Великолепный век. Шехзаде Джихангир.

– Что ты такое говоришь, сестра? – возмутилась Гюльбахар. – Ты всегда хуже меня разбиралась в травах. – Но шехзаде до сих пор не пришёл в себя! – возразила Зейнеп. – А ты сама недавно говорила, что я лучше в них разбираюсь! – Хватит спорить! – резко оборвала их Хюррем. – Объясни толком, почему ты решила, что Гюльбахар дала не то лекарство? – Шехзаде бледный, как полотно, хотя у него жар! – настаивала на своём Зейнеп. – Мало ли что бывает! – отмахнулась Гюльбахар. – Я не могла ошибиться! Я специально пометила пузырёк, чтобы не перепутать! В этот момент Джихангир глубоко вздохнул и открыл глаза. Он пытался улыбнуться, но губы едва шевелились. Мутным взглядом он обвёл комнату, остановив его сначала на взволнованной Хюррем, а затем на Гюльбахар. – Шехзаде, – Хюррем бросилась к сыну, – как ты себя чувствуешь? Всё будет хорошо, ты поправишься! Джихангир слабо кивнул и снова закрыл глаза. Лекарь, не отходивший от него ни на шаг, тут же приступил к осмотру. – Жизнь шехзаде вне опасности, Хюррем-султан, – объявил он. – Он поправится. У Гюльбахар отлегло от сердца. Она с любовью посмотрела на Джихангира, но, вспомнив, где находится, поспешно опустила глаза. Хюррем благодарно сжала её руку. – Проси что хочешь, Гюльбахар, ты спасла моего сына. – Мне ничего не нужно, Хюррем-султан, только позвольте быть рядом с шехзаде. – Так и будет, пока Джихангир в тебе нуждается. Дай Аллах, чтобы это длилось вечно. Но в жизни всякое бывает… Я дарю тебе поместье, Гюльбахар, и если когда-нибудь Джихангир… Если тебе придётся уйти от него, ты сможешь жить самостоятельно. – Спасибо, Хюррем-султан. – Мне нужно поговорить с тобой наедине, – Хюррем оглянулась на Зейнеп и лекаря. – Зейнеп-хатун, эфенди, не спускайте глаз с моего сына. *** В покоях Хюррем царила напряжённая тишина. Ниса-хатун стояла у дверей, не допуская посторонних. – Расскажи мне всё, что ты знаешь об этом яде, – скомандовала Хюррем, усаживаясь в кресло. – Я поняла, что он очень редкий, – начала свой рассказ Гюльбахар, – и спасти шехзаде может только то противоядие, которое готовила ещё наша мать. Поэтому я и бросилась в свои покои… Я каждый день подсыпала шехзаде совсем немного этого яда, чтобы его организм привык и смог бы справиться с большей дозой. Так и получилось… Если бы не это, его уже нельзя было бы спасти. – Джихангир знает, что ты его… травила? – Нет, Хюррем-султан, он не знает. Он бы не стал принимать яд добровольно. Я же делала это ради его блага… Я люблю его. – Но кто мог желать ему смерти? – Хюррем задумчиво постукивала пальцами по подлокотнику кресла. – Мы ведь заменили всю челядь, бывших наложниц выдали замуж… – Остаются только слуги на кухне… – медленно проговорила Гюльбахар, – ну и… простите, но ещё Ниса-хатун и Гюль-ага. Хюррем нахмурилась. Она не хотела верить, что кто-то из её ближайших слуг способен на предательство. Но приходилось признать, что других вариантов почти не оставалось. – Нужно вывести предателя на чистую воду, – сказала Хюррем, вставая с места. – Но как? – Можно использовать тот же способ, что и с Ахмедом-пашой, – предложила Гюльбахар. – Отвар, который вызывает галлюцинации и заставляет говорить правду. Мы знаем, что за всем этим стоит Махидевран-султан, и можем это использовать… Нужно лишь дождаться, когда зелье подействует, и тогда человек сам всё расскажет. – Другого выхода нет, – согласилась Хюррем. – Давай своё лекарство. Будем приглашать по одному поваров и других слуг… Надеюсь, нам повезёт, и мы быстро найдём предателя. – Давайте начнём с главного повара? – предложила Гюльбахар. – У него было больше всего возможностей отравить шехзаде. – Нет, – покачала головой Хюррем. – Он слишком заметная фигура. Скорее всего, это кто-то из слуг пониже рангом… Хюррем закрыла глаза, обдумывая ситуацию. – Стража! – наконец позвала она. – Приведите ко мне помощника повара. Как только испуганный помощник переступил порог комнаты, он упал на колени перед султаншей и запричитал: – Я не виновен! Клянусь Аллахом, я не виновен! – залепетал помощник повара, падая на колени перед Хюррем. – В чём ты не виновен? – спокойно поинтересовалась Хюррем, внимательно наблюдая за ним. – В отравлении шехзаде! Это не я! – А кто сказал, что тебя подозревают в отравлении? – Хюррем слегка нахмурилась. – Я… Я видел шехзаде без сознания… И слышал про яд… – помощник повара дрожал как осенний лист. – Ну что ж, – Хюррем взяла в руки чашу с зельем, – выбор у тебя небольшой. Либо ты выпьешь вот этот щербет, и тогда мы точно будем знать, что ты невиновен, либо… – Хюррем не договорила, но все и так поняли, что означает «либо». Помощник повара, трясущимися руками принял чашу и выпил её до дна. Через некоторое время он ослабленно опустился на диван. Взгляд его стал пустым и рассеянным. – Скажи мне, зачем ты отравил шехзаде? – тихо спросила Гюльбахар, наклоняясь к нему. – Это Махидевран-султан тебе приказала? – Нет… Нет… Я не травил… Но я видел… Я знаю, кто это сделал… – пробормотал он. – Мы слушаем тебя, – Хюррем подалась вперёд. – Я видел, как дегустатор шехзаде разговаривал с одной хатун… Она часто приходит из города, торгует тканями… Они чем-то обменялись… А потом… Потом эта хатун проникла в вашу комнату, Гюльбахар-хатун… Я хотел было поднять шум, но она уже выбежала… А вы… Вы ведь вылечили мои руки после ожога… Я не мог вас предать… – Вот почему пузырёк с противоядием оказался под диваном! – в голос Гюльбахар прорвалось волнение. – Она испугалась и уронила его! Но откуда она знала, что именно этот пузырёк нужно взять? Хотя… Возможно, она заметила пометки… – Что ещё ты можешь нам рассказать? – спросила Хюррем. – Больше ничего, госпожа… Клянусь! – Хорошо. Слуги отведут тебя в соседнюю комнату, – распорядилась Хюррем. – А мы пока поговорим с дегустатором. *** Дегустатор стоял перед Хюррем, стараясь не выдавать своего волнения. Но Гюльбахар сразу поняла, что зелье на него не подействует. – Его бесполезно поить этим отваром, госпожа, – тихо прошептала она Хюррем. – Он и сам принимает яд маленькими дозами… Его нужно пытать. Хюррем лишь кивнула, бросив многозначительный взгляд на стражников. – Ты обвиняешься в покушении на жизнь шехзаде Джихангира, – ледяным тоном произнесла Хюррем. – Я знаю, что это Махидевран-султан приказала тебе. У тебя есть выбор: рассказать всё самому или под пытками. Но твоя вина уже доказана. Мы перехватили письмо Махидевран-султан. Дегустатор замер, обдумывая её слова. А потом, резко крикнув: «Храни Аллах Махидевран-султан!», бросился на Гюльбахар, сверкнув маленьким кинжалом, который прятал в рукаве. Стражники схватили его, но он успел ранить Гюльбахар. Девушка в оцепенении смотрела на кровь, медленно расплывающуюся по её платью. Потом взгляд её затуманился, и она рухнула на пол. Она уже не видела, как увели дегустатора и как Хюррем в отчаянии звала лекаря.