***
Сколько же сил ушло у Руслана на то, чтобы выйти на улицу. Он бы не выходил вообще, но ему показалось, что дома он начинает задыхаться. Тем более он не хочет лежать целыми днями на кровати, как овощ, и разлагаться изнутри. Быстрыми шагами идёт по улице. «Может, в магазин зайти?» Тушенцов торопится. Боится случайно натолкнуться взглядом на знакомую фигуру. И ему правда есть чего бояться. Если он сейчас случайно увидит Колю, его разорвёт изнутри от эмоций. Он почти уверен, что они начнут бурлить, он упадет на колени прямо посреди улицы и расплачется на глазах у всех. Потому что на самом деле Руслан не такой сильный, каким он пытается казаться на глазах у других. На самом деле он намного более чувствителен, даже чем Ромадов. И его друг единственный, кто знал об этом. Хорошо, что в магазине работал кондиционер. Это ослабило давление внутри Тушенцова. Он схватил с полки энергетик. Паспорт у него всё равно никогда не спрашивают, для своего возраста он очень взросло выглядит. Ещё и синяки под глазами визуально прибавляют ему лет десять лишних. Всё вокруг было таким скучным. Вот он уже идёт обратно домой, попутно опустошая банку энергетика. Опять сегодня спать всю ночь не будет. Впрочем, теперь это только его вина. Наконец позволяет себе полноценно оглянутся по сторонам. Как знал Тушенцов, что не нужно было этого делать. Через дорогу от себя он замечает Колю, идущего вместе с Ильёй. С Ильёй. Руслан мучается один последние дни, ни спит, ни жрёт, только и может лежать на кровати с пустыми глазами. А Коле похуй, значит. Идёт там с этим ебанным очкариком, смеётся. Раньше только Тушенцов мог заставить его улыбаться. Как же мерзко внутри вдруг стало. Тошнота опять накатила.Он так и думал, что это случится.
Руслан поспешил домой. Как можно быстрее, пока Коля его не увидел. Не хочет попадаться ему на глаза. Пусть лучше Ромадов думает, что Тушенцов пропал, умер, испарился и они больше никогда не увидятся. – Смотри, там Руслан! – Илья указывает в сторону фигуры вдалеке, быстро удаляющейся от них. Коля не поворачивается, чтобы посмотреть. Он лишь пожимает плечами, выражая своё безразличие. – Забей на него, – голос Коли вдруг стал тише, – Мы с ним больше не общаемся. Мазеллов растерянно смотрит на него. Он не знал про то, что происходило в туалете. Думал, что эти двое всё ещё друзья. Хотя было странно, что Руслан совсем перестал появляться в школе. – Почему? – В интересах не сошлись. Илья понимающе кивает. Он слишком наивен и доверчив, чтобы почувствовать ложь в словах своего нового друга.***
У Руслана кошки на душе скребутся. Он ворочается на кровати, но навязчивые мысли снова и снова лезут в его больную голову. Почему его так волнует, с кем там гуляет этот ёбанный педик? А вдруг он с Ильёй встречаться начал? У него в глазах от этой мысли темнеет. Он не должен с такой ярой ревностью думать об этом. Ладно, если бы его бесил сам факт того, что Коля, возможно, встречается с парнем. Но его бесит то, что этот парень не он. Тоесть, он конечно не хотел бы встречаться с Колей. Тошнота снова к горлу подступает. Его уже самого начинает раздражать его реакция на подобные мысли. Будто бы даже самые гомофобные гомофобы на подобное так не реагируют. Будто бы он и не гомофоб вовсе. Больше похож на гомосексуала, который отрицает свои чувства, прикрывая их ненавистью. А ведь он очень много слышал про подобное. Его чуть не вывернуло от этой мысли. Ну вот, опять. Он просто не может думать об этом нормально. Ему всё детство прививали ненависть к людям, которые любят свой пол. Раньше он смотрел как таких людей избивают, а теперь и сам занимался подобным. И он должен признать, что гей? Нет, он не может. Ему вдруг даже жаль становится, что он выпил этот проклятый энергетик днём. Возможно спал бы сейчас крепко и не мучал себя всей этой хуйнёй. «Может завтра в школу сходить?» Эта мысль проносится в голове, хотя изначально он не планировал посещать школу как минимум ближайшую неделю. А теперь вдруг даже как-то захотелось посмотреть, как хорошо там Коля себя чувствует. Ему, наверное, так просто в компании новых друзей. Илья с Лизой его поддержали, скорее всего. Конечно Руслан считал себя главной жертвой в этой ситуации. Хотя, казалось бы, это из-за него опять все проблемы и появились. Конечно и Ромадов придурок, полез к человеку, зная про эту его яростную гомофобию внутри. Но, в любом случае, проёб Тушенцова с этим не сравнится.***
В школу после произошедшего непривычно идти. У Руслана почему-то складывается ощущение, будто все смотрят на него, с осуждением каким-то, пока он идёт по школьному коридору. Но никто не знает про то, что случилось, это точно. В туалете не могли увидеть, а Коля не придурок, чтобы такое рассказывать. Сам же потом получит с тройной силой. Тушенцов то хоть отпор сможет дать. В класс заходит смотря в пол. И снова чувствует себя ребёнком. Таким маленьким, перед всем классом. А ещё страшнее осознавать, что в классе этом сидит Коля. Руслан сел за парту, краем глаза всё-таки заметив светлую макушку. «Краска оранжевая у него почти вымылась из волос...» – странно, что именно об этом он сейчас подумал. Урок должен начаться через пару минут. Тушенцов замечает, как к Ромадову подходит Илья. У него внутри сжимается всё от этого. Илья улыбается. И Коля тоже. Кажется даже шире, чем при общении с Русланом. Эти мысли точно убьют его рано или поздно. Тушенцов очень боится заплакать перед всем классом. Он, всё же, слишком рано пришёл в школу. С другой стороны, а успокоились бы чувства внутри него, если бы он подождал ещё недельку? Не стали бы они ещё сильнее? – Руслан такой угрюмый, будто у него умер кто-то, – Илья наклоняется ближе к Коле, шепча ему. – Он всегда такой, на самом деле, – Ромадов приврал немного. Руслан, конечно, обычно не настолько разбито выглядит. Но Илья всё равно его видел пару раз. – Да? – Мазеллов поправляет очки. Да, мама всё-таки купила новые. Не без помощи Коли, Руслана и Лизы, – Странно всё равно. Коля и сам чувствовал себя немного странно, видя Руслана в таком состоянии. Может стоит подойти, спросить, случилось ли что-то серьёзное за эти пару дней? Звенит звонок. Как раз после этого Ромадов всё-таки передумывает. Не хочет рисковать своим лицом. Вдруг Тушенцов всё ещё злится после того поцелуя? Пока урок идёт, Руслан всё не может успокоиться. У него в голове появляется мысль о том, чтобы перевестись в другую школу. Конечно, легче бегать от проблемы, чем решить её. Решать проблемы это же "по-взрослому", а Руслан у нас маленький ребёнок. Буря в его голове мешает ему сосредоточиться на чём-либо, кроме своих мыслей. Сорок минут урока проходят как одна ничтожная секунда. – Тушенцов, – вдруг голос. Тушенцов вздрагивает, боязливо оглядываясь по сторонам. Он видит рядом со своей партой большую фигуру. – Урок закончился минут пять назад, ты чё тут делаешь? Снова учитель музыки. Какого хуя он тут опять забыл то? – Сижу, не видно что ли? – Руслан не придумывает ничего лучше, чем огрызнуться на мужчину. Тот в свою очередь подходит к учительскому столу и кладет на него какие-то бумаги. Затем поворачивается к Тушенцову, скрещивая большие руки на широкой груди. – Вот что я тебе скажу, Тушенцов. Ребёнок ты ещё совсем. Незрелый. И ушёл. Руслан лишь растерянно смотрел на дверь класса, в которой пропал Данила Владимирович, теперь сидя в пустом кабинете совсем один. И правда. Ребёнок. Незрелый. Тушенцов падает головой на свою парту, чувствуя как всё внутри него дрожит. Глаза пощипывает от слёз. И он плачет. Очень тихо, чтобы никто не услышал странные звуки из класса и не решил проверить. Вытирает щёки тыльной стороной ладони, пытается успокоиться, взять себя в руки. Но новая, ещё большая волна уносит его. Спустя пару минут он вдруг понимает, что кто-то стоит около его парты. Опять. Почему им всем что-то нужно от него? – Руслан, ты чего плачешь... – Лиза смотрела на него большими удивлёнными глазами. Сколько они учились вместе, она впервые в жизни видела Тушенцова в таком состоянии. Она вообще не думала, что он умеет плакать. Было очень странно видеть это. – Тебя это ебать не должно, – Руслан, снова огрызнулся. – Это потому что вы с Колей поссорились? Откуда она знала? Неужели он всем всё рассказал? – Откуда ты знаешь? – Коля Илье рассказал, что вы не общаетесь больше, – она села за парту рядом с ним, – Сказал, что в интересах не сошлись. Значит, Ромадов Илье напиздел. Всё не так уж и плохо. – Да, не сошлись, – Тушенцов вытер остатки слёз со своей щеки, – Тебе то какое дело? У тебя своей жизни нет? Лиза тяжело вздохнула. Она знала, что в чужие дела лезть нельзя. Но ей хотелось помочь. – Знаешь, Коля тоже очень грустный последние пару дней, – она подняла взгляд на Руслана, – Он пытается быть весёлым, будто ничего не случилось. Но я вижу как его взгляд меняется, когда кто-то упоминает твоё имя. – И что? – Тушенцов отвечает резко, с агрессией. – Что значит "и что"? – Лиза закатывает глаза, – Он скучает, понимаешь? Руслан сжимает руки в кулаки. Быть такого не может. Он же вон, по улицам ходит, счастливый такой. – А как же Илья? Я видел их вчера на улице, не так уж он и скучает... Теперь Лиза в полной мере смогла почувствовать это детское поведение Тушенцова. – Руслан, ты такой тупой, – само вырвалось, – При чём тут Илья? Ты совсем ничего не понимаешь? Тушенцов даже не обратил внимания на оскорбление в свою сторону. Он продолжал сидеть с грустным лицом, тупо смотря в поверхность своей парты. Лиза взглянула на время на своем телефоне, и вдруг вскочила на ноги. – Урок через минуту, я убежала! Её Руслан провожать взглядом не стал. Ему как-то странно на душе стало. Теперь даже не тошнило. Просто странно. То что он ребёнок, он теперь понял. А вот то, что Ромадов скучает, осознать в полной мере пока не смог. Но... С этой мыслью как-то спокойнее на душе. Звонок звенит. Он вздрагивает. Сейчас химия. На химию опаздывать – это пиздец.