Кот, который любил раф со взбитыми сливками

Кроваво-красная дверь захлопнулась за последним клиентом, когда на часах было без пяти восемь. Чуя, четырехаясь, заполнял суточник, а Осаму, повесив все санзадачи на практикантов из ветакадемии, дремал в комнате отдыха персонала. На столе стояли крафтовый пакет с вишнёвыми косточками и пустая кружка-грибочек, на краю стола валялась маленькая таблетница с кактусом на крышечке. — Вот скажи, — Чуя зашёл в комнату и устало плюхнулся на диван рядом с Дазаем. — Я чем такое заслужил? — Ветеринар ничего не ответил, но хмыкнул. — Мы их рабы, да? Тот ответил не сразу: зевнул, проморгался и запустил пятерню в волосы, растрепав их. Чуя, нахмурившись и скрестив руки на груди, смотрел на останки упокоившейся с миром вишни, которую он, вообще-то, покупал себе… — Они всего-то улетели на конференцию, скоро вернутся, — растягивая гласные, проговорил ветеринар. В клинике, несмотря на позднее время, кипела жизнь: студенты ветакадемии, получившие от уставшего и готового сорваться даже на попугая Накахару нагоняй, вылизывали приёмную, смотровую и подсобку. Кто-то очень неудачно разбил десяток ампул с желтоватым порошком цефтриаксона — теперь он, смешавшись с шерстью и пылью, кочевал из комнаты в комнату. — Почему тогда в эти дни на сменах только мы с тобой? — Вопрос показался Осаму глупым. Семейный бизнес — он и в Африке семейный бизнес. — Почему ни Акутагав, ни Хигучи не поставили? Они бы вряд ли что-то разнесли! — Ты тоже хотел в Нагасаки? — Не в бровь, а в глаз. Чуя нахохлился, как воробей, и обиженно засопел. Мало того, что ему пришлось встать раньше, чем он планировал, ещё и не получилось погладить форму, волосы, как следует, уложить (пористые по структуре огненно-рыжие пряди топорщились в разные стороны и ужасно пушились из-за влажности), так ещё и на больное давили. Накахара, выглядящий как живой мертвец после двенадцатичасовой смены, обязательно черкнёт Фёдору пару строк о том, что судьба не дала ему увидеть христианские храмы. Тот его обязательно поймёт и пожалеет, не то, что этот перебинтованный придурок… — Подумаешь, не велика потеря, — фыркнул Чуя и сладко зевнул, зажмурившись. Под его глазами залегли тени: параллельно работе в ветклинике Чуя получал второе высшее по сервису и менеджменту. А сейчас, как раз, была экзаменационная неделя. Осаму думалось, что он и сам выглядит, как студент во время сессии — поди капилляры в глазах полопались от бессонной ночи, а на лице от обезвоживания выступили морщинки. А ещё мелкая псина с утреннего приёма исцарапала ему всё плечо, когда он подмывал её после «инцидента», случившегося во время вакцинации. Слава всем богам: он больше не был стажёром и дресню за животными не убирал… — К слову, шпала, — Чуя переменился в лице. — Там за стеной какой-то кот. Ты всё ещё не хочешь мне ничего рассказать? — Может, сначала душ? Осаму ни на что не надеялся, но Чуя почему-то утвердительно кивнул, тяжело вздохнув. — Тут недалеко был капсульный отель, — Осаму скривился. — Чистую одежду взял тебе, пакет в шкафу. Чуя до сих пор вздрагивает, когда вспоминает, сколько Дазай мог торчать в душе, шоркая мочалкой с антибактериальным гелем уже покрывшуюся сукровицей кожу. Хорошо, что это в прошлом — как и кровоточащие шрамы на руках, шее и бёдрах. — Может домой? — Осаму потёр забинтованное запястье, глядя на переодевающегося Накахару. — Не зли меня, — отрезал Чуя и вышел из комнаты отдыха. Ему предстояло выгнать половину дюжины студентов за пять минут — такое себе развлечение на ночь глядя. Дазай откинул голову на спинку дивана и уставился в потолок, отпуская все мысли. Его мутило, к тому же отчаянно хотелось пить, есть и спать, а не объяснять уставшему Накахаре, что мейн-кун забыл в клинике. Ну спит же, никого не трогает и не блюёт мимо кассы!.. Осаму мотнул головой и попытался придать себе вертикальное положение: получалось из рук вон плохо. Оставалось только опереться сначала о подлокотник, а потом и о стенку, чтобы, пошатываясь, дойти до шкафа. Тело ломило так, будто он пробежал марафон, а не поспал на стареньком диване. Крафтовый пакет на его полке, полной скомканных и давно нуждающихся в стирке рабочих костюмов, выглядел чужеродно. Но вот обнаруженные в нём бельё, чёрный свитшот и очередные джинсы были очень даже кстати — наверное, стоило угостить Накахара чем-нибудь вкусненьким. Ветеринар лениво стащил с плечиков тренч (он точно оставлял его на стуле!), взял пакет и, всё ещё опираясь о стенку, выскользнул в приёмную. Накахара с недовольной миной и пачкой сигарет в руках обнаружился у двери. — Шевелись, я хочу успеть поспать. Делать нечего — едва включив сигнализацию и заперев дверь, Осаму и Чуя двинулись в сторону ближайшего караульного отеля. С первого взгляда всё выглядело прилично, но Осаму боялся предположить, когда в душевых в последний раз убирались, а уж про обработку от плесени он вообще молчит. Аж передёргивало от отвращения, стоило подумать, сколько людей мылись там до него. Но выбирать было не из чего, даже такой жест от Чуи — уже подарок. Быстро вымывшись, Дазай сушил волосы феном, наклонившись и стоя на пыльном полу раздевалки в мокрых носках. Всё-таки нужно было ноги сначала просушить и лишь потом что-то надевать. Чуя занял душевую и, что-то напевая, уже с двадцать минут торчал в крохотной пластиковой коробке, выпускающей сверху клубы пара. Осаму неторопливо заматывал обсохшие запястья и предплечья бинтами, поглядывая на вход в раздевалку: оплаченное время подходило к концу, поэтому с минуты на минуту их мог выгнать администратор. Одевшись, ветеринар вышел в холл и уселся на кресло. В животе снова было пусто — он весь день таскал вишню, которую принёс Чуя, так и не съев чего-то серьёзного. Думалось, что Накахара не откажется заскочить в круглосуточную кофейню на углу, прежде чем они отправятся в клинику, чтобы провести ночь, разбираясь с мейн-куном. — Ну что? — На плечо Осаму легла рука в беспалой перчатке. — Готов? — Дазай кивнул, и они с Чуей вышли из капсульного отеля, попрощавшись с администратором. На улицу снова опустились темнота и тишина. Узкие улочки, освещённые стремящимися к мрачному затянутому небу фонарями, пустели: одинокие пешеходы старались держаться света, не заглядывая в тупиковые переулки, и торопились по домам. Пахло морозной свежестью и озоном, поэтому, едва приблизившись к круглосуточной кофейне, Чуя резво потянул дверь на себя, пропуская Осаму вперёд. Тот безразлично озирался по сторонам — взгляд тёмно-карих глаз зацепился только за висящий на стене баннер с ценами на напитки. Различные сорта чая, всевозможных видов кофе, классические молочные коктейли и лимонады на любой вкус — подумать только, вот это клиентоориентированность. Чуя же не обратил внимания на напитки — он знал, что закажет американо, — но с жадностью, присущей голодному человеку, уставился на витрину с готовыми блюдами. На ней, к большому сожалению Накахары, остались только салаты. — Здравствуйте! — раздался приглушённый голос сотрудника кофейни, судя по всему, из подсобного помещения. — Подождите секундочку, я сейчас! Неприметная деревянная дверь за витриной с едой открылась, и оттуда вышел щуплый парень, державший в тоненьких руках две увесистых, на первый взгляд, коробки. Осаму узнал эти руки: все в синяках и ссадинах, длинными узловатые пальцы с обкусанными под корень ногтями крепко держатся за дно коробки. Щуплый бариста опустился на корточки, ставя коробки под прилавок, и неудачно стукнулся о него головой, когда поднимался. Растирая пострадавший затылок, он зажмурился и, почему-то, чихнул — в локоть, вызвав тем самым облегчённый выдох у Осаму. — Благодарю за ожидание! — бодро отрапортовал бариста и, посмотрев Осаму в глаза, почему-то порозовел. В глазах Ацуши промелькнуло узнавание, и он спешно уставился в экранчик кассового аппарата, избегая смотреть на ветеринара. Осаму тяжело вздохнул, на этот раз не зафиксировав у себя аритмию. Но в горле отчего-то снова пересохло, хотя не больше пятнадцати минут назад он выпил по меньшей мере пять стаканчиков воды, пока сидел в холле капсульного отеля. — Вот это встреча, Ацуши— прищурился Дазай, краем глаза отмечая недоумение, отразившееся на лице Чуи. Паззл в голове Осаму начал складываться в понятную картинку, но ему явно не хватало нескольких деталек. — Я буду раф с карамельным сиропом и… — Накаджима неуверенно посмотрел на ветеринара глазами с чуть расширенными зрачками. — Пожалуй, не откажусь от шапочки из взбитых сливок. — Да, — Ацуши смущённо улыбнулся и потёр затылок, не разрывая зрительного контакта. — Неожиданная встреча… Дазай-сан. — Накаджима неохотно перевёл взгляд на Накахару. — Что будете? — повторил он вопрос, обращаясь уже к нему. Дазай не отрывал взгляда сначала от острой линии челюсти бариста, а затем — от его рук, обхвативших рамку кассового аппарата. Спустя минуту наблюдения он стремительно отвёл взгляд в сторону витрины: внутри что-то очень подозрительно зашевелилось. — Американо большой, без сахара и прочих добавок, — подозрительно глядя то на Накаджиму, то на вдруг потерявшего к ситуации всякий интерес Осаму, сделал заказ Чуя. — Пицца есть? — Только «Маргарита», к сожалению. — Мы возьмём, — сказал Чуя, на что Ацуши кивнул, вбивая вторую часть заказа в систему. — Сколько с нас? — уточнил Накахара, доставая смартфон, — Ни цента, — слабо улыбнулся бариста, глядя на фыркнувшего Осаму. Чуя, не обращая внимания на вскрикнувшего Ацуши, дал несопротивляющемуся Осаму подзатыльник и потащил его за ближайший столик, держась за ворот свитшота. Толкнув ветеринара на диванчик, Накахара вальяжно уселся на такой же с другой стороны стола и, склонившись над ним, прошипел сквозь зубы: — Что за переглядки, уёба? Дазай, откинувшись на спинку диванчика, звонко рассмеялся. Перед глазами всё ещё стояло обеспокоенное лицо Ацуши, так похожее выражением на то, что Осаму увидел, когда тот занёс кота в смотровую клиники. — Не выражайся на людях, крошка Чу-у-уя, — фыркнул Осаму. Накахара шлёпнул ладонью по столу — до Дазая не дотянулся — и встал из-за стола. — Объяснишься, — и ушёл в сторону туалета. Осаму, пожав плечами, уставился в окно: природа успокаивала. Он не заметил, как Ацуши поставил на стол пахнущую томатами, базиликом и солью «Маргариту» и два картонных стаканчика — один с пышной шапочкой взбитых сливок и кондитерской посыпкой, а другой — с чёрной крышечкой. — Дазай-сан? — обеспокоенно протянул бариста. Осаму посмотрел на парнишку: тот стоял по стойке смирно, обхватив локоть одной руки кистью другой и понурив голову. — Вы с вашим, — Ацуши запнулся, — парнем поссорились из-з… Накаджима не договорил, шокировано посмотрев на заржавшего ветеринара, и покраснел, казалось, до корней волос — сложно было разобрать, потому что он спрятал лицо в этих своих очаровательных ладонях. — Ох, — Осаму смахнул выступившие на глазах слёзы, — парень! Этот коротышка — мой сводный брат! Ацуши разомкнул пальцы и недоверчиво взглянул на Дазая: тот заметил, что лицо бариста сохранило очаровательный румянец. Осаму, чтобы переключить внимание, потянулся за стаканчиком с кофе (честно, от кофе там одно название) и начал пить его — пока взбитые сливки не осели. — Простите, что лезу не в своё дело… — пробормотал он, отнимая руки от лица и потупив взгляд в пол, но Осаму лишь отхнулся. — Ничего страшного, — расслабленно проговорил он. — Ты заходи завтра, если смены не будет. — И нехотя добавил. — Кота своего проведать. В кофейне вдруг стало прохладно. Ацуши обернулся и, увидев вошедшую в кофейню дрожащую девушку в белом сарафане, улыбнулся уголками губ. — Конечно, — Накаджима снова взлохматил волосы пятернёй — видимо, это нервное, и задержался взглядом на лице Осаму. Тот совершенно очаровательно измазался: верхняя губа была во взбитых сливках. — До встречи! Ацуши привычным движением вытащил из кармана фартука несколько бумажных салфеток, передал их удивлённому Осаму, и спешно вернулся за кассу. Дазай достал телефон и, открыв фронтальную камеру, фыркнул, спешно стирая салфеткой липкую жижу с лица. Вернувшийся Чуя (от него снова пахло вишней, костром и дымом) расслабленно уселся на диванчик напротив Осаму и, несколько секунд спустя, присосался к кофе. Сделав несколько больших глотков, он соизволил обратить внимание на ветеринара, неспешно потягивающего раф. — В туалете нет мыла, — Чуя протянул Осаму антисептик. Тот кивнул и обработал руки предложенным средством. — Я весь внимание. Осаму закатил глаза и, взяв с тарелки кусочек пиццы с аппетитно тянущимся сыром, пустился в объяснения, безумно раздражая Накахару чавканием. Бытовые подробности, на которых ветеринар концентрировал внимание, мало интересовали Чую, но он не перебивал собеседника, только хмурясь и жуя пресную на его вкус Маргариту. Не хватало остроты. — И вот, когда я всё вымыл, Ацуши притащил мейн-куна, — Осаму сделал паузу, чтобы вытереть руки и сделать несколько глотков кофе. — Подлатал его за счёт заведения и решил оставить у нас в стационаре до скорейшего выздоровления. — Пиздишь, как дышишь, — оперевшись локтями о стол, Чуя сложил руки домиком и положил на них подбородок, ехидно улыбаясь. — Я видел, как ты заставил ту студентку с заколкой-бабочкой брать кровь у кошака и глистогонил его после того, как сделал анализ! — Ночью как-то не до глистов было, — фыркнул Осаму, откинувшись на спинку диванчика. — Охотно верю, — фыркнул Накахара. Он забавлялся сложившейся ситуацией. — А как на самом деле было? Вопрос остался без ответа: Осаму потянулся за следующим куском пиццы и Чуя последовал его примеру. Остывшая, она сохранила мягкость и, если не брать во внимание недостаток специй, всё ещё была сносной — даже сыр не превратился в застывшую массу, продолжая тянуться. — Может ещё кофе? — Ацуши незаметно подошёл к столику, заставив Чую, сидящего ко входу спиной, подавиться и начать судорожно глотать воздух. — А давай! Чуе двойной эспрессо, ему ещё домой ехать. — Осаму озорно ухмыльнулся. — Не хочешь пиццы? Мы столько не съедим. Дазай вопрошающе посмотрел на отдышавшегося Чую: тот, немного погодя, согласно кивнул. И косо глянул на ветеринара, уставившегося на бариста с какой-то непонятной смесью эмоций на лице. Накаджима с несколько секунд стоял в ступоре, заламывая узловатые пальцы, но после спешно покачал головой, отклоняя предложение, и ускользнул за прилавок — готовить кофе. Ацуши так и не взял с них ни цента. Когда сводные братья вернулись в клинику, стрелки часов перевалили за полночь. Единственным, что скрашивало возникшую усталость, был пакет со списанной, но ещё нечёрствой выпечкой, которую им на прощание всучил Накаджима. — Интересно, это он так со всеми своими знакомыми поступает? — фыркнул в пустоту комнаты отдыха Чуя, пока Осаму пытался накормить блюющего кота (ох, эти сладкие звуки!) таблетками в стационаре.