно, что нужно сделать, чтобы всё его бледное лицо залилось краской?» — невольно задался вопросом Усянь. Не влепить себе пощёчину за распущенность получилось только потому, что Лань Чжань вдруг сказал: — Я же собирался сыграть. Что Вэй Ин хочет услышать? Один лишь ответ крутился в голове тёмного заклинателя: — Хочу ещё раз услышать ту мелодию, что ты играл в пещере черепахи‐губительницы. Очень уж она мне нравится! Пожалуйста, Лань Чжань, — обезоруживающе улыбнулся тёмный заклинатель. Ванцзи на несколько долгих секунд застыл, казалось, он хотел отказать, но не нашёл в себе сил это сделать и, кивнув, поправил рукава и начал играть. Начало мелодии Усянь слушал в тишине, мечтательно улыбаясь и смотря куда-то вдаль, а затем, будто бы что-то вспомнил, резко выпрямился и шёпотом (чтобы сильно не помешать игре) спросил: — И всё-таки, это какая-то секретная мелодия вашего клана? Ванцзи заметно напрягся. — Нет, — ответил он. — Тогда, — тёмный заклинатель заворожённо уставился на красивое лицо мужчины в белом, — ты придумал её, правильно? Неужели прямо тогда, в пещере? Ванцзи молча кивнул. — И кроме нас двоих о ней совсем никто не знает? Ещё один утвердительный кивок. — Даже Цзеу-Цзюнь? — голос заклинателя становился всё тише и тише. — Мгм, даже он. — Выходит, там, на горе, ты узнал меня, потому что я играл её? — Мгм, — довольный тем, что Усянь, наконец, эту загадку разгадал, Ванцзи даже немного прикрыл глаза и наклонил голову вбок, как бы всем своим существом подставляясь под любимую мелодию. — А как она называется? — не унимался заклинатель. Не сказать, что Ванцзи не ожидал этого вопроса (конечно, ожидал), и всё равно сердце предательски пропустило удар. Признаваться было страшно, но он давно и очень сильно хотел это сделать. Он хотел, чтобы Усянь знал, что мелодия эта была написана для него и про него. Лань Чжань посмотрел прямо в глаза напротив и насколько получилось ровным голосом ответил: — «Вансянь». Было отчётливо видно, как собирается пазл в голове у Усяня. Он не смог выдержать прямого взгляда и склонил голову, пряча лицо за длинной чёлкой. Спустя какое‐то время послышалось: — Она названа в честь нас… с тобой? — Мгм, — только и смог произнести Ванцзи. Он тоже опустил голову, до конца не понимая, какой именно реакции хотел и почему сейчас чувствует разочарование. Он продолжил играть. А Усянь пытался справиться с нахлынувшими на него чувствами. Эта мелодия была символом исключительно хорошего в обеих его жизнях. Как маяк в кромешной тьме. Кажется, даже находясь по ту сторону жизни, он слышал эту мелодию, она эхом распространялась в абсолютной пустоте, что окружала его, и дарила спокойствие и уют. Эта же мелодия, выходит, стала причиной их с Лань Чжанем воссоединения после перерождения. Теперь Усянь мог купаться во внимании Второго Нефрита. Так, как хотел этого с самой их первой встречи. И внимание это приносило ему столько удовольствия… Так много, что было стыдно признаться даже самому себе. А сколько всего Лань Чжань сделал для Усяня! Ставя на кон не только собственную репутацию, но и репутацию клана. Как бросался защищать его без намёка на сомнения. В один момент чувство благодарности уже разрослось до каких-то невероятных размеров, затопило всё сердце Усяня и потеряло первоначальное имя. А новое этому чувству заклинатель так и не решился дать. Думал, что если назовёт его так, как подсказывает внутренний голос, то идиллия между ними тут же будет разрушена. Ванцзи ведь не чувствует того же, он просто пытается очистить собственную совесть. Он, кажется, говорил, что жалеет о своих поступках в прошлом. Да? Но теперь Усянь увидел, наконец, иной возможный мотив поведения Лань Чжаня. И музыка эта каждой нотой своей чувства Второго Нефрита с головой выдавала. Или Вэй Ину просто хотелось в это верить? Решив не тратить в этот раз времени на изматывающие размышления, поддавшись порыву, Усянь на четвереньках подполз к Ванцзи. Тот, хоть и замедлился, но играть не перестал. Он продолжал смотреть на инструмент, не поднимая глаз, но заметно напрягся, очевидно, не понимая, что происходит. — Лань Чжань, извини, — послышался шёпот. Для Ванцзи было невыносимо слышать от Усяня «извини» и «спасибо», это всегда являлось предвестником разлуки, символом той пропасти между ними, которую Второй Нефрит всей душой ненавидел и стремился преодолеть. Неужели он перегнул со своими откровениями и Усянь что-то заподозрил? Неужели тот решил сбежать и извиняется за это? Он резко поднял голову, мысленно молясь чтобы это ничего больше не значило. Просто хмельной бред, и никаких жестоких слов за этим больше не последует. — Прости, — прозвучало ещё раз. Усянь качнулся вперёд и плотно прижался губами к губам Ванцзи. Кончик его длинного хвоста упал на струны и заглушил последний звук, что оставили после себя тонкие пальцы, замерев в воздухе. Комната погрузилась в тишину. Вэй Ин просто прижимался своими горячими и сухими губами, затаив дыхание и зажмурив глаза. Ванцзи тоже на чистых инстинктах закрыл глаза. Кровь у обоих стучала в висках и горле. Было приятно и одновременно страшно. Страшно пошевелиться и разрушить момент, а потом остаться в тишине, наедине с необходимостью дать этому название и объясниться. Но несмотря на все страхи, голод и тоска, что мучили Лань Чжаня все эти долгие годы, всё-таки взяли верх. В попытке продлить момент и показать Усяню, что то, что они делают, ему нравится и он хочет ещё, Второй Нефрит не глядя нащупал руку тёмного заклинателя (которую тот поставил на край лакового столика) и почти невесомо погладил чувствительную кожу между пальцев. От неожиданности Усянь дёрнулся, его губы сместились, и это даже стало походить на настоящий поцелуй. Ванцзи переплёл их пальцы, а второй рукой потянулся к затылку Усяня, мягко коснулся места, где была затянута лента, и скользнул рукой по длине всего хвоста — чёрный шёлк волос от этого движения вновь ударил по струнам, и на этот раз, отрезвлённый глухим вскриком гуциня, Усянь наконец отпрянул, тяжело дыша. Он не удержал равновесие и неловко осел прямо на пол, в ярком свете луны во все свои невозможные глаза смотря на мужчину перед собой: — Лань Чжань! — Вэй Ин, — одновременно попытались начать оправдываться они. Ещё одна неловкая пауза, которую прервал Усянь: — Лань Чжань, это не то! — тёмный заклинатель быстро поднялся. Даже в полутьме было видно, как сильно залилось румянцем его лицо. — Я.... Мне… — Он отошёл к двери и, в последний раз обернувшись, прошептал, — Увидимся завтра! — а затем быстро исчез за дверью.