Крепостные

«Здравствуй, уважаемая Клеос. Я хочу предостеречь тебя от того, что неизбежно случится. Если не случилось уже. Почему неизбежно? Потому что отговаривать меня бесполезно. Я пишу это письмо, зная, что скоро всё закончится. Всё, что происходит сейчас — невыносимо, и если только смерть есть избавление, так пусть она избавит меня. Сколько их было, да, Клеос, этих смертей? Даже Хд с Махитисом пытались найти утешение таким путём. Помнишь? Прошло немало времени, если его можно счесть. Но знаешь, что я чувствую сейчас? Я чувствую себя мёртвой при жизни; да-да, именно так чувствуют себя те, кто гнался за бессмертием. Нет амбиций — только боль, страдания и ночные кошмары. То, что я намерена сделать, не укладывается в голове, даже в моей, даже ради собственного счастья, к чёрту моё счастье… Мы сгниём в этой тюрьме! Пойми меня, Клеос, это не то, для чего я стараюсь ради самой себя. Это всё ради Хд, ради тебя, ради Махитиса и простых заблудших душ… О чём это я? Ах да, я чувствую себя почти мёртвой при жизни, но теперь я ощущаю себя живой почти при смерти… Парадокс. Я так устала считать дни, они бесконечны, и нет сильнее боли, чем переживать всё снова и снова… Дорогая Клеос, если это хоть как-то утешит вас с Махитисом если это хоть как-то поможет вам, знайте: не было и дня, когда я не проклинала себя. Я планирую сбежать, эти пытки стирают границу безумия и реального мира в моем разуме. Я не могу, я так больше не могу. Мы больше так не можем! Мы будем гнить в этой проклятой крепости до того момента, пока Касторас не избавится от нас, наигравшись или найдя замену получше. И не делай вид, будто бы ты меня не понимаешь. Находясь в этих ежовых рукавицах уже на протяжении трёх сотен лет, ты должна понимать, что это она сделала нас такими. Мы должны отомстить ей. Мы обязаны положить этому конец. Кто-то из нас должен решиться на это первым, так пусть это буду я.» « — С уважением, дорогая Деймос. » Я положила ручку в футляр и захлопнула крышку. Ещё раз пробежалась глазами по письму. Бумага дрожала и просвечивала; она была такой хрупкой и тонкой, словно моё терпение сейчас. Мне следовало дать написать пару строчек и Хд, но от этой идеи я отказалась. Я расскажу ему обо всём лично, когда мы снова встретимся. Аккуратно положив письмо в стопку к остальным, я облегчённо выдохнула. Надеюсь, Клеос его прочитает и сохранит содержание при себе. Свидетели всегда лишние, я поняла это ещё в самом начале моей работы киллером. В дверь вежливо постучались. Я быстро спрятала футляр в прикроватный ящик и нервно оглянулась в сторону двери. Так чётко и медленно ходил только Хд. — Деймос? — В номер вошёл высокий парень со взглядом, выражающим либо смущение, либо любопытство. Правая рука держалась за дверную ручку, в левой была треснутая кружка, а из-под чёрного кончика клюва виднелся белый конверт. — Ты занята прямо сейчас? — Заходи уже, — ответила я, заранее зная, зачем сюда пришёл Хд. Паренёк обзавёлся глупой улыбкой. Он подошёл ко мне, сидящей за столом, достал из зубов запечатанный конверт из плотной почтовой бумаги и передал его мне. Я смотрела на тонкий конверт, уже догадываясь, что в нём. Все повестки приходят в тонких конвертах. Другие письма, как правило, присылают уже с более твёрдой обёрткой. — Я принёс тебе кофе, — Хд также ставит рядом кружку с непроглядными трещинами на ней прямо у моей ладони, прежде чем склонить голову мне на плечо, рукой хватаясь за второе. Тёплое дыхание обдало мою шею, и я невольно засмущалась. Кружка была треснутая, значит, она принадлежит Хд; регистратор никогда не умел следить за своими вещами. И, кажется, он жаждет поцелуя. — Спасибо, но оно того не стоит, — Произнесла я, после чего притянула его морду поближе к своему лицу. Мои губы запечатали на одной из щёк лёгкий поцелуй, и улыбка парня стала ещё больше. Голубоглазый довольствовался этим — именно поэтому и не хотел отстраняться, но ему пришлось, поскольку работа сама себя не сделает. Я встала из-за стола, размяла затекшую спину, двинулась к полке с книгами, чтобы вернуть некоторые из них на место. Хд в это время не отводил от меня взгляда, смотря так, словно в моих движениях был смысл его жизни. — Ты пришёл сюда только за поцелуем, или у тебя найдется причина оторвать меня от работы поважнее? — Две книги идеально вписались в пустое пространство: их голубая и зеленая обложка прекрасно создавали контраст между собой. — Я видела у тебя какое-то письмо. Это что-то от Клеос или от кого-нибудь другого? — Нет, — помотав головой в стороны, ответил Хд, — Похоже, что это чья-то очередная заявка на курорт, ких ты рассортировала уже сотни за сегодня. Не думаешь сделать небольшой перерыв? Ты с утра даже толком не поела. — Нет, не думаю. У меня сегодня и так много работы, поем как-нибудь потом. — Про «как-нибудь потом» ты говорила восемь часов назад. Я оглянулась на него через плечо. Хд стоял, вставив руки в бока и нахмурив брови, на что я закатила глаза и двинулась навстречу. Он думал, что я иду его обнять, но стоило мне пройти мимо, так улыбка на его лице моментом потеряла былую радость. — Хорошо, я перекушу, — взяв конверт, я принялась его внимательно разглядывать и вертеть в руках. Да, я не ошибалась; это была и вправду обычная повестка. — Только чтобы ты отстал, ладно? Я ведь знаю, что ты не отлипнешь от меня до того момента, пока я не поем. Ухмылка вновь стала тёплой и широкой. — Всё верно. Ты вновь читаешь мои мысли. — Мягко сказано. Я смотрю, ты решил заскочить ко мне после миссии, но у меня плохие новости. Видишь это? — Я указала на его правую штанину, чуть ниже бедра. Хэдэ прищурился и увидел два тёмных пятна. Кровь. — Упс, моя вина, — Голубоволосый быстрым движением смахнул красные брызги, сделав ситуацию ещё хуже. Теперь на брюках виднелись три размазанных пятна, а на руках продолжительная бордовая полоса. Он неловко покосился в сторону, потом уже произнеся: — Ах, вот же дрянь… У тебя не найдётся какой-нибудь салфетки или типа того? — Тебе следует быть аккуратнее при следующих убийствах. — Я залезла в верхний ящик тумбочки, достала оттуда новую упаковку влажных салфеток, протянула её Хд. Тот быстрым движением вытащил пару штучек, а затем принялся яростно оттирать бледные пятна. — Знаешь, тебе везёт иметь чистоплотную подружку. В каждую удобную секунду можно попросить платочек или, как ты обычно делаешь, салфетку. — Иметь в каком смысле? Хд расплылся в лукавой улыбке, и мои щёки моментом вспыхнули ярким вишнёвым цветом. — В обычном, идиот. Снова ты со своими подколками… Не думал остыть на пару минут? — Вот как? — Заинтересовался он, — И что ты мне предлагаешь сделать? — Заткнуться. В основном тебе это помогает. Паренёк закатил глаза и саркастично фыркнул. Одержав победу, я гордо и довольно уселась в кресло, облокотившись на мягкую спинку. Ноги до сих пор гудели, спина ныла и затекала, но стоило мне устроиться поудобнее — так вся боль сразу исчезла, и с моих губ сорвался выдох облегчения. Я вытянула руку и схватилась за кружку с уже остывшим кофе. Сделав пару глотков, я подняла на Хд сонные глаза. Он всё также стоял посреди комнаты и пялился прямо на меня. — Так зачем ты сюда пришёл? Тупо мне на нервах поиграть? — Ну, вообще-то про письмо я уже сказал, да и про кофе ты тоже знаешь, — Хд переминался с ноги на ногу, насвистывал в сторонке. Он стеснительно хихикнул, неловко почесывая голубой затылок, — Я просто… хотел тебя проведывать. Узнать, как у тебя дела, да и напомнить тебе про ужин. Ты же помнишь про него, да? Не забыла со своей работой? — Нет, не забыла, — я сделала ещё один короткий глоток. Кофе казался значительно несладким. — Поесть я никогда не забываю. Хд с подозрением глянул на меня. Он знал, что я лишь пыталась пошутить, но шутка у меня точно не задалась. Ужин я не пропускаю никогда, а вот насчёт приёма пищи — вот тут и виднелся мой косяк. — Ага, по тебе видно. — Хэдэ намекнул мне на стройную, почти худую физиономию. Я засмущалась и отвернулась к бетонной стене, попытавшись избежать зрительного контакта, но от этого окружение погрузилось в ещё более сильное напряжение. — Ты же понимаешь, что я волнуюсь о тебе. Мне далеко не… я просто пытаюсь… я просто хотел!.. — Он никак не мог подобрать слов, чтобы не показаться передо мной идиотом, ким я его считала в данный момент. Приняв поражение, Хд просто раздражённо потёр переносицу и недовольно вздохнул. — Ах, неважно. Лучше мне заткнуться, как ты и говорила. Я не могла не вскинуть брови. Видеть Хд таким… взволнованным и неуверенным в себе было для меня очень неординарным зрелищем. Громкий и амбициозный парень казался мне загнутым в угол зверем. А загнутому в угол зверю нечего терять. — Просто… понимаешь, ты стала в последнее время какой-то странной. Из тебя будто бы выкачали всю радость и забавность. Ты стала слишком много зарабатываться, брать на себя кучу обязанностей и из-за этого не можешь нормально выспаться. Теперь ты ходишь, прям как зомби, «рычишь» на всех и даже на меня. Словно… словно тебя подменили. Словно ты не моя Деймос. Последнее предложение заставило меня навострить уши. Теперь загнутым в угол зверем чувствовала себя я. Вот он — момент, когда я должна всё ему рассказать, ведь Хд это касается тоже. — Может, тебя что-то беспокоит? Просто ты сама не своя, Деймос. Когда ты в последний раз смотрелась в зеркало? Ты вообще видела свои синяки под глазами? А вот здесь Хд оказался прав: я и вправду давно не заглядывала в зеркало в ванной. Я уже стала забывать, как выглядит моё лицо. А это очень странно, ведь любоваться собственным отражением — стало для меня некой традицией. В последний раз, кстати, я видела его в густой луже крови. Всё размытое и нечёткое. Я хотела что-то возразить, но Хд коснулся моей руки, и я прикусила язык. — Пожалуйста, Деймос. Я прошу тебя, расскажи мне, если что-то и впрямь произошло. Мне больно наблюдать за тобой, медленно угасающей на моих глазах. Я хочу тебе помочь. Я должен тебе помочь, чёрт возьми. Умоляю, поделись со мной своей… Отдёрнув руку и схватившись за своё запястье, я опустила глаза. В последний раз взглянув на Хд, я увидела, что на его лице выражены грусть и глубокое разочарование. Подметила это, и моё сердце невольно заболело. — Со мной всё в порядке, — пытаясь скрыть стыд, сухо промямлила я. Только сейчас до меня дошло, что отдёргивать руку прочь было незачем. Теперь мне хотелось вновь взяться за неё, но мой самоконтроль этого не позволял. — Я просто устала. Очень сильно. Ты был прав, мне нужно взять у Касторас небольшой отпуск. Хд нахмурился. В его голосе слышался намёк на тревогу. — Она не даст тебе отпуск, и ты это знаешь. И знаешь то, что он тебе не нужен. Что с тобой в конце концов, Деймос? Я уже совсем забыла, как ловко этот парень нажимает на мои кнопки. Вздохнула, протёрла ладонями уставшее лицо. Мне хотелось плакать, рыдать и биться головой об стену, ведь я сделала ему больно. Специально. — Прости меня, но у меня к тебе есть важный разговор, Хэдэ. Это важно, правда. Очень важно. Ты должен выслушать меня и понять. Пообещай, что никому не расскажешь, пожалуйста. Это… очень… важно. Мой голос дрожал от страха. Я не боялась, что мой план провалится. Я боялась, что Хд от меня отвернётся. На словах «важный разговор» он помрачнел ещё больше и, кажется, испугался тоже. Важные разговоры никогда не проходили у нас в такой тревожной обстановке. Кивнул. Хд готов меня выслушать. — Я хочу сбежать из этой крепости. Можешь называть меня сумасшедшей, свихнувшейся, но это так. Мне надоело, понимаешь? Мне надоело это всё. Мне надоело убивать ради собственной жизни, копаться в стопках этих чёртовых писем, встречать гостей каждую неделю; улыбаться им, зная, что скоро мне придётся лишить их жизни. Эти жертвоприношения у меня уже в печёнках сидят! Мы убиваем не только сплошных мразей, но и невинных людей. Невинных, ты слышишь? Я взяла его ладонь в свою собственную. Наши нервные взгляды пересеклись, а пальцы сплелись между собой. — У них могли быть жена, дети, семья. У них мог быть любимый питомец, который по сей день скучает по своему хозяину и ждёт его возвращения. Они могли иметь дочь, сына; брата-инвалида, за которым нужно было ухаживать. Мы убиваем обычных смертных, Хэдэ. Людей, не причинивших нам зла. Да, порой встречаются всякие сволочи, таких среди нас много, но послушай: далеко не все наши жертвы такие. — Я… Я не понимаю… каким образом ты надумала совершить побег? Это же невозможно. — Я не знаю, — Мне пришлось признаться. У меня не имелось с собой чёткого плана, и это было больно осознавать. — Но я найду его, обещаю! Мы выберемся из этой тюрьмы! Я что-нибудь придумаю, хорошо? Выход есть всегда, даже в нашей ситуации. Поникшим взглядом Хд выжигал меня изнутри. Мне хотелось застрелиться. — У меня к тебе тоже вопрос Деймос. — Его большой палец потирал тыльную сторону моей ладони. Этот парень заядло нервничает. Видимо, боится показаться грубым, но своей улыбкой я убеждаю его в обратном. — Это единственное, что тебя волнует? Если да, то я тебя не понимаю. У тебя есть всё, Деймос: еда, вода, жильё, верный напарник, а главное — бессмертие, за которым ты так гналась. Но ты умудряешься переживать из-за того, что убиваешь людей? Не ври мне и самой себе. Тебе наплевать на человеческие жизни. Ты ненавидишь людей. И убивать их — для тебя сплошное удовольствие. Что вдруг сподвигло тебя на такие сентиментальности? Небось совесть проснулась, да? Лично меня всё устраивает. Всё, кроме твоего депрессивного настроя. У тебя что, обсессивно-компульсивное расстройство или типа того? — Что ты имеешь ввиду? — Ты заботишься только о самой себе. Я всегда знал, что твоё эго для тебя превыше всего. И, наверное, превыше меня. Боже, ты даже не удосужилась спросить моего мнения насчёт этого! Думаешь, ты сейчас выглядишь героиней, Деймос? Нет. Ты решила спасти саму себя, а на других тебе глубоко наплевать. И, я думаю, на меня тоже… Мне стало больно, слова застряли где-то посреди горла, реветь захотелось ещё больше. — Это не так. — Нет, Деймос, это так. Ты даже не скрывала того факта, что тебе всё равно на мои чувства. — Хэдэ, заткнись, ты не понимаешь. Я никогда… — Что никогда? Никогда не ставила меня в счёт? Никогда не пыталась избежать встречи со мной? Я думал, что ты меня любишь, а ты просто умеешь хорошо играться с чувствами других. Для меня теперь всё стало на свои места. Хд сдерживался, чтобы не заплакать на моих глазах. Но я сдержаться не смогла. — Это всё далеко не так! — Я подскочила со стула, всплеснула руками, слёзы полились из глаз. Парень напротив меня испугался; я видела, как дрожат его кулаки. Я задела чашку с кофе, и та упала на пол. Жидкость внутри разлилась по маленькому коврику, затекла под кровать, а кружка осталась целой и невредимой. — Чёрт возьми, ну как ты ещё не понял? Ты мне не безразличен, мне на тебя не всё равно! Мне не нужна свобода без тебя! К чёрту моё собственное счастье! Ты — моё счастье! Я не представляю свою жизнь без тебя! Знаешь, почему я выбрала вечную жизнь? Потому что смерть окружала меня повсюду! Умирали мои друзья, родственники, мои родители тоже умерли, даже простые знакомые слегали в могилу. А ты… Ты был вечно со мной. Ты всегда рядом. Ты стал моим окружением, моим смыслом жизни, моим лучиком светом в беспроглядной тьме. Мне хорошо здесь, с тобой. Но я хочу, чтобы мы были свободны. Чтобы хотя бы ты был на свободе, вне этого контракта. Я осознала, что стою, вжавшись в угол комнаты. Я инстинктивно укрывалась от боли, которой был пропитан мой разум. — Клеос, Махитис, я, ты и остальные жертвы жестокой судьбы. — Я считала на пальцах. — Нам всем нужна свобода, кой некоторые из нас не видели уже на протяжении трёх сотен лет. Знаешь, каково пришлось Клеос? Она сама старшая из нас — самая первая, кто попал сюда. Она точно успела настрадаться в стенах этого замка. И знаешь что? Она тоже хочет сбежать. Не меньше, чем мы все здесь вместе взятых. До сих пор, прикинь? Представь, как она будет счастлива, когда мучениям придёт конец. Представь, как будем счастливы мы с тобой! Разве ты не хочешь этого? Разве ты не разделяешь со мной это чувство?.. — Клеос ужасный человек, и именно из-за неё всё это началось. — Ты говоришь о ней как о землетрясении или наводнении… — Извращённом, порочном, злопамятном и коварном наводнении. Ни у кого нет способа узнать, что скрывается под этой маской «столетней страдательницы». — Ни у кого, кроме меня. Хд распахнул глаза, когда я шагнула ему навстречу, и меня начало трясти. Слёзы не прекращали стекать по щекам, капать с подбородка, падать на ткань пиджака. Наверно, в тот момент я была похожа на массу, состоящую из боли и страданий. На отвратительную массу. — Касторас манипулировала ей; пользовалась, прям как нами, поэтому Клеос и решила сбежать. Но не просто одной покинуть культ, а уничтожить его вместе с Касторас. Тем самым она хотела освободить и других его членов. И этого человека ты называешь порочным? Если так оно и есть, то и я порочна тоже. То и я извращённое наводнение. — Деймос, ты не можешь знать подробности всей истории. Её может переписать каждый! — Ну так давай мы её перепишем! Пускай её история будет неправдива, но речь идёт не о ней, Хэдэ. Речь идёт про нас с тобой. Я разговариваю о нашем счастье, о твоём счастье! Неожиданно до меня дошло, почему Хд так сторонится этого вопроса. И, кажется, по выражению моего лица он смог подметить это. Лишь свесив голову, парень принимает поражение. Он принял его ещё в самом начале нашего спора, просто не хотел мириться с этим фактом. Но мне удалось его уговорить. — Ты знаешь, что я хотел обрести вечное счастье, Деймос. Точнее, ты не знала, а могла только догадываться, но этих догадок тебе и так было достаточно, чтобы прийти к финальному выводу. Я нашёл своё счастье в тебе, и я не хочу его отпускать. Я боюсь, что на свободе наши с тобою пути разойдутся, и я больше тебя не увижу. Так уже однажды случалось, помнишь? Во втором классе, когда твои родители решили взяться за переезд. Я махал тебе рукой, пока ты ехала в купе поезда и махала мне в ответ. Я видел, как тебе было больно, ведь мне было больно тоже. Я улыбался, но тогда в моей улыбке не было и намёка на радость — только боль и разочарование. И меня до сих преследует страх, что эти боль и разочарование вернутся снова. Нам хватило всего лишь двух лет на то, чтобы узнать друг друга побольше. У нас было всё: взаимопонимание, дружба, доверие и подобные вещи. И я боюсь их потерять, но больше всего я боюсь потерять тебя. — Именно поэтому ты и пытался отстраниться от меня? Ответа не последовало, Хд замолчал. Я не осуждала его ни капельки, ведь помнила, что сама пыталась отстраниться от него точно также. Или хотя бы не привязываться, чтобы потом не чувствовать боль от разлучения как в восьмилетнем возрасте. На самом деле я сочувствовала. Регистратор улыбнулся, и я не понимала почему. В его голубых глазах блестели слёзы, но он продолжал держаться, ни смотря ни на что. Он не из сентиментальных людей, которых легко пробьёшь на эмоции. Хд — пуленепробиваемая стена, сломать которую можно, только хорошо постаравшись. Я вижу, что у меня почти что получилось. Я настолько вымоталась, что еле-еле стояла на ногах. Хд тоже выглядел весьма уставшим. — Слушай, — мягко проговорил он и двинулся ко мне. Я сделала шаг к нему на встречу, — День был долгим для нас обоих. Нам нужен отдых. Не думаю, что продержусь ещё хотя бы час. Я кивнула, вытерла слёзы рукавом. Подойдя ко мне, Хд заключил меня в свои крепкие, но не менее тёплые объятья. Руки обвились вокруг наших тел, и я почувствовала такое утешение, кого не ощущала уже на протяжении многих лет. Я хныкнула, прижалась настолько сильно, насколько могла. Тушь, наверное, уже во всю размазалась по лице и теперь трётся о чужой пиджак. Мне стыдно, что я была такой дурой. О боже, как мне стыдно. — Прости, что был таким засранцем. Мне жаль. Я думал, ты меня ненавидишь… Хотя это правда. — Я тоже думала, что ты терпеть меня не можешь. Теперь я понимаю, что это так, но вовсе не смертельно. Это можно назвать взаимным. Прости меня за всё. — И ты меня прости. Он погладил меня по голове, и я инстинктивно поддалась его движению, сама того не понимая. Мне больше не было больно. Мне было очень хорошо в его объятьях. — Я согласен бежать вместе с тобой, Деймос. Мы найдём выход, обещаю. Но ты пообещай мне кое-что тоже: что никогда и ни за что не бросишь меня. Я не хочу тебя терять. Я боюсь этого. — Я тоже, Хэдэ. Я тоже… — Я люблю тебя, мерзавка. — И я тебя люблю, идиот. Мы оба рассмеялись. Оба уселись на край кровати. Оба наступили в лужу кофе. — Думаю, тебе стоит отдохнуть. Не думаешь навестить любимую библиотеку или принять душ? Ты выглядишь просто отвратительно, у тебя тушь по всей роже растеклась. Мне это нравится. — Нет, я слишком вымоталась за сегодня. Сейчас подпишу это письмо и лягу спать. В библиотеку зайду как-нибудь завтра. — Тогда я заскочу к тебе завтра утром. Ты будешь свободна где-нибудь к одиннадцати? — Я планирую отсыпаться до двенадцати, так что нет. Плюс мне нужно принять душ, так что только к часу. Сможешь? — Да. Увидимся завтра, я так полагаю? — Ага, увидимся завтра. Спокойной ночи. — И тебе спокойной ночи, Деймос. Попытайся перестать разговаривать сама с собой во сне, ладно? Этот ночной бред реально пугает меня до усрачки. — Ну уж нет, это послужит тебе идеальным уроком за твой идиотизм. — Тогда расскажи мне какой-нибудь анекдот. Я люблю анекдоты! — И меня тоже? — И тебя особенно. Прощай, дурочка! — Пока-пока, голубоволосый болван! Входная дверь вновь закрылась с до ужаса громким хлопком, и со стен в очередной раз посыпалась штукатурка. Я плюхнулась на кровать, зарылась заплаканным лицом в подушку, в последствии чего на ней осталось одно огромное чёрное пятно. Ну вот, уже хотела ложиться спать, я теперь надо заниматься стиркой. Я была права: вторник — самый худший день недели из всех существующих.