Icarus; or, Look Who's Digging His Own Grave

- ...Я не очень себе нравлюсь. КЛИК       Джимми проснулся со вздохом, царапающим лёгкие. Он хрипел сквозь кашель, который был похож на удар молнии в пустыне, на горячий песок и белый огонь; в уголках глаз блестели слёзы, а руки отчаянно впивались в грудь. Ткань смялась под ногтями. И она... целая?..       Он жив?       Сейчас 11:30 утра, вторник, первое число, и Джимми Юридс проснулся в собственной спальне, целый и невредимый, прерывисто и тяжело дыша. Он взял часы и прищурился, вглядываясь в красные цифры, его пальцы тряслись; на кухне, которая находилась этажом ниже, что-то упало на пол.       Тёмный силуэт молотка на белом фоне, пронизывающая боль, вкус собственных раздробленных зубов, вид сердца, бьющегося под рёбрами... - Чёрт возьми... - пробормотал Джимми, вытирая слюну с уголка рта. - У меня ещё не было кошмаров вроде...       Плакат с картинкой в стиле пин-ап, приклеенный к потолку, одарил его своей неизменной лукавой улыбкой, не обращая внимания на его панику.       Внизу на кухне его отец начал ругаться на что-то или на кого-то. Джимми раздражённо поморщился. Теперь точно нет смысла пытаться уснуть. Он сбросил одеяло, сел и подождал, пока пройдёт головокружение, облокачиваясь на ноги, а затем стянул ночную рубашку. - Эльвира, Ножовка, доброе утро, - сказал он своим аквариумным рыбкам, отшвырнув рубашку на стул, который от этого завертелся. Он взял банку с рыбьим кормом и потряс её возле уха. Так странно... Он мог поклясться, что вчера корм закончился, но сейчас тут что-то было. Но он же точно помнил... Или это тоже был сон?       Что ж, он не из тех, кто будет смотреть в зубы дарёной рыбе. Он не был уверен, где взять деньги на следующую пачку, когда в этой ничего не останется. Большую часть налички в последнее время он тратил на автобус, на котором ездил в поисках...       Чертовски холодные глаза, чёрные и беспощадные, "я не очень себе нравлюсь".       Джимми растерянно дотронулся до обнажённой груди. Ему снились дурацкие сны раньше, но он не видел в них своих собственных внутренностей. Наверное, те выглядят на самом деле не совсем так. Хотя во сне всё казалось очень реалистично.       Ножовка и Эльвира глотали корм, пока Джимми приводил себя в порядок. Он причесался, надел серьги, нанёс макияж, размазав его большими пальцами по векам. Идти чистить зубы не было настроения. Он потянулся к футболке, которую хотел надеть. Та лежала сверху стопки на полу его небольшой комнатки. Она была не очень чистой, но с другой стороны, остальная его одежда такая же. Прачечная стоила денег, которые Джимми предпочёл бы потратить на что-нибудь другое, а стиральная машину внизу не работала с тех пор, как его мать ушла. Он почти убеждён, что она вытащила какую-то запчасть, просто чтобы насолить его отцу, и чёрт знает, где эта запчасть сейчас.       Его мать была его героиней. Она выбралась из этой крысиной норы, как только смогла.       Одевшись, Джимми наклонился и поцеловал свои плакаты. - Доброе утро, Дэвид, Сьюзи, - сказал он, а затем задержался у плаката "Рокки Хоррора". - Доброе утро, Тим~       Когда Джимми уже спускался вниз по лестнице, держась за ободранные перила, банка с пивом вдруг пролетела прямо над его головой и ударилась о стену, разбрызгивая своё содержимое. Джимми от неожиданности не удержал равновесие и приземлился на задницу. Банка скатилась вниз по ступенькам. - Господи, пап, - произнёс он, - ну и зачем?       Его отец бессвязно выругался где-то в кромешной темноте внизу. - Второй день подряд, - продолжил бормотать Джимми. - Такими темпами обои совсем испортишь.       Оставшуюся часть пути он, пригнувшись, почти что сполз вниз по ступенькам, чтобы отец не повторил ту же самую фигню - это, кажется, становилось его любимым занятием в последнее время. - Куда ты вообще собрался? - выясняет Джеймс-старший. - Ты мелкая пиявка, когда ты собираешься починить что-нибудь в этой грёбаной конуре? - Это твоя грёбаная конура, - ответил Джимми, отшвыривая ногой коробку из-под пиццы и преодолевая комнату сгорбившись, будто какой-то жук. - Вот и делай что-нибудь с ней сам. - Я дал тебе крышу над головой, - говорил отец, начиная по-настоящему раздражаться. - Я покупал тебе всё с самого твоего рождения... - О да, я же, наверное, вожу чёртов Ламборджини. - Я забил на свою жизнь ради этой семьи, и что получил в ответ? - продолжил Джеймс-старший. - Мёртвая жена в каком-то переулке Торонто и сын, который любит сосать члены.       Он удалился в темноту и звук шагов постепенно затих вместе с потоком жалоб.       Пробираясь во мраке, Джимми случайно зацепил ногой кресло, опрокинув его и заставив находящийся на нём мусор расыпаться. - Она не мертва, - тихо проговорил он, распахивая входную дверь.       Каждый день, чёрт возьми, каждый день одно и то же.       Как только он вышел на свежий воздух и увидел солнечный свет (не то чтобы Джимми хотел портить свою репутацию гота, но он предпочтёт свет этой Дневной Звезды, а не тьму своего дома), настроение резко поменялось и стало лучше. Он стряхнул пыль с одежды и отправился в дорогу.       Хороший денёк. Можно было бы снова пойти в музыкальный магазин. Сейчас там работает Фиш, и иногда он настолько под кайфом, что позволяет Джимми послушать личные пластинки. Вспоминается, как вчера он... Нет, стоп, это был сон, потому что все воспоминания по итогу связаны с тем районом: с грязью, бетоном и окнами, которые заколочены старыми деревяшками.       И со вкусом собственных зубов.       В общем, он пойдёт в музыкальный магазин. Затем он закончит настройку мини-печи в гараже и проверит температуру в ней на металлоломе. У него была ещё куча металлолома. Хотелось использовать его до того, как он пойдёт собирать новые стальные листы на свалке. Возможно, удастся закончить рукоятку ятагана. Джимми чувствовал себя продуктивным. Чувствовал, что будет хороший день.       А потом автобус внезапно проехал по пешеходному переходу и чуть не задел его. Джимми споткнулся о бордюр и упал. Дорожная пыль на асфальте шуршит под руками, а автобус тормозит возле остановки в паре десятков фунтов отсюда. Ладони горят. Челюсть сжимается. Он убьёт этого ублюдка, он вырвет ему кишки, сожжёт его дурацкий автобус до тла, он... Он... Он уже был здесь, кажется?       Жгучая боль в ладонях, визг тормозов автобуса, блеск пыли на тротуаре - это всё уже было прежде. Но как это могло быть...       А если он встанет, подойдёт к двери автобуса, заберётся внутрь и проедет до последней остановки, то окажется в маленьком тихом районе посреди разрушенного пригорода, который он объезжал сто раз, который был местом, куда не получалось прежде найти дорогу. Водитель автобуса скажет: "Какого хрена..."       Джимми потряс головой. Его желание мести растворилось под силой дежавю. Он поднялся с земли и залез в автобус, сутулясь, проскальзывая между выходящими пассажирами. Джимми выловил из кармана и отдал пару четвертаков, после чего прошёл дальше внутрь, цепляясь взглядом за чужие лица и чувствуя нарастающее отвращение. Вот женщина с каштановыми завитыми волосами, неодобрительно смотрящая на его макияж. Пузатый мужчина, ковыряющийся в зубах, в расстённутой форме уборщика и с ручкой в нагрудном кармане. На полу виднеется прилипшая розовая жвачка. Каждая отвратительная и безвкусная деталь так же знакома, как пыль на тротуаре.       Он проехал на автобусе, слишком ошеломлённый, чтобы думать о жвачке, ручке или женщине, что с чавканьем ела сендвич, до остановки "Fifth and Pearl", где неуклюже вышел из транспорта. На углу стоял бомж с табличкой, на которой было написано (Джимми мог бы даже не читать, но он это сделал): "пошли вы, скупые суки". Когда Джимми проходил мимо него, пьяный старик неуклюже попытался ударить его по ноге, но промахнулся, ведь Джимми отошёл в сторону на мгновение раньше, чем... Чем в прошлый раз...       Он бросился к музыкальному магазину и вбежал туда весь потный под звуки дверного звонка. Фиш оторвал взгляд от журнала, нервно облизнул пирсинг в виде "змеиного укуса" и произнёс: - Не стой в дверях, чувак, снаружи шпионы.       Снаружи шпионы - Да ладно, что на этот раз? - Парни в солнечных очках на углу, я знаю, они знают, что я знаю - Фиш, под чем ты сейчас? - Это... Эм... - заговорил Джимми. - Парни в чёрных очках?       Фиш дёрнулся и забегал глазами по комнате. - Ты их тоже видел? - Нет, Господи, нет там никого, - покачал головой Джимми. - Тебе пора перестать курить эту херню, ты теряешь связь с реальностью. - Нужно быть на чеку, - сказал Фиш, скашивая взгляд, не в состоянии сфокусировать его. - Они прослушивают телефоны. Твой тоже прослушают, если увидят тебя здесь.       Джимми кладёт руку на лоб, пальцы скользят по потной коже. Бесполезно спрашивать Фиша, говорил ли он вчера подобное. В основном этот парень был в таком состоянии, что вряд ли помнил собственное имя. По правде, Джимми и не знал его имени, если конечно его действительно не звали Фиш, что было маловероятно.       Вообще-то у Джимми уже были дурацкие сны, так что это не первый случай, когда воспоминания о реальной жизни смешиваются с хернёй из кошмаров. Он относительно недавно понял, что шрамы на запястьях соответствуют происходящему в том навязчивом сне, где были его первая учительница и металлическая линейка. Но на этот раз всё так запутано, что он не знал, как это паспутать. Единственное, о чём мог размышлять Джимми, так это то, что вдруг всё было правдой, вдруг он может в реальной жизни прийти туда и по-настоящему постучать в эту дверь? - Встань с моего пола, - донёсся голос Фиша будто издалека. - Я собираюсь его мыть. - Я... - начал Джимми и понял, что стоит на коленях на полу под развешенными пластинками. - Мне пора, чувак.       Есть лишь один способ узнать наверняка, так ведь?       Он долго прождал на автобусной остановке, глядя вникуда. Если это всё правда, то кто-то или что-то явно хочет, чтоб он проследовал по тому же пути. Должно быть, нечто ведёт его к Нни, чтобы они наконец объединились. Правильный ход вещей, по которому они будут вместе, как и должно быть. Космическое вмешательство. Ладно, сон закончился далеко не идеально, но, хэй, нечего беспокоиться, ведь на самом деле всё будет не так. Так не может случиться, это бессмысленно. Они же родственные души, братья по разуму, одинокие провидцы в мире идолопоклонников и идиотов.       Джимми не осознавал, что по его лицу расплылась глупая улыбка, пока какая-то спортивная сука в кроссовках за триста долларов не сказала, пробегая мимо: "Обдолбанный фрик"       Что ж, он не помнил, чтоб это происходило раньше. Его улыбка дрогнула и исчезла. Успеет ли он схватить эту женщину за хвост и утащить в переулок? Джимми закусил губу. После того сна ещё утром у него появилось болезненное желание увидеть бьющееся сердце, вспоров чью-нибудь грудную клетку живьём, но обычно он так не делает. Он предпочитает скорее диссекцию, чем вивисекцию.       Нет, он решил, что не сейчас. Найти Нни гораздо важнее, чем унять мимолётное желание.       Через какое-то время после того, как та сука исчезла на парковке, автобус медленно подъехал, и Джимми смог потратить последний доллар на поездку до последней остановки. Он задержал дыхание, скрестил пальцы; он позволил себе надеяться. - Какого хрена, - сказал водитель автобуса двадцать минут спустя, когда городское шоссе сменилось широкой безымянной дорогой.       Джимми схватился за поручень, едва веря своим глазам. Грязь и потрескавшийся асфальт, кривые дома, мусор во дворах - всё в точности, как он запомнил. - Я могу выйти здесь, - произносит он, поднимаясь на ноги.       К тому времени, как автобус скрылся, Джимми уже стоял у нужной двери и громко стучал в неё. Это оно, то самое место, нет никаких сомнений. Он помнил, что в своём сне - видении? - ходил по всем домам в окрестностях и стучал в двери, пока маленький пищащий ребёнок не указал ему путь сюда, к этому месту... Месту где...       "Его не стало," - отдаётся в голове эхом, похожим на крик в подвале с каменными стенами, заставляя хорошее настроение несколько ухудшиться. Дверь со скрипом распахнулась. - Привет! - поздоровался Джимми, чуть поднимаясь на носочках, не совсем в силах сдерживаться.       Нни, стоящий в полумраке за дверным проёмом, осматривает его с ног до головы. Действие сна происходило ночью, но сейчас был солнечный полдень, и Джимми, глядя на Нни сверху вниз, осознаёт, что каждая деталь такая же, как и прежде: его причёска, даже его выцветшая смуглая кожа; это заставляет Джимми слегка поколебаться. - Я думал, ты будешь бледнее, чем ты... есть... - сказал он, путаясь в словах, которые вспоминал, когда произносил. - Ну и кто ты, чёрт возьми, такой? - заговорил Нни.       Джимми покачал головой. Нужно правильно себя подать. Он всё сможет, нужна лишь подача. - Ты не знаешь меня, но захочешь узнать! - произнёс он. - У нас так много общего! Я так давно мечтал с тобой поговорить! Меня зовут Джимми, но можешь звать... - молоток на фоне светлого потолка, кровь, пульсирующие органы. - Эм... Может звать меня "Мми", типа...       Нни бросил на него взгляд, который не совсем похож на... приветливый. Он облажался с подачей, Господи, нужно спасти ситуацию, прежде чем она выйдет из-под контроля. - Хэй, - сказал он, натягивая улыбку, - пригласишь меня внутрь? - О, прости мне недостаток манер, - ответил Нни, отступая в темноту. - Входи.       Джимми вздохнул с облегчением и вошёл в дом. Запах знакомый: осыпающаяся штукатурка, железо и что-то черное и затхлое, словно дно могилы. Его сердце беспокойно забилось, когда он вдохнул этот воздух. - Я следил за тобой, - рассказал Джимми. - Я увидел тебя несколько месяцев назад в чёртовом "Taco Smell" напротив той помойной ямы с дисками. У тебя было такое выражение лица, ты выглядел так интересно. Мне было нелегко успеть за тобой, потому что ты редко где-либо задерживаешься надолго, но я видел твою работу в городе и должен сказать, что я твой большой фанат! - Ты фанат? - не понял Нни. - Фанат чего? - Того, чем ты занимаешься, - сказал Джимми, наклоняясь ближе. - Я знаю, чем ты занимаешься. Когда я впервые это увидел, то понял, что мне нужно встретиться с тобой. Ты для меня своего рода пример для подражания, Платон моему Сократу, Да Винчи моему Салаи! Твоё искусство - это маяк в грязи этого ужасного мира, сила искупления... - Извини меня, - произнёс Нни, - мистер... некий Джимми. Думаю, ты ошибся домом. - Нет-нет-нет, смотри, - заторопился Джимми, начиная волноваться всё больше с каждым шагом назад, который делал Нни, - ты работаешь на живых холстах, чья эфемерная красота раскрывается лишь в тот крошечный момент, когда жизнь по-настоящему угасает. Я решил, что стану кем-то вроде твоего ученика. Я даже... - он порылся в своём чемодане. - Я сам делаю инструменты для работы! Я практиковался, следуя по твоим стопам. Я повторил каждую казнь, которую ты совершил. Вообще мне кажется, я улучшил их, просто подожди, пока не увидишь, что я придумал...       Он раскрыл полностью чемодан и раскладывал инструменты, одновременно рассказывая Нни всё о том, как срезал лицо с головы миссис Эстрагон, и о девушке в переулке, которая была похожа на Диди Купер, и начал говорить о том случае с вешалкой в торговом центре, когда поднял глаза и понял, что Нни уже спускается по лестнице в подвал. - Эй! - крикнул Джимми, вскочив на ноги. - Куда ты...       Он остановился у дверного проёма. Его тошнило от чувства дежавю, тошнило от запаха гнили, тошнило от воспоминаний о падении с лестницы на твёрдый пол. Всё шло не так. - Стой, - сказал он, хватаясь обеими руками за дверной косяк и наклоняясь вперёд над ступеньками, - ты не можешь уйти сейчас! Я ещё не закончил, я не... Я тебе понравлюсь, как только ты меня узнаешь! Обещаю! Вернись!       Серебряный отблеск в темноте похож на звезду в ночи, и он попадает прямо в плечо, сталью разрывая мускулы. Джимми упал вперёд. И продолжил падать. Он приземлился на пол со звоном в голове, монолог Нни кажется гудением в ушах.       Как это... Этого не должно было случиться, этой части не должно было произойти! Разве он не имеет права быть рядом с Джонни после всего, что сделал? После всей его тяжёлой работы, его практики, его вклада - разве он не достоин получить ту же улыбку, которую получила Женщина, не достоин той же теплоты, ведь из всех людей на этой несчастной планете лишь Джимми надеялся понять... - Это неправильно, - выдавил он, перевернувшись на бок. - Ты не слушаешь меня.       Он увидел те новые ботинки, которые были всё ближе с каждым шагом. Они остановились прямо перед его носом. - Напротив, - послышался голос Нни высоко над его ботинками с серебристыми носками, - это ты не слушаешь. Тебе нужен учитель? Позволь кое-чему тебя научить.       Сталь. Плоть. Зубы. Всё из сна возвращалось, мазок за мазком, только в этот раз ступор прошёл быстрее. В прошлый раз он почти ничего не почувствовал, вплоть до последнего жестокого хруста...       Края его разренной груди раздвигают, обнажая бьющееся розовое сердце...       Джимми увидел тёмный силуэт молотка на белом фоне. На этот раз, как ни странно, он не настолько напуган. Из всего, что должно было болеть, самым раненым казалось нетронутое сердце.       Молоток опустился. КЛИК       Джимми проснулся, тяжело дыша.