Навязчиво

      Гарри напряжённо вглядывался в серые глаза напротив… а те так же напряжённо буравили его в ответ. Текли секунды, разочарование крепло, и вместе с ним в кончиках губ залегла скорбная складка.              — И только одно из сказанного — ложь? — недоверчиво уточнил Гарри, не смягчая, впрочем, пристального взгляда. — Правда? Я тебе не верю.              Малфой ухмыльнулся.              — В этом суть игры: обмануть соперника. Мне повторить правила?              — Спасибо, но я и с первого раза запомнил, — сухо ответил Гарри. — Так, ты солгал один раз… один… — он раздражённо сдвинул брови. — Повтори.              Ухмылка Драко тут же угасла, он подался вперёд и невыразительно начал:              — Моё второе имя — Люциус. Мой боггарт превращается в Фенрира Грейбека, — лицо его совершенно ничего не выражало. — У меня одни «П» и «В» по СОВам.              В голосе Малфоя не промелькнуло ни тени чувств. Гарри снова задумался.              В правдивости первого утверждения он не сомневался, но терзался муками выбора между двумя последними. Знаком ли Драко Малфой с Фенриром Грейбеком? Раз тот был на одной стороне с Пожирателями Смерти, это казалось возможным… Но опять же, что между ними произошло, чтобы Малфой начал до смерти его бояться? А насчёт последнего…              Гарри изнутри выворачивало от мысли, что по сравнению с ним у Драко могут быть настолько высокие оценки.              — У тебя не одни «П» и «В» по СОВам, — определился, наконец, Гарри.              Малфой насупился, и он, предчувствуя победу, сыто улыбнулся… но потом Драко рассмеялся, а на его губах снова расцвела коварная ухмылка.              — Не угадал, — довольно протянул он, щедро доливая в стакан Гарри огневиски. — Пей.              — Что? — вскинулся Гарри. — У тебя и правда «П» и «В» по СОВам?              Драко гордо вздёрнул нос.              — Разумеется. Отец не принял бы меньшего. Хотя он и так был недоволен, что у меня несколько «В» и я не получил высший балл по всем предметам…              — У тебя и по Защите выше ожидаемого? Как ты это провернул? — подозрительно сощурился Гарри. — Твой отец подкупил членов комиссии или что?              — Нет, — буркнул Драко. — Я учился. Грейнджер, знаешь ли, не единственная понимает, с какой стороны открываются книги.              Взгляд его опустился на нетронутый стакан с виски, и раздражение тут же сменил задор.              — Пей, — повторил он.              Гарри сверкнул глазами, но признал поражение. Быть может, промелькнула покаянная мысль, и у него результат был бы лучше, не занимайся он в тот год совершенно другими делами… Амбридж, возвращение Того-Кого-Нельзя-Называть, Амбридж, весь мир, считающий его поехавшим психом с дефицитом внимания, Амбридж, квиддич, драма с Чо Чанг, занятия окклюменцией со Снейпом, Амбридж… Что ж, с таким списком вообще загадка, как он всё не завалил.              Передёрнув плечами, Гарри поднёс к губам гранёный стакан. Огневиски разлилось знакомым жаром, когда он мягко вернул его на стол.              — И какой у тебя боггарт? — с неподдельным интересом спросил Гарри, побарабанив пальцами по стеклу.              Малфой безрадостно фыркнул.              — Для таких откровений во мне ещё маловато огневиски.              Если это был вызов — Гарри его принимал.              — Ладно, — пожал он плечами, ставя перед собой новую цель.              — Твоя очередь.              Гарри задумчиво пожевал губу, подбирая несколько фактов о себе, один из которых был бы чушью собачьей… но чтобы этой самой чушью Драко Малфою показался правдивый факт…              Две правды. Одна ложь.              «Однажды я целовался с Тёмным Лордом в Комнате Смерти, и, знаешь, вышло вполне себе».              Гарри подавил смешок, представив, как вылупился бы на него Драко, озвучь он эту дикую мысль.              Малфой вздёрнул бровь, заметив его веселье, но промолчал. Гарри прочистил горло и стёр с лица кривую ухмылку.              Две правды… одна ложь…              — На четвёртом курсе я получил приглашение на Святочный бал от четырёх девушек, — равнодушно начал он. — Первым магическим выбросом я случайно отрастил своему борову-кузену поросячий хвост.              Пауза.              — Впервые я поцеловался с Чо Чанг.              Драко всмотрелся в него и тут же самоуверенно ответил:              — Тебя не приглашали на Святочный бал четыре девушки.              Гарри со смехом потянулся к бутылке.              — Не угадал, — произнёс он, наполняя стакан Малфоя, и тот посмотрел на Гарри едва ли не с отвращением.              — Что? Правда? И кто?              — Честно? — Гарри подвинул к нему огневиски, и Драко опорожнил его одним махом. — Не помню. Кажется, среди них была хаффлпаффка.              Малфой опустил пустой стакан всё с тем же несколько брезгливым выражением и глумливо протянул:              — Не помнишь.              — Вот такой я был популярный, — съязвил Гарри, а Драко посмурнел ещё больше. — Да не убивайся ты так, я шучу! Я был Чемпионом, и каждая хотела стать со мной в пару ради открывающего бал танца. Типа того… — он пожал плечами, не обращая внимания на скорчившего неприятную рожу Малфоя. — Твоя очередь.              Драко тут же переключился и задумчиво уставился в потолок.              — Сердцевиной моей палочки был волос единорога, — проговорил он. Гарри отметил прошедшее время. — Больше всего я хочу прославиться не только своей фамилией. Мой патронус — змея.              Гарри ухмыльнулся и выпалил:              — Ты не умеешь создавать телесных патронусов!              На этот раз мина у Драко сделалась неподдельно кислой, и он хмуро наблюдал, как Гарри пополняет его стакан.              — Что, это так очевидно? — огрызнулся Малфой, принимая огневиски и опрокидывая в себя очередную стопку.              — Конечно, ты ведь не у меня учился. Я обучил каждого члена Отряда Дамблдора вызывать телесного патронуса, а ты… ты входил в этот самый инквизиционный… инквиза…              — Инквизиторский Отряд? — самодовольно подсказал Драко.              — В тот самый Инквизиторский Отряд, — прогремел Гарри… и ткнул в него пальцем, прожигая взглядом. — Ты сволочь.              — Ага, — мечтательно согласился Малфой и со вздохом осмотрел опустевший стакан. — Да… славное было времечко. Чудесный пятый курс.              — Тошнотворно-отвратительный курс, — буркнул в ответ Гарри.              — Только если для тебя. Как жаль, что твоё знакомство с Хогвартсом закончилось на столь печальной ноте.              — И в большинстве своём оно стало таким из-за тебя, — прорычал Гарри, прекрасно помнивший, что именно Драко Малфой творил всевозможную дрянь, чтобы в тот год подпортить ему жизнь.              — Я искренне прошу прощения, — очень… неискренне отозвался Малфой.              — Держу пари, твоим патронусом будет хорёк, — огрызнулся Гарри.              Драко надулся.              — А вот и нет.              — А вот и да.              — Это будет дракон.              Гарри разразился напоказ громким хохотом.              — Из-за имени?              Малфой решил не отвечать, только стрелял убийственными взглядами.              — Что ж, проверить это можно только одним путём, — произнёс Гарри. — Давай я тебя научу.              — Неужели? — издевательски протянул Драко. — Даже без палочек научишь?              — Одолжим у Рона и Гермионы. Если уж я смог обучить кучку нарушителей-четверокурсников, то тебя тем более научу. И мы посмотрим, что за крошечное мохнатое создание подойдёт твоей мелкой хорячьей душонке.              Малфой раздражённо поморщился, но — удивительное дело — кивнул.              — Ладно, — холодно произнёс он. — Если это будет не дракон, тогда уж точно змея…              — Или крыса.              — Ничего под…              — Или опоссум, они, чуть что, тоже прикидываются мёртвыми.              — Заткнись, — процедил Драко, грохнул по столу пустым стаканом и оттолкнул его от себя. А потом скрестил на груди руки, как рассерженный, капризный ребёнок. — Твоя очередь.              Гарри кивнул, по-прежнему кривя губы.              — Ладно, ладно… дай-ка подумать.              «Однажды, когда я лизался с Чо Чанг, за мной подглядывал Тёмный Лорд, я поймал его с поличным и обозвал «Любопытным Томом»… Ему не понравилось».              Гарри прикусил губу, пытаясь не расхохотаться от очередной безумной мысли.              — Сердцевиной моей палочки было перо феникса, — позаимствовал он идею Драко… тот это заметил и нахмурился. — Мой любимый цвет — красный. Мой патронус — лев.              На этот раз почти тут же рассмеялся Малфой и принялся наливать Гарри огневиски, даже не озвучив ответ.              — Твой патронус — олень, — фыркнул он. Стакан скользнул по столу к не ждущей его ладони.              — Откуда ты узнал? — пробормотал Гарри, принимая свою дозу огневиски.              — Грёбаный показушник, да ты издеваешься? Ты же призывал его на экзамене по Защите! Он проскакал прямо у меня перед носом, забыл? И выглядел ты при этом самодовольной задницей.              — А. Точно, — тупо сказал Гарри — он и вправду об этом забыл — и пожал плечами.              Они сравняли счёт: единожды друг друга обманули, и один раз каждый поймал другого на лжи.              — Ладно. Теперь ты, — Гарри вернул стакан на стол.              Лицо у Драко сделалось холодным и серьёзным.              — Когда я просил родителей купить нашей команде по квиддичу новые мётлы, мне буквально пришлось расплакаться, чтобы уговорить маму, — он произнёс это без тени смущения. — Когда Грейнджер врезала мне на третьем курсе… я завёлся, — Гарри вылупился на него, буквально потеряв дар речи, но Малфой безразлично закончил: — Я лишился девственности в пятнадцать.              Гарри всё ещё онемело пялился на него.              — Ни одному слову не верю, — выдавил он.              Драко невинно улыбнулся. На этом круге он определённо решил поднять ставки по уровню откровенности.              Отринув все сомнения, Гарри попытался рассуждать логически. Что из сказанного — ложь?              История с мётлами не казалась правдоподобной. Едва ли родители Малфоя запрещали ему хоть что-то, если дело касалось материальной стороны вопроса… Но опять же…              Возбудиться от удара Гермионы? Гарри попытался вспомнить тот день. Как Малфой тогда отреагировал? Он вроде просто недоумённо смотрел им вслед… не выхватил палочку и не попытался отомстить. Теперь это казалось очень не в его духе, но завестись из-за Гермионы?..              А потеря девственности в пятнадцать? Он, Гарри, в этом возрасте с трудом осмелился поцеловать нравившуюся ему девчонку, и то это казалось подвигом… Но это он — скромный невинный Золотой Мальчик Гриффиндора, а не напыщенный, избалованный, подлый слизеринец…              И снова Гарри разрывался между двумя вариантами, а Малфой всё это время едва заметно улыбался.              — Ты не завёлся, когда Гермиона тебе врезала, — сказал Гарри.              Улыбка Драко пропала. Повисла тишина, потом он потянулся за бутылкой и налил огневиски в стакан… Гарри.              — Пей, — произнёс Малфой, глядя в его ставшие по пять галлеонов глаза.              — Нет! В чём тогда ты солгал?              — Ха, да как будто мне надо со слезами на глазах уговаривать маму что-нибудь мне купить, — фыркнул Драко, словно сама эта мысль была до невозможности нелепой.              Но ведь это значит…              — Ты лишился девственности в пятнадцать? — Малфой передёрнул плечами, и снедаемый любопытством Гарри подался к нему. — С кем? Боже милостивый, это Паркинсон, да?              — Как я уже говорил, — Драко подтолкнул к нему стакан. — Для таких откровений во мне ещё маловато огневиски.              Боггарт Драко Малфоя. Пока не известный патронус Драко Малфоя. Первый перепих Драко Малфоя. Гарри и подумать не мог, что ему будет дело до всего этого, но сейчас у него всё зудело от желания узнать ответы.              Он выпил очередную стопку. В четвёртый раз она пошла совсем гладко.              — Понравилось, значит, как тебе по лицу съездили? Да ещё Гермиона… Ты у нас скрытый мазохист или как?              Гарри ни за что не принял бы за правду это. Отчасти его впечатляло, что ради победы Малфой решил делиться настолько личными фактами.              И ещё больше он удивился, когда в ответ на его слова Драко рассмеялся, ничуть не оскорблённый и не смущённый. Так на него действует виски, или он и правда не видит в этом ничего особенного?              — Может быть.              Так, ладно, всё-таки алкоголь. Потому что Гарри никогда не слышал у Драко такого томного голоса, не видел таких потемневших глаз, словно от… от…              Боже, да он же… он флиртует! Малфой тем временем красноречиво обвёл кончиком пальца ободок своего стакана, будто оставляя продолжение… за скобками.              Теперь Гарри очень даже верилось, что эта оторва лишилась девственности в пятнадцать. Мерлин, неужели все слизеринцы такие?              — Твоя очередь.              Гарри моргнул, недовольный, что Драко так просто выбил его из равновесия. Он тоже решил повысить ставки… но в другом направлении.              Тем более перед игрой они договорились, что всё сказанное не покинет стен этой комнаты.              «Недавно во сне мне делали лучший минет во всём этом долбаном мире, пока ты, обломщик херов, не додумался меня разбудить».              Гарри просто не смог удержаться от этой мысли. Эта игра «Две правды и ложь» действительно затягивала… А для него она ещё и несколько видоизменилась, превратившись в «Один невъебически неприличный факт, две правды и ложь».              Он с трудом стёр с лица все чувства. Драко ждал.              — Когда я приехал в Хогвартс, Сортировочная Шляпа хотела распределить меня на Слизерин, — ровно произнёс Гарри, Малфой распахнул глаза, но промолчал. — Когда я спустился в Тайную Комнату, василиск прокусил мне руку, — глаза у Драко стали как блюдца. И напоследок: — Во время нашей дуэли на втором курсе, когда ты призвал змею — ну, помнишь, когда ты, сволочь, смошенничал и ударил раньше — я солгал. Я и правда науськивал её на Джастина Финч-Флетчли.              Игривость Малфоя исчезла без следа, он отнял палец от кромки стакана и с глухим стуком уронил руку на стол. Прищуренные серые глаза испытующе впились в ухмыляющегося Гарри, который спокойно и с ленцой постукивал пальцем по деревянной столешнице.              — Тик-так, — после долгой тишины нетерпеливо произнёс он. Малфой, похоже, обдумывал предложенные варианты очень серьёзно.              Наконец, он решил.              — Тебя не хотели распределить на Слизерин, — несмотря на долгую заминку, прозвучало это решительно.              Гарри деланно печально вздохнул, глядя, как Малфой прямо-таки расцветает от торжества.              — Чёрт, — буркнул он, взял бутылку… и налил Драко очередной шот. Радость на заострённом лице застыла искажённой маской.              — А я так надеялся, что ты не разочаруешь меня, Драко, — Гарри толкнул к нему стакан. Малфой схватил его, выпил залпом и тут же ткнул в Гарри пальцем.              — Тебя чуть не распределили на Слизерин? — недоверчиво выплюнул он. И прозвучало это скорее обвинением, чем вопросом.              — Было дело, — ответил Гарри. — И для справки, меня не зачислили туда только потому, что я сам попросил об этом шляпу. Мне пришлось умолять её отправить меня на любой другой факультет, — с лёгким раздражением закончил он.              Малфой смотрел на Гарри так, будто тот предстал перед ним в новом свете.              — Зачем?! — почти прокричал он.              — Потому что я не хотел оказаться на одном факультете с людьми вроде тебя.              Взгляд у Драко сделался такой, что иные отшатнулись бы в страхе, но Гарри только улыбнулся.              — Что? Это правда. Ты вёл себя, как маленький невыносимый недоносок. Так что мне не хотелось иметь ничего общего со Слизерином.              — А чего ты хотел? Мне было одиннадцать.              — Я хотел, чтобы ты не был маленьким невыносимым недоноском.              Малфой будто бы и не услышал последних слов.              — Проклятье. Ты можешь себе это вообразить? — задумчиво протянул он и облокотился на стол. Вышло это чуточку неуклюже, и Гарри заподозрил, что огневиски начинает сказываться. — Представь, что ты принял моё предложение о дружбе, что не успел сперва снюхаться с Уизелом. И в итоге оказался на Слизерине… — его глаза опасно блеснули. — Будь ты слизеринцем, может… может, ты с самого начала занял бы сторону Тёмного Лорда. Может, тоже бы получил Тёмную Метку.              Драко чуть склонил голову, будто пытался наяву представить всё, о чём говорил.              — Может… то, что Тёмный Лорд хочет тебя убить… Может, ничего бы этого не было.              Гарри рассмеялся. Громко.              — Боюсь, Драко, всё бы это было, да ещё и то, чего мы себе даже вообразить не можем, — произнёс он, посмеиваясь.              Малфой нахмурился.              — Ты этого не знаешь. Ему всегда нравились слизеринцы.              Гарри снова рассмеялся. Алкоголь всё же брал своё.              — Да. Он любит слизеринцев, но ненавидит меня.              Драко передёрнул плечами, словно говоря: «Да, наверное…», но всё равно не казался убеждённым.              — Почему ты не поверил только этому? — спросил Гарри. — Остальное, что, выглядит правдоподобнее?              Малфой снова — на сей раз вольготнее и небрежнее — пожал плечами.              — Вполне. Ты столько смертоносного дерьма пережил, почему бы с ним в ряд не встать яду василиска? — он помолчал. — …Как ты выжил?              — Под рукой оказался феникс, — отмахнулся Гарри, словно это была обычная и незначительная мелочь, и тут же продолжил, чтобы избежать дальнейших расспросов: — Ты действительно думал, что я натравливал на Джастина ту змею?              Наверное, ответ Драко не должен был его удивить.              — Конечно. Финч-Флетчли? Такого придурка ещё поискать; не сражайся я против тебя — сам бы спустил на него змею, — лицо его вдруг помрачнело, а общий вид сделался почти… сконфуженным. — Знаешь, эта блядская дуэль стала для меня одним из самых страшных событий в жизни. Если, конечно, не считать похода в Запретный Лес годом раньше. Эти поиски умирающего единорога…              Малфой так внезапно и резко вскинул руки, что Гарри подпрыгнул в кресле.              — Как подобное вообще допустили? Мы же были первачками! У кого в школе хватило мозгов отправить в лес одиннадцатилеток в компании трусливой псины и гигантского дуболома, которому официально было запрещено пользоваться магией? И хуже того, мы — грёбаные гении — решили разделиться, прекрасно зная, что по лесу рыщет какая-то жутко опасная тварь, прикончившая единорога!              Драко уставился на Гарри, будто и впрямь рассчитывал услышать ответы лично от него. И действительно, если взглянуть на события прошлого под таким углом… всё это казалось нелепым.              — Я без понятия, — выдал своё мнение Гарри.              Повисла растерянная тишина… а потом они оба расхохотались.              — Но это же дичь какая-то, да? — хихикнул Малфой. — Мы так и умереть могли.              — А я и так — почти, — заметил Гарри как-то растерянно и добавил: — Потому что ты, скользкий трус, ты меня бросил! Ты хоть в курсе, что той штукой в плаще был Сам-Знаешь-Кто? Что он торчал у Квиррелла из затылка?              Драко побледнел и потупился.              — Я… потом об этом узнал… — он вздрогнул.              И снова между ними повисла тишина, но на сей раз мрачная.              Потом Гарри не удержался и со смешком спросил:              — Ты можешь представить, каково это — месяцами жить в тюрбане?              Малфой обескураженно посмотрел на него.              — А каково было Квирреллу? Одеваешься каждое утро, душ принимаешь… В общем, живёшь нормальной жизнью, за маленьким, выпирающим из затылка, исключением…              Они оба попытались себе это представить. Вот физиономия Лорда Волдеморта отплёвывается от заливающей рот воды; вот Лорд Волдеморт вопит, что Квиррелл неправильно — слишком туго — затягивает тюрбан…              — Пиздец. Какая. Жуть.              И они снова рассмеялись, совсем забыв о страхе.              — Но почему тебя так… испугала дуэль на втором курсе? — спросил Гарри. — Всё прошло вроде бы неплохо, я попросил змею ни на кого не нападать, а потом Снейп избавился от неё…              — Ммммм, — помотал головой Драко, снова разливая виски по стаканам. Игра, похоже, ушла на перерыв. — А ты посмотри на это с моей точки зрения.              Малфой глотнул огневиски, и Гарри последовал его примеру.              — Ладно. Просвети меня.              Драко мягко опустил стакан на стол.              — Так вот, стоим мы в Большом Зале Хогвартса, — повёл он рассказ так, будто сам Гарри там не присутствовал. — Снейп выбирает меня, Локхарт — тебя, и… одно только это уже как-то странно, да? Кто вызывает второгодок для показательной дуэли? Разве не логичнее выбрать семикурсников, которые уже что-то могут?              Он сделал очередной глоток. Его бледное лицо начало розоветь, как недавно у Гермионы.              — Ладно, забили. Мы поднимаемся на помост, и я думаю: «Круто, сейчас я перед всей школой уделаю Мальчика-Который-Выжил». Я уверен, что не проиграю с тем заклинанием, которое шепнул мне Снейп. На твоей-то стороне только этот полудурок Локхарт. Это верная победа.              — А потом ты сжульничал, — вставил Гарри, прежде чем тоже глотнул огневиски.              Малфой будто бы не услышал его.              — Я запускаю в тебя змеёй, ты в ужасе, и я думаю: вот она, победа, но… — он драматично замолчал, — …ты заговорил на парселтанге.              Драко содрогнулся и в один глоток допил огневиски, будто от воспоминания ему стало не по себе. Гарри ничего не понимал.              — И что?              — И что?! — покраснев, гневно повторил Малфой. — Вся школа пыталась вычислить наследника Слизерина! В гостиной только об этом и разговаривали: наши шестикурсники и семикурсники то провозглашали этим наследником себя, то прикидывались, будто лично его знают, — он словно забыл, что делал ровно то же самое, — а тут ты, Золотой Мальчик Гриффиндора, берёшь и перед всем миром начинаешь трепаться с наколдованной змеёй. Со стороны казалось, что ты правда натравливаешь её на магглокровку и… — тут Драко ссутулился. — Это здорово ударило по моим позициям. После этого в Слизерине только о тебе и говорили.              Гарри хохотнул, но тут же замолчал от серьёзного выражения на лице Малфоя.              — Что, правда?              Тот прочувствованно кивнул.              — Да. Все разом заголосили, что как раз они всегда это знали, что тебе предначертано стать новым Тёмным Лордом, что их родители давным-давно предупреждали, будто именно ты будешь устанавливать новые правила… И вся подобная чушь.              Драко замолчал, и горечь на его лице сменилась ухмылкой.              — Учись ты на Слизерине, Эванс, твоя жизнь была бы совсем другой, — он снова подлил себе огневиски. — Ты такие пирушки пропустил.              Гарри сделал задумчивый глоток. Да, его жизнь, определённо, была бы совсем другой… но счастливее ли? Он вспомнил последний год в Хогвартсе. И год после него. И где он оказался теперь…              …похоже, ответ — да.              — Ладно, — Гарри вздохнул. — Мы не можем изменить прошлое.              — Ага, — Малфой зацепился взглядом за его стакан. — Ты его цедишь, что ли? Ты всегда так медленно пьёшь?              Это была слабая попытка встряхнуть Гарри, но она сработала. Он осушил остатки огневиски и протянул Драко обновить стакан.              — А ты всегда пьёшь так быстро? — отбил Гарри, решив не упоминать, что вообще впервые попробовал настоящий алкоголь на этой неделе.              — Именно.              Малфой передал ему полный стакан.              «Что ж, — решил Гарри, — если Драко вынес это умение пить из Хогвартса, тогда я действительно не видел настоящих школьных пирушек».              После очередного глотка Малфой в странной задумчивости уставился куда-то в сторону.              — Парселтанг, — пробормотал он с благоговейным страхом, а потом резко перевёл сияющий взгляд на Гарри. — Скажи на нём что-нибудь.              Это прозвучало скорее требованием, чем просьбой. Гарри нахмурился.              — Всё… всё не так просто, — язвительно ответил он, чувствуя, как к лицу приливает жар. — Он не включается по щелчку пальцев, мне для этого нужна настоящая змея или… или что-нибудь на неё похожее…              — Типа картинки?              — Я… ну, да, наверное.              Малфой молниеносно схватил перо с куском пергамента: — Момент, — и принялся рисовать, после чего сунул результаты своего художества прямо Гарри под нос.              — Вот. Поговори с ней на парселтанге.              Подавшись вперёд, Драко впился в Гарри жадным взглядом, а Гарри присмотрелся к картинке и расхохотался.              — Это что? — сквозь смех выдавил он, тыча пальцем в пергамент.              — Змея, — Гарри вздёрнул бровь, и Малфой нахохлился. — Что? Тут и слепому понятно, что это змея.              — Больше похоже на скукожившийся носок с раздвоенным языком.              Словно по сигналу нарисованная на бумаге штука неуклюже — очень не по-змеиному — перевалилась на другой бок.              — Просто попробуй, — неуступчиво прорычал Драко. — Подключи воображение.              — Ладно… — Гарри откашлялся и внимательнее присмотрелся к коряво изображённой, слабо трепыхающейся «змее». Краем глаза он заметил, как застыл в предвкушении Малфой. Его нетерпение казалось почти осязаемым.              Чуть склонив голову и уставившись прямо в пергамент, Гарри проговорил низким, зловещим, на грани шёпота голосом:              — …никогда в жизни не видел таких бездарных уродливых рисунков.              Драко фыркнул.              — Плохо, — глумливо протянул он и скрестил руки на груди. — Это был английский.              Гарри поднял невозмутимый взгляд и тем же зловещим тоном произнёс:              — Знаю. Просто хотел, чтобы ты был в курсе: в плане рисования у тебя руки из задницы растут.              Малфой рыкнул, схватил пергамент и скомкал его в кулаке, пока Гарри захлёбывался хохотом.              — Ладно, — процедил Драко и швырнул смятый рисунок ему в лицо. Гарри сумел отмахнуться от него, и бумажный шарик отлетел в другой угол комнаты. — Раз уж ты не можешь, тогда…              — Ох, я этого не говорил… — Гарри, широко улыбаясь, погрозил Малфою пальцем, как нашкодившему ребёнку. — Подключу-ка я воображение…              Драко тут же замолчал. Если честно, Гарри и самому было интересно, справится ли он без змей, ведь ему никогда и в голову не приходило попробовать воспользоваться парселтангом просто так…              Гарри закрыл глаза, припоминая последний раз, когда он оказался в теле змеи и когда шипящий язык с лёгкостью сходил с губ. Благодаря мыслесливу воспоминание проступило особенно ярко. Не открывая глаз, он воскрешал те ощущения… словно… словно он и впрямь…              Словно он действительно…              Тело у него длинное и вёрткое. Крепкими смертоносными мускулами оно медленно сжимается кольцами…              Вокруг чего-то, чего-то… тёплого… очень тёплого… этот жар чудотворным образом прогревает его до самых костей, лучше обжигающего душа, лучше… Его тело скользит мягко и осторожно, он ощущает волны этого тепла спиной — или животом? — и оно так умиротворяет, так успокаивает… а на кончике языка сплетается парселтанг…              — …Хозяин…              Он сам не знает, отчего именно это слово — сейчас оно кажется правильным — но его вознаграждают очередным ласковым, полным тепла прикосновением…              В голову вдруг ударяет совершенно бредовая мысль, и он тут же берётся претворять её в жизнь. Огневиски распаляет его смелость и безрассудность. А от понимания, что он может произнести это только так: на другом языке, эта мысль начинает казаться невероятно соблазнительной…              — …Я… — начинает он, упиваясь тем, как меж губ вьётся текучий, страстный парселтанг… Он делает вдох, трепеща от наслаждения в предвкушении следующих слов. — …Гарри Джеймс Поттер…              — Чтотысказал?              — М?              Гарри открыл глаза и увидел подавшегося к нему растерянного, но вместе с тем будто бы зачарованного Драко Малфоя.              — Что ты сказал? — с восторгом повторил тот. Гарри тряхнул головой, пытаясь избавиться от… змеиных ощущений…              — …Кажется, я напился, — произнёс он гробовым голосом.              Драко растерянно моргнул, а потом губы его расползлись в широкой улыбке. А ведь Гарри даже не собирался убеждать его, будто произнёс на парселтанге именно это, но, похоже, так оно и вышло.              — Ха! Взгляни… ты только, мать твою, взгляни… — Малфой принялся закатывать рукава рубашки, обнажая предплечья, и на левом Гарри успел заметить очертания Тёмной Метки. — У меня мурашки. Мерлин, парселтанг такой… Такой… — так и не подобрав подходящего определения, Драко опрокинул в себя очередную порцию огневиски, а потом потребовал: — Скажи ещё что-нибудь.              Гарри пригладил волосы ладонью.              — Думаю, это уже лишнее, — с деланным смущением пробормотал он и ехидно усмехнулся, заметив, как сдулся Драко.              — Только посмотри на меня, — прочувствованно начал Гарри, кружа кончиком пальца по ободку собственного стакана в срисованной с Малфоя томной манере, а потом обводя выгравированный сбоку герб семьи Блэк. — В расцвете сил, невъебенно горяч, со славными зелёными глазками и способностью нашёптывать милые глупости на парселтанге… — с деланно громким вздохом Гарри отхлебнул огневиски. — И застрял в этом доме с тобой и Снейпом. Я зря растрачиваю на тебя свою молодость, — он откинул голову и одним махом опрокинул в себя выпивку, хотя в стакане оставалось ещё прилично.              Малфоя, казалось, раздирало между возмущением и весельем.              — Да, жизнь твоя — настоящая трагедия, — пробормотал он.              — Уж мне-то об этом не рассказывай.              Драко тихо рассмеялся, а Гарри озарила очередная гениальная идея.              — Погоди-ка, — он вскочил. — Будь здесь. Сейчас вернусь.              Хватило и двух шагов, чтобы до Гарри дошло, как на него действует огневиски.              Краткий ответ: сильно.              Он никогда раньше не напивался. Тело казалось горячим и лёгким, а ноги — невыразимо неуклюжими, хотя мозг отдавал им чёткие команды. Под растерянным взглядом Малфоя он вышел из библиотеки, то и дело спотыкаясь, но ему очень, очень нужны были…              Удача оказалась на его стороне. Гарри поднялся и спустился по лестнице в едином приступе, хотя во время спуска он дважды оказывался на пороге смерти, едва не скатываясь к портьерам, за которыми обитал портрет леди Блэк. Он хихикнул, представив размах катастрофы, увидь она, как по дому слоняется в стельку пьяный Гарри Поттер.              Чуть погодя он вернулся в библиотеку.              — Что это? — Малфой внимательно разглядывал серыми глазами добычу в руках Гарри. Тот с триумфальным видом сел за стол.              — Это, — он открыл пачку и вытащил тонкую бумажную трубочку, — сигареты. А это… — Гарри достал ещё один незнакомый Драко Малфою предмет: красная пластиковая штуковина с металлическим навершием легко поместилась в ладони, — зажигалка.              Одним ловким движением большого пальца Гарри высек искру. И хотя он старался не выдать этого, но он сам удивился, что справился с первой попытки. Состроив серьёзную мину — будто всё это было для него делом привычным — Гарри прикурил. Малфой зачарованно смотрел, как он затягивается и выдыхает клубы дыма.              Возблагодарив всех богов за то, что на этот раз обошлось без кашля, Гарри небрежно сжал между пальцев чадящую сигарету… определённо являя собой воплощение крутости.              Драко пялился.              — Что она делает? — спросил он, не отводя взгляда от того, что казалось ему куском тлеющей бумаги. — Эта сигар… сигармета?              Гарри тихо рассмеялся и поправил:              — Сигарета. Их ещё называет косяками… Магглы их курят… Если ты на них не сидишь, то в голове становится легко-легко, и они помогают расслабиться. Отлично сочетаются с алкоголем, — отрекомендовал он так, будто всю жизнь только и делал, что курил и пил. Это, разумеется, было как никогда далеко от правды, но Малфою незачем было знать, что, в отличие от него, Гарри вовсе не спец в «пирушках».              — Маггловское изобретение? — с сомнением пробормотал Драко. Его, казалось, разрывало надвое: то ли попросить одну себе, то ли обматерить Гарри за то, что он суёт в рот всякую маггловскую дрянь.              — Ага, — Гарри сделал очередную затяжку, чувствуя, что ещё чуть-чуть, и он взлетит. Почти с придыханием выпустив последнее облачко дыма, Гарри схватил свой опустевший к этому времени стакан и затушил в нём бычок. Малфой наверняка раздобудет ему ещё один…              Драко же решился.              — Дай мне одну, — это был скорее приказ, чем просьба.              Очень в его духе, но Гарри с невинной улыбкой лишь вытащил из пачки ещё одну сигарету и протянул её Малфою.              — Как… как эта штука работает? — пробормотал тот, внимательно разглядывая сигарету. Гарри хотел было кинуть ему зажигалку — смотреть, как Драко Малфой отважно сражается с «маггловским изобретением», было бы просто уморительно — но передумал. В конце концов, они в библиотеке. Здесь всё очень хорошо горит.              — Вот. Возьми мою, — предложил Гарри, протягивая уже вторую свою раскуренную сигарету.              Драко принял её очень, очень осторожно, и лицо его сделалось совершенно нечитаемым.              — Что? — нетерпеливо повёл рукой Гарри. — Давай же. Вот так. Теперь втягивай воздух с другого конца, только не ртом, а лёгкими, будто делаешь вдох, а потом выдохни. Всё просто.              Малфой всё мялся, и только тогда до Гарри дошло.              — Ты что, боишься от меня заразу какую-нибудь подхватить? — пробормотал он и сунул в рот очередную сигарету. Эту он зажёг далеко не с первого раза, но всё равно достаточно быстро.              Драко пронзил его убийственным взглядом, но промолчал. Наконец, решившись, он зажмурился, сделал глубокую-глубокую затяжку…              И тут же раскашлялся.              — Фу! — выдавил он, давясь, содрогаясь всем телом и то и дело отплёвываясь сизым дымом. Гарри покатился со смеху.              — Гадость! — Малфой так обвиняюще уставился на сигарету, словно та сама заползла ему в рот. — И тебе это нравится?              Гарри чуть успокоился.              — Эм, типа того. Но может, на нас она не работает как надо, потому что… ну не знаю, мы ещё не взрослые? — он принялся задумчиво изучать свою сигарету.              — И магглы правда это курят?.. Вкус отвратный, — Драко, казалось, поверить не мог, что кто-то делает это на постоянной основе.              — Курят, — стоял на своём Гарри. — И да, вкус оставляет желать лучшего. Да и на организм они действуют не лучшим образом. Со временем от них желтеют зубы, и может развиться рак… Эм, это такая маггловская болезнь… Можно сказать, магглы сами медленно себя убивают… кроме того, сигареты довольно дорогая штука.              Малфой огорошенно покачал головой.              — Тогда какого дьявола они вообще их курят?              — Ну… сигареты расслабляют, и постепенно ты привыкаешь к их вкусу… и перестаёшь кашлять. А ещё… — Гарри выразительно затянулся, выпустил тонкую струйку дыма над головой и, лукаво стрельнув глазами в Драко, закончил: — С сигаретой во рту ты выглядишь круто.              Удивительное дело, но, чуть подумав, Малфой кивнул… хотя выражение лица при этом имел такое, словно очень тяжело ему далось подобное, а потом опасливо покосился на почти полную пачку, будто хотел, но не решался попросить ещё одну.              Гарри же с нежностью уставился на сигарету меж своих пальцев.              — Сириус прятал их в спальне под кроватью, — тихо произнёс он, чувствуя лишь тень печали. Вообще все эти его переходы: глубокая депрессия, онемелое безразличие, безудержное веселье и светлая печаль, казались неестественно быстрыми. Может, всё дело в алкоголе, помогающем смотреть на мир сквозь стёкла розовых очков.              А может, он просто давным-давно свихнулся.              — …Вот как? — осторожно спросил Малфой, словно не уверенный, как ступать по этому полю.              — Ага, — Гарри грустно улыбнулся. — Я просто… я… хотел бы поговорить с ним в последний раз. Знаешь, он стал для меня кем-то вроде родителя, — повисла задумчивая тишина. Драко внимательно слушал и молчал. — Я хотел бы рассказать ему… рассказать, как мы нашли его радио.              Малфой криво улыбнулся.              — Как спели Снейпу песню Квин и выбесили его. Вышло же гениально, — продолжал Гарри. — Ему бы понравилось. Или рассказать о сигаретах. Как я нашёл их и несмотря на то, что вкус у них отвратительный, а некоторые совсем отсырели — я выкурю их все до единой.              Он рассмеялся перед очередной затяжкой, но с выдохом улыбка померкла.              — Я хотел бы хоть раз сказать, что люблю его, прежде чем… я… я… Боже, я такой идиот.              Гарри затушил сигарету, уже жалея о вырвавшихся у него откровениях.              Драко встал. Нетвёрдой, слегка петляющей походкой он пересёк комнату, подошёл к шкафу и широко распахнул дверцы. Даже со своего места Гарри увидел, что полки там под завязку забиты отличным хрусталём, некогда принадлежавшим древнейшему и благороднейшему семейству Блэк.              Малфой вернулся с очередным стаканом на замену того, который Гарри использовал вместо пепельницы.              Ха. Он с глупой улыбкой уставился на выгравированный на стакане герб: древняя реликвия, о которую тушат маггловские окурки.              Это бы Сириусу тоже понравилось.              — Вот.              Драко наполнил его новый стакан, потом — свой, сел на место и вскинул руку. Стекло преломило свет, и янтарный огневиски засиял тёплым золотом.              — За Сириуса Блэка.              И почему-то именно это: Драко Малфой, поднимающий тост за его любимого погибшего крёстного… подвело Гарри к грани слёз. Потому что это было искренне. Чувства в серых стальных глазах были настоящими… честными. Осязаемыми.              Гарри проглотил вставший поперёк горла ком.              — За Сириуса Блэка.              Стаканы со звоном встретились, и алкоголь пошёл ещё мягче, чем… чем… Сколько раз они уже наливали? Гарри покосился на постепенно пустеющую бутылку.              Краткий ответ: много.              Драко снова наполнил стаканы. В этом плане они набирали какой-то бешеный темп.              — Давай… допивай, — потребовал он, хотя только-только разлил. — У нас ничья в игре… во всех наших дурацких играх, — Малфой неловко повёл рукой, и Гарри удивился, как они умудрились так быстро напиться.              — Допиваем и начнём следующий раунд, — повторил Драко и, словно показав, как надо, залпом опустошил собственный стакан и по-неуклюжему резко опустил его на стол.              Это был вызов.              — Наша ничья не катит.              Посмеиваясь, Гарри последовал этому глупому, просто дурацкому примеру. Голова… потяжелела.              — Твоя очередь, — сонно пробормотал он.              Малфой откинулся на спинку кресла и задумчиво уставился в потолок, а потом с решительно горящим взглядом подался вперёд.              — Я люблю зиму, — начал он, размахивая рукой. — Я бисексуал, — Гарри не сдержал нервного хихиканья, а потом: — Я хочу трахнуть Уизли.              Гарри расхохотался до рези в животе. Только-только зажившая на груди рана неприятно заныла.              — Не хочешь ты трахать Рона! — хрипло вскричал он. Драко только кивнул, тоже посмеиваясь.              — Истинная правда, — он налил и тут же выпил огневиски. — Я определённо не хочу обжиматься с Уизелом…              — Другое дело Гермиона… если перед этим она тебя хорошенько отделает…              — На хуй тебя, Эванс.              — Это против правил.              Малфой обжёг его убийственным взглядом, его и без того порозовевшее лицо стало совсем красным.              — Твоя. Ёбаная. Очередь, — пробормотал он. — И если ты выиграешь в этом раунде, то ты победил, но если выиграю я — снова будет ничья.              — Хмммм… Да, точно. Очень проницательно, — отшутился Гарри. — Ладно, минутку… В тот раз, когда ты торчал в туалете Плаксы Миртл и рассказывал о своём отце, помнишь, она сказала, будто видела меня? Так вот — я там был.              — ЧТО?!              Гарри едва не вывалился из кресла.              Что ж… это было лишь вопросом времени, когда он что-нибудь эдакое сболтнёт, да?              Драко смотрел на него, вылупив глаза.              — Ты там был! — кажется, он был немного не в себе. — Я знал! Но… как?!              Гарри же к этому времени вообще мало что волновало. Пожав плечами, он затушил очередную сигарету, потянулся за следующей и просто ответил:              — Из-за тебя.              Малфой не сводил с него ошарашенного взгляда.              — Это ты меня позвал, — объяснил Гарри. — Я спал, и это был первый раз, когда у меня получилось покинуть собственное тело — да и происходило это всего-то несколько раз. Но впервые так случилось из-за тебя. Я услышал, как ты произнёс моё имя — хочу заметить, не очень-то вежливо: перемежая его словом «чёртов» — и оно меня позвало. Я покинул тело. Типа… духом. А потом увидел тебя. И туалет Плаксы Миртл.              Он наконец прикурил очередную сигарету, втайне наслаждаясь, как Драко ловит каждое его слово.              — Я увидел тебя. Я разбил зеркало. И пришёл я потому, что ты, дорогуша, меня позвал.              Гарри глубоко неспешно затянулся. Малфой… выглядел растерянным.              — Правда? — недоверчиво спросил он. — Я позвал? Твоим именем?..              Гарри кивнул, продолжая курить как ни в чём не бывало.              — Ты стал моей первой сиреной, — выдохнул он и ухмыльнулся.              И тут изумление Драко испарилось без следа.              — Ты видел, как я плачу, — ровно произнёс он.              — Чуть-чуть, — честно признался Гарри. — Но какая теперь разница? Ты за эти дни каким меня только ни видел.              Он снова глотнул огневиски. Малфой же сидел совершенно неподвижно и будто бы хотел сказать что-то очень — очень — серьёзное… но передумал в последнюю секунду и вместо этого произнёс:              — Дай-ка мне ещё одну сигу, — но потянулся он не к пачке, а к уже наполовину выкуренной сигарете Гарри. Тот нахмурился, но уступил.              — Вот видишь, они уже и тебя пробрали, так что ничем ты не отличаешься от глупых, невежественных магглов. И к слову — бисексуал? — будто вскользь уточнил Гарри, потянувшись за новой сигаретой.              — Люблю всё красивое, — несколько рассеянно ответил Малфой. Совершенно забив на упоминание его и магглов в одном предложении, он осторожно затянулся и на этот раз не раскашлялся.              — Так… с кем ты впервые переспал? В пятнадцать…              Драко склонил голову набок и коварно улыбнулся.              — Расскажи мне о своём первом опыте, а я расскажу о своём.              Гарри попытался скрыть смущение за неторопливым, тягучим глотком, но когда он опустил стакан, лицо у Малфоя сделалось совсем уж неприличным.              — А… это… — начал Гарри и почти тут же замолчал. — Я не могу, — неуклюже закончил он, глубоко затянулся и, повернув голову чуть в сторону, выдохнул.              — Тогда и я не могу, — упёрся Драко и принялся поправлять сигарету в пальцах, пытаясь — напрасно — держать её с небрежностью Гарри.              — Спорить готов, это была Паркинсон.              — А вот и нет.              — А вот и да.              — Нет!              — Большей брехни за всю ночь не слышал, — Гарри надеялся вывести Малфой из себя, чтобы тот просто выпалил ответ. — Так кто кого трахнул: ты её, или она — тебя?              — Это была не Паркинсон! — взревел Драко и грохнул стаканом о стол.              — Шшш! Не ори ты, дебил, если нас услышат…              — Никто нас не услышит, — нарочито громко протянул Малфой. — Они вдоль и поперёк обвешались защитными заклинаниями, в том числе и заглушками, чтобы мы их не подслушали… но и нас они не услышат. Верно я говорю, кретины?!              Последние слова он почти прокричал, хотя Гарри замахал на него руками. Повисла звенящая тишина, пока сердце у него в груди колотилось отбойным молотком… Но когда и впрямь ничего не произошло, они оба расхохотались. Драко победоносно улыбнулся.              — Видишь?              — Ага, — очень серьёзно ответил Гарри, гася бычок, а потом вдруг заорал во всё горло:              — Малфой трахнул Паркинсон!              Сползшую улыбку Драко сменила ярость.              — Нет! — прорычал он. И, наконец, оправдывая ожидания, добавил: — Это была Виктория Роули.              Гарри уставился на него: имя было ему незнакомо.              — На нашем пятом курсе она была семикурсницей, — самодовольно объяснил Малфой. — Старостой. После Хэллоуина — Слизерин по-настоящему отрывается в гостиной на Хэллоуин — она пришла ко мне, сказала, что в восторге от моих волос, и принялась их ерошить…              И словно пытаясь наглядно подтвердить свои слова, Драко провёл ладонью по шевелюре. Гарри был сражён. Удивительно, что Малфой сразу ему это не вывалил, здесь определённо было чем гордиться: староста, да ещё на два года старше…              — Что ж. Это… лучше, чем Паркинсон, — вынужден был признать Гарри. Драко хмыкнул.              — Твоя очередь, рассказывай.              Гарри тут же снова покраснел и тихо пробормотал:              — Не могу.              — Да ладно! — заныл Малфой, так махнув рукой, что едва не выронил сигарету.              — Лучше погаси её, — сказал Гарри, заметив, что та дотлела почти до кончиков пальцев. Драко тут же подчинился, вышло и в половину не так изящно, как у Гарри… зато очень добросовестно.              — С кем ты впервые перепихнулся? Это честная сделка, я же тебе рассказал.              — Потому что ты, Драко Люциус Малфой, пример бескорыстной честности, — ехидно съязвил Гарри.              — Трус.              Гарри прожёг его убийственным взглядом.              Он действительно просто невыносим. К сожалению, эта слизеринская пиявка не отвалится, если не дать ей то, чего она хочет. И Гарри решился. Отведя глаза, он неохотно ответил:              — Я… девственник.              Повисла тишина, и Гарри всё-таки поднял взгляд. Малфой разве что не светился от удовольствия.              — Я знал, — насмешливо протянул тот, надменно крутя в пальцах стакан.              — Тогда чего допытывался?!              — Хотел проверить, солжёшь ты или нет. А ещё хотел, чтоб ты произнёс это вслух, — ухмылялся он при этом так паскудно, затягиваясь уже новой сигаретой, что Гарри с трудом подавил желание выбить её.              Между ними всегда витал дух соперничества, и если говорить о сексуальном опыте… Драко сделал его. Вчистую. Но вот вам мнение Гарри: это была нечестная победа. Он же целый год пропустил!              Пора было менять тему.              — Мой боггарт дементор… но ты и так это знаешь, ведь именно ты вырядился в эту тварь на третьем курсе, чтобы меня напугать. Какой у тебя?              Лицо Малфоя окаменело. Он медленно опустил сигарету и бросил её в самодельную пепельницу на середине стола. Отвечая, он смотрел не на Гарри, а на свои подрагивающие руки.              — Это я. Я без магии. Как сквиб.              Драко осушил свой стакан, и Гарри потянулся его наполнить.              — У меня… у меня не было магических выбросов почти до восьми лет, — голос его звучал задушенно и вымученно. — Однажды ночью, когда я уже должен был спать, я случайно подслушал разговор родителей. Они спорили, что со мной делать, если я так и не… если у меня не окажется магии.              Гарри подтолкнул к нему полный стакан, и Малфой обхватил его пальцами, по-прежнему не поднимая глаз.              — Магические выбросы случаются у детей очень рано. Но не у меня. Мама… она никогда бы от меня не отреклась, той ночью она так и сказала… но отец… он…              Драко замолчал и приложился к огневиски. Он мог не озвучивать то, о чём Гарри и так уже догадался. Люциус Малфой ни за что не признал бы сына-сквиба. И Гарри впервые подумал, что… похоже, не так-то просто быть единственным ребёнком богатой чистокровной семьи и соответствовать всем её требованиям.              — На следующий день, — продолжил Драко, к удивлению Гарри. — Я вскарабкался на дерево в саду. На самое высокое дерево. Я надеялся, что если спрыгну оттуда, если окажусь в настоящей опасности, то просто… отскачу, например, от земли, или аппарирую. Ведь так это обычно и бывает: магия бережёт детей.              Гарри понимающе кивнул: именно так произошло и с ним, когда, спасаясь от шайки Дадли, он аппарировал на крышу школы.              — Вот я прыгнул, — закончил Малфой.              Гарри встретился с ним взглядом. Он никогда не видел у Драко таких глаз.              — Ничего не произошло.              Тот снова посмотрел в стакан.              — Я сломал ногу. Отец был вне себя. Он отвёл меня в Мунго, и это был настоящий кошмар. Я никогда не видел его таким злым и растерянным. И тогда… тогда я окончательно понял… что я, похоже, сквиб.              Малфой прервался для очередного глотка. Гарри ловил каждое слово, описывающее изнанку жизни Драко Люциуса Малфоя.              — Той же ночью, когда меня уже отправили спать… Ребёнком я всегда спал с ночником, — в уголках его губ залегла крошечная улыбка от детских воспоминаний. — Его мне купила мама, и я обожал этого оживающего стеклянного дракончика. Он светился разными цветами в зависимости от твоего настроения. Если тебе было грустно, он становился золотистым с розовым, если страшно — то светил ярче… я очень его любил.              Лицо Драко снова помрачнело.              — Но той ночью, когда я сломал ногу, отец его унёс. Сказал, что я уже слишком взрослый для подобных глупостей.              Внезапно его отчаяние развеялось так же быстро, как и пришло. Он улыбнулся и посмотрел на Гарри с неприкрытой радостью.              — Но я его вернул.              — Как?              — Магия, — просто ответил Малфой. — Первый выброс. Наконец-то. Той ночью я рыдал в постели, как вдруг он появился на том же самом месте, где всегда стоял. Я как-то умудрился его призвать. Отец был несказанно рад, хотя ещё сердился на меня за прыжок с дерева. Мама ему потом такую головомойку устроила, она до сих пор ему это припоминает во время споров.              Он тихо рассмеялся, и почти тут же глаза его вновь заледенели.              — Я… надеюсь, у них всё хорошо.              И Гарри вдруг вспомнил… что родители Драко считают своего единственного сына погибшим.              В воздухе повисло почти осязаемое напряжение. Они пили молча, каждый ушёл в своё горе, и им срочно нужно было сменить тему. Последнее, чего хотел Гарри: представлять, что творится сейчас со всем миром, который считает их мёртвыми и без вести пропавшими…              Взгляд вдруг зацепился за чёрный дневник на краю стола.              — О чём ты там постоянно пишешь?              Малфой тут же вскинул голову, схватил тетрадку, будто Гарри собирался туда заглянуть, и чуть невнятно отрезал:              — Это секрет.              — Так это что-то вроде личного дневника? — постановил Гарри, заметив, что и его слова сбиваются в кучу. Он пожал плечами и глотнул огневиски. Бутылка была пустой уже больше, чем наполовину.              — Это не просто дневник, — фыркнул Драко и попытался прижать тетрадь к груди… едва не роняя её на пол. — Это… я пишу книгу.              — Книгу, — тупо повторил Гарри.              — Да. Мемуары, — Малфой взмахнул тетрадкой и всё-таки выронил её, сшибив бутылку с остатками огневиски и едва не перевернув стакан с окурками. Гарри подхватил бутыль прежде, чем она успела скатиться на пол, и отставил подальше. Малфой снова как ни в чём не бывало вцепился в дневник.              — Это повесть о нашем бренном существовании в этой богом проклятой дыре. И однажды — если мы выберемся отсюда живыми — я её опубликую, сколочу состояние и пристыжу своим талантом саму Скитер, — он криво усмехнулся с очередным глотком огневиски.              — Ну конечно, — закатил глаза Гарри. — Тебе ведь больше всего в жизни денег не хватает, Малфой.              — Дело не в деньгах! — обиженно возразил тот. — Дело в уважении, которое я смогу снискать этой историей…              — История о тебе? Да кто захочет её прочесть?              Драко оскорблённо вытаращил глаза и страстно вскричал:              — Все! Это захватывающее повествование о Драко Малфое, которого заставили ввязаться в войну на стороне Тёмного Лорда, которого клеймили Тёмной Меткой в нежные юные годы и в студенчестве поручили убить самого Альбуса Дамблдора… Заточённый в убежище не с кем иным, как с переметнувшимся шпионом Северусом Снейпом и с печально известным, предположительно погибшим Нежелательным Лицом…              Гарри покусал губу и задумчиво потянул огневиски из стакана.              — Уговорил, — признал он. — Я бы прочёл.              Драко торжествующе улыбнулся.              — Я думаю назвать историю «Драко Малфой и Дом с привидениями», — он театрально уставился в раскрытую ладонь, будто это название уже горело на ней неоновыми огнями.              Гарри просто не смог сдержать распиравшего его хохота. Малфой раздражённо уронил руку на стол.              — Может, не стоит использовать для обложки собственное имя? — предложил Гарри. — А то будешь казаться высокомерным засранцем.              — Ладно, тогда просто «Дом с привидениями», — покладисто уступил Драко, а глаза его вдруг ярко вспыхнули. — К слову… окажи-ка мне услугу, — он раскрыл дневник на последней — пустой — странице и подтолкнул его вместе с пером к Гарри. У того всё внутри скрутило от этого прозрачного намёка. — Напиши что-нибудь для наших будущих читателей. Маленькое вступление.              Гарри покачал головой, не прикасаясь к перу.              — Маленькое вступление? Зачем? И о чём?              Драко уставился на него, как на непроходимого тупицу.              — Вступительное слово от самого Мальчика-Который-Выжил? Да продажи взлетят от одного этого! А напиши… не знаю, что хочешь пиши. Кредо по жизни или… что угодно, что захотят прочесть твои… наши будущие читатели, — он упрямо вложил перо в ладонь Гарри. — Давай. Можно коротко.              От мысли написать что-нибудь в этом дневнике к горлу подкатила тошнота. Но Малфой смотрел на него с таким невинным радостным предвкушением… Что ж, он ведь всегда старался оправдывать чужие ожидания.              Гарри со вздохом уставился на пустую страницу.              И невозможно было не представить… его, склонившегося над точно такой же чёрной тетрадью. Но стоило прижать кончик пера к бумаге, и она не впитала чернила.              Гарри закусил губу, мучительно думая, что написать. Что-нибудь… что-нибудь мудрое, может, даже поэтичное… Кредо по жизни…              Казалось, он целую вечность писал один-единственный, очень скромный по размеру абзац, то и дело вычёркивая слишком клишированные на его взгляд слова. После двух попыток чистовик был готов.              — Вот, — Гарри толкнул дневник к нетерпеливо ёрзающему Малфою, радуясь возможности отделаться от тетради.              Серые глаза тут же забегали по строчкам. Но по мере чтения довольная улыбка медленно сползала с его лица, а к концу оно сделалось совсем непроницаемым.              — Что? Совсем плохо, да? — стушевался Гарри. — Верни, я попробую…              — Нет, — Малфой захлопнул тетрадь. — Нет, это замечательно.              Гарри окончательно смутился.              — Эм… тогда ладно, — промямлил он и присосался к выпивке, чтобы хоть как-то отделаться от внезапно вспыхнувшего углями взгляда Драко. Стакан снова опустел, и Гарри задумался, какая у огневиски смертельная доза.              — Итак, — как ни в чём не бывало начал Малфой, хотя глаза его горели с той же силой. — Если вдруг — что, впрочем, очень маловероятно — я откинусь в ходе этой проклятой войны… ты закончишь её, — Гарри опасливо покосился на книгу в его руках, но Драко предельно серьёзно потребовал: — Обещай.              Гарри закатил глаза от его торжественного тона, но всё-таки согласился.              — Ладно, — ведь это действительно был очень маловероятный исход. — Но за это, — продолжил он, Малфой вздёрнул брови, — пообещай, что если выживешь ты, а я умру… ты отдашь мне дань уважения… — Драко терпеливо ждал, Гарри ткнул в него пальцем, — и никогда не потащишь в койку Паркинсон.              Малфой ошпарил его взглядом и, игнорируя издевательский смешок, вытащил из пачки очередную сигарету.              — Заткнись и прикури мне.              Тихо посмеиваясь, Гарри подчинился и заодно зажёг одну для себя.              — Итак… погоди, — он затянулся и взглянул на свой стакан. — Мы так никогда не закончим: у нас опять ничья.              — Да плевать, — отмахнулся Драко. — Считай… считай, что ты выиграл.              — Правда? — растерялся Гарри. — Тогда где мой приз? — и тут же пожалел о своём вопросе.              И без того потемневшие глаза Малфоя совсем почернели, когда он глубоко с оттяжкой затянулся. И хотя они оба порядком опьянели, вышло у него это куда эффектнее, чем в самом начале. Выглядел Драко вызывающе, а когда заговорил, голос его звучал… неприлично.              — А чего ты хочешь?              Гарри смутился от этого одного-единственного вопроса, и Малфой впился в него хищным взглядом.              Может, всё дело в нём, Гарри? Может, он как-то будил в людях внутренних садистов? Этакий магнит для мегаломанов. Но если Тёмный Лорд и смог подчинить его этими своими жуткими немигающими глазами, то у Малфоя этот номер не пройдёт.              — Даже не знаю… — протянул Гарри и теми же плавными, почти непристойными движениями поднёс к губам сигарету, затянулся, а потом веско и холодно спросил: — А что стоящего ты можешь мне предложить?              У Драко довольно дрогнули губы, и только он открыл рот, собираясь ответить, как дверь распахнулась.              — Вот вы где.              В комнату влетел Рон, и пока он запирал за собой дверь, Малфой испепелял взглядом его затылок.              — Снейп и Гермиона ещё наверху и… это ещё что?              Он застыл, окидывая взглядом открывшуюся перед ним картину.              — Ты… ты что, куришь? — тут Рон заметил стаканы, и лицо его просветлело… пока он не увидел бутылку. Тут его перекосило до смерти смешным ужасом. — Ты за раз всё это выпил?              — Не мели чушь, — раздражённо одёрнул его Драко. И Рона тут же заметно отпустило при мысли, что огневиски испарился не за одну ночь. Нет, ну правда, не могли же они за один присест прикончить почти три четверти дорогого алкоголя…              Малфой тем временем сделал очередной глоток и мотнул головой в сторону Гарри.              — Эванс тоже пил.              Смех прорвался из того дурацким хихиканьем. Рон обмер.              — Нет, — простонал он. — Мерлин, вы тупицы, ёбаные идиоты… если Гермиона увидит… если Снейп увидит… хватит ржать!              Гарри и Драко уже едва ли не сползали под пол.              — Спокойно, Ронни, — произнёс Гарри, выпуская вверх струю дыма, но тут же разразился новым приступом: вот умора, он же никогда в жизни не говорил «Ронни».              Рон будто бы и не слышал его.              — Нужно спрятать бутылку, — проговорил он, как сомнамбула поднял огневиски и дико заозирался, ища, куда бы его засунуть. — Нужно спрятать, я… я… куда же…              Малфой всё хохотал.              — Ты волшебник или нет? — протянул он, глотая звуки.              Гарри так сильно всхлипнул, что ему стало больно.              — Ты слышал? — неверяще спросил он, сумев сфокусировать взгляд на Роне. — Он только что сказал… прямо как ты когда-то Гермио…              Тут Гарри икнул и выплюнул сгусток сигаретного дыма. Но Рону было явно не до смеха. Одним взмахом палочки он растворил остатки огневиски и перевёл взгляд на обдолбанных недоумков.              — Скотина, ты должен был сделать бутылку невидимой, а не уничтожать её! — взвыл Малфой, умудряясь даже сквозь смех выдать злобную интонацию.              — Мерлинова борода, — задохнулся Рон, пропуская нападки мимо ушей. — В-выметайтесь отсюда, и-идите в спальню и прикиньтесь спящими… — он уставился на сигареты. — Это тоже вон…              Рон потянулся к сигарете между пальцев Малфоя, тот отшатнулся, но Рон без труда вытащил её из слабой пьяной хватки, швырнул на стол и тоже развоплотил.              — Эй, это была славная сигармета.              — Сигарета, — снова поправил его Гарри.              — Ну тогда косяк…              — Да, Рон, это был славный косяк…              — Кретины, что вы несёте? — почти взвизгнул Рон и потянулся за сигаретой Гарри. — Дай сюда…              Тут из коридора послышались шаги, и они разом повернули головы. Побледневшее лицо Рона ушло в зеленцу, и он с неподдельным ужасом уставился на дверную ручку.              Гарри смутно догадывался, что ему тоже следует бояться, но мир вокруг казался таким смешным…              И косящий взглядом Малфой, похоже, полностью разделял его чувства. Прямо перед тем как дверь открылась, он посмотрел Гарри в глаза, подался к нему всем телом и поднёс ко рту ладонь, будто собирался поведать какой-то страшный секрет. Гарри охотно подыграл и придвинулся ближе, подставляя ухо. Раздался охрипший, низкий шёпот, полный мрачной игривости:              — Мы плохо кончим.