Кадры решают всё. Сказка про невезучего капрала

Человек разговаривал с нагревателем. Ничего особенного, здесь и не такое бывает. Боб забежал в лежбище Злобы по делу. Его сам Злоба и послал, взять для коновала бутылку. Чтоб интереснее человечков лечил. Велел заодно глянуть, как там приблудный человечка с агрегатом мается. Агрегат этот Боб мог починить уже сорок раз, вслепую и одной рукой, потому что, понимаете… дожить до двенадцати лет там, где он жил, и не уметь ремонтировать нагревательные приборы — это было почти невозможно. Но вот Злобе об этом знать было незачем. Злоба к этому агрегату регулярно отправлял то провинившихся, то вновь прибывших — просто поржать, как люди мучаются. Так что совершенно ничего особенного не было ни в чужаке возле нагревателя, ни в том, что он с тем нагревателем разговаривает. Боб уже направлялся с бутылкой к коновалу, когда его окликнули: — Земляк… — Я тебе не земляк, — сказал Боб. А этот тип на него посмотрел. Боб очень не любил, когда на него внимательно смотрят. Даже снизу вверх. Даже без пяти минут покойники, потому что вид у человека был именно такой. — Ладно, — сказал человек. — Извини. Вижу я плохо. Может ты, не земляк, мне поможешь немного? Тут просто придержать надо… И прикрыл глаза, явно пережидая приступ сильной боли. Боб такое часто видел, вон испарина на лбу, губы синие и руки дрожат. Ещё этот человек был сильно немолод. Да вообще старик он был. Просто не дряхлый и жалкий, а ещё крепкий и зловредный. Самая гадская порода стариков: только попадёшься на глаза, и уже скачешь куда-то с поручением. Руки у этого дядьки с разбитыми костяшками — не иначе, кто-то по его поручению не побежал с нужной скоростью. И дрожали эти руки так, что нужную гайку он, конечно, ни в жизнь бы не закрутил. Но пытался. Что характерно — нужную. Надо же, разобрался. А в чём он ещё разбирается, интересно? И кто он вообще такой? Точно не военный — шинель не того кроя, точно не чиновник — руки не те. А для аристократа или бандита одет скучновато, без выдумки. Он опасный, понял Боб. Он непонятный и опасный, этот дядька. Но шинель очень и очень хорошая. Вот зачем такая дохляку? А дядька между тем открыл глаза, мазнул по нему взглядом и пожал плечами: — Боишься? Хозяин узнает — прибьёт? Ладно. Не парься. Так равнодушно это у него прозвучало, что желание возникло совершенно определённое. — Понимааааешь… — сказал Боб. — Понимаю, — сказал человек и посмотрел Бобу в глаза. Не зло так посмотрел, очень спокойно. И ясно стало, что шинель его Бобу если и достанется, то не понадобится уже. Потому что зачем она, если тебе, допустим, кадык откусили… До Боба дошло, что он ведь никогда раньше не пытался что-то отжать у тех, кто явно слабее. И никогда не встречал с таким… полным пониманием. — Давай ты вот тут придержишь, — сказал ему Боб. — А я гайку доверну. И никакой страшный палач не заставил бы Боба объяснить, зачем он это сделал. Потому что Боб сам не понял. Когда-то давно, в детстве ещё, он бы такое сделал, потому что приучили: старших там слушаться, человека не оставлять без помощи. Но это когда было. Он с тех пор много чему другому научился. — Спасибо, — сказал ему человек. — Прости, у меня кроме «спасибо» ничего при себе нет. Шинель могу отдать. Боб разозлился и сказал, чтобы шинель оставил себе. С некоторыми людьми лучше дела не иметь и ничего у них не брать. Этому его тоже в детстве учили. Бабка учила. Бобу не нравилось, что он вдруг вспомнил бабку. И ещё отца с сестрёнками. И почему-то ту девчонку в клетчатой юбочке. Он был в увольнительной, шёл по улице и она ему подарила цветок. И дала по морде, когда он её ущипнул. И потом они сидели и болтали про всякое… Он научил ту девчонку целоваться, а больше ничего не было у них. Потому что ему улетать завтра, а она хорошая девчонка и найдёт себе кого. И пусть она его вспоминает… Боб потряс головой. Вот при чём здесь… А это тепло пошло от нагревателя, понял он. И повылезли всякие ненужные мысли. Человек сидел и тоже грелся. — У вас тут помыться есть где? — спросил он. Боб так растерялся от этого житейского вопроса, что даже не возмутился, а просто ответил: — Нет. — Жаль. Неохота немытым помирать, — вздохнул этот чистюля. И покосился на Боба. — А ты в правильную сторону смотришь, ага, — заметил. — Как раз подходящего диаметра шланг. Валяется… Ты занялся бы. Прикинь, какой ты будешь крутой перец, если у тебя в руках будет шланг с тёпленькой водичкой… И пара мордоворотов за спиной. — Не учи учёного, дядя, — ухмыльнулся Боб. — Вот и займись, — покивал Чистюля и с трудом поднялся на ноги. — Вернусь — проверю. И опять Боб не возмутился на это безумное «проверю», потому что уже соображал, кого и как он будет вовлекать в своё предприятие. Мало ли что о себе возомнил какой-то дурной дядька. Вон он, не доходя до Злобы, рухнул без сознания. Конец ему.