Скрыть

      Лололошка был крайне зол: старая вахтерша, которая по началу казалась добрейшей души человек, была зло проклята им в душе. Ну да, он, может, и вышел в магазин за продуктами в семь утра, (и что, что ларек в это время закрыт? За красивые глазки можно получить все...) но это не значит, что он не проживает в общежитии! Якобы не видела она его! Или он не заметил спящую женщину…       Парень стоял у раковины и мыл посуду: чашки, тарелки и кухонные приборы. Он устало зевнул, когда выключил прохладную воду (другой, к сожалению, в общаге не было) и похлопал себя по голове. Лололошка вытер руки о полотенце, открыл дверцу шкафчика и достал чайный пакетик. Он резко остановился, нажал на кнопку у чайника и вздохнул со спокойной душой. Да уж, чуть не забыл вскипятить воду!       Лололошка быстрым движением достает из холодильника буханку хлеба и сыр. Он неаккуратно режет кисломолочный продукт, закидывая несколько ломтиков себе в рот. Приятный вкус пронесся по вкусовым сосочкам. И вот последний ломтик. Лололошка уже с закрытыми глазами отрезает кусочек, чтобы отправить его на сам бутерброд, но вдруг резкая боль захватила его палец: он порезался ножом. Случайно. Лололошка удивленно смотрит на палец: он сильно кровит. Кровь распространилась и на другие участки кожи. Парень подносит палец ко рту и слегка присасывает его. Металлический вкус он почувствовал сразу. Лололошка хмурится, и, не выпуская палец изо рта, ставит тарелку с бутербродом в микроволновку и назначает время «тридцать секунд». Он не ел со вчерашнего обеда, так что, несмотря на его нелюбовь к завтракам, он голоден. Лололошка промывает свой палец под струей проточной воды и слегка дует на него. Этот детский, на первый взгляд, метод действительно помогает.       Но кровь идти не перестает. Ее стало значительно меньше, но есть и продолжать ежедневный ритм с пульсирующим пальцем Лололошка не готов. Поэтому он заходит в комнату, проходит мимо спящего Дилана и достает из пошарпанного рюкзака пластырь — одна из вещей, что он носит всегда с собой. Лололошка обворачивает палец светло-коричневым липким предметом и чуть пугается, когда слышит звук микроволновки — знак того, что бутерброд подогрелся. Он стремительно выходит из комнаты, наливает в кружку с чайным пакетиком кипяток и достает из микроволновки еду. Лололошка внутренне себе обещает, что он должен купить заварочный чайничек, потому что чай в пакетиках он не шибко любит, но в магазине кроме их и не было. Да и заварить он не смог бы. В ларьке чайники не продаются. Лололошка вздыхает, подливает в чай холодный воды — кипяток сильно горячий — и ставит кружку с тарелкой на стол. Он сам садится на красный диван, удивляется его мягкостью(он комфортнее, чем кровать!) и начинает есть. Приятный вкус плавленного сыра, теплая эластичная буханка...       Вкусно, — жует Лололошка. Он проглатывает последний кусочек хлеба и залпом допивает чай. Горячая жидкость обожгла горло, и Лололошка поморщился. Он вздрогнул, услышав шаги — спокойные и ровные, явно не принадлежащие его родителям. Хотя он уже знал, что это Дилан, его сосед-геймер, как он заметил, сердце Лололошки всё равно подпрыгнуло. — Я испугался...       — Доброе утро, — здоровается Лололошка, потирая горячие губы пальцами. — Эм, я тебя разбудил? Прости, в следующий раз буду тише...       Дилан сонно на него смотрит, кивает, и наливает в стоящую рядом с раковиной кружку воду.       — Ты... — начинает темноволосый. Он зевает и продолжает: — Ты чайник кипятил?       — О, да. Совсем недавно. Вода должна быть еще горячей, — Лололошка встает с засиженного на диване места и кладет посуду в раковину. — Э-э... Ты будешь чай или кофе? Если он, конечно, есть. Я могу тебе сделать.       — Кофе, — говорит Дилан и вновь зевает. Он отходит от столешницы и направляется в ванную комнату. Открывая дверь, Дилан, видимо, что-то вспоминает и кричит: — Он в шкафу. Молоко не добавляй, сахара две ложки. Он лежит там же, где и кофе.       Глаза Лололошки под очками словно засияли. Он быстро отворил нужную дверцу под странный взгляд Дилана и банку с растворимым кофе и сахаром. Когда его сосед вышел из ванной комнаты напиток уже был готов.       — Не смотри на меня так... — закатывает глаза Дилан. — Надеюсь, ты нормальное кофе сделал.       — Конечно! — возмущается Лололошка и обиженно скрещивает руки на груди.       — Небось и готовить умеешь, да? — Дилан ухмыляется, как вдруг произносит желанное «неплохо».       — Умею, — пожимает плечами и мягко улыбается. — Спасибо, я рад. Но в готовке нет ничего сложного.       Как бы Лололошка ни утверждал обратное, он вынужден признать, что готовка — это непростое занятие. Точнее, научиться готовить не так-то просто. Собственно, и родиться поваром невозможно. Он сам научился хоть как-то готовить лет в семь, когда его мать чуть ли не за шкирку держала у столешницы, заставляла резать продукты и отправлять их то на сковороду, то в кастрюлю. Если он делал что-то неправильно или как-то не так порезал, Лололошка получал легкие удары по рукам. Мать старалась трогать его нечасто, ведь отец пристает к нему едва ли не ежедневно. Когда он был мал, то есть ему было от семи-шести лет до десяти, она старалась относиться к нему не столь жестоко.       — Мне она никак не дается, — говорит Дилан, сморщив нос. — На сегодня мой лимит общения почти исчерпан. Пока. Спасибо за кофе.       Исчерпан лимит? — усмехается Лололошка.       Лололошка наблюдает за Диланом, торопливо уходящим в комнату. Он идет прямо за ним и спрашивает:       — Ты куда-то уходишь?       Дилан вздрагивает, поворачивается на него и укоризненно смотрит.       — Ты... — он вздыхает. — Да, меня декан позвал в уник. А теперь отстань. Буду в часа три.       — Хорошо, — отвечает Лололошка и все-таки спрашивает: — А ты мясо любишь?       — Да, теперь отстань. Я опаздываю.              Лололошка улыбнулся: у него есть план.