The legend of the White Wolves

Следующие несколько дней Сан и Уён проводят время только вдвоём. Юджун живёт в доме Сана вместе с его братом, пока пара уделяет друг другу внимание. Они готовят еду за домом, разговаривают о разных мелочах и просто находятся рядом друг с другом, особенно Сан, что стал чересчур любвеобильным. Он при любой возможности обнимает Уёна, целует его настойчиво, а омега не противится ласке своего волка. У него и в мыслях нет отказывать альфе, ведь тот, несмотря на напористость, обходится с Уёном так, словно он самый красивый и хрупкий цветок. Но омега знает: такое состояние у Сана до поры до времени, о чём говорит его усилившийся запах феромонов. Вечером, когда солнце скрывается за горизонтом, а птицы перестают петь, уступая место стрекотанию сверчков, пара лежит на мягких шкурах и нежится в закатных лучах. Уён блаженно улыбается, когда альфа обнимает его со спины и целует висок, переходя к медовой шее, оставляя на ней несколько поцелуев и вдыхая запах сладкой сирени. Этот аромат как успокаивает, так и позволяет Сану ощутить будоражащее чувство любви. Его омега лежит рядом, улыбается только ему, открытый только перед ним. Какому альфе это не понравится? — Уён-а, — воркует альфа, оставляя языком влажный след на шее омеги, — ты так приятно пахнешь. — Ты мне это говорил уже много раз, — Уён тихо смеётся и резко выдыхает, когда Сан трётся бёдрами об его ягодицы. — Сан, что ты… — Очень хочу тебя, — голос альфы становится хриплым. Он прижимает омегу к себе вплотную, давая ему ощутить своё возбуждение. Уён бесшумно сглатывает и покрывается румянцем, понимая, что началось. Сан пробирается руками под рубаху омеги, оглаживает стройное тело, и омега беспрекословно подставляет шею под поцелуи. Альфа снимает с него ненужный верх одежды, припадая губами к одному из самых сладких и манящих мест — тыльной стороне шеи. Запах сирени одурманивает Сана, пробуждает его внутреннего волка, и тот где-то в груди урчит, что хочет омегу прямо здесь и сейчас. Альфа не может противиться ему. Уён отзывчиво постанывает, с лёгким смущением чувствует руку альфы на своей ягодице, собственнически сжимающую её, и позволяет ему снять с себя штаны, открывая вид на самое сокровенное. Между аппетитных ягодиц в свете тёплых лучей заката блестит естественная смазка, и Сан утробно рычит от восторга. Омега так же хочет альфу. Запах и тело Уёна так и просят, чтобы Сан взял и подмял под себя любимого человека. Омега встаёт на четвереньки и прогибается в спине, пока Сан в один миг снимает с себя штаны и устраивается сзади, почти истекая слюной от того, насколько Уён прекрасен и, самое главное, открыт перед ним. Только для него, только для белого волка. Альфа скользит кончиками пальцев вдоль позвоночника омеги, посылает по его карамельной коже табун мурашек, и облизывается при виде полных бёдер и ягодиц. Он трётся налитым кровью членом между них, размазывая смазку, и громко выдыхает, накрывая одной рукой тыльную сторону шеи омеги, а второй отодвигая мягкую ягодицу в сторону. Уён сладко вскрикивает, ощущая, как горячий член плавно входит в него, сильнее выгибается, отдавая альфе весь контроль, хватается пальцами за шкуру и утыкается лбом в её мех. Густой аромат травы ветивера накрывает омегу с головой, не давая дышать ничем другим, доходит до самых лёгких и заполняет их до конца, чтобы он не думал ни о ком другом, кроме Сана. Альфа делает пару толчков, убеждаясь, что Уёну не больно и можно продолжать. Он прижимается крепкой грудью к взмокшей спине омеги, лижет шею, иногда прикусывая её, и начинает толкаться в горячее тело, от чего у обоих голова кругом идёт. Уён стонет, глушит своим мелодичным голосом пошлые шлепки кожи о кожу, поддаётся навстречу размашистым толчкам Сана, а тот оставляет неглубокие укусы на шее и шепчет имя омеги. — Уён… мой Уён… — слышит Уён, отзываясь лишь всхлипыванием и постаныванием. — Мой омега… Внутренний дух волка довольно рычит, просит ещё и ещё, как можно глубже, как можно больше. Альфа даёт волю волчьим инстинктам и накрывает омегу собой. Прикусывает его за шею выступающими клыками, не давая сделать лишнего движения, и ускоряет темп, выбивая из него громкие, страстные стоны и его, Сана, имя. Уён отдаётся альфе, покрываясь румянцем; по его виску стекает капелька пота, которую он не в силах убрать. Сан подчиняет омегу себе, всеми своими действиями показывает, кому он принадлежит. Альфа отпускает шею Уёна и, ещё сильнее навалившись на него, берёт его за подбородок и целует. Омега стонет в губы Сана, впускает его влажный язык в рот и позволяет буквально вылизывать себя, смотря прикрытыми глазами в тёмный взгляд альфы. Уёна будоражит поведение Сана, приводит в дикий восторг, которого он ещё никогда и ни с кем не испытывал. Он кончает с пронзительным стоном, ловя звёзды перед глазами, и сжимает альфу в себе, от чего тот издаёт утробный рык. Сан замедляет темп, давая омеге немного прийти в чувства, а затем отстраняется и переворачивает его на спину, сразу подхватывая под коленями. Уён учащённо дышит; его взгляд застилают слёзы и пелена удовольствия, разливающегося по телу. Но не успевает он толком отдышаться, как альфа закидывает одну его ногу себе на плечо, а вторую отводит в сторону, полностью открывая вид на истекающий смазкой вход, что так и манит примкнуть к нему языком и вылизать омегу дочиста. Сан знает, у него ещё будет такая возможность, поэтому вновь входит в омегу, издавая довольный рык. Альфа целует пару тусклых шрамов на нежной коже Уёна, проходясь кончиком языка, словно пытаясь убрать их, и вновь делает толчки. Теперь он смотрит на омегу довольным, сытым взглядом янтарных глаз, наблюдает за каждой его эмоцией и с упоением думает, как же омега прекрасен. Только его омега, и только для него. Уён цепляется пальцами за шкуру, стонет, уже ничего не стесняясь и отдаваясь Сану так, словно в последний раз. Но ночь длинная и не одна. Это точно не последний раз, когда они наслаждаются друг другом, ощущают тепло и смешанный запах феромонов, дающий чувство наслаждения и любви.