Дневник Софи

      Если бы еще пару месяцев назад кто-то сказал мне, что один из самых лучших дней в моей жизни будет связан с Ханной Джордан, я бы ни за что в жизни в это не поверила.       Когда-то очень давно я зареклась самой себе, что никогда не смогу научиться кататься на коньках. Попытки-то были. Сколько раз Эмбер вытаскивала меня на каток и вкладывала все свои силы и терпение в тщетные попытки научить меня хотя бы стоять ровно и не падать, и всегда получала лишь один результат – мои истерики и синяки по всему телу. Почему же Ханне удалось это? Она даже и не подозревает, что совершила чудо. Вопреки всем своим сомнениям и внутренней борьбе за здравый смысл, я полностью доверилась ей и в итоге смогла довольно твердо стоять на ногах, хоть и ни разу не выпустила ее руки. Но это был приятный бонус.       Мы провели в беседке еще час. Ханна заботливо обнимала меня, все ближе прижимая к себе, чтобы не дать мне замерзнуть, пока холодное декабрьское солнце медленно уплывало за горизонт, невидимой кистью нанося на небесное полотно нежно-розовые и блестящие золотистые краски.       Кофе закончился, а от погрузившегося в сумерки леса стало веять вполне ощутимым морозом, и было решено сворачиваться и ехать домой.       Ханна отправила меня в машину и отдала приказ включить печку, наотрез отказав в моем порыве помочь ей собрать все вещи.       Оставшись в машине наедине с собой, я погрузилась в глубокие размышления. Что же будет теперь? После всего, что между нами случилось за сутки. Неужели все так просто? Ханна вот так запросто сменила модель поведения по отношению ко мне, а я спокойно приняла это, ни разу не возразив и не заподозрив неладного. В глубине души начинает восставать ощетинившаяся, злобно ухмыляющаяся тень сомнения. Что если она не заканчивала играть в свою игру? А все, что сейчас происходит, это лишь хитро спланированный маневр. Сердце складывает крылышки и обессиленно падает на самое дно.       Что ж. Я делаю глубокий вдох. В таком случае я действительно преклонюсь перед Ханной и провозглашу ее самой талантливой актрисой, которую мне когда-либо довелось встретить, ведь мое сознание крепко вцепилось именно в ту часть воспоминаний о минувших днях, в которой словно две черные звезды огнем искренности и сожаления горят глаза Ханны Джордан. - Готово, - Ханна садится за руль, потирая замерзшие ладони, - Можем ехать. - Ханна, - задумчиво произношу я, - Что ты делаешь? - О чем ты? Теперь тебе не хочется уезжать, персик? – со снисходительной улыбкой говорит она, но тут же прячет ее, когда видит глубокую задумчивость с тенью сомнений на моем лице, - Так. Ясно. И что же тут произошло за эти десять минут, пока меня не было? - Ничего, - отзываюсь я, - Я просто… - Не веришь мне? – я сталкиваюсь с проницательным взглядом Ханны. - Ну… - Я знаю. Знаю, - спокойно заявляет она, - Я и не ждала, что ты отбросишь все свои сомнения и домыслы и прыгнешь в мои объятья. Я успела тебя изучить, Софи. И я совершенно точно уверена в том, что ты далеко не глупышка. Ты подвергаешь каждую мелочь самому пытливому и детальному анализу. Ты даешь слишком много воли собственным мыслям. А они, поверь мне, иногда заводят совершенно не в те дали, лишая тебя всех самых соблазнительных шансов и возможностей, заставляя тебя отказаться от прекрасных эмоций и в итоге… Знаешь, что в итоге? Ты оказываешься в тупике, из которого не так уж легко выбраться. Стены, которыми ты себя оградишь, будут слишком высоки, даже чтобы хотя бы одним глазком попытаться увидеть истину, а пути назад ты уже не вспомнишь. Наши же собственные мысли порой настолько коварны, что создают видимость, иллюзию комфорта. Но это псевдокомфорт, милая. И ты осознаешь это, когда вдруг поймешь, что все самые яркие моменты пролетают мимо тебя, пока ты старательно, по кирпичику, воздвигаешь свои стены. - Вау, - выдыхаю я, - Что у тебя по философии? Наверняка, ты лучшая в классе.       Ханна укоризненно смотрит на меня, а затем проводит ладонью по моей щеке, поселяя в душе такую желанную искорку теплоты. - Я лучшая во всем, - мягко произносит она, а я закатываю глаза, - Не забывай.       Ханна подмигивает мне и заводит двигатель. - Ладно. Я понимаю, о чем ты, - возвращаюсь я к сути ее монолога, - Но что ты предлагаешь? Выкинуть все мысли на ветер и поддаться безрассудному порыву? - Иногда бывает полезно. Но я не говорила, что нужно выкидывать все мысли. Мысли это хорошо. Это полезно. Но когда их становится слишком много, это уже губительно. Все должно быть в меру. Понимаешь? - Понимаю, - отвечаю я с улыбкой. Выходит, она изучала меня. Я мысленно делаю себе пометку о том, что с самого начала была ей небезразлична, - И все же. Ты так легко принимаешь тот факт, что я не доверяю тебе? - Знаешь, - Ханна вздыхает, - Есть только один способ вернуть чье-либо доверие. И этот способ время. Только со временем ты сможешь убедиться в том, что я действительно заслуживаю твоего доверия. Главное не накосячить. - Это мы обе умеем, - посмеиваясь, говорю я.       Ханна довозит меня до дома. Я вкладываю все силы в то, чтобы уговорить ее остаться на ужин. Я чувствую, что буквально валюсь с ног от усталости и голода. Так каково же ей? Той, которая сегодня вымоталась даже больше, чем я. Однако вопреки всем моим опасениям, Ханна с легкостью соглашается.       Мы заходим в дом. Я скидываю с себя верхнюю одежду и спешу на кухню. Решено было обойтись пастой с ветчиной и сыром, так как готовится она быстро, а организм уже требует хоть какой-то еды. - Прости, что так вымотала тебя, - тихо говорит Ханна, положив руку на мое плечо. - Ничего. Я прекрасно провела день, Ханна. Спасибо тебе, - я тепло улыбаюсь ей и принимаюсь за приготовление пасты. - Я могу помочь, - слышу я ее мягкий голос у своего уха. Мои руки замирают под напором звенящей толпы мурашек, пока она легонько трется носом об мою шею.       Я киваю. Ханна берется за сыр и начинает натирать его.       Я перевожу заинтересованный взгляд на нее. Она сейчас так близко. На ее лице покоится лишь умиротворение и легкая довольная улыбка. Никогда бы не подумала, что увижу ее в таком настроении. Я не выдерживаю и становлюсь за ее спиной. Мои руки аккуратно проскальзывают мимо ее талии и ложатся на ее живот. Я прижимаюсь щекой к ее спине и слышу отголоски лихорадочно бьющегося сердца. Я не выдерживаю и выпускаю наружу довольную улыбку.       Ханна легонько проводит пальцами по тыльной стороне моей ладони и вдруг напрягается. - У тебя руки ледяные, - настороженно говорит она, - Я возненавижу себя, если ты заболеешь. - Ох, правда? Тогда я их согрею, - хитро мурлычу я и тянусь к краю ее водолазки. Ханна замирает, но не прерывает меня.       Я медлю, пытаясь взвесить все за и против, но мельком вспомнив все гадости, что она сделала мне, решаю немного отомстить. Мои руки ложатся на ее горячий живот. Ханна вздрагивает и тихонько выругивается в сторону. - Черт, - шипит она, - Ты просто маленькая мерзавка. - Мерзавка? Это я тебя так называю, - шепчу я, - Придумай что-то свое.       Немного отогревшись, мои руки принимаются исследовать ее упругий живот. Мои глаза буквально лезут на лоб, и я одними губами бесшумно ахаю, когда нащупываю линии пресса и довольно четкий рельеф. А мне повезло, что она так ни разу и не вышла из себя и не надрала мне зад. Живой бы я из такой потасовки не вышла. - Ты что, качаешься? – с интересом спрашиваю я. - Занятия боксом в прошлом не прошли даром, - с усмешкой отвечает она.       Ого. Она занималась боксом. Вот все и встает на свои места. Элла как-то говорила, что, если человек занимается спортом, то есть неплохая вероятность, что привычка поддерживать себя в форме остается, даже если человек уходит из спорта. - И сколько ты занималась? - продолжаю я, легкими движениями пальцев вычерчивая линии на ее животе. - Несколько лет, - сглотнув, напряженно отвечает она, - С четырнадцати. - А теперь? - Теперь не занимаюсь. Тренируюсь для себя, поколачиваю грушу периодически. - И не только грушу, - напоминаю я. - Я не виновата, что некоторые козлы по природе своей слишком глупы, чтобы понять и принять тот факт, что девушка может быть довольно сильной и способна дать отпор.       Мои пальцы медленно прокладывают себе путь по шелковистой коже Ханны к нижнему прессу. Ханна вбирает в себя воздух и напрягается. - Ты играешь с огнем, - произносит она. - Пока еще нет, - соблазнительно шепчу я и проникаю под пояс ее джинсов. - Что вы делаете? – раздается на пороге кухни бодрый голос Алекса.       Я отпрыгиваю в сторону, потирая поцарапанную ремнем Ханны руку. Ханна резко разворачивается и устремляет затуманенный взгляд на Алекса, который переводит непонимающий взгляд с меня на Ханну и обратно. - Я пришел на запах. Есть хочется, - пожав плечами, говорит он и проходит к плите, на которой варится паста, - М-м-м. Вкуснотища. Скоро будет готово? - Да… Эм… Почти готово, - скомкано отвечаю я и принимаюсь за нарезку салата.       Алекс заводит разговор о футбольном матче, который только что закончился, а Ханна успешно вступает с ним в полемику. Я теряю ниточку разговора уже на первой минуте и, горестно вздохнув, ухожу в собственные фантазии о том, чем могла бы закончиться моя шалость, если бы Алекс не прервал нас.       Я перевожу невинный взгляд на Ханну и тут же впадаю в шок. Пока Алекс увлеченно пытается найти что-то в своем телефоне, Ханна пожирает меня горящим огнем желания взглядом. Она медленно проводит языком по губе и игриво подмигивает мне, завершив свой жест соблазнительной улыбкой.       Вот мерзавка. Мой мозг, отказавшийся принимать серьезные решения с примесью сомнений и недоверия, взрывается вспышками восхищения, затуманивающими все вокруг. Я качаю головой, но все же смущенно улыбаюсь.       Долгожданный ужин оказывается на обеденном столе. Алекс быстро сметает свою порцию и спешит к своей бесценной приставке, уговаривая Ханну сыграть с ним хотя бы разок. Но Ханна стойко отказывается, и он влетает в свой виртуальный мир в гордом одиночестве, оставив Ханну только мне. - Мой брат с самого начала был уверен, что мы подружимся, - выдает Ханна, вертя в руках вилку, - Более того, я знала о тебе задолго до нашего знакомства. Брат искренне восхищается тобой. Начиная с весны, он все уши прожужжал мне о тебе. - Вот как? – я устремляю удивленный взгляд на Ханну. - Ага. Так что мое раздражение начало расти заранее. Я еще не знала тебя. Не видела ни разу. Но уже горела желанием растоптать тебя. Мне было обидно, что я пропустила целый год, за который появилась какая-то Софи, занявшая мой пост местной звезды. - Так ты заранее строила планы по ликвидации соперницы? – мрачно спрашиваю я.       Ханна спохватывается и робко улыбается мне. - Да. Так и было, - честно отвечает она, - Я сгорала от нетерпения. Я жаждала нашей встречи. Но я не думала… Что ты сразишь наповал и меня. Я совершенно не так тебя себе представляла. Я думала увидеть заносчивую самоуверенную стерву, а встретила самое настоящее чудо. Ты ослепила меня прямо с порога. Большей растерянности в жизни не испытывала. Я тогда сразу поняла, что передо мной самая красивая девушка кампуса. Но моя злость, накопившаяся за все то время, не дала мне шанса на рациональные поступки. Было еще обиднее, ведь мое сердце впервые за всю жизнь так сладко екнуло на ту, что я так стремилась опустить на глазах у всех. - Но ты это сделала, - напоминаю я. - Сделала, - подтверждает Ханна, - И очень сожалею об этом. - Скажи, - я вдруг воодушевляюсь, - Наша первая встреча произошла в классе по вокалу, пока я пела сопливую песню, воздавая дань своим токсичным отношениям с Келси? - Ну да, - растерянно протягивает Ханна, внимательно смотря на меня. - Неверный ответ, - с хитрой улыбкой отвечаю я. - Что? Почему? Я не появлялась в кампусе весь год. И в соцсетях тебя не искала. Ни разу. Хотя должна была. Все было бы совсем иначе, если бы я увидела тебя раньше. - Ты и увидела. Раньше. В самый первый учебный день ты, пьяная вусмерть, выскочила на меня из кустов и до чертиков меня напугала, - отчеканиваю я и слежу за ее расширяющимися глазами. - Так это была ты? Я помню, что встретила кого-то. Девушку. Но все плыло перед глазами. - Позволь поинтересоваться, что ты делала там, в кустах? – я едва сдерживаю улыбку, вспоминая тот инцидент из прошлого, - Спала? - Эм… Не думаю. Я возвращалась домой с тусовки, - бормочет Ханна. - Через кусты? – подначиваю я ее. - Ну да, - как ни в чем ни бывало отвечает она, - Так короче.       Я не выдерживаю и разражаюсь смехом. Ханна вздыхает, но вскоре присоединяется к моему веселью. Ее переливистый мелодичный смех становится одним из самых прекрасных звуков, которые я когда-либо слышала.       Мое сердце подпрыгивает все выше, разбрасывая вокруг радужные конфетти восторга, оставляя в каждом уголке души приятное ощущение теплоты и щекочущего чувства радости.       Ханна помогает мне убрать со стола и настаивает на том, чтобы помыть посуду. Я не возражаю, встаю рядом с ней и любуюсь каждой чертой ее прекрасного лица. - Как твой брат держится? – вдруг спрашиваю я. - Неплохо. Ему уже гораздо лучше, - горько вздохнув, отвечает она, - Но я не думаю, что в ближайшее время он станет прежним Дэниэлом Хайнцем. Возможно, он вообще никогда не станет прежним. Он так любил Веру. Любил ее каждой клеточкой своей души. - Я понимаю, - я опускаю помрачневший взгляд в пол, - Твой брат самый чудесный человек, которого я встречала в жизни. Я даже предположить не могу, почему его жена могла его бросить. Он же просто замечательный. - Бросить? – Ханна переводит на меня недоумевающий взгляд, а затем хмурится, - И кто тебе это сказал? Твоя недалекая подружка-сплетница?       Я погружаюсь в растерянность. Ханна вдруг напрягается и надевает привычную жесткую маску. Она устремляет озлобленный взгляд куда-то в сторону. - Что? О чем ты? Что я сказала не так? – я кладу руку на предплечье Ханны, но она лишь напрягается и вонзает в меня испепеляющий взгляд с примесью горечи. - Вера умерла.       Два слова. Всего два слова, и я погружаюсь в омут горечи и жуткого сожаления. Боже. Я никак не могла смириться с мыслью о том, что жена ушла от него. Мне было настолько жаль видеть его таким сокрушенным. Но теперь. Я просто теряюсь и не нахожу себе места. - Мне очень жаль, - шепчу я и заглядываю в глаза Ханны, - Я не знала. Прости.       Ханна закрывает глаза на пару секунд, вздыхает и смягчается. Я обвиваю ее талию руками и осторожно прижимаюсь к ней. Несколько мгновений ее бездействия стали для меня настоящей пыткой. Но я тут же расслабляюсь и растворяюсь в ее божественном аромате, когда чувствую на своей спине легкие прикосновения ее рук.       Мы стоим так целую вечность, но никто из нас не спешит разорвать объятья. Ханна зарывается в моих волосах, поминутно оставляя легкие поцелуи на моей шее. Я слегка отдаляюсь, но лишь для того, чтобы найти ее мягкие губы. Наш поцелуй наполняется отчаянным желанием вложить в него частичку своего сердца. Ханна медленно, но искусно завладевает моими губами, с каждым движением проникая глубже, все глубже в мое сердце. Мои ноги подкашиваются, но она твердым движением удерживает меня и лишь ближе прижимает к себе. - Я сейчас с ума сойду, - задыхаясь, шепчет Ханна напротив моих губ, - Софи. Моя Софи.       Я отрывисто киваю и вновь тянусь к ее губам. Ханна улыбается и впивается в мои губы жарким поцелуем, который разительно отличается от предыдущего. Он удушающе горячий. Наши языки сталкиваются, в то время как губы продолжают свой пламенный танец.       Мои руки проворно скользят под ее водолазку и начинают снова поглаживать каждый сантиметр ее кожи, пока от очередного всплеска желания не впиваются в ее талию. - Останься, - требую я надломившимся голосом. - Я не могу, - Ханна запускает руку в мои волосы и легким рывком отклоняет мою голову назад.       Я тихонько вскрикиваю и тут же закусываю губу. Горячие губы Ханны завладевают нежной кожей моей шеи. Она слегка прикусывает мою кожу, заставляя меня терять контроль над своими эмоциями. - А ты любишь пожестче, - ее соблазнительный шепот щекочет мое ухо, - Но сегодня ничего не выйдет. - У тебя месячные что ли? – разочарованно спрашиваю я, когда Ханна отступает от меня. - Боже, Софи, - Ханна бросает на меня укоризненный взгляд, - Нет. Я просто хочу, чтобы этот день закончился именно так. Я не хочу спешить с тобой. Понимаешь? Я не хочу испить тебя до дна. Я хочу наслаждаться каждым глотком.       Ханна обнимает меня, успокоительно и нежно поглаживая меня по спине, пока мое возбуждение отступает и испаряется из все еще содрогающихся мышц живота. - До завтра, персик, - с мягкой улыбкой говорит Ханна, выходя из дома. - До завтра? Мы встретимся? Ты же говорила, что выкроила для меня лишь день из своего плотного графика, - говорю я, следуя за ней до ее машины. - Говорила, - подтверждает Ханна, но затем расплывается в загадочной улыбке, - Но ты сама прекрасно знаешь, что я много чего говорю. И это не всегда оказывается правдой. - Ханна. Прости меня еще раз, ладно? – с беспокойством глядя на нее, говорю я. - За что? – она открывает дверь машины. - За твоего брата. Я правда не знала. - Все в порядке. Теперь знаешь. Пока, персик.       Она оставляет на моих губах нежный поцелуй и садится в машину, оставляя меня стоять на подъездной дорожке в полнейшем негодовании.       Ханна уезжает, сопровождаемая моим взглядом, пока не скрывается за первым поворотом. Кажется, даже воздух вдруг стал на несколько градусов морознее, а небо мрачнее и ниже.       Я буду ждать тебя, Ханна Джордан. И, кажется, я уже совсем забыла, как тебя ненавидеть.