Кот, который любил раф со взбитыми сливками

От усталости ноги едва волочились по асфальту: оставалось только остановиться посреди дороги и задрать голову, глядя на небо, похожее то ли на решето, то ли на слоистый аметист. Ни души вокруг. Сделав осторожный вдох, Ацуши зажмурился до шипящего фиолетового марева перед глазами. На город опускался рассвет: едва брезжил где-то на горизонте, но уже чувствовалось его присутствие — в редких голосах птиц, проезжающих на красный сигнал светофора мотоциклистах (явно торопящихся на тот свет) и утренней свежести — такой сладкой после дневного пекла. Сквозь шелестящую листву просвечивали рыжие огоньки уличных фонарей, отчего-то вгоняющие в тревогу, остающуюся дрожью на пальцах. Беззлобный смешок вывел Ацуши из оцепенения, и он резко обернулся, встречаясь с насмешливым взглядом васильковых глаз. Где-то он уже видел этого байкера, да и сам рубиновый байк — спортивный — казался знакомым, ровно как и рогатый шлем с поднятым чёрным визором. — Палку проглотил? Ацуши шумно выдохнул, расслабляя плечи, и взлохматил волосы на затылке рукой в беспалой перчатке, улыбнувшись одними уголками губ. — Привет, Чуя. — Подбросить? — В противовес своим словам байкер расстегнул фиксатор и стянул шлем с головы, кивая знакомому. — Или зайдём за кофе? Накахара Чуя, казалось состоял из кофе, ночных поездок на байке и напускной серьёзности. То, как он совмещает работу, учёбу и активную социальную жизнь, остаётся для Ацуши загадкой. — Далековато будет, — протянул Накаджима и кивнул в сторону круглосуточной кофейни. — У нас новый бариста! Чуя фыркнул и слез с байка, припарковав его, — знает же, чёртов бариста, чем заманить. С тех пор, как в клинике Мори Огая прописался мейн-кун с незатейливой кличкой — Тигр (со слов некоего ветеринара, Дазая Осаму, весьма ласковый малыш весом почти в десять кило) — Чуя пустился во все тяжкие. За день администратор ветклиники выпивал, кажется, три-четыре больших стакана американо, попутно съедая несколько круассанов или сладких слоечек — тут как повезёт (вернее, как Накаджима продукцию с витрины спишет). В молчании — уже вовсе не неловком, они знакомы больше месяца — Чуя и Ацуши, петляя между узко стоящих зданий, дошли до дверей, как оказалось, единственной круглосуточной кофейни в округе. — Добро пожаловать! — Девушка, стоящая к стойке спиной, расставляла коробки разнообразного молока в небольшие холодильники со стороны кофемашины. — Привет, Кёка. Сделай нам два американо, пожалуйста, — протараторил Ацуши скороговоркой. Девушка обернулась и, глядя на гостей через плечо, свела брови к переносице, хмурясь. — Накаджима-сан, сегодня ведь не должно было быть проверки… Чуя покосился на порозовевшего Ацуши, торопливо принявшегося оправдываться, мол, он мимо проходил и вовсе не собирался устраивать внеплановую проверку. Парнишка так активно жестикулировал руками, что случайно задел Накахару — и принялся извиняться уже перед ним. — Сделайте нам два больших американо, пожалуйста, — перебив знакомого, Чуя обратился к Кёке и, дождавшись от неё кивка, потащил Накаджиму в сторону облюбованного диванчика у окна. — Кончай, а? Привычным движением пихнув знакомого в бок — не так сильно, как сводного братца, но всё же ощутимо, — Накахара уселся на соседний диванчик и сразу же принялся копаться в карманах спортивных брюк, сидящих на нём не так свободно, как месяц назад. Ацуши, отойдя от шока, торопливо уселся вполоборота, проморгался и принялся наблюдать за Кёкой из-за длинной пряди чёлки (та была несколько неровно острижена), отчего-то избегая смотреть занятому поисками чего-то Чуе в глаза. Несколько минут спустя, Накахара наконец-то выудил электронку из потайного кармана и затянулся. Почти сразу же он выдохнул сладковатый, пахнущий вишней дым в лицо Ацуши — тот зажмурился, закашлявшись, и прекратил слежку за бариста. — Влюбился, что ли? — предположил байкер, в этот раз делая более глубокую затяжку. Как же расслабляет… — Н-нет! — промямлил Ацуши, неловко мотая головой. И вправду, нет: даже не порозовел. Чуя положил парилку на стол и подпёр подбородок освободившейся рукой, глядя Накаджиме в глаза — необычные, отливающие лиловым золотом. — Тогда чего?.. Не успел Чуя договорить, как Кёка, бледнее простыни, на негнущихся ногах подошла к их столику. Поставила на стол два стакана с кофе и, неловко кивнув гостям, семенящими шагами отправилась обратно за стойку. Ацуши на глазах преобразился: из движений пропала неловкость, в глазах отразились непривычная для него отстранённость. Бариста («Бариста ли?» — пронеслось в голове у Чуи) снял крышку со своего стаканчика и придирчиво уставился на плавающие на поверхности напитка крошки кофейной гущи. Принюхался, совсем как Тигр — тот относился к еде чересчур избирательно для подборыша, — и сделал небольшой глоток. — Передержала, — пробормотал, цокнув языком. И обратился к Накахаре: — Как тебе? Чуя скорчил удивлённую гримасу и потянулся к своему стаканчику. Хотел было глотнуть, не снимая крышку, но Ацуши бойко помахал рукой. — Она прижимала её без перчаток, — пояснил бариста. — Сними. Чуя, не меняясь в лице, снял крышечку и глотнул чуть более терпкий, чем ему доводилось пить до этого, кофе. Если бы Ацуши не обратил на это внимания, Накахара бы даже не заметил. — Как тебе? — с интересом. Кёка, сделавшаяся ещё бледнее (хотя, казалось бы, куда уже?), прислушивалась к диалогу. — Солоноватый и горький, да? — Да обычный… — недоумённо пробормотал байкер. — Прошу прощения, — Ацуши вдруг сник, смущённо улыбнувшись. — Профдеформация. Чуя сделал ещё несколько глотков, чтобы убедиться в том, что напиток как был кофе, так им и остался, и поставил чашку на стол. — На кого учишься? — Ну… — протянул Ацуши, вновь став собой: смущённо улыбнулся и взъерошил волосы. — Я студент психфака. Третий курс заканчиваю уже… Накахара откинулся на спинку диванчика и уставился на Ацуши, ожидая продолжения фразы, но его не последовало. — Почему тогда работаешь тут? Может быть, наводящие вопросы помогут разговорить Накаджиму? Вряд ли… Бариста пожал плечами, закусив губу. Он отчего-то избегал смотреть Накахаре в глаза, глядя то на стойку, то на вход, то на виднеющийся из окна кусочек неба — на улице стало совсем-совсем светло. — Семейный бизнес, — наконец ответил Накаджима неуверенно. В глазах Чуи застыл немой вопрос, но он пригубил кофе, давая Ацуши время собраться с мыслями. — Как стал совершеннолетним, так начал работать. Чтобы не сидеть на шее у отца, — пояснил он. Накаджима Ацуши не казался избалованным наследником богатой семьи: напротив, был прижимист, уравновешен и кроток. Лишь иногда он мог позволить себе быть агрессивным или «чересчур разговорчивым», да и то — по делу. На памяти Чуи такое случалось лишь раз: в тот день Тигру должны были ставить второй компонент вакцины то ли от герпеса, то ли от бешенства, но какая-то пигалица решила, что её чихуахуа нуждается в срочном приёме. И как бы Накахара, находящийся под должностными инструкциями, а от того лишь сдержанно увещевающий дамочку не врываться в кабинет, не старался — заткнуть её не мог. Накаджима, уставший успокаивать мейн-куна — тот и так волновался из-за прививки, а тут ещё и какая-то сопля лает, — решил вопрос меньше, чем за минуту. Стоило лишь сказать два слова (Чуя, к своему величайшему сожалению, не услышал их), и след женщины простыл. — Понимаю, — уперевшись в щёку кулаком, Чуя качнул головой. — Мы когда первый раз сюда со шпалой зашли ночью, наши родители были в Нагосаки, — Накахара фыркнул и продолжил, — и, представляешь, оставили нас вдвоём ебаться с ветеринаркой… — Фух, — выдохнул Ацуши будто бы с облегчением. К кофе он так и не прикоснулся. — Я рад, что у Осаму не было проблем из-за меня. Вы же вдвоём были, наверняка смогли замять ситуацию? Чуя усмехнулся: не стал разубеждать бариста в том, что Дазаю не досталось за беспорядок от дядюшки. На деле ему ого-го как прилетело — разбитые баночки цефтриаксона подлежали учёту. — Что было, то прошло, — кивнул Накахара, допив кофе, звонко поставил стаканчик на стол, из-за чего Ацуши вздрогнул. — Я в клинику, не хочешь прокатиться? — Хочу, — быстро согласился Накаджима. — Сейчас, быстренько переговорю с Кёкой… Чуя кивнул и потянулся рукой к одноразке, чтобы сделать несколько затяжек — так хотелось покурить нормальных сигарет, что свербело в груди. Они отлично сдерживали аппетит, в отличие от этой сладкой дряни… Через десять долгих минут Накаджима возник перед Чуей с чашкой кофе в одной руке и уже знакомым пакетом со списанной выпечкой в другой. Улыбался почему-то дурашливо и весь будто бы был в нетерпении. Накахара, увидев эту картину маслом, ухмыльнулся: его братец был самых честных правил и, не зная возраста Ацуши, боялся к нему подойти на пушечный выстрел. Накаджима выглядел чересчур молодо, а вёл себя и вовсе как детсадовец порой. Хотя, стоило признать, два сапога — пара. Осаму и сам — тот ещё ребёнок в теле взрослого клоуна. Попрощавшись с Кёкой (девушка, наверное, про себя молилась, чтобы они как можно скорее перестали мозолить ей глаза), Чуя и Ацуши направились к байку, всё так же петляя между зданий. — Тебе лет сколько? — внезапно спросил Чуя. Накаджима всё ещё едва переставлял ноги, потому что сваренный Кёкой кофе пить не было желания, а варить себе что-то с утра пораньше — сил. Хотелось простого человеческого «поспать», но, увы и ах, пришло время начинать новый день. — В мае двадцать два будет… — пробормотал Ацуши, на что Чуя кивнул. Вернувшись к месту встречи, Накахара выругался: его смарт-часы пискнули, оповещая о скором начале рабочего дня. — На, надень, — байкер протянул непонимающе хлопающему глазами Ацуши мотошлем. — В темпе вальса, давай-давай! Накаджима не шевельнулся, и байкер, пробурчав что-то нелицеприятное себе под нос, надел на голову знакомого шлем, осторожно застегнув фиксатор и поднял визор, чтобы Ацуши с непривычки не стошнило. — Сейчас, — начал инструктаж Чуя, — тебе будет нужно как можно ближе прижаться ко мне. Руки — в замок на талии, ногами максимально вжиматься в мои бёдра. — Ацуши наверняка покраснел, как рак, но из-за шлема этого было не видно. — Жрачку и кофе если уронишь — не страшно, главное сам не упади… Предложение так и осталось незаконченным, только в сознании Накахары промелькнула мысль, что его хорошенько изобьют, если с головы Ацуши упадёт хоть один волосок. Перекинув ногу через байк, Чуя чуть наклонил его, давая Накаджиме забраться к себе за спину. От Ацуши за километр несло неловкостью: тощее тело за спиной едва ли не подрагивало от стыда, когда его хозяин вжимался в спину Накахары, обнимая того поперёк талии. — Я трогаюсь, — перекрикивая судорожное дыхание Ацуши, слышное, несмотря на то, что он был в шлеме, Чуя сорвался с места, постепенно наращивая скорость. Их путь занял едва ли больше пяти минут, но Ацуши не смог расслабиться, когда они остановились перед кроваво-красной дверью ветеринарной клиники: так и вжимался в спину Чуи, мелко дрожа и крепко держась рука об руку на талии. Смена Накахары начнётся минут через десять, а он ничегошеньки не успевает. — Родитель два! — гракнул Накахара, теряя всякое терпение. Он нянькой не нанимался. — Забери родителя один, пиздуйте уже к вашему полосатому ребёнку! Меньше чем через минуту на пороге клиники возник Осаму: в мятой одежде, с растрёпанными волосами и отпечатком чего-то, заменившего ему подушку, на лице. Ацуши вдруг стих — перестал слишком громко дышать и дрожать, — но рук не разжал. — Коротышка, — зевнул Дазай, сгорбившись и принявшись тереть глаз, — чего раньше не разбудил?.. — Мне повторить свою просьбу, торшер? — Вы не ругайтесь, — пробормотал Ацуши, затаив дыхание, и наконец-то слез с мотоцикла Чуи, заставив его облегчённо выдохнуть. Администратор клиники, бурча себе под нос, отправился парковаться, а ветеринар, всё ещё зевая, махнул Ацуши рукой, мол, пойдём внутрь. В холле клиники слышался ход часов из комнаты отдыха, но совсем скоро он наполнится шумом и гамом: заглянут первые разговорчивые клиенты с питомцами, приползут студенты ветакадемии… Осаму передёргивало от одной мысли о том, что ему снова придётся руководить этой толпой несмышлёнышей в одиночку, потому что Акутагавам внезапно дали вольную. Ну как, вольную: те уехали на конференцию в Осаку, после которой отправятся греть косточки на пляж. — Как дела? — приглушённым шлемом голосом поинтересовался Ацуши, когда Осаму пропустил его в комнату отдыха с разобранным диваном и открытым настежь шкафом, из которого свисала скомканная медицинская форма. — Да нормально, — всё ещё сонно ответил Осаму и забрал из рук Накаджимы снедь. — Секунду, сниму с тебя эту бандуру. — Спасибо! — улыбнулся Ацуши, когда с него аккуратно стянули шлем. Дышать стало в несколько раз легче. — Там раф со взбитыми сливками, смешалось, наверно, пока мы ехали… Ветеринар ласково потрепал Накаджиму по голове и скопировал слабую улыбку бариста, тихо поблагодарив его. — Идите отсюда. — В комнату влетел Чуя, на ходу стягивающий с себя мастерку из плотного материала. Не обращая ни на кого внимания, он подошёл к шкафу и начал переодеваться в форму. — Шпала, в девять тридцать будет шпиц Акутагавы. Осаму недовольно зыркнул на сводного брата, осторожно взял алеющего Накаджиму за руку и, прихватив ещё тёплый кофе со столика у дивана, вывел его из комнаты отдыха. — Не обращай внимания на эту козявку, — посоветовал Дазай, открывая дверь стационара и впуская Ацуши вперёд. Накаджима бывал в этой комнате ни раз, с тех пор, как одной летней ночью помог брошенному на улице мейн-куну. Светлая благодаря лампам, она пропахла спиртом, ментолом и металлом. В самом дальнем углу, частично накрытая пледом, стояла единственная занятая клетка. Ацуши подошёл к ней, стаскивая с рук перчатки, и приоткрыл дверцу. — Тигр, выходи, — произнёс он ласковым голосом и тихонечко пискнул, когда массивная мордочка мейн-куна ткнулась ему в ладонь, приветствуя. — Привет, малыш… Пока Накаджима сюсюкался с котом, Дазай, прижавшись спиной к стене у двери, пил свой кофе, больше похожий на молочный коктейль с горчинкой, и наблюдал за тем, как парнишка тискает его пациента. Скорее всего, Тигр оказался на улице совершенно случайно — сбежал из переноски в один прекрасный день и потерялся. Не был тот похож на матёрого уличного кота, который кому угодно голову отдерёт, чтобы остаться живым и сытым. К тому же, он слишком доверчиво ластился к руке, когда его гладили, открывая полностью белый животик и лениво елозя кончиком хвоста по смотровому столу… — Он не доставляет тебе слишком много проблем? — Ацуши глянул на ветеринара, Осаму помотал головой: единственной проблемой был бы дядюшка, но тот лишь отчего-то понимающе похлопал племянника по плечу и пожелал удачи. Зачем она ему — Дазай так и не понял. — Самая большая проблема — это практиканты, — фыркнул Осаму, выбросив пустой стаканчик в мусорное ведро. — Знаешь, все хотят потискать большую белую кисоньку, — он подошёл к Тигру и поднёс к его мордочке тыльную сторону ладони. Кот принюхался и откинул голову, подставляя шею под мягкое почёсывание, — но никому не нравится, когда она начинает огрызаться. Ацуши хмыкнул и доверительно сообщил, что он бы тоже огрызался, если бы его ежедневно лапало больше пятнадцати рук. Посмеявшись, они принялись говорить на отвлечённые темы, параллельно играясь с Тигром. — Ты давно закончил учёбу? — внезапно поинтересовался Ацуши, закончивший чистить клетку. — Года два назад, вроде, — задумался Осаму, почёсывая животик Тигра. Тот, играясь, покусывал его забинтованное запястье, пытаясь стянуть тряпицы. — А ты? — Учусь ещё, — пожал плечами Накаджима. — Экзамен последний сдал на позапрошлой неделе, думал, убьюсь… Ветеринар понимающе хмыкнул, вспоминая, как он несколько раз пересдавал гистологию. — Что за экзамен? — Психолингвистика. Предмет сам ужасно интересный, но вот преподаватель… В стационар, прервав рассказ, без стука заглянула девушка в белой форменной рубашке и зелёных брюках. В волосах блеснула знакомая и Осаму, и Ацуши золотистая заколка-бабочка. — Дазай-сан, там… — спокойно начала она, но оторопела от неожиданности, когда заметила Накаджиму. — Ацуши, а ты здесь что делаешь? — Вы знакомы? — Дазай перевёл удивлённый взгляд с практикантки на Накаджиму, но быстро собрался, возвращая себе привычную в общении со студентами холодность. — Акико, я скоро подойду, пока можно подготовить кабинет. Иди. — Хорошо, — пробормотала девушка и спешно скрылась за дверью, плотно захлопнув её. В комнате, отведённой под стационар, повисла вязкая тишина. Ацуши, почувствовавший изменение атмосферы и весь сжавшийся, осторожно усадил сопротивляющегося Тигра в клетку и целиком накрыл её пледом, чтобы он поскорее заснул. — Твоя девушка? — как бы невзначай поинтересовался Осаму, решивший перезамотать бинт, прежде чем идти переодеваться в форму. Не хотелось признаваться себе в том, что он лишь тянет время. — Старшая сестра, — пробормотал Накаджима напряжённо, пытаясь отодрать с чёрной футболки белую шерсть. — Не знал, что она именно у вас практику проходит, вот и удивился… — Осаму выдохнул, но всё-таки решил кое-в-чём удостовериться. Должен ведь дядя отплатить ему услугой за услугу, в конце концов? — Она много помогала с Тигром, когда он только поступил, — похвалил Акико ветеринар. У него почему-то снова зачесались старые шрамы. — Кровь брала, капельницы ставила… Он её даже не кусал — теперь понимаю, почему так, — усмехнулся. Ацуши, очевидно сонный, подошёл к ветеринару и, перекатываясь с пятки на носок, кивнул в сторону двери. — Торопишься? — Да нет, — лениво. — Пойдём почищу тебе футболку. Или, может, хочешь вздремнуть? У меня сегодня короткий день, мы могли бы потом пройтись… Осаму врал, но Ацуши совсем не умеет эту самую ложь чувствовать, правда ведь? — Буду не против, — согласился Накаджима, проверяя планер в телефоне. — У меня сегодня ничего нет, только смена в десять начинается. Ещё неделю назад Накаджима, невзначай, поинтересовался у Чуи, сколько будет длиться лечение Тигра — хотелось забрать кота домой поскорее, больно домашние очаровались фотография с ним, — и очень удивился, в ответ услышав, что кот совершенно здоров, а кто-то очень высокий просто слишком сильно очкует. — Хорошо, — согласился Дазай. — Верну тебя работе в целости и сохранности! Вспомнив самую первую встречу с ветеринаром, Ацуши неловко улыбнулся и, попрощавшись с Тигром, вслед за Осаму выскользнул в холл. Пазлы в голове будущего психолога совсем не складывались, а напускное спокойствие Осаму нервировало — действительно, кто-то высокий очень сильно очкует… Но почему? Оказавшись в комнате отдыха, Дазай выдал Накаджиме плед, подушку и кивнул в сторону дивана: не самое лучшее место для сна, но, в целом, пойдёт, — особенно после дня, проведённого на ногах. Ацуши скинул с ног шлёпанцы и буквально сразу же, едва присев на краешек сиденья, вздрогнул от слабости, распространившейся по всему телу, будто от удара чем-то тяжёлым по голове. На кофейном столике лежала весёленькая таблетница с кактусом: бариста точно уже где-то видел её. Кажется, в руках Осаму, когда тот, улыбаясь, что-то рассказывал про очередного пушистого пациента. Накаджима кинул подушку к подлокотнику и расправил скомканный плед. Безмятежная нега. Он улёгся и принялся наблюдать за ветеринаром: тот долго мыл руки, тщательно вспенивая антибактериальное мыло, а после, вытерев их насухо, чуть ли не целиком обмазался антисептиком. Состояние между сном и реальностью накрыло Ацуши, но он продолжал глядеть, подтянув колени к груди, как Дазай зачем-то надевает беруши, а затем — стягивает с себя футболку, отвернувшись от приятеля. Ацуши, увидев, что и спина Осаму едва ли полностью забинтована, крепко зажмурился — неизвестно, какие скелеты таятся в шкафу шебутного на первый взгляд человека, — и почти сразу же провалился в сон без сновидений.