***
aven_ue
Увы, немного задерживаюсь. Забронировал столик на свое имя, встреть всех, чтоб не потерялись, Леночка
12:39
Numby☆ Оки, прям на твое-твое имя? 12:40aven_ue
Ну конечно, не камень же на обед идет
12:40
Авантюрин немного сбился с толку, когда Черный Лебедь прямо в момент, когда он собирался выходить из квартиры, написала, что после обеда будет ждать его на студии, чтобы закончить с документами. А он-то нужные так и не отксерокопировал, не подготовил и в целом как-то упустил этот момент из головы, будучи в предвкушении своего первого сингла. Как будто официальное утверждение его как солиста, волокита и заветная желтая папка отступили не на второй, и даже не на третий план, а вовсе укатились куда-то в закрома его памяти. Благо, дома был принтер, и он, уже весь при параде, уселся за ноутбук, отправляя документы на печать, собирая их в файлик, укладывая в сумку, чтоб не дай бог ни один уголочек не замялся, а потом принялся отчищать белые брюки от рыжей шерсти на них. Ему давно было пора отвести своего кота Князя к грумеру, чтобы тому весь подшёрсток вычесали как следует. Но Князь как был уличным котом, так им и остался, и то и дело пропадал на улице, но каждый день к 18:30-19:00 он был у подъезда и терпеливо ждал хозяина, который с минуты на минуту вернется домой. Рыже-белый кот возвращался с Авантюрином домой, ластился к нему ночами и драконил утром, а потом так же пропадал сутками на улице. И так каждый день. Приятная рутина на двоих была только милее сердцу, когда Авантюрин с теплотой вспоминал, как подобрал бездомного кота возрастом около полугода. И теперь, даже если Князь был не дома, хозяину о нем напоминали вечно испорченные светлой шерстью брюки и кофты, которые приходилось каждый раз судорожно отчищать липким валиком, ставшим едва ли не первой по важности вещью в квартире Авантюрина. На часах уже без пяти минут час дня, а Авантюрин только завел машину. Под окном не самого дорогого района, у обычного, такого же, как и миллион других, дома, красовалась новехонькая Мазерати Гилби 2024 года. Да, модель не последняя, но все равно роскошная. Ах, как же Авантюрин ею гордился, как только купил. Это произошло буквально несколько месяцев назад, он уже пообвык, но до сих пор со своей белоснежной красавицы пылинки сдувает. Такой же белый, разве что совсем немного кремовый салон встретил хозяина так же, как и всегда — с блеском и идеальной чистотой. Если в квартире у Авантюрина мог твориться беспорядок в каких-то местах, то свой автомобиль, на который копил он все то время, пока работал в КММ, он берег как зеницу ока. Мотор приятно, тихо зашумел. Авантюрин всегда водил аккуратно, но на скорость не скупился, особенно, когда опаздывал. На светофорах он то и дело поглядывал на запястье, где в свете полуденного солнца, если бы сейчас небо не было затянуто густыми тучами, играл бы бликами золотой циферблат, инкрустированный драгоценными камнями, которые отбрасывали бы солнечных зайчиков по всему салону. Глаза за стеклом уже привычных всем розовых очков хаотично бегали с циферблата на собственные руки, мягко лежащие на руле, а затем снова на дорогу, задерживаясь на ней чуть дольше, и так по кругу, пока светофор не пропустил его дальше. Эта папка не давала ему покоя. Вот теперь она буквально терроризировала его изнутри. Среди документов, аккуратно помещенных Черным Лебедем в файлики, сложенные в нее, скорее всего, во временном порядке, наверняка найдется что-то, что даст Авантюрину ответ на вопрос, который мучает его с самой первой встречи с группой: кто такой Веритас Рацио? Откуда Авантюрин знает его голос? Ведь четко помнит, абсолютно уверен, что знает. Прошлое Авантюрина было покрыто мраком и для него самого, но в нем не было ничего такого, что помешало бы ему забыть хоть кого-то, кто сыграл хоть малейшую роль в этой истории, длиною в двадцать четыре года. И, пусть рыться в чужих вещах, тем более столь конфиденциальных, как договоры о сотрудничестве и прочем — плохо, некрасиво и неэтично, это единственное, что может дать шанс его душе успокоиться. Но Авантюрин почему-то не мог допустить и мысли, что он ошибся. Он закрывал глаза и вспоминал всё, всех и каждого, каждый голос вокруг себя, который мог услышать раньше. И теперь каждая свободная минута Авантюрина проходила так: в грезах собственного кошмара, именуемого прошлым. Но пока что не было ни единой догадки, ни малейшей подсказки. Будь у него хоть какой-то намек на того, кого он узнал в лице Веритаса, он бы мог просто попытаться спросить об этом, и наверняка выпытал бы какую-никакую информацию, но пока что ему и спрашивать-то не о чем. А это ой как нехорошо. Окажись Рацио кем-то из тех, кто непосредственно приложил свою руку к сотворению всех кошмаров, мучивших Авантюрина иногда и по сей день, валить бы ему, сверкая пятками, из этой группы прежде, чем он окончательно подпишет контракт. Только подпишет он его уже сегодня, в течение нескольких часов. И решать надо быстрее. В какой-то момент Авантюрин, поглощенный дебатами с самим собой, едва не проехал поворот, и поклялся, что до конца обеда больше не вспомнит об этом. Или до тех пор, пока правда не вскроется сама собой. Небольшая встряска этой правде от Авантюрина не считается. Он опоздал всего на четыре-пять минут, потому что, благо, жил недалеко от ресторана. Заведение было неплохое, но визуально тянуло как раз на непринужденные посиделки с друзьями, и не более. На твердую четверку. Никакой роскоши или изобилия дорогих блюд, стандартный европейский ресторан, скорее всего, сетевой. Туда в самый раз прийти как раз на обеденном перерыве в рабочий день, если офис рядом, или в выходной день собраться с друзьями, чтобы вдоволь поговорить и отдохнуть в комфортной атмосфере. Погода сегодня ветреная, серая и неприятная. В такую все компании друзей предпочитают домашнее времяпрепровождение за какими-то настольными играми, никак не в ресторанах, поэтому им повезло, что именно сегодня Авантюрин проявил такую инициативу. Все уже были на месте, только Сампо явился буквально пару минут назад, и дверь в заведение приветственно скрипнула, впуская Авантюрина внутрь. Он припарковался ближе ко входу, потому что вероятность дождя, если верить прогнозу, была, и мокнуть лишний раз, не имея при себе ни капюшона, ни зонта, естественно, не хотелось. Все за столом обернулись в его сторону и поприветствовали, непринужденно отсалютовав или легонько помахав рукой, и снова только Рацио обошелся изучающим взглядом. Ей богу, сколько бы неформальных встреч они ни провели, он все никак не примет эту страннейшую привычку Авантюрина выряжаться, и только плотнее в голове Доктора укореняется то вброшенное как-то раз невпопад "разукрашенный павлин". Даже сейчас, когда было принято решение большую часть встречи посвятить на повседневные разговоры, Авантюрин сумел привлечь к себе всё внимание. Длинный черный тренч, вероятно, оставшийся с весны в силу промозглой погоды, он оставил на вешалке подле окон, у входа, и присел за стол между Келусом и Леной, отсвечивая золотыми украшениями, сияющей бляшкой ремешка на шее, под воротником изумрудной рубашки с вырезом. Пиком его образа стали кожаные туфли на небольшом каблуке и белые брюки со стрелками. У Веритаса, пока все начали вводить Авантюрина в курс уже начавшейся дискуссии, прокралась мысль, что Авантюрин не знает, как иным образом привлечь внимание к себе. Иначе, зачем такая официальность на совершенно неформальной встрече в выходной день? Почему-то Рацио был уверен, что Авантюрин из тех людей, кто ценит каждую секунду, которую можно провести в удобной свободной одежде, а не вот так. Так наверняка чувствует себя каждый, кто сталкивается с жестким дресс-кодом на работе. Потому что сейчас Авантюрин выглядел белой вороной среди молодых людей в топах, футболках и лонгсливах, джинсах и спортивках. И это отнюдь не из-за белых брюк, которые, конечно, и свою лепту в этот вывод внесли. Самыми обыденными аксессуарами в образе Авантюрина стали его розовые очки и лазурная серьга, свисающая над татуированной шеей. Серьга просто смотрелась симпатично, а вот по поводу очков Рацио мог бы спекулировать долго, если бы ему дали какой-то бек-граунд об Авантюрине. Не зря ведь всем известно выражение о "розовых очках"? И в голове Веритаса Авантюрин сочетался с образом того, кто на жизнь исключительно так и смотрит. Не беря в расчет то, что Авантюрин буквально так и делает, снимая их только в помещении, и то не всегда. Авантюрин немедленно вступает в разговор, параллельно подзывая официанта с меню. Кажется, Авантюрин часто бывает здесь, потому что сразу заказывает несколько закусок на общий стол и отпускает официанта, чтобы пока все выбрали основное блюдо. И он не мог не заметить, как привлек внимание своим визитом. Точнее, своим появлением, ибо визит-то был вполне ожидаемым. Он буквально чувствовал, как янтарные глаза Дока уверенно изучают его, заставляя то и дело одергиваться от леденящих мурашек. Будто стоило Рацио только взглянуть на его плечи в рубашке свободного кроя, как по ним, под атласной тканью, мгновенно пробегали мурашки. И так куда бы тот ни взглянул. На первых минутах это польстило Авантюрину: именно такое впечатление он хотел произвести на Веритаса. Для чего? А бог его знает. Сам факт эмоции на этом скульптурном лице был своеобразной победой. Однако, с каждой минутой этот лестный изучающий взгляд все больше заставлял посматривать в ответ и снова, и снова возвращаться к мыслям, которые охватили Авантюрина по дороге сюда. И каждый раз он резво одергивал себя от очередных рассуждений, вливаясь в обсуждение по-новой. На взгляды Рацио он переставал обращать внимание, пока снова не пересечется с ним глазами. И так по кругу. В конце концов, когда заказы были приняты, кто-то поднял вопрос сингла. В общий чат тут же полетели сообщения от тех, кто уже мог накидать какие-то строчки, чтобы все могли прочесть их сейчас за столом и внести свою лепту. — А что, если каждому дать по строчке? — Предлагает Авантюрин вскользь, листая новые сообщения. Ему казалось, что раз эта песня как бы ознаменует перемены, то почему бы не поэкспериментировать? Рацио, попивая мохито, только взглянул на Авантюрина исподлобья и покачал головой. Такой уж у него образ на публике: если в компании членов группы он говорит, пусть и редко, то выходя в свет, на сцену, или куда либо еще, где он в образе именно Дока, из его уст и слова не послышится. Как будто над фанатами шутят так же, как пошутили над Авантюрином в первый день. Только им никакой конкретики на этот счет не дают. Молчит и молчит себе. — Тогда Веритаса на обложку, а остальным по строчке. — Подхватила Малышка Гуй, уследившая за реакцией Доктора на такое предложение. — А давайте сначала с текстом разберемся, а потом за обложку и название примемся? — Как бы невзначай напоминает Сервал, толкнув подругу в бок. По-дружески, конечно, и все с такого тона ее голоса позабавились, но Аметрин так и так была права. Куда проще, особенно, когда написание песни, музыки и прочего никак не централизовано, сначала нацарапать текст, и уже отталкиваться от него. На том и порешали в тот же момент, когда официант принес первую часть заказов. Сегодня, кроме них, в ресторане было еще две пары людей, поэтому обслуживание шло быстро, а потому и бурные дискуссии по поводу текста сингла совсем скоро сменились на все то же будничное общение, не скованное какими-либо рамками. Кроме тех, что мешали им говорить в прямом смысле: еда и напитки, которые, к слову, никого не оставили равнодушным, и Сампо даже сказал, что возьмет это заведение себе на заметку. Мало ли, мол, в автосалоне будет шибко деловой клиент. А обсудить с такими дела в официальной атмосфере, так еще и цену себе набить таким образом, разве будет лишним? Вряд ли. Такой вывод позабавил их, исходя из того, что внешне ресторан на шибко официальный не тянет, на что у Коски нашелся железобетонный аргумент: хорошая еда. И тут уж даже не поспоришь. — А мне всё-таки нравится идея с Доктором на обложке, — Вдруг вставляет Келус, наматывая спагетти на вилку и поглядывая на окружающих. — И книжку ему в руки еще всучить. — Мы разве когда-то уже не думали над чем-то похожим? — Веритас промокнул губы салфеткой и взглянул на Гуйнайфень, которая обычно делала миллионы фотографий во время их совместного времяпрепровождения, и уж у нее-то найдется такая фотография, если вообще существовала. — А на меня чего смотришь? Я не помню. Надо прошерстить папки, я все на комп перегружаю, — Возразила Гуй, допивая лимонад. — Даже если так, думаю, лучше прислушаться к Сервал. — Авантюрин поспешил подытожить разговор и вернул его к точке, на которой его оборвала Аметрин: сначала расправиться с текстом. Еще с минут сорок длились дискуссии и обсуждения, переходящие порой едва ли не в дебаты, прежде чем Топаз попросила у официанта счет, заранее убедившись, что все сыты. Естественно, платил Авантюрин, ибо это ведь была его инициатива сорваться сюда всей группой. Он намеренно прикрывал чек ладонями и оплачивал так быстро, как мог, чтобы такие энтузиасты, как Леночка, не стали настаивать на том, чтобы вернуть свою часть. Как раз ее пришлось едва ли не локтями отпихивать. В шутку, конечно. Всем было очевидно, что не настолько уж Топаз хочет вернуть деньги, когда подвернулся шанс поесть за просто так, а она просто-напросто драконит Авантюрина, и не более. Несмотря на то, что компания из семи человек наелась вдоволь, сумма вышла меньше, чем Авантюрин ожидал — около ста шестидесяти евро. Спустя еще несколько минут бесед, Сампо, судорожно вспомнив про время, сообщил, что вынужден удалиться, и тогда же из-за стола поднялся Авантюрин, а там уж все сошлись на том, что пора расходиться. Накинув на плечи тренч, Авантюрин подает куртку Лене и предлагает докинуть ее до дома, и та соглашается. И пусть дождь, вроде как, наконец соизволил закончиться, на машине все равно лучше, чем пешком или, тем более, на общественном транспорте. Авантюрин с Сампо, как единственные, кто приехали сегодня на своих машинах, выходят первыми и одновременно нажимают кнопку на ключах, заводя автомобили и переглянувшись. Оказалось, Авантюрин припарковался аккурат рядом с Коски. И через пару секунд осознания у барабанщика едва ли не челюсть отвисла, а глаза стали по пять копеек. — Это правда твоя тачка?!— Воскликнул он. Уж каких-каких, а машин почти за четыреста тысяч евро в его автопарке сроду не бывало. — Да. А что, хочешь прокатиться? — Авантюрин на прощание похлопал восторженного Коски по плечу, — Как погода будет нормальная - покатаешься. Авантюрин спешит попрощаться с остальными, легонько приобняв или пожав руку. Сжав ладонь Веритаса, Авантюрин особенно остро останавливается на его глазах с усмешкой, как будто бы понимал, что не он один все никак не может понять и принять человека напротив. Словно он знал о шатких мыслях Рацио, а тот знал о его. — Может, тебя тоже подкинуть до дома? — Только после этих слов Авантюрин отпускает чужую руку и услужливо проводит левой рукой невидимый путь к машине, чуть наклонившись вперед. Вертас с секунду размышляет, а затем невзначай вздергивает нос, морщась то ли от мысли лишний раз идти на поводу у Авантюрина, то ли от прокатившегося по улицам прохладного ветра: — Спасибо. Воздержусь. — Тогда до скорой встречи, Док! Пишите, прилечу по первому зову. — С первой встречи на прослушивании их взаимоотношения нельзя никак охарактеризовать, пока Рацио неумолимо молчит, а Авантюрин безнадежно общается саркастичным флиртом. Особенно, когда пора прощаться. Ну что ж, Авантюрин, гордящийся выражением лица Рацио в тот момент, открывает Лене дверь, как настоящий джентельмен, усаживая ее на переднее сиденье и невзначай дав легкий дружеский подзатыльник. Если бы не белые брюки, Топаз бы без зазрения совести пнула того в колено, но пощадила белоснежную ткань. Опережая возмущения, Авантюрин захлопнул дверь с пассажирской стороны, отсалютовал компании друзей, еще не разошедшихся по своим делам, и сел за руль, больно ударившись о рукоять локтем, когда рука инстинктивно дернулась оттого, что Топаз решила взять реванш и ущипнула Авантюрина за предплечье. — За что? Сейчас пешком потопаешь домой. — Смеясь выпалил он, пристегиваясь и надевая очки. — А что, подзатыльник был актом милосердия? — Шутливо возмутилась Елена, следуя примеру друга и так же пристегиваясь. Здесь, в Германии, пусть скоростные ограничения не так суровы, но оттого ремни безопасности только больше симпатизируют. Иначе риск ожидаемо возрастает. — В точку! Тебе стоит привыкнуть и научиться садиться в мою машину, ты так и норовишь удариться о проем. А я тебя прикрыл. — Нарочито поучительно комментирует он, выезжая с парковки. — Ты не сильно торопишься? Мне бы сначала заехать к Лебедю, подписать все эти бумажки. — Я думала, ты уже это сделал. — Да кто ж знал, что и в каком формате нести. Меня не проконсультировали. Топаз на это лишь посмеялась и в шуточной форме упрекнула Авантюрина за то, что не догадался спросить напрямую. Так они и добрались до студии, обмениваясь взаимными колкостями, пока Лена не включила музыку, и дебаты в роде "кто кого загазлайтит быстрее" переросли в караоке. По приезде Лена осталась в машине, уткнувшись в телефон, а Авантюрин поспешил внутрь. На часах почти половина четвертого после полудня, и уже в который раз с неба начинает крапать морось. И вот бог знает, пойдет ли полноценный дождь в конце концов, или так и будет продолжаться эта нервирующая противная морось, от которой ни туда, ни сюда. Авантюрин сразу заходит к Анатиде в каморку, где та уже ждала его. Оказалось, что она пришла недавно, поэтому радовало, что ей не пришлось сидеть тут долго. Пока Авантюрин доставал все документы из сумки и раскладывал их на столе, проверяя, не забыл ли что-то в этот раз, Черный Лебедь достала ту самую папку, желтую, которая всё это время так мозолила Авантюрину мысли, выложила перед Авантюрином бумаги, которые ему нужно подписать, и спохватилась, добравшись до двух последних в небольшой стопке. Как оказалось, принтер тут стоял довольно древний, и как он что отпечатает — чистая лотерея. Вот и теперь чернила на двух бланках отпечатались настолько плохо, что едва получалось разглядеть конкретное слово. К сожалению, эта каморка только и годилась на хранение документов в папках на стеллажах, поэтому менеджер спешно удалилась на пару минут, прихватив с собой эти два кривых бланка, ибо компьютер с принтером стояли в другом помещении, больше подходящем на прихожую со стойкой администратора, хотя таковым не являлось. И, едва оставшись наедине с самим собой в этом тесном импровизированном кабинете, Авантюрин впал в ступор, пристальной глядя на папку. Нет, он не должен делать это прям буквально на глазах у Анатиды. Он хотел забраться сюда в другой раз, когда шансы быть замеченным будут ниже. Но это же такой удачный момент.. Авантюрин тут же роняет из рук синюю ручку и судорожно начинает листать файлы в желтой папке, где почти в самом начале находит закладку с инициалами Веритаса. Что уж там, спасибо, Анатида, что и здесь проявила любовь к порядку. На первой же странице Авантюрин видит скан паспорта. Там имя и фамилия, Веритас Рацио. Что ж, их он и так знал. Дата рождения — 12 декабря 2000 года. Может, Авантюрин бы лишний раз повторил про себя это, чтобы запомнить и записать потом себе, дабы не забыть поздравить, но взгляд его приковала фотография. На ней Веритасу лет так 20, Авантюрин, честно, без понятия, но волосы еще не привычно холодного фиолетового оттенка, а такие темные, каштановые и будто менее волнистые. Авантюрина будто прошибло, и теперь он был точно уверен, что видел когда-то эти завораживающие волнистые волосы и янтарные глаза. Сердце пропустило удар, когда он начинает бегло листать документы дальше, пробегаясь глазами, и видит слово "судмедэксперт". Пазл сложился, а в груди больно защемило. Где-то над щитовидной железой, прям в горле неприятно зазудило, да так, что шейные позвонки начало сводить, а тело прошиб морозец. Не сказать, что в помещении было тепло — лишний раз летом отопление не включали. Но теперь стало совсем не по себе. Авантюрин торопливо закрыл папку так, что даже сам не услышал стука обложки о бумагу, и тут же схватился за ручку, подписывая везде, где Черный Лебедь предусмотрительно поставила ему галочки, будто бы он не отвлекался ни на что. И ведь вовремя, потому что буквально через минуту менеджер вернулась и положила перед ним еще теплые после принтера листы бумаги. Что его так.. взбудоражило? напугало? в профессии Рацио? Нет, профессия как профессия, конкретно в ней ничего страшного не было, не считая того, что это очень специфичное призвание — копаться в телах погибших. Но теперь Авантюрин знал, что «немой» басист, который, кажется, только с ним играл в настолько устойчивую молчанку, когда-то сыграл в его жизни не последнюю роль. Более того, даже решающую. А узнал ли его Веритас? Может, именно поэтому молчит? Вряд ли. И вряд ли это то, о чем стоит спекулировать про себя именно сейчас, но левая рука теперь неумолимо пропускала тряску, не удерживая ручку столь уверенно, сколь хотелось бы сейчас. Анатида иногда что-то в его действия комментирует и подает следующий документ, на что Авантюрин отвечает шаблонное «Спасибо», «Вот тут?» или «Я понял» и каждый раз едва ли не дергается от того, как дрожит теперь его голос, звучащий непривычно резко и высоко. С горем пополам Авантюрин заканчивает с контрактом. Теперь он официально стал главным вокалистом “Каменных Сердец”. По ощущениям он провел там вечность, на деле же — от силы минут десять. Лебедь попрощалась с ним и осталась в каморке укладывать его бумаги все в ту же папку, а он направился к машине, спешно принимая более спокойное выражение лица, хотя губы, растянутые в искусственной полуулыбке, сопровождающей его едва ли не девяносто процентов времени, проведенного в социуме, уже начинали болеть. Так сильно они норовили скривиться в гримасе тревоги. Пока они с Леной ехали домой, дождь наконец-то пошел. После бесконечной череды мороси и просто влажного воздуха это казалось даже приятным. Заметила ли Топаз, как встревоженно норовят дернуться его уголки губ? Может быть. И пусть именно ее Авантюрин мог назвать своим настоящим другом, на которого можно положиться, они не были так близки, чтобы она хотя бы отдаленно догадалась, что он знает что-то, что лучше было бы услышать напрямую. Они все так же подпевали песням, обменивались комментариями по той или иной теме и в целом говорили обо всём, и ни о чем одновременно. И больше Авантюрин не звучал как школьник с прорезающимся голосом. Припарковавшись у ее подъезда, Авантюрин разблокировал двери и как бы невзначай махнул рукой к проему. — Не стукнись. Увы, сейчас я не спасу тебя от этого, героически подставив руку. Та лишь посмеялась, отмахнулась, пожала руку другу на прощание и выскочила из машины, поспешив к подъезду, все равно немного промокнув, пусть и самую малость. Авантюрин проследил за Леной взглядом, пока та не скрылась в подъезде, и, включив уже свой плейлист, поехал домой. Эта минутная шалость в виде шутки его отвлекла, и первой мыслью, которая проскочила в его голове, пока он выезжал из двора, была "А вернулся ли Князь из-за дождя? Наверняка уже ждет у подъезда." Князь и вправду ждал его под козырьком у двери, и вместе со своим хозяином направился в квартиру, где мокрого кота пришлось сразу же закрыть в ванной комнате, чтобы не наследил грязными лапами. Авантюрин переоделся в черную домашнюю рубашку с золотистыми узорами, такие же штаны и закрылся в той же ванной, принявшись вымывать из густой рыжей шерсти всю грязь и пыль с улицы. И только сейчас он позволил себе с головой окунуться в размышления. Набирая теплую воду для Князя, Авантюрин и сам греет в ней вспотевшие, но ледяные руки, порой прикладывая их к лицу, согревая покрасневший нос. В какой-то момент колени задрожали, и пришлось силой их успокаивать, напрягая ноги, чтобы нормально вымыть кота. На деле же самому хотелось залезть в ванну, полную горячей воды, и согреться целиком после того, как он внезапно покрылся испариной, от которой становилось только холоднее. Мюнхен — крупный город, и не по своей воле Авантюрин провел большую часть жизни на его северо-западе, где однажды встретил судмедэксперта. А сейчас он переехал на другой конец города, кардинально изменил свою жизнь, поменялся сам, и наткнулся, кажется, все на того же судмедэксперта волей случая. Каким образом здесь, где проживает полтора миллиона человек, именно Веритас Рацио уже второй раз за двадцать четыре года приносит в жизнь Авантюрина что-то такое, к чему приходится натурально привыкать. Сейчас это новая отдушина, а восемь лет назад — жизнь.