Уравновешенные и связанные

ИЛАЙ Мне пришлось потрудиться, потому что я не был уверен, что правильно расслышал Кейджа. – Ты правильно меня понял, – заверил меня босс, словно прочитав мои мысли; его хмурый взгляд становился все глубже с каждой секундой. – Окей... – сказал я, затягивая время. Я знал, что он не любит ждать, но мне действительно нужна была еще одна секунда или больше, чтобы обдумать то, что мне сказали. – Кон. Это было безумием. Во-первых, прежде всего, я был заместителем маршала США, а не организатором мероприятий. Я не был директором круиза на большом океанском судне. То, что он поручал мне сделать, явно не входило в мои обязанности. И хотя технически я не отвечал за организацию мероприятия, я должен был присутствовать при его планировании, так как обеспечение безопасности торжества возлагалось на меня. Я был главным. Вместо того чтобы сказать все это, я искал способ вежливо спросить его, не смущен ли он. Он действительно много и долго работал, так что вполне возможно, что он перепутал меня с кем-то другим, хотя, честно говоря, в данный момент я понятия не имел, кто бы это мог быть. – Кон? Поскольку меня явно не волновало мое благополучие, я ответил. – Сэр, вы имеете в виду, что бы я поговорил с кем-то из… – я поискал что-то в мозгу – планирования?. Теперь на меня смотрели так, как смотрят на дурака или новичка в первый год работы на него. – Планирования? – повторил Кейдж. Никогда не было хорошо, когда он повторял что-то. – Возможно ли, что большие, пафосные мероприятия с тысячами долларов за билет, запланированные женой мэра в партнерстве с Чикагской балетной труппой, на самом деле подпадают под сферу общественных дел? – спросил он с укором. – Общественных дела, за которые отвечаешь ты, Кон? После того как он убьет меня, искать будет нечего. И да, технически я драматизировал. На самом деле он не стал бы меня убивать, но он мог бы перевести меня в какое-нибудь ужасное место, где я не смогу работать заместителем маршала США. Он может включить меня в какую-нибудь оперативную группу по розыску беглецов, чтобы я часами, днями, месяцами наблюдал за разными местами на случай, если кто-то объявится. Засады были хуже всего. Я не мог придумать ничего хуже. – Конечно, – согласился я. – Но разве любая и вся защита не возлагается на Судебную поддержку? – Не в ту единственную ночь в году, когда этот офис обеспечивает безопасность всех нелепостей, которые придумывает мэр. Это было хорошее напоминание. Как и свадьба, на которой пришлось присутствовать, такое случается лишь раз в году. Даже если все будет ужасно, а это, несомненно, будет сбор средств, мы все сможем постоять на голове, если понадобится, в течение одного вечера. – Это единственный вечер, Кон, и мэр получит всех нас, – напомнил мне Кейдж. – Конечно, ты справишься с этим. На меня смотрели так, что я становился жалким. А я этого не хотел. – Конечно, сэр. И он тоже должен был присутствовать и нести ответственность, если что-то пойдет не так. Не то чтобы я это допустил. Мой босс был сумасшедшим; это было единственное объяснение, почему он позволил втянуть нас во что-то настолько ужасное, но я готов был получить настоящую пулю за этого человека, так что унижение и смущение были в списке приемлемых последствий. Дело в том, что доброжелательность между нашим офисом и офисом мэра имела первостепенное значение. В любом городе, где находилась СФМС , был только один способ добиться успеха - наладить хорошие рабочие отношения со всеми выборными должностными лицами, полицейским департаментом и другими правоохранительными органами, находящимися под тем же почтовым индексом. Благодаря тому, что Кейдж сам вышел из полиции, у нас там все было в порядке. Раньше наш отдел немного враждовал с УБН, но за последние несколько лет Ян навел там мосты, так что в этой категории мы могли поставить все галочки. А вот с мэрией у нас были проблемы, поскольку любая оплошность с нашей стороны, как правило, приводила к пресс-конференции, чтобы указать на это СМИ. Не то чтобы их было много, Кейдж был нашим боссом, в конце концов, но с отделом опеки WITSEC возникли проблемы еще до того, как его возглавил Миро, а потом еще и в дополнение к этому, отношения между мертвым серийным убийцей Крейгом Хартли и нашим офисом. Проблемы, которые возникали, как правило, были большими. – Я потерял тебя, Кон? – Нет, сэр, – быстро ответил я. – Значит, у тебя не будет проблем с координацией наших усилий с мэром. – Я уверен, что смогу сориентироваться... как вы там это назвали? – Ночь танцев, – пробормотал Кейдж. – Я просто думаю, не нанять ли мне кого-нибудь в качестве подрядчика, чтобы помочь мне, – предложил я, проверяя, что разрешено, а что нет. – Как вы знаете, у меня нет опыта координации подобных мероприятий. – Я знаю это, – ответил Кейдж, его голос напрягся. – Но, как тебе хорошо известно, все правоохранительные органы нашего великого города по очереди обеспечивают безопасность таких мероприятий в сотрудничестве с департаментом полиции. Сейчас это наша служба, и жена мэра назначает ответственного за связи с общественностью из каждого отделения. Как я понимаю, она привлекает вспомогательный персонал, а вы поддерживаете ее усилия. – Значит, это ее шоу. – Верно. Солнце внезапно осветило меня. Я напрасно волновался. Я был просто в стороне. – Насколько я понимаю, кто-то из Чикагской балетной труппы координирует танцы и танцоров, так что все, что от тебя требуется, - это присутствовать на этапе планирования вместе с женой мэра. – Конечно, но это возвращает меня к вопросу о подрядчике. Разве я не должен поручить это кому-то, кто справится со всем этим, а сам просто явиться на мероприятие, как и все остальные? – Нет. Я подождал. Его взгляд из не очень хорошего превратился в плохой, темнея с каждой секундой. Я винил во всем своих родителей. Как единственному ребенку, мне потакали и всегда позволяли задавать вопросы. Они создали плохой прецедент. – Кон? – Простите, сэр. Я ожидал большего, чем просто «нет». – Ну, больше ничего нет. Мэр хочет, чтобы ты координировал свои действия с его женой, так что это означает, что ты ничего не передашь и будешь представлять нас сам. Это было безумием. Мой мозг постоянно возвращался к одному и тому же неопровержимому факту: служба маршалов - это не компания по организации мероприятий. Мы также не занимались поиском талантов и не координировали ничего, где кто-то был бы одет во что-то, кроме кевлара. Нужно ли нам было появиться, чтобы обеспечить безопасность, чтобы сохранить вежливость в отношениях с мэром? Безусловно. Но мы не должны были принимать никакого участия в других аспектах вечера. – Кон? Может быть, я все еще был дома, в постели в Линкольн-парке. Весь день был каким-то сюрреалистичным, так что, возможно, мой будильник зазвонит в любую секунду. – У тебя такой вид, будто ты хочешь поставить под сомнение распоряжение мэра и, в свою очередь, мое. Не поставить под сомнение, а скорее выяснить, как меня избрали. Почему не Крис Беккер в качестве заместителя по надзору или Ян в качестве заместителя начальника? Ян и так работал со всеми; я понятия не имел, почему это не его детище. – Твоя работа ставит тебя под прицел жены мэра, – объяснил мой босс. – Она знает имена всех директоров по связям с общественностью различных правоохранительных органов города, – продолжил Кейдж, снова читая мои мысли. – Это список, который находится в ее компетенции. – Но я занимаюсь общественными делами, а не связями с общественностью. Еще больше нахмурился. – И в этом есть какое-то большое различие? Да. Нет. Может быть. Меня за что-то наказывали, но, честно говоря, я не мог вспомнить, что я сделал за последнее время. Именно поэтому мне и нужен был помощник, чтобы можно было делегировать такие дела. – Все очень просто – объяснил Кейдж. – Ты будешь координировать мероприятие с помощью ее связного. – И кто же это? – Понятия не имею, – сказал он, явно не заботясь об этом. – Но кто бы это ни был, он будет с женой мэра, когда вы с ней встретитесь. Супер. – Это будет твое мероприятие. Мое. – Потому что СФМС не работает. – Верно, - согласился я, пока он делал то, что делал, когда подводил итог всему, что говорил тебе, и готовился уйти, оставив тебя с твоим отвратительным заданием. – Только не облажайся. – Конечно, нет, – быстро сказал я. – Это благотворительность, – напомнил Кейдж. – И да, это отвлечет тебя от обычных обязанностей, но никак не повлияет на твою повседневную рутину. Я это тоже понимал, но все равно терял время, которое мог бы потратить гораздо лучше, работая над делами, разбираясь со всеми общественными проблемами, которые затрагивали офис маршалов в Чикаго, и обучая новичков. Вместо того чтобы заниматься тем, что мне полагается, я буду координировать вечер танцев с труппой Чикагского балета. Кел, узнав об этом, рассмеялся бы до упаду. Я издал звук, которым не гордился. Он вырвался из глубины моего горла, прежде чем я успел подумать о том, чтобы подавить звук, и эффект, произведенный на моего босса, был мгновенным. – Опять, – прорычал Кейдж, перестав быть вежливым, – жена мэра, а значит, и сам мэр, просили тебя лично – Потому что к моему титулу прилагаются государственные дела. – Верно. Возможно, он повысил меня, потому что хотел посмотреть, как я буду крутиться на ветру. За последние несколько лет, с тех пор как меня повысили, я не раз оказывался в неловких ситуациях. Я не задумывался о том, что этот человек был садистом и специально издевался надо мной. – Кроме того, сегодня вечером ты будешь ужинать с ней в «Жена Синей Бороды» в восемь, вместе с теми, с кем она хочет чтобы ты взаимодействовал. Я взглянул на него, потому что «взаимодействовать» - это не то, что он мог бы сказать. Его хмурый взгляд говорил о многом. Ему это нравилось не больше, чем мне. – Но перед этим тебе нужно добраться до Первого , поговорить с командиром и скоординировать поддержку полиции на мероприятии, поскольку они будут нашим главным подкреплением в Аквариуме Шедда. Мне даже не хотелось спрашивать. – Ага, – ответил он, не дав мне произнести ни слова. – Ночь танцев проводится в аквариуме, чтобы и благотворительная организация, и место проведения получили средства. Тут мне пришла в голову одна мысль. – Разве Первый не там, где находится коммандер Стэнхоуп... который нас ненавидит? – Он ненавидит не всех нас, Кон, а только Джонса, поскольку он забрал всех этих детей из его района пару месяцев назад. Была проведена облава. Мужчины торговали детьми для детского труда и сексуального рабства в обмен на наркотики и оружие. Мы были там, как и УБН, ФБР и АТС. Так или иначе, полиция осталась в стороне, пока мы занимались тем, что они называли грандиозным делом. Это было сделано не нарочно, просто Миро играл на опережение, ожидая подтверждения, а когда оно пришло, не было возможности оповестить местные правоохранительные органы. Федеральная часть оперативной группы располагала персоналом и финансированием, чтобы держать всех в режиме вечной готовности, ожидая начала операции. У Департамента полиции Чикаго таких ресурсов не было, поскольку его финансировал город, а не федеральное правительство. Поэтому, разумеется, в тот момент, когда полицейским было приказано отступить, пришло время занять небольшой комплекс в Элмхерсте, который за двадцать минут до этого не был заполнен детьми. Грузовики въезжали и выезжали, склады служили точкой маршрута, и другого способа провести рейд не было. Поскольку это было такое громкое дело, когда мы забирали всех, пресса была там, чтобы осветить, как мы выносили детей. Полиции не было, ее оставили в стороне по независящим от них причинам, но поскольку они всегда нуждались в поддержке доброй воли, это выглядело... плохо. К этому добавлялось еще и то, что пресса раздула из мухи слона, а коммандер Стэнхоуп и Первый округ предстали в невыгодном свете, и теперь, поскольку наше мероприятие проходило в аквариуме Первого округа и нам требовалась их помощь... – Нет, босс, - заверил я его. – Стэнхоуп ненавидит всех нас, особенно вас и Миро в первую очередь. – А я должен об этом волноваться? Он не стал бы этого делать, потому что ему не приходилось иметь дело с последствиями на своем уровне. В самый ответственный момент старший офицер на месте мог сказать, что пойдет прямо к моему боссу, но они редко это делали. Ни у кого не хватало смелости. А остальным приходилось терпеть холодное отношение моего босса. В случае с Первым округом это означало, что наш офис попал в список дерьма. Могли ли мы рассчитывать на них в плане своей безопасности и безопасности гражданских лиц? Да. Без сомнений. Но стали бы они игнорировать что-либо, кроме нашей неминуемой безопасности? Еще бы. – Не дай Стэнхопу возможности отказать тебе. Или я могу попросить кого-то другого быть посредником. Кого-то, кому он не сможет отказать. К сожалению, я понятия не имел, кто это может быть. – Мэр хочет защиты для знаменитостей, но жена мэра беспокоится о Сенане Уивере, новом ведущем танцоре. Услышав эти истории из первых уст от Кела, я не сказал ни слова. Вместо этого я собирался еще немного поспорить о том, стоит ли брать помощника только для этого мероприятия. Мне казалось, что нужно еще раз напомнить Кейджу, что я - заместитель маршала США, который работает на него, а значит, занят и имею плотный график, поэтому мне нужна поддержка. Слова так и вертелись у меня на языке, готовые вырваться наружу, но перед тем, как я наложил на себя руки, мой взгляд привлек человек, проходивший мимо, - Миро Джонс. Мы с Кейджем находились в отгороженной стеной зоне перед кабинетом заместителя начальника Кристофера Беккера. Она была стальной от пола до высоты около четырех футов , а затем стеклянной до потолка, так что не заметить Миро было невозможно. Но я знал, что даже если бы я это сделал, Миро заметил бы, что я собираюсь совершить самоубийство с помощью аргументов, и сделал бы то же самое режущее движение рукой. – Сделай это, Кон. Мой взгляд переместился с твердого лица Кейджа с квадратной челюстью на не менее точеный профиль Миро, и я проглотил свой праведный протест, захлопнул рот и вдохнул через нос. Иногда лучшим планом действий было, как любил говорить мой приятель Джер, просто «заткнуть свою чертову дыру». С болью в животе я понял, что мы не разговаривали уже три дня, что, к сожалению, стало новым рекордом. Пора было пойти к нему домой, сесть на диван и посмотреть телевизор, а может, даже сорваться и пойти в боулинг. Мне нужно было развеяться. Быть в центре внимания маршалов, вечно улыбаться и вести для прессы такие громкие дела, как смерть серийного убийцы Крейга Хартли, оказалось сложнее, чем я предполагал вначале. Быть всегда «на связи» - вот что требовалось от меня. – Ты меня слышал? – Да, сэр, – быстро ответил я, наблюдая за тем, как Миро стоит в коридоре, распуская и вновь завязывая шнурки на красивых черных туфлях Christian Louboutin. – Я рассчитываю на тебя, – продолжил Кейдж. – Буду ждать от тебя еженедельные отчеты. Я почувствовал, как дернулся мускул на моей челюсти. Если я не уйду от Кейджа в ближайшее время, он заметит это, и порка задницы будет просто эпической. – Да, сэр, – повторил я, чувствуя, что это все, что я сказал за последние десять минут. – Хорошо, – хмыкнул он, а затем ушел с такой манерой, с которой ты никогда в жизни не чувствовал себя более покинутым. Когда Кейдж свернул за угол и больше не появлялся в поле моего зрения, я издал предсмертный хрип в горле и ударился головой в стекло. – Какого черта ты делаешь? – рявкнул Миро, внезапно оказавшись рядом со мной. Он был хорошим другом, отлично справлялся со своей работой и был одним из единственных моих знакомых, к кому я мог обратиться за советом по поводу одежды. Как директора отдела опеки WITSEC, работающего с несовершеннолетними, его работа была, на мой взгляд, самой тяжелой. Некоторые из историй, которые он мне рассказывал, были душераздирающими, и я знал, что у меня точно не хватит эмоционального потенциала, чтобы справиться с давлением его должности. Только на прошлой неделе я поехал в больницу, чтобы забрать его, после того как мне позвонил Ян. Миро, как он мне сказал, был там, в то время как Ян застрял на захвате заложников в Уикер-парке. Когда я нашел палату, где находился Миро, он сидел на кровати рядом с шестилетним мальчиком. Оба они выглядели избитыми. – Что случилось? – Миро вошел в дверь и набросился на мистера Брайанта, когда услышал мой крик, – взволнованно сообщил мальчик. Я перевел взгляд на своего друга. – Это Коннер Райт, – представил мне Миро, и я отметил разбитую губу, синяки на его лице и повязку на правой руке. На левой руке Коннера был гипс. – Мистер Брайант случайно упал на край дивана и ударился головой о кофейный столик. Я кивнул. Парень насмешливо хмыкнул. – Скорее ты сто раз ударил его лицом об стол. – Ты что-то путаешь. – Я так не думаю. – Мальчик хихикнул, покачав головой. – Он сумасшедший, – прошептал Миро, наклонив голову к Коннеру, который крепко прислонился к его боку, явно любя своего опекуна. Я понял. Я и сам очень любил Миро Джонса. – Какого черта, Илай? – Миро снова рявкнул на меня, выводя из задумчивости. – У тебя есть желание умереть, о котором я не знаю? – Отличные туфли, – машинально похвалил я его. – Да какая, к черту, разница. Что, черт возьми, с тобой происходит? Я слегка заскулил. – Я слышал, как ты допрашивал Кейджа, и должен был привлечь твое внимание, пока он тебя не убил. – Да, – простонал я. – Я ценю это. – Так что еще раз, какого хрена? – Он смотрел на меня, скрестив руки, и ждал. Пока он стоял там, с выпуклыми бицепсами, прищуренными карими глазами и нахмуренными бровями, я задавался вопросом, вызываю ли я у всех такую же реакцию. Как будто люди были готовы броситься на меня, и это не могло быть хорошо. – Илай, – надавил он на меня. – Это так ужасно. – Ты драматизируешь больше, чем обычно, просто чтобы ты знал. Судя по всему, сотрудничество между женой мэра и ЧБЦ началось несколько лет назад в День святого Валентина. Мэр присутствовал на одном из мероприятий Дебры Лоринг по сбору средств для молодежи Чикаго - она была репортером-следователем, получившим Пулитцеровскую премию, поэтому, когда она устраивала праздник, на него приходили все важные люди, - и на этом мероприятии супруга мэра наконец-то получила возможность пообщаться со своим фаворитом, тогда еще новичком в городе, артистом балета Келсо Харрингтоном, и влюбилась в его личность так же сильно, как и в его творчество. Кел был ее партнером в ЧБТ, и с тех пор она благодетельствовала ему и танцевальной труппе. По ее собственным словам, высказанным во многих интервью, тремя ее любимыми людьми были Кел и еще двое: Сенан Уивер, который, по словам Кела, был огромным засранцем, и Мейвен Эшмор, с которой Кел был в дружеских отношениях. Честно говоря, если бы Кел каким-то чудом оказался ответственным за гала-концерт, вечер мог бы оказаться не таким ужасным, как я ожидал. В какой-то момент за последние три года Кел стал одним из моих самых лучших друзей. Отчасти это произошло потому, что Джер женился и мне пришлось освободить место для женщины, которая была любовью всей его жизни, а в остальном - потому что, как только мы с Келом встретились, мы сразу нашли общий язык. – Алло? Черт. Я отключился, а Миро пытался добиться конкретики. Я винил во всем утро, проведенное с Яном. Мой мозг все еще был перегружен, пытаясь наверстать упущенное. – Извини, – быстро сказал я. – Продолжай. – Мне кажется, я что-то упускаю, – настаивал Миро, подняв руку и прищурившись, как будто он был в замешательстве, но не хотел этого признавать. – Чем ты сейчас занимаешься? – Координирую мероприятие, – пояснил я. – Начни с самого начала. Так я и сделал, рассказав ему все ужасные подробности, и немного хныкал от объяснений. – Почему тебя пригласили... О, потому что ты занимался связями с общественностью, – сказал он, отвечая на свой вопрос. – Когда мы делали последнюю, вас не было на месте. Готов поспорить, что теперь ты будешь делать это под своим титулом «Поцелуй задницу», да? – Поцелуй задницу? Миро пожал плечами. – Ну, да. Ты целуешь всех в задницу. Это твоя работа. – Это совсем не моя работа. – Да-да, – настаивал он. – Да? – повторил я. – Тебе что, пять лет? – Он действительно весь день возился с детьми. – Просто... неважно. Главное, что нужно смотреть на светлую сторону. – Какую? Он замолчал. – Не можешь ничего придумать? – Дай мне секунду. Я покачал головой, и мои мысли тут же вернулись к Келу. Потому что если бы он был со мной в ночь танцев, да и вообще в любое другое время, было бы лучше. Кел ходил со мной на покерные вечера, а я - на все бенефисы, на которых ему приходилось появляться, чтобы не впасть в кому от скуки. У него была ограниченная терпимость к светским беседам, и его способности быть вежливым хватало на час, и то только если были закуски. У меня в мизинце было больше терпения, чем у него во всем теле - по крайней мере, в отношении некоторых вещей. Он прекрасно владел своим ремеслом, но ему до смерти надоела вся сцена, кроме самого выступления. Это была единственная часть, которую он все еще любил, хотя в последнее время даже она стала ослабевать. Ему нужно было заняться чем-то другим, но он еще не знал чем. И в этом был смысл. Многие суперзвезды, люди, преуспевшие в определенных областях - спорт был на слуху - не занимались этим так долго. Износ тела Кела был нешуточным, и это, вкупе с его многочисленными профессиональными достижениями, заставляло с каждым годом все сильнее желать большего. Он занимался этим с детства и сделал все, что планировал, - танцевал по всему миру, со всеми труппами, о которых мечтал, и со всеми танцовщиками, которыми восхищался. Мне было интересно, когда ты взобрался на все горы, что остается? Но не мне было разбираться в его жизни. Это была одна из причин, почему мы так хорошо ладили. Я не давал ему советов, а он не давал их мне. Мы оба оставили это моей матери. Это была одна из многих причин, по которым я считал его одним из своих самых близких друзей. Он понимал, без тени сомнения, что моя мать - самая лучшая женщина на планете. Он вкладывал деньги в свои слова, подменяя меня и посещая с ней синагогу по утрам в субботу, когда я работал. Я старался присоединяться к ней каждую пятницу вечером, потому что она предпочитала ужин позднему завтраку, но будние дни никогда не были для меня чем-то неизменным. Они могли быть легкими, и я уходил в пять, но чаще всего в пятницу я оставался на работе до восьми. Иногда все мои выходные съедались работой, и я ничего не мог с этим поделать. Межведомственная целевая группа - это не то, от чего можно отвлечься, чтобы посетить службу в синагоге вместе с мамой. Когда я был совсем плох, меня подменял Кел, и если он не был занят в субботу утром, то тоже приходил. Это очень много для меня значило. Когда я скучал по общению с ней, она всегда рассказывала мне историю о том, как они вдвоем были самыми красивыми на службе. – Правда? – Я часто ругал ее. – Вы должны быть там для Бога. – Мы там для Бога, но это не значит, что мы одеваемся как бомжи. – Я уверен, что вы с Келом прекрасно смотритесь вместе. – Конечно, да. Я великолепна, он великолепен. Счастье, что мы не ослепляем людей. Я никогда ничего не говорил. Мне было лучше знать. Еще одним его удивительным качеством было то, что мне не нужно было ничего ему объяснять. Кел знал, когда лучше помолчать. Он знал, когда пицца и кино у меня дома лучше, чем в клубе. Он понимал, что иногда работа маршала выматывает меня. Бывали ночи, когда я не хотел оставаться один, но и разгружать себя тоже не собирался. Если я не поговорил о чем-то с ребятами, с которыми работал, - друзьями, которые легко понимали причину моего горя, - то уж точно не собирался изливать душу кому-то еще. Но в такие вечера Кел говорил: «давай прогуляемся или пробежимся», после чего мы ели какую-нибудь утешительную еду и смотрели фильмы без сюжетов, только погони и взрывы. Самое приятное, что во время прогулки или пробежки он никогда не заставлял меня чувствовать, что я должен сказать хоть слово. Он был хорош один на один, и он был фантастическим напарником в клубе. Я всегда уходил домой с кем-то, когда он был со мной. Помогало и то, что все всегда хотели с ним поговорить. Когда ты становишься знаменитостью в городе, это открывает все двери, и людей тянет к нему, как мотыльков к огню. Не помешало и то, что он был красив - любой мог это заметить. Он поражал своими белокурыми волосами, льдисто-голубыми глазами и резкими, точеными чертами лица. Я часто думал, что он - образец слоновой кости и золотого цвета, и я был не единственным, кто замечал это. Мне, конечно, было все равно, как он выглядит. Больше всего в нем меня привлекала его способность не сомневаться во мне. Другие люди, даже друзья, иногда предполагали, что из-за моего тона или непродуманного комментария я злюсь, равнодушен или раздражен, и за эти годы я получил множество извинений и проверок. Я часто слышал «Ты на меня злишься?». Я думал, что если бы я был зол, то сказал бы тебе. Но поскольку у меня были перерывы в разговоре, поскольку я умел молчать, а не только говорить, люди были склонны беспокоиться. Мне было трудно заполнять болтовней каждое затишье в разговоре, и я больше не пытался. С моими самыми близкими друзьями - Джером, Миро, Яном и Келом - в этом не было необходимости. Я следил за его карьерой с тех пор, как он приехал в Чикаго из Нью-Йорка. Почему он покинул большую танцевальную компанию или, что еще важнее, почему они позволили ему уйти, было для меня загадкой. Пресса задавалась тем же вопросом, но когда художественный руководитель и балетмейстер приехали из Манхэттена, чтобы вернуть его, стало ясно, что они хотят, чтобы он вернулся. То, что он отказал им и остался в Чикаго, имело огромное значение. Через четыре месяца он стал ведущим танцором. Удивительным было то, что даже будучи занятым, он всегда находил время для меня. Когда меня повысили, несмотря на то, что все было новым и безумным, я обязательно заходил к нему и никогда не отменял встречи, если это было возможно. Мое время было ценным, но и его тоже, поэтому нам обоим было важно прилагать усилия. Так и продолжалось: он звонил мне, чтобы спросить, не хочу ли я взять билет на его «Дон Кихота», потом на «Щелкунчика», на деконструкцию «Le Jeune Homme et la Mort», которую я не очень понял, но в которой он был великолепен. Балеты из категории «Вариации и темы» всегда были мне не по зубам. Ему приходилось объяснять, что происходило за ужином. Я звал его ходить со мной в кино, играть в карты, ходить со мной на вечеринки в честь Хэллоуина и проводить меня во все самые модные клубы. Поскольку он ходил по подиуму и снимался в редакционных журналах для многих дизайнеров, от Версаче до Хьюго Босса, его знали не только балетные. Его лицо открывало двери, а то, что меня видели в его компании, помогало мне знакомиться с самыми красивыми женщинами в городе. Однако в последнее время все изменилось, и мы чаще находились в обществе друг друга, чем кого-либо еще. Вероятно, перемены во мне произошли в конце 2020 года, когда никто никого не видел. В это время я видел маму, парней на работе и Кела. Я привык к тому, что не делаю того, что делал раньше, и некоторые моменты закрепились за мной, но главным из них было то, что Кел был тем человеком, с которым я больше всего хотел быть. Раньше он путешествовал в мае, июне и июле, так как в это время у компании был межсезонье, но с пандемией это тоже прекратилось. Он променял на меня все интересные города по всему миру, потому что был вынужден, но даже когда он снова смог путешествовать, его поездки были короткими. Я был так рад. Я скучал по нему, когда его не было. – Что вы тут делаете, ребята? – прошептал Ян из коридора, возвращая меня в настоящее. Мы оба бросились туда, где он высунулся из двери. Это был еще один кабинет, который отличался от моего. Кабинет Яна не был так похож на комнату в доме, как кабинет Миро, - вы все равно могли бы сказать, что это рабочее пространство, - но мебель, тяжелые ковры и произведения искусства были оазисом по сравнению с моим. – Мне нужно что-то сделать со своим кабинетом, – пробормотал я. – Да, нужно, – согласился Ян. – Он напоминает мне тот, что был у моего первого командира, а тот был настоящим мудаком. У директора Кейджа и командира Яна были кабинеты, которые напоминали мой. Это было нехорошо. – Тебе нравится эта институциональная серость, которая у тебя там царит? – Ян хмыкнул. Миро не смог подавить смех, и Ян ласково улыбнулся ему. Ян становился лучше, когда Миро был рядом. Он становился громким, шумным и очень веселым. Он выходил из-под слоев самодостаточности. Если бы Ян не влюбился в Миро, в его жизни не было бы и половины тех, кто его любит, в этом я уверен. Миро помог Яну чувствовать себя в безопасности, быть самим собой, и за это я был ему благодарен. Мне бы не хватало такого преданного человека, как Ян, в моей жизни. Он был благословением, даже если это не всегда было легко. Хотя, если бы его спросили, он, вероятно, сказал бы то же самое обо мне. – Илай говорил тебе, что он отвечает за ночь танцев? – спросил Миро. Ян посмотрел на мужа, потом на меня, а затем снова на него. – Простите, что? Мне пришлось объяснять все заново, и Миро начал смеяться, что было хорошо, потому что с его работой разрядка была полезной, но я мог бы прожить и без того, чтобы он специально гоготал надо мной и моим ужасом. – Кого, блядь, ты разозлил? – поинтересовался Ян. Я вскинул руки в знак согласия. – В смысле, я рад, что это ты, а не я, – уточнил Ян. – Даже со всей моей новообретенной дипломатией это звучит, как катастрофа, которая только и ждет, чтобы случиться. – У тебя настоящий дар заставлять людей работать вместе, – похвалил его Миро. – Я знаю, верно? Я даже одолжил Каллахана и Редекера Стаффорду в гребаном УБН. Я фыркнул. – Чертовски мило с твоей стороны. Ты превращаешься в обычную Мать Терезу. – Пошел ты. О вспыльчивости Яна ходили легенды. Воплощенная ярость. Но это было до того, как они с Миро разобрались в своих отношениях. Сейчас он был таким другим, и я часто задавался вопросом: если бы я нашел свою вторую половинку, что бы во мне изменилось. – Как дела у Каллахана и Редекера с УБН? – Хорошо. Никто не говорил мне ничего другого. – Они кажутся надежными. – Полагаю. – Полагаешь? Ян пожал плечами. – Я думаю, они надежные маршалы, но что бы там ни было с этими двумя лично, это полный пиздец, – утверждал он, вставляя свои два цента. – Но это не мое дело, и, честно говоря, мне плевать. Они хорошо выполняют свою работу, и это все, что меня волнует. – Хорошо, но кто у вас в поле? – Почему ты спрашиваешь? – Ну, если Каллахан и Редекер в УБН, а Пацци в реабилитационном центре, то у вас остались только Шарп, Уайт, Ямане и... – Ямане не сообщил о том, что Пацци принимает наркотики, – сказал мне Ян. – Я отправил его в отдел конфискации активов. Не думаю, что он выживет. Миро сильно вздрогнул. Я знал, как сильно он ненавидел свое пребывание там. – Ты же знаешь, что люди на самом деле не умирают от скуки, – заверил я Яна. – Это ты так говоришь, – ехидно ответил он. – Шарп и Уайт были назначены в оперативную группу по борьбе с организованной преступностью и наркотиками, которая проверяет всю информацию, которую Лиланд Вон предоставил Министерству юстиции, – объяснил он. – Ирландская мафия в Чикаго мертва, – авторитетно заявил я. Все это знали. – Возможно, это и так, но мы с федералами, АТС и полицией собираемся проверить каждую часть признания Вона и все выяснить. – Ни один камень не останется незамеченным. – Угу. – Так вот к чему я клоню, – сказал я ему. – Похоже, у тебя мало людей, так что я тебе действительно нужен. – Нужен? – Чтобы помочь на время, – вклинился Миро. – Илай предлагает тебе сказать Кейджу, что он тебе нужен, чтобы ему не пришлось заниматься этой ночной пляской. Ян насмешливо хмыкнул. – Если понадобится, я могу привлечь людей из других районов, и мы оба знаем, что Кейдж тебя не отпустит. – Ага, но... – К тому же ты знаешь, что это шоу с собаками и пони идет сверху и не имеет никакого отношения к твоему боссу. – Он ухмыльнулся. – Он ненавидит благотворительные сборы больше, чем все мы вместе взятые. Он не ошибся. – Ты видел этого мужчину в смокинге? – Ян скорчил гримасу. – Это ужасно. Он дергает за воротник и сворачивает плечи... Это просто ужасно. Я застонал. – Я виню Броди. – Почему? – поинтересовался Ян. – Из-за всей этой истории с ним и Родригесом Кейдж был в плохом настроении, что мне совсем не помогло. – Жаль, что Броди был таким засранцем, – подхватил Миро. – Для меня это было больше, чем что-либо другое, - вся эта хрень типа «сначала выбей дверь, а потом задавай вопросы». Хотдоги нам не нужны, – ответил Ян без капли иронии. – Ты понимаешь, что это, исходящее от тебя, Капитан Америка, абсолютно лишено всякого смысла . – Неважно. Я уже взрослый, – раздраженно огрызнулся он. – Ага, я вижу. Он поднял левую руку и пошевелил пальцами. – Я в браке и прочее дерьмо. – Может, не стоит говорить «в браке», а потом добавлять «дерьмо», – сказал ему Миро. Ян выдохнул и недовольно посмотрел на меня. – Почему ты все еще выглядишь страдающим запором? – Я не выгляжу... – Немного выглядишь, – согласился Миро, пожав плечами. – Просто смирись, – сказал мне Ян. – Как и я, ты теперь гребаный связной. Ты - связующее звено между этим офисом и многими другими. У тебя только один начальник, но люди могут просить тебя делать всякую хрень. Я старался не хныкать, но это все равно вышло. – Это одна ночь. Иди и стань чертовым мостом. Я посмотрел на Миро, который лишь пожал плечами. Когда я отошел от них и вошел в лифт, они оба помахали мне рукой, как придурки, которыми они и были.