***
На входе дежурила Гермиона, посетителей было совсем немного, большинство вышло ждать праздничные салюты снаружи. Гарри подумал, что стоит отвести Тео в последнюю локацию их лабиринта, ту что с боггартом. Там они имитировали комнату заброшенного дома и потому оставили окно. Можно будет посмотреть оттуда фейерверки. Сьюзен сидела прямо на полу перед классом и жевала желейных жаб. Отрывала им сперва лапки, чтобы не ускакали, а потом откусывала голову. — Я пройду? — спросил Гарри. Сьюзен пожала плечами: — Тебя я инструктировать не буду. Гарри обернулся к Гермионе и тут вспомнил, что злосчастный листок с признанием, то ли остался у Малфоя, то ли ещё где-то. Гермиона поймала его взгляд, ободряюще кивнула и объявила: — Все, кто сейчас в очереди, могут пройти, но остальным говорите, что мы закрыты! Гарри прошёл сквозь завесу и оказался на болоте. Впереди прямо напротив входа колыхались густые заросли растений. Пойти можно было либо направо, либо налево. Пахло водой, торфом и тиной. Из левого коридора перепрыгивая с островка на островок появился болотный фонарник. В воде заблестел свет, темными холмиками проступили кочки. Существо клубилось серебристым дымом и покачивало мерцающим тёплым светом фонарем. Гарри уверенно повернул в противоположную сторону. Фонарники заманивают путников в трясину. Зажёг Люмос на конце палочки и уверенно пошел вперёд, перескакивая с кочки на кочку. С кочки на кочку. С кочки на кочку. Болото всё не кончалось. То ли Гарри ни разу толком не проходил их творение, то ли профессор Флитвик расщедрился на чары расширения пространства, в несколько раз превосходящие их изначальные. Гарри обернулся за ним уже пробирался очередной посетитель. Ещё предстояло четыре локации, семь «магических животных» и боггарт. Темпус показал без двадцати семь. Гарри вытер пот со лба и поскакал дальше.***
Тео нашёлся в самом конце. Стоял весь такой загадочный у окна, обернулся, мантия с красным подкладом торжественно колыхнулась за его движением. — Что ж, путник, раз ты дошёл сюда, — прошипел Тео, оскалив клыки. Моргнул. — А, это ты? — Ты теперь ещё и актёром подрабатываешь? — Просто так за всеми следить оказалось довольно скучно, — признался Тео. — Там есть ещё кто-нибудь? — Человека четыре, но они застряли на кельпи, — Гарри помог им застрять на кельпи. За окном бахнули первые фейерверки. Алый феникс распахнул крылья, закружился, вспыхнул и распался. Отразился в глади Чёрного озера красными искрами. И дотлел в тёмных глазах Тео. Каким же он был красивым. — Это ты хотел поговорить? — мягко спросил Тео. Гарри тяжело сглотнул, поправил очки. — Я. Не смог и дальше смотреть ему в лицо, сжал в потной ладони палочку. Уставился в дальний угол. Салют окрасил комнату жёлтым. Погас. Вспыхнул оранжевый. — Я люблю тебя, не как друга, — выдавил Гарри сквозь спазм в горле. Тео молчал. Вспыхнул фиолетовый. Красные колпаки радостно напитывали свою шапочки кровью. У Гермионы они вышли слишком миленькими на морды, хотя похихикивали зловеще. И кровь она наколдовала вроде правильного оттенка. Хотя едва ли тут разберешь. Вспыхнул синий. Правда Гарри думал, что лужа должна быть поменьше. Где тут посетителям то проходить. Тео тронул его за щёку. Пальцы у него были холодные и мягкие. Губы оказались горячими. Тео целовал очень аккуратно, почти целомудренно. Но Гарри и этого хватило с головой. Сердце билось слишком сильно, а руки почему-то заледенели. Тео отстранился, бросил на Гарри быстрый взгляд из-под ресниц. — Извини, — смутился Гарри. — Не понимаю куда деть руки. — Ты можешь обнять меня? — хрипло предложил Тео. — Конечно, я дурак, конечно, — Гарри попытался затолкать волшебную палочку в задний карман штанов. — Ничего, — пробормотал Тео. — Мне вот эти клыки дурацкие мешаются. Палочка упорно не запихивалась, мешала рубашка навыпуск, закрывшая задние карманы, и лёгкий тремор рук. В конце концов она просто упала на пол прямо в пятно фальшивой крови, которое теперь расползлось аж до сюда. Гарри присел на корточки, чтобы поднять её. В нос ударил тяжёлый запах железа: сладковато солоноватый. Фальшивая кровь так не пахла. Гарри коснулся пятна, растер между пальцами. Ещё раз понюхал. Кровь была самая настоящая. Гарри проследил взглядом пятно, весёлых красных колпаков Гермионы, диван, транфигурированный для правдивости обстановки комнаты. Из-за дивана торчала мужская бледная кисть. — Это настоящая кровь, — выдохнул Гарри. Гарри склонился ближе к полу и встретился взглядом с остекленевшими тёмными глазами и седыми волосами пропитавшимися кровью. Лицо было знакомым. — Это мой отец, — негромко сказал Тео. Салют вновь окрасил комнату красным. А потом дверь в комнату распахнулась и сюда ввалилась та самая семья, застрявшая на кельпи. Девочка явно дошкольного возраста весело прошлёпала по лужи крови, таща за собой отца. — А здесь боггарт? — уточнила женщина с совсем маленькими мальчиком на руках, — Смотри, сладкий, салютики. Бах! Бах. Мальчику не понравились салютики и он истошно заплакал. Крышка сундука откинулась, но боггарт клубочком свернулся внутри, за день он окончательно разуверился в своих способностях. Гарри поднял скользкую от крови палочку, не зная, что будет подозрительнее испарить лужу или оставить. Девочка заносилась по комнате. — А где боггарт? Ты спрятался? — заглянула в шкаф. Наклонилась и шлёпнулась светлым платьем прямо в лужу рядом с диваном. — Тут убийство! — радостно закричала она. Гарри сглотнул ком в горле, поднялся. — Скорее бегите, это трансильванский вампир! Только что он напился крови очередной жертвы и как никогда полон сил, — взмахнул Гарри палочкой, наколдовывая сноп искр. — Я его задержу. Тео вовремя оскалился. Девочка захототала и подскочила к двери на противоположной стороне комнаты. Гарри мимоходом подумал, что мог бы зайти с этой стороны, если б знал, что Тео уже в последней комнате. Она толкнула дверь и жёлтая полоса света высветила кровь на её голубом платьице. — Но погоди же, юная волшебница, прежде чем выпустить вас, я очищу платье, — Мерлин, какой же лютый бред он нёс, откуда только брались слова? — чтобы вампир не напал на твой след. Гарри взмахнул палочкой, удаляя кровь с обуви и одежды девочки, потом повторил заклинание над обувью благодарных родителей. Дверь захлопнулась, оставляя их в полутьме комнаты. Гарри направил на неё палочку и пробормотал запирающее заклинание, сделал тоже самое с дверью в лабиринт. Плевать, если там ещё есть какие-то посетители. Пусть хоть сдохнут. Во рту было кисло, на душе паршиво. Сердце ещё билось от нежданного адреналина, а в голове постепенно прояснялось. Тео поцеловал его. Почему Тео поцеловал его? Именно. Тогда. Когда Гарри пялился на измазавшихся в крови кровавых колпаков. Ещё секунда и Гарри бы увидел насколько много крови. И Тео поцеловал его. Гарри медленно сел на диван, скрипнуло продавленное сиденье. Закрыл глаза. Предсказание, которое Тео так и не прочитал, советовало не отвергать чужую любовь, если боишься штормовых волн. Азкабан стоял в северном море. За убийство сажают. Гарри облизал губы. Но Тео был прав. Предсказания на Тео не работали. Если бы Тео не поцеловал его в ответ — Гарри всё равно был бы на его стороне. Отвергай, не отвергай. Гарри все равно собирался слушаться мерлинову печеньку с бумажкой. Смотри на то, любишь ли ты, а не на то, любят ли тебя. Гарри любил. Он открыл глаза. Тео стоял спиной к нему. Всё ещё мерцали дурацкие салюты. Легендарное шоу фейерверков. Час фейерверков. — Как говорит папа, главная ошибка при убийстве — это оставлять тело, — Гарри прокашлялся и продолжил. — Нет тела, нет убийства. А пропасть волшебник мог где угодно. Тео обернулся. Лицо у него было виноватое и удивлённое. — Ты? — Нам надо избавиться от тела, — припечатал Гарри. — Сжечь? — предложил Тео. — Слишком заметно. Запах горелого мяса мало с чем спутаешь. Так говорит папа. Он уже десять лет вегетарианец, — Гарри поправил очки, лишние подробности сыпались из него, как из рога изобилия. Они ещё помолчали. — Утопить или закопать не подходит, — сказал Гарри просто, чтобы перестать об этом думать. — Скормить кому-нибудь в Запретном лесу? Гарри обрадованно поднялся, хотел хлопнуть его по плечу, но на середине движения затормозил, неловко спрятал руку за спину под пристальным взглядом Тео. Гарри слишком привык его касаться. Теперь Тео знал подтекст этих жестов. И Гарри знал, что Тео не хочет и, конечно, больше не имел на это права. — Акромантулы? — предложил Гарри. — Это если мы планируем сгинуть вместе с телом, — серьёзно сказал Тео. — А если фестралы? Гарри закивал. Это имело смысл, фестралы были не опасны и плотоядны. — Фестралы съедят мясо, а кости надо будет… — Фестралы съедят его с костями, — негромко сказал Тео.***
«План А» — трансфигурировать мешок, затолкать в него тело, очистить комнату. От любых пятен крови — не важно уже, вся ли она была настоящей. Уменьшить мешок с телом Редуцио. Не получилось. Не получилось ни с третьего раза, ни с восьмого. Ни у Гарри, ни у Тео. «План Б» — придумать «план Б». Трансфигурировать? Не вышло. Это вам не черепаху в чайник, жабу в шкатулку. Они нервно походили по комнате. — Мы не можем выйти из двери с мешком размером с тело человека. Гермиона обязательно спросит, что это. Нам вообще фантастически повезло, что она сюда не ломится, — Гарри не мог перестать говорить, казалось если не озвучить мысль вслух, то она закупорит остальные. — Я думаю, это не про повезло, — бледно улыбнулся Тео. — Наверное ты говорил ей, что планируешь признаться? Гарри покивал: — Говорил. — Значит никого не насторожит, если мы здесь засидимся. — А если. — Окно, — хором сказали они.***
Призвать метлу Гарри из башни получилось не с первого раза, но получилось. Тело примотали трансфигурированными верёвками к метле снизу. Сами борясь с отвращением сели на неё же. В небе сверкали дурацкие драконы, фениксы и змеи всех цветов. Лететь пришлось невысоко. Во-первых, чтобы не засветиться черной точкой на фоне яркого неба. Во-вторых, грузоподъёмность нимбуса была отличная, но два почти взрослых мальчика и труп пожилого мужика в мешке — сильно уменьшили её скорость и маневренность. Гарри бы летел так вечно, Тео сцепил руки у него на животе, а головой уткнулся в плечо. Он был таким родным. Испуганным. И Гарри мог его спасти. Ближе к озеру лететь скрываясь за ветками деревьев уже не получалось, на берегу почти ничего не росло и прогуливались парочки. Они спикировали за кусты. С озера доносился смех. Играла какая-то задорная танцевальная музыка. Сладко пахло ватой на палочках и запеченной тыквой. Холодные пальцы Тео сжали руку Гарри. — Придётся пока оставить здесь, разведать обстановку, — пробормотал Гарри медленно переплетая их пальцы. Они вышли из-за кустов прямо навстречу аврору. На секунду Гарри затопило облегчением — это был папа. Папу называли самым неподкупным и принципиальным — друзья за праздничным столом, улыбаясь. Враги — сквозь зубы и мат. Он посадил Питера Петтигрю, хотя дружил с Питером в школе. Папа ему даже Гарри доверял. А потом Питер попался на торговле запрещенными зельями и сел на десять лет в Азкабан. Только десять не просидел. Умер несколько лет назад. — Гарри? — удивился папа. — Это вы прилетели на метле? Да. Вот тебе и скрытность. Уж лучше бы прямиком в Запретный лес, так и так засекли. Гарри крепче сжал пальцы Тео. — Мы. — Ты ничего не хочешь объяснить? Знаешь же, что во время фестиваля повышенная зона безопасности. Никого не должно быть в воздушном пространстве. Гарри сглотнул. Какие варианты ответов у него были? Мы прячем труп. Извини, мы больше не будем, пойдём сейчас дальше прятать труп. — Извини, мы больше не будем, — пробормотал Гарри. — Зачем вообще вам понадобилось вылетать из окна? — вздохнул папа, ероша волосы. Мы не хотели прятать труп в Хогвартсе. Или тащить труп через весь Хогвартс. — В любом случае, я обязан сейчас конфисковать метлу, — почти мирно сказал папа. Да, конечно. Сейчас отвяжем от неё труп. Гарри не выдержал, засмеялся. Его затрясло. Из глаз катились крупные слёзы, а Тео смотрел на него и тоже задыхался от смеха. Им полный пиздец. Но ничего. Может они будут в соседних камерах? — Гарри? — Папа тронул его лоб. — Ну что за фокусы. Я верну тебе Нимбус после фестиваля. Гарри облизнул губы. В голову пришла дурная идея. Либо им повезет, либо уже не повезло. Ещё чуть-чуть и папа начнёт что-то подозревать. Уже начал. Рука с палочкой расслабленная, да только из этой позиции колдуется почти весь арсенал атакующих заклинаний. — Я гей, — выпалил Гарри, делая шаг вперёд. Рука папы дёрнулась к очкам, он медленно моргнул. — Я люблю Тео и могу гулять с ним, где захочу, даже, если ты главный гомофоб Британии, — закрепил успех Гарри, неожиданно вышло очень искреннее. Да, по самому больному. В носу защипало. — И чёртову метлу я бы не использовал, если бы хоть на секунду допустил, что мой отец нормально относится к тому, что я хочу погулять с мальчиком за руки. Папа покачал головой. Гарри не знал, что он хочет этим сказать. Он бы правда хотел узнать. Но цель была другая. Цель была — поругаться. Но так, чтобы папа чувствовал себя виноватым. Так, чтобы не побежал за ними сразу. — И если ты так хочешь мне это запретить, то скажи сразу, и я перееду к Ремусу и Сирису! Уж они то меня поймут! Не стесняйся вычеркнуть всех нас из жизни! — Гарри вытер тыльной стороной ладони слёзы, потянул Тео назад в кусты. Оседлал Нимбус и взлетел. Уже не таясь полетел над озером. Минуты шли, но их никто так и не остановил. Они миновали озеро и углубились в лес.***
Пустота поглощала то, что было живым человеком, с чавкающим хрустом. Гарри почему-то ожидал, что теперь то увидит фестралов. Щёки неприятно стянуло от слёз. Гарри чувствовал отвратительную слабость в теле. И с папой получилось как-то совсем паршиво. Но Гарри знал, что это, пожалуй, было единственным шансом. А ещё оказалось неожиданно приятно говорить: «Я люблю Тео». Тео сидел на каком-то пне, сгорбившись и закрыв лицо руками. — Паршивый из меня сын, — сказал Гарри не зная, как ещё нарушить гнетущую чавкающую тишину. — Маму инфаркт хватит, когда узнает. Тео тихо хмыкнул, а не отрывая рук от лица засмеялся. — Ты мне это говоришь? — Извини, я… — Гарри подошёл, присел напротив него на корточки. — Я убил его случайно. — Случайно? — бессмысленно повторил Гарри. — Подумал, что это боггарт опять выбрался. Четыре раза сказал Ридикулус, а он всё смеялся, — глухо проговорил Тео. — Я испугался. Сказал Бомбарда. Гарри медленно кивнул. Становилось яснее. Профессор Квиррелл говорил им на крайний случай, что теоретически любое атакующее заклинание может ослабить или напугать боггарта. — Бомбарда в голову человека смертельно, — пробормотал Гарри. Тео оторвал ладони от лица. Глаза были тёмные, почти чёрные, с красными лопнувшими капиллярами. А щёки чуть влажными. Гарри взял его ладонь. Зачем-то поцеловал внутреннюю сторону солёную от слёз. — Поцелуй меня, — сказал вдруг Тео. Гарри покачал головой, сжал обе его ладони. — Тебе не нужно притворяться. Мне неважно, взаимно ли это. Тео оцепенел. Смотрел на Гарри, но как будто сквозь. Потом медленно моргнул и нахмурился. — Это неважно, — повторил Гарри, как можно мягче. — Ты испугался, поцелуй — это первое, что пришло в голову, чтобы отвлечь меня. Но это неважно. Я всегда буду на твоей стороне. — Ты… — Тео прокашлялся, — ты думаешь, я — ради помощи? Гарри покачал головой. Отпустил его руки, поднялся, зашагал туда-сюда. Тео ему не верил. Гарри выхватил волшебную палочку. Когда-то близнецы Уизли заставили поклясться магией, что он будет чистить зубы каждый день. Гарри было одиннадцать. Отменить эту клятву оказалось крайне тяжело. Но этого же было недостаточно? Недостаточно. — Я клянусь своей магией, что при первой же возможности дам Теодору Нотту Непреложный обет не рассказывать… — Гарри, заткнись! — вдруг заорал Тео. Но Гарри продолжил: — Не писать и никакими другими способами не давать никому знать о том, что случилось с его отцом. Палочка засветилась мягким светом и погасла. Тео сдавленно простонал. — Гарри, ты идиот. Гарри сглотнул ком в горле и не выдержал: — Да что я опять сделал не так? Тео подошёл вплотную и неожиданно больно стукнул Гарри в живот. — Тупой. Эмоциональный. Гриффиндорец ты, вот кто ты. Из детства не вышел. — Я? — Ну не я же. Гарри попытался отвернуться, но Тео поймал его за локоть, спокойнее добавил: — Это было не нужно. Проблема любых спонтанных клятв в кривых формулировках. «При первой возможности» — очень плохая формулировка. — Почему? — спросил Гарри уже и сам догадываясь в чем дело. У него нет возможности дать Теодору Нотту Непреложный обет, потому что для этого нужен третий волшебник — свидетель. Но едва они встретят ещё одного волшебника — такая возможность появится. Свидетель услышит только формулировку обета, но тут легко сложить два и два. Гарри был идиотом. — Но поэтому я и люблю тебя. Таких выводов Гарри не ожидал, а Тео тем временем настойчиво притянул его к себе. — Ты любишь? — встревоженно переспросил Гарри, млея от этих осторожных нежных прикосновений. — Да, — просто сказал Тео, но услышав недовольное сопение Гарри, всё же объяснил: — Твоё желание помочь, защитить — оно не вымученное, оно идёт прямо от твоего глупого живого сердца. Глупого живого сердца? Гарри отстранился, посмотрел в его серьёзное ласковое лицо. Тео улыбнулся и Гарри сжал его в объятиях изо всех сил. Он был тощий, пах сладостями, которые вечером притащил Гарри, и, кажется, кровью. Они стояли так долго. Где-то вдалеке ещё грохотали салюты. Не верилось, что ещё и часа не прошло. Холодные пальцы Тео мягко перебирали волосы на затылке у Гарри. В этот раз получилось лучше. Как-то совсем легко. Гарри поцеловал его в щёку, а потом Тео плавно повернул голову, подставляя губы. Сердце стучало. Его губы были мягкими. И очень тёплыми. Выпирающие вампирские клыки слегка царапались. Гарри скользнул пальцами под рубашку, провел по мягкой коже, нащупал позвонки, легонько царапнул ногтями по выступающей лопатке. Тео вдруг дёрнулся, прерывая поцелуй, вжался в Гарри плотнее и, щекотя кожу горячим дыханием, выдохнул: — Сделай так ещё раз. Гарри подумал, что им наверное, пора найти Рона, разобраться с дурацким Непреложным обетом, но потом Тео снова нашёл его губы. И Гарри решил подумать как-нибудь позже. А лучше пусть Тео подумает. Они же теперь вместе.